Развод по российски, это вам не буханку разрезать на несколько частей! Итальянцы заранее разделят имущество и идут в суд. Суд только прочитает по бумаге, кто кому и сколько должен, и можете, синьора и синьор расходиться по полуострову в виде сапога!
Немцы тоже заранее разводятся материально. Нет, они ещё даже не начали друг друга любить, а вещи и недвижимость уже хозяев имеют.
Российский суд имеет очень сложное делопроизводство. Как только Полудавкины вошли в зал, судья рявкнул: - Клевещите друг на друга! Мы должны знать причину развода!
Полудавкин-муж растерялся. Он, всё-таки, жену продолжал любить, надеялся, что она начнёт перед ним извиняться за многочисленные измены, он покапризничает молча, да и простит развратницу.
Полудавкина-жена поняла судью правильно, и начала поливать помоями мужа, теперь уже окончательно бывшего. Хотя Полудавкин стоял, широко раскрыв рот, но в состоянии онемения!
-Ах, ты - сука! - мысленно произнёс Полудавкин. - Ну, тогда всё кончено! - опять же мысленно произнёс он, после чего стоял столбом и удивлялся, какой он подлый,
полный бандит, избивающий свою жену, то-есть, Полудавкину чуть не каждый вечер смертным боем.
Далее выяснилось, что сбежавшая к любовнику Полудавкина, вместо того, чтобы лечить мужа от туберкулёза, оказывается, была Полудавкиным изгнана на все четыре стороны вместе с дочерью!
Полудавкин к этому судебному процессу ещё не совсем вылечился от туберкулёза,
чувствовал себя не совсем хорошо и, чтобы не начать кашлять, помалкивал.
Оказалось, что Полудавкин был к судебному заседанию совершенно не готов! Он подал заявление на развод совсем не подозревая, с какой змеёй прожил или промучился восемь лет!
В то время, когда сквозь всё его существо проносились искры и пламя из рта Полудавкиной, сам Полудавкин, как бы, отключил своё сознание и стоял перед тремя судьями в образе инопланетянина. В таком состоянии ему не грозил инфаркт или инсульт.
Его только смущало, что сын Полудавкиной, которого она без стыда перед ним обещала забрать, как только получит алименты, никак не хотел успокоиться после ухода мамы-кукушки, и всё время плакал. Сыну-то было четыре года. Да Полудавкин за извинения простил бы вертихвостку Полудавкину года на два, чтобы сын хотя бы немного подрос.
Он ведь прощал уже красавицу, когда она сбежала от дочери и сына. Да ведь тогда сыну-то было всего два года, а дочери - четыре. Куда уж тут до гордости-то.
Но сейчас он увидел, как у него за пазухой стало холодно, и он подумал про себя -
"Змею больше за пазуху не пустит!"
Суд, конечно, судил по советским законам, но конкретно никаких данных Полудавкину сообщено не было. Решение было туманным, но платить алименты,ясно, придётся.
Скоро эти самые алименты попёрли из зарплаты Полудавкина половину зарплаты. Полудавкин ещё подумал - не многовато ли? Но, как выяснилось довольно быстро,
сам Полудавкин обсуждать некоторую несправедливость не имел права! И вообще должен был быть доволен, что его не заперли куда-нибудь за насилие над слабой женщиной.
Правда, к этому моменту у Полудавкина был сильно занижен вес. Кто же страдает большим весом, переболев туберкулёзом? Жена же была тяжелей своего хилого мужа в полтора раза.
Однако Полудавкин не успокоился, подал заявление на персмотр суммы алиментов,
обнаружив, что содержать младенца прилично не получается. Тем более, что мама и не собиралась забирать сына, получая, однако, алименты на него в завышенном варианте!
Суд опять был каким-то неконкретным. Полудавкину даже сказали, что алименты сами собой растворятся! Выражение такое Полудавкина успокоило, он и не стал дальше искаться.
Прошёл год в великих трудах и мучениях. Здоровье к Полудавкину ползло на четвереньках, кормить сына было надо, за садик платить надо. Да много чего надо было. Недолго думая,Полудавкин забрал сына с собой на работу, посадил на самую
несложную операцию, и понеслась душа в Рай!
И стал Петька Полудавкин с пяти лет маминым алиментщиком! Усердно ходили Полудавкины на работу в те дни, когда не надо было идти в садик, и трудились в субботу и воскреченье, высунув языки. Позже всё чаще сынок торчал у папы на работе.
На том и укреплялось воспитание сироты, алиментщика и любимого сына его мамы.
Если кто-нибудь спросит, чем всё это воспитание закончилось, ответ будет довольно будничным. Сын вырос большим специалистом, папе готов помочь в любую минуту, маму помнит только молодой и красивой.
Дочь тоже выросла. Но благодарности за алименты ни отцу, ни младшему братику своему не высказала.
Ижевск, 2011 год