Правила игры в городки. Провинция

                Вторая партия

                Провинция

                16

                Фигура Коленчатый вал

«Весь Чехов, одно – «смеркалось»
                Античехов

Три месяца мы живем в Провинции в городке Зяблич-на-Оке, нормальной провинциальной жизнью. Я – контрабандист, а Ю – «моя баба», тут это называется так. Приняли нас местные жители спокойно, хотя ситивских и вообще пришлых, здесь не любят. Работаю я с Казимирычем, Гуго и Жаном. Жан – трансвестит, в том плане, что когда требуется, переодевается в женскую одежду, и – не отличить. Правда, никогда не требуется. Но он, все равно, переодевается, для души. Возим мы туда-обратно товары первой необходимости. Туда: запрещенные сигареты, водку крепостью сорок градусов (в Сити спиртные напитки ограниченны двадцатью двумя), элбайсы, левые мягкие диски и левые же кристаллы КУ, мелкими партиями. Поддельные кристаллы серьезный бизнес, и Казимирыч боится нарваться, предлагая большие партии. Оттуда прем: новейшие мультипадексы, айрон для компов, детские игрушки и шмотки из последних коллекций от комбинатов по переработке химических отходов. В, принципе, жить можно, кредиты, хоть и не большие, но на оплату дома и еду – хватает.
Иногда, мы с Ю разговариваем о недавних приключениях, и надеемся, что про нас забыли, в глубине души, я понимаю – рассчитывать на это не стоит. Но пока, вокруг – тихо, никто нами особо не интересуется и в душу не лезет.
Ю, в статусе «моей бабы», сильно скучает и куксится. Целыми днями сидит в Сети, вылавливая одной ей понятные сигналы. Капризничает и грустит, когда я уезжаю на ту сторону.
-- Сходила бы погуляла?
-- Куда? В Промышленную зону?
Она пилит меня за то, что мы поселились в поселке вблизи Промышленной зоны, своеобразного буфера между Сити и Провинцией. В зоне полно каких-то заводов и производств, работают там и местные и ситивские, которых доставляют спецрейсами и так же увозят после вахты. А чего они производят, мне все равно, но уплывает все это произведенное по специальным охраняемым «коридорам».
Живем мы здесь, потому что так «для дела полезнее», близко к границе и чужих мало. У нас есть магазины, пара кафе-баров и больница, в которой заправляет врач Сёма. Одна аптека с дурью, но особого ажиотажа с потреблением я не заметил. Хотя молодежь ширяется, чего уж там. Школы нет, их вообще мало в Провинции, а много профучилищ и курсов социальной адаптации.
Три месяца назад, после того как Казимирыч высадил нас около своего дома, и я расплатился, мы немного с ним перетерли:
-- Чем думаешь заняться? – спросил Казимирыч.
-- Понятия не имею.
-- Ты, вроде, парень крепкий, обученный, не хочешь к нам?
-- В банду?
-- В бизнес.
-- Можно.
-- Тогда сегодня, у меня ночуете, а завтра мы вам дом найдем.
Тут большинство живет в отдельных домах, построенных по программе улучшения содержания населения. Население – так называют провинциалов в официальных бумагах Сити, на что провинциалы реагируют бурно.
-- Они, выходит, – люди, а мы – население, навроде, биомассы – у Казимирыча даже бороденка  подскакивает от негодования.
И я его понимаю.

Скриншот экрана Мак-дак ИУС (Индивидуального Устройства Сети), в просторечье именуемом – исус:
«Населе;ние (народонаселение) в демографии — совокупность людей, живущих на Земном шаре (население Земли) или в пределах конкретной территории — континента, страны, области и т. д. Народонаселение непрерывно возобновляется в ходе воспроизводства.
Совокупность знаний о населении характеризуется системой понятий, категорий, законов.
Население, его развитие и другие характеристики изучается науками о населении, к которым относятся: социология, демография, социально-экономическая география, социально-экономическая статистика.
Понятие «воспроизводство населения» по содержанию у;же понятия «развития народонаселения». Только в процессе комплексных исследований проблем населения оказалось возможным охватить в единстве все их многообразные связи и зависимости, качества и свойства».

Так что, взяли мы с Ю в аренду, у знакомого Казимирыча, строение: одноэтажный, двухкомнатный, с кухней и верандой домик из текстолитовых плит «выдра» с двойным утеплителем и зажили. И жили, более-менее, спокойно,  до вчерашнего вечера, до праздничного ужина в баре «У меня».
Я решил развлечь Ю.
Мы только что с Казимирычем удачно пристроили восемнадцать коробок водки, по наколке Жана, вернулись счастливые домой, и я сказал «своей бабе»:
-- Пойдем, красавица, посидим где-нибудь, отметим удачное дело?
-- «Где-нибудь» это в одном из двух местных гадюшников?
-- Ну…
-- Давай, съездим к китайцам? Или, вообще, переедем туда жить?
К китайцам это значит за семьсот пятьдесят километров на север, в полумифический город Гонконг-Ганьсу, под ихнюю, получается, юрисдикцию. 
-- Собирайся, ангел, сходим, посидим с людьми.
Пришли в «У меня», хозяйка, Полина Андреевна, кивнула нам и показала глазами на свободный стол. Народу не так уж и мало, несмотря на будний день и неурочное время. Мы сели, Полина Андреевна, рассчитав компанию фабричных, подошла, улыбнулась и спросила басом, оглаживая передник с вышитым гербом города:
-- Посидеть или отметить?
-- И то и другое.
-- Свиных ножек с хреном, водочки, вина, домашней настоечки и клюквенного морсу?
-- И пирожных – попросила Ю.
-- Под настойку? – уточнил я у Ю.
-- Под морс.
Полина Андреевна удалилась, колыхаясь, как полагается хозяйке столь славного заведения, грудью и вторым подбородком. Зато, ввалилась компания местных одичавших юнцов, именующих себя – «Банда Дети Подземелья».
-- О, дядя из Сити, городской, значит – радостно объявил всем Гурамчик, человек без возраста и выражения лица, называющий себя цыганом.
-- Ага, – он, да еще и с бабой – подтвердил Отстой, здоровый лоб с четырьмя стальными кольцами в крыльях носа. Правая рука Гурамчика.
С ними еще три человека, видимо, ударный отряд.
-- Наконец-то – Ю улыбается – а то, хоть на стену от скуки лезь.
-- Але, недоклонированный, ты кого «бабой» назвал? – она поднимается из-за стола.
Все смотрят на нас. Я вздыхаю и откладываю в сторону пачку сигарет, я здесь снова начал курить.
Ю выходит на оперативный простор.
-- Не понял – Гурамчик, как самый опытный, берет базар на себя – тебе кто слово давал, самса? И, вообще, мы с бабами не трем, но если твой козлик не в состоянии отдуплиться, то мы можем и тебе разъяснить. Хором.
Он ржет и поигрывает перед ней пальцами с золотыми перстными.
-- Это что, метеорит? – Ю кивает на камень в перстне на среднем пальце Гурамчика.
-- Где? – он выставляет палец перед собой и разглядывает камень.
-- Вот здесь.
Ю берет левой рукой выставленный в неприличном жесте палец и ломает его с противным треском, а когда Гурамчик начинает заваливаться назад, бьет атаману под ухо маленьким кулачком. Сухой такой удар, у Гурамчика что-то хрустит, и он падает башкой на ступеньки, ведущие к выходу на улицу.
-- Да что ж вы делаете?! – слышен бас Полины Андреевны.
Интересно, это она кому?
Отстой дергается вперед, но я встречаю его без затей – прямым в тупую морду. Три мальчугана, до этого расслаблено слушавшие партию Гурамчика, бросаются на нас с Ю. Один выхватывает дубинку-раскладушку и Ю, исполнив сложный пируэт, засаживает ему с разворота по голове ногой. Пацан улетает на соседний стол, сметая закуски.
Остальных двоих я беру на себя: тому, что повыше и покрепче, бью в печень, потом в верхнюю губу и сразу локтем, тому, что поменьше, в глаз. Пока они наслаждаются, хватаю со стойки пластиковый ценник, размером со старинную бумажную книгу. Большому, торцом ценника – в горло, а Маленькому, перехватив снаряд двумя руками, с размаху, углом – еще раз в глаз, для закрепления, и в сердце.
Все.
-- Господи – произносит Полина Андреевна.
Ю наклоняется и вырывает у Отстоя из носа одно кольцо.
-- Трофей – объясняет она окружающим.

                17

                Фигура Часовые

«Быть знаменитым некрасиво»
                Б. Пастернак

-- У тебя же остались связи – давит на меня Казимирыч.
-- Какие связи?
-- В УБН.
Я смотрю на него с уважением.
-- А ты что думал, население пальцем делано? – Казимирыч рад.
И Гуго доволен, они, кадавры безмозглые, хотят наладить поставку «буси» в Провинцию. В частности в Зяблич-на-Оке.
-- Ты пойми, капитан, тут контингент готов, непочатый край для работы, через детишек этих подземных будем сбывать по сто килограммов в квартал. Пока Гурамчик в реанимации, всем заправляет Анна.
-- Кто?
-- Анна – Гуго цыкает дырой в зубах – шустрая отроковица.
-- Что?
-- Да не запаривайся ты: «кто», «что». Главное, скажи – согласен?
-- Вы охренели?
-- Опять двадцать пять.
Мы спорим битый час и никак не придем к какому-нибудь результату. Гуго с Казимирычем – за поставки, я и Жан – против. Жан сегодня одет как мужчина, но все равно, выглядит – бабой. И как ему тут удается выживать.
-- Я вот что подумал, пропадем мы все с вашим «буси». Да и слово какое-то неприличное – Жанчик, нарочито беспомощно, хлопает глазами.
-- А ты бы думал как мужик – головой, а не…
Казимирыч похож на злобного и очень крутого предводителя шайки из доцифрового кино. У него даже пальцы подходящие – толстые и узловатые.

Скриншот экрана ИСУ Мак-дак:
«В начале XXI века, с развитием цифровых технологий записи и обработки изображений, появилось понятие «цифровой кинематограф» или «цифровое видео» (англ. digital video). Под этим термином понимают новый вид киносъёмки, когда кадры записываются при помощи цифровой камеры прямо на цифровой носитель данных или сканируется с кинопленки в цифровой вид. Технология классической кинопроекции заменяется либо Цифровым кино, либо с помощью фильм рекордера изготовляется высококачественный цифровой контратип (англ. digital intermediate) для последующей печати фильмокопий. Современные цифровые камеры обеспечивают высокое разрешение изображения и хорошую цветопередачу. Цифровые технологии также предоставляют большие возможности для использования видеографики и спецэффектов в кино».

-- Дурак – обижается Жан.
-- Короче, капитан, или ты с нами или извини-подвинься – Казимирыч настроен решительно.
-- Я подумаю.
-- Подумай. До вечера.
Я встаю и выхожу из дома Казимирыча, где у нас проходило совещание, чтобы заглянуть к Ю в салон красоты. Она теперь там мастерицей работает, осваивает технологии вакуумной укладки и лазерной коррекции ногтей. Грустить, вроде, стала меньше.
Мимо меня тарахтит на скутере-прокси какой-то малец, оставляя за собой клубы черного дыма.
В Провинции как ездили на нефти, так и ездят, причем на говенной. За что только воевали. Никакого тебе АТ, зеленой энергии и прочих технологий, один рейсовый автобус на метане плюхает и то не далеко, ну, сколько баллонов на крыши разместишь? Километров на пятьсот. Казимирыч говорит: это вы там в Сити о себе беспокоитесь, атэ-***тэ, а мы, как раньше – чем Бог послал, тем и пробавляемся.
Зато гужевой транспорт опять получил большое развитие, лошадей в городе – полно. Ю уже бегала на разведку в конюшню, вернулась возбужденная, рассказывала без остановки про кобыл и жеребцов. Уговорила меня купить в будущем месяце лошадку Пенку, с которой она недавно познакомилась. Напирала на то, что отдают по мясной цене.
Но на работу устроилась в салон, вот и пойми этих женщин.
Мало мне было проблем, теперь еще к «буси» и Казимирычу с Гуго, раскатавшим губы, прибавилась Пенка. 
Примерно с такими мыслями, я свернул к зданию, где находился салон, прошел три шага и уперся в улыбающегося Геру-оборотня.
-- Оп.
-- Привет, капитан.
-- Ты чего людей пугаешь, Косматос?
-- Я из центра с шифровкой, пароль сказать?
-- Какой?
-- Я шучу, Володин, расслабься.
-- Да?
Гера улыбается. Тогда я говорю:
-- А я ведь думал тебя – того.
-- С чего бы?
-- Так, перепутал.
Гера выглядит неплохо, пополнел даже, вот только одет как-то странно, в местный эквивалент пиджака – телогрейку на голое тело.
-- Под население косишь? – интересуюсь. 
-- А я и есть население: Юриков Георгий Александрович, житель деревни Пульки.
-- Юриков?
-- Он самый.
-- ПУльки?
-- ПулькИ.
-- Ага – я не знаю, что еще можно сказать.
-- А ты, я слышал, контрабандишь потихонечку – Гера все так же приветливо улыбается или думает, что улыбается или изображает на лице то, что считает улыбкой.
-- Косматос, тебе чего надо?
-- Мы же старые боевые товарищи, капитан, да и Михал Саныч Долгов, друг наш общий, просил тебе привет передать.
-- Ну и ему передай, взаимно.
-- Ладно, Володин, дело есть, где тут можно спокойно поговорить?
-- Пошли ко мне.
Дома мы сели за стол на веранде, чаю-кофе я не предлагал, и продолжили препирательства. Начал Гера:
-- Две ваших конторы, объединили в одну и Гам-Газаряник ее, соответственно, возглавил. Сейчас там реструктуризация.
-- Я рад за него.
-- «Буси» лепят тоннами, но пока официально не признали.
-- Угу.
-- Гам, пока «бусю» не включили в реестр, хочет охватить Провинцию и срубить кредитов. У него еще какой-то раствор на подходе имеется. Ты – поможешь, он тебя изымет из розыска. Тебя, между прочим, по все Директории ищут.
-- Что-то я не заметил.
-- Это пока команду не дали: брать.
-- Угу.
-- Что «угу»?
-- Ты-то ради чего стараешься, ветеран нефтяной?
-- Старость не за горами, капитан, хочу отвалить отсюда.
-- Куда? На Луну?
-- В Равнинную поеду, куплю фанзу на берегу, буду рыбу ловить. Тебя в гости приглашать.

Скриншот экрана ИСУ Мак-дак:
«Фанза (от кит. фан-цзы), китайское жилище, каменное или саманное, на каркасе из деревянных столбов. В плане прямоугольное. Крыша двускатная, крытая соломой, черепицей, камышом. Ф. состоит обычно из трёх – пяти комнат. Входная дверь ведёт в кухню с очагами, которыми с помощью дымоходов отапливают комнатные каны (тёплые широкие нары, на которых сидят за низенькими столами или спят). Иногда каны отапливаются специальной топкой снаружи дома. Такой тип конструкции, характерный для сельского, отчасти городского населения в Северо-Восточном Китае, выработался в 7–10 вв. и в основных чертах сохранился до наших дней».
 
-- Счастливого пути.
-- Володин, если ты не станешь на него работать, он скажет – фас, и тебя возьму через сутки. Ты сам знаешь.
-- А…
-- А если поможешь, все обвинения снимут, из личного дела удалят, в службе восстановят и еще денег дадут.
-- Я-то ему зачем?
-- Должен же он кому-то доверять?
-- Мне?
-- А чего? В любой момент, бац, и – снова в розыск.
-- И долго он так будет меня туда-сюда?
-- Мы с тобой подстрахуемся, чтобы все прошло как надо. Не беспокойся.
-- Угу.
-- «Угу», это да?
-- Угу.
-- Дай чего-нибудь пожрать.

                18

                Фигура Тир

«Когда мы шли по городу вдвоем,
Мелькнуло пламя в капитанском взоре,
И мы решили, что линкор – пропьем, 
Линкор пропьем, но флот не опозорим»
                Поэт-матрос Никифоров

Стреляли из крупнокалиберного пулемета.
-- Ты чего-нибудь понимаешь? – проорал я Гере.
Он помотал головой и залепил очередь из автомата, куда-то на звук выстрелов. У нас теперь тоже гамлеты, и Гера, хоть и в годах мужик, любит популять. А уж Гуго, так тот и спит с автоматом, что в, принципе, правильно, с оружием надо сродниться. Вот только Людка ругается, когда ей пламегаситель попадается под руку, вместо страстегасителя.
Я теперь работаю водителем, доставляю медтехнику и лекарства на китайской метановой полуторке ХУ-3. Официальные поставки в Провинцию, от ихнего стола – нашему столу. Заодно и «буси», технология не сложная, в каждом грузовике –  пяток фальшивых коробок с лекарствами, а погранцам на КПП – плевать, то ли их подмазали, то ли, просто, плевать, слюной. Тут недалеко. До отстойника на стороне Сити технику довозят фурами, а в отстойнике мы подхватываем, перевозим через «полосу» и растаскиваем по точкам-городкам. Так что газа хватает, в конце маршрута, дозаправка и домой. Поэтому, когда раздался грохот пулемета, я, прежде всего, подумал, что сейчас рванут баллоны.
Гера у меня числится экспедитором, а на самом деле, – налаживает сеть сбыта, и приглядывает за филиалом Газаряника. Это у них называется: «Разрабатывать южное направление».
Мы с Герой лежим за машиной, ухнувщей в кювет, но, слава богу, не перевернувшейся, и гадаем, кто стреляет.
-- Надо было в Сити возвращаться, в шестерки к Кам-Газарянику, а не тут население перевоспитывать. – Гера еще раз стреляет.
-- Кончай палить, патроны жалко.
-- Да у меня их…
Грохот пулемета заглушает его слова.
-- А?
-- Я говорю, они что охренели? Среди бела дня, на трассе директориального значения.
-- Это проселок, Гера, и времени девять вечера.
-- Как думаешь, кто?
Я в ответ пожимаю плечами.
-- А чего делать будем?
-- Подождем. Сами придут поглядеть.
И точно, минут десять спустя, послышалось, сначала движение, а потом и матерщина. Я выглянул из-за колеса: пара каких-то придурков, пригибаясь, подходила к машине, сжимая в руках, что-то, вроде, ружей.
-- Вырубаем и допрашиваем? – спросил я у Геры.
Он кивнул.
Мы подождали, когда они подойдут вплотную, выскочили, навернули налетчикам по ушам и оттащили за машину. Парни, лет по девятнадцать-двадцать, Гера перевернул одного на спину, постучал по щеке, а когда тот открыл глаза, спросил:
-- Вы кто такие?
Пацан, без задева, выдал:
-- Пошел тына ***!
Гера вытащил нож и провел юноше по лицу лезвием, от виска, через угол глаза и щеку, до подбородка. Кровь чуть помедлила, и потекла. Пацанчик  дернулся, но промолчал.
-- Да он обдолбанный – сказал мне Гера. 
-- Может, просто, мужественный?
-- Дай-ка второго.
Второй, прижатый мной к земле, и наблюдавший за Герой, вывернув морду, повторил заклинание:
-- Пошел ты на ***.
-- Это что, позывные какие? – удивился Гера.
-- Поколение метадона.

Скриншот экрана ИСУ Мак-дак:
«Метадо;н (6-(диметиламино)-4,4-дифенилгептанон-3) — синтетический лекарственный препарат из группы опиоидов, применяемый как анальгетик, а также при лечении наркотической зависимости. Химическая формула: C21H27NO.
Синонимы: амидон (amidone), анадон (anadon), фенадон (phenadone), долофин (dolophine), физептон (physeptone), гептадон (heptadone).
В Директории метадон входит в Список Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Федерации Конгломерата (оборот запрещён)».

Гера вонзил нож пацану в паховую мышцу и повернул. Пацан дернулся и заорал.
-- Нет, не обдолбанный – констатировал Гера. – Кто такие и чего надо? – Гера снова занес нож.
Пацан, зажимая рану рукой, посмотрел на него с нескрываемой симпатией и выпалил:
-- Вам ****ец, козлы, мы – «Дети подземелья», и мы вас порвем всех в лоскуты, порежем как шкурку!
-- Ничего не понимаю, мы же с вами работаем?
-- Мы левое крыло.
-- Чего?
-- Отпусти нас, гнида, и тогда мы вас пощадим.
-- Что-то сложно все, Володин, как считаешь?
-- Что тут сложного, это – левое крыло банды» Дети подземелья», возглавляет его Анна, а у нас договор с ихним центром, которым командовал Гурамчик, которого Ю оприходовала.
-- Есть еще крылья? – Гера почему-то спрашивал у меня.
-- По логике вещей, должно быть правое.
-- Правое есть? – спросил я у пацана.
-- Отпустите нас, уроды, иначе вам всем – ****ец!
-- Этот останется здесь – Гера кивнул на первого допрашиваемого, которого я держал на прицеле, а ты вали к своим, и скажи, чтобы не стреляли. Если еще раз стрельнут, мы твоего подельника – убьем. Понял? – Гера отпустил пацана.
Тут, как раз в тему, загрохотал пулемет. Пули ложились гораздо выше нас.
-- Чего это они? – спросил я у пацана с разрезанным лицом.
Но он мне ничего не ответил, зато второй в очередной раз выматерился.
-- Вали давай – поторопил его Гера.
-- Пусть позвонит – предложил я.
-- Они не поверят.
Пацан начал выбираться из кювета, а когда вылез на дорогу и выпрямился в полный рост, замахал руками и скрылся из глаз, прихрамывая. Штаны у него были все в крови.
-- Подождем чуть-чуть. У тебя кроме Гюрзы, что еще есть? – Гера набивал магазин патронами.
-- «Крыса».
-- Джентльменский набор. Чего там видно?
-- Ничего.
-- Ладно, ждем.
Ждать пришлось почти полчаса, потом с дороги заорали:
-- Не стреляйте!
И к нам спустилась делегация: три разновозрастных парня и девушка лет двадцати, надо думать, та самая Анна. Раненого в пах пацана с ними не было. Анна была одета в высокие черные кожаные сапоги, кожаные же брюки и белую блузку. Длинные густые русые волосы, яркая флуоресцентная помада и татуировка какого-то орнамента на верхних веках. Больше всего меня поразили длинные ногти с кровавым маникюром и деревянная кобура старинного маузера на боку.

Скриншот экрана ИСУ Мак-дак:
«Маузер К96 (нем. Mauser C96 от Construktion 96) — немецкий самозарядный пистолет, разработанный в 1896 году.
Вопреки названию, пистолет был разработан не самим Паулем Маузером, а братьями Федерле (Feederle): Фиделем, Фредериком и Жозефом. Фидель Федерле заведовал экспериментальным цехом оружейного завода «Маузер» (Waffenfabrik Mauser), и новый пистолет, который вначале назывался P-7.63 или пистолет Федерле, был разработан без ведома П. Маузера. Тем не менее, в 1896 было начато производство, которое продолжалось вплоть до 1939. За это время было выпущено более миллиона пистолетов C96[3]. Пистолет был запатентован на имя Пауля Маузера в Германии в 1895 г. (немецкий рейхспатент № 90430 от 11 сентября 1895 года)[4], в Великобритании в 1896 г. После заключения Версальского договора, когда Германии было запрещено производить оружие калибром более чем 7,96 (7,62) мм производство модели К-96 развернула испанская фирма «Астра», которой принадлежит большая часть моделей пистолета К-96. Пистолет Маузер К-96, знакомый всем по кино про революцию — это так называемая модель «Боло» (большевистский) под патрон 7,63;25 мм Маузер, — последний впоследствии даже был принят на вооружение РККА в несколько модифицированном виде как 7,62;25 мм ТТ».

                19

                Фигура Стрелка

«…а Германа все нет»
              А.С. Пушкин

Из Сити прикатили специалисты по переговорам, в усиление Гере, договариваться с местными повстанческими силами, в лице центра и двух крыльев банды «Дети подземелья». Центр возглавляет Отстой, вместо все еще находящегося на лечении Гурамчика, Левое крыло – Анна, а Правое крыло никто не возглавляет, потому что это крыло, вроде, есть, а, вроде, его и нет. Ситуация запутывается еще тем, что Отстой со своими орлами хочет повышения процента за реализацию наркоты, а Анна – долю в бизнесе.
 Трут второй день, результатов – ноль. В перерывах между дебатами ходят обедать в «У меня», где, в связи с заканчивающимся  летом, Полина Андреевна подает ботвинью. А мы с Анной играем в городки на площадке за гаражами. Это такая старинная провинциальная игра, и Анна – местный чемпион, метает биту как элитный снайпер-прилипала, разнося выстроенные фигуры вдребезги с одного броска.
-- Тут главное – глазомер иметь, Лева.
-- И силу?
-- Можно и так сказать.

Скриншот экрана ИУС Мак-дак:
«Городки; — славянская народная спортивная игра. В этой игре необходимо с определенных расстояний «выбивать» прицельным метанием палки «города» — фигуры, составленные различным образом из пяти цилиндрических чурок, называемых «городками».
Игра существует более двух столетий.
Первые достоверные сведения о распространении у русских игры в городки относятся к началу XIX века. Это цветные гравюры, содержащиеся в нескольких западноевропейских изданиях и сопровождаемые кратким описанием русской народной забавы. По этим публикациям можно судить, что к началу XIX века игра в городки (или рюхи) была распространена по всей России и имела свои правила. Поэтому возникновение игры в городки следует отнести к середине или к первой половине XVIII века. Эта игра зародилась в гуще русского народа и распространилась как среди крестьянства, так и среди городских жителей».
 
-- Учись, Володин – добавляет Анна – пока жив.
Все считают, что я на стороне Гам-Газаряника, а на самом деле, в лучшем случае, мне все равно, а в худшем, – я против всех.
Ю все больше время проводит в своем салоне и на конюшне, мы почти не видимся днем, только перезваниваемся иногда, но тем не менее исправно обмениваемся впечатлениями по ночам, подробно и по нескольку раз. Ю говорит, что воздух Провинции необыкновенно способствует обмену.
 На третий день терок, когда более или менее, договорились, решили собраться в заведении Полины Андреевны под вечер, подписать соглашение. Со стороны Сити – два спеца, Гера, я и Казимирыч с Гуго, со стороны центра – Отстой с братвой, а со стороны Левого крыла – Анна и товарищи. 
Собрались в семь вечера, арендовав все помещение – чужих не было, сели за стол переговоров (два сдвинутых), а Полина Андреевна ушла, оставив ключи Казимирычу.
-- Значит, договорились? – спросил спец по имени – Вук.   
-- Нам пятнадцать процентов – ответил Отстой, вставивший, кстати, в нос новое кольцо, взамен вырванного Ю.
-- Да.
-- А нам – долю – заявила Анна и зачем-то посмотрела на меня.
-- Какую долю? Опять? – второй спец, Виталий, привычно возмущается – мы же договорились?
-- Долю в пятнадцать процентов – Анна довольна.
-- Вот что, девка – говорит Казимирыч – ты борзей, да меру знай, пятнадцать процентов на всю вашу шайку-лейку, и делите между собой как хотите.
Анна хочет что-то сказать, но все это обговорено уже сто раз и она просто наливает себе домашней настойки из ревеня.
-- А нам десять за доставку – продолжает Казимирыч, обращаясь к спецам.
-- Итого – двадцать пять – подводит итог Гера.
-- Хорошо – спец Виталий смотрит на Вука.
Тот закрывает и открывает глаза.
Раздается общий, едва уловимый, выдох и народ начинает пить и закусывать.
Я сижу спиной к входу, между Герой и Анной, которая хлебает всю ту же ботвинью, напротив нас Отстой с братвой, с одного торца стола – спецы, с другого – Гуго и товарищи из Левого крыла.
-- Ты чего не ешь? – спрашивает у меня Гера.
-- Угу.
Я беру ложку, и тут Отстой говорит:
-- Нам Левое крыло – похеру!
-- По херу – больно – Анна кладет ложку на стол и внимательно смотрит на Отстоя.
Он продолжает ерепениться:
-- Пятнадцать процентов – наши! – Кольца у него в носу шевелятся.
Мне кажется, Отстой плохо понимает, о чем вообще речь. Ему главное, добиться преимущества, хотя бы на словах, а потом он будет послушно толкать дрянь среди молодежи нашей и соседних Территорий, получать свои кредиты, двигаться заныкаными «буси» или «спудом», и чувствовать себя королем жизни.
-- Выясните все это без нас – Вук недоволен, ему все уже надоело.
-- И без нас – влезает Гуго.
-- Но теперь товар будет поступать централизованно? Володин привозит и скидывает у Казимирыча, так? – спрашивает Анна.
-- Так.
-- Каждый берет половину, реализует и оставляет себе процент?
-- Да.
-- Зачем вам эти идиоты? – Анна смотрит на Вука с Виталием, а потом, чтобы было понятно, кого она имеет в виду, на Отстоя и братву.
-- Ты кого идиотами назвала?! – вскакивает из-за стола и орет Отстой.
Вместе с ним вскакивают два его бойца. Все остальные продолжают сидеть, правда, уже никто ничего не ест.
-- Вас, заморыши – Анна тоже поднимается.
У Отстоя в руке пистолет, и хотя, строго-настрого, договаривались прийти без оружия, и Казимирыч лично обыскал каждого при входе, разве тут уследишь.
Я падаю на пол.
Кульминационный момент наступил, три дня они мотали нервы друг другу и всем окружающим.
Открывается незапертая дверь, и я успеваю увидеть Ю, которая спрашивает:
-- Лева здесь?
Потом раздаются выстрелы, похоже, со всех сторон. Отстой пуляет в Анну, и она приземляется на пол рядом со мной. Я откатываюсь с лини пистолетного огня, но попадаю под автоматный. Это Гуго, вытащив из-за стойки, заранее спрятанного там гамлета, бьет по братве Отстоя. Братва стреляет в ответ, откуда у них столько оружия? Я один, что ли, все честно оставил дома?
Казимирыч залез под стол и не шевелится, прикрыв голову руками. Товарищи из Левого крыла, похватав со стола колюще-режущие предметы, идут в рукопашную на братву. Гера держит в руке ствол, водит им из стороны в сторону и не знает в кого стрелять. Спецы, вообще, куда-то испарились. Я, не вставая, каким-то полуперекатыванием, отступаю к дверям и правой рукой натыкаюсь на тело. И сразу понимаю.
Это – Ю.
Пуля Отстоя попала ей между грудей.
Вдруг наступает тишина.

                20

                Фигура Пулеметное гнездо

«Бутылки откупоривают на специальном столике, горлышко протирают салфеткой и с разрешения гостей напитки разливают в фужеры. Первыми обслуживают женщин. При этом официант должен стоять с правой стороны от гостя и держать в правой руке бутылку таким образом, чтобы ее этикетка была видна гостю».
                Из учебника официанта

Вчера мы похоронили Ю, Гуго и одного из Аниных парнишек. Отстоя с его братвой пусть хоронит кто хочет, нам все равно. Впереди длинная война, но пока перемирье. Мы сидим у Казимирыча дома. Людки не видно, Казимирыч говорит, что после похорон отправил ее к своей сестре Ружене в соседний город. Казимирыч как-то резко состарился, сидит, пьет самодельное вино. Гера ему помогает, а Анна молчит, глядя в окно.
Спецы уехали в Сити, докладывать Гам-Газарянику о провале переговоров, обещали вернуться с подмогой из ККэСа, сказали:
-- Привезем штурмовиков, мало вам не покажется.
Наверное, Гам-Гамзарянику хватит влияния, чтобы организовать рейд, он же теперь глава единственной службы, осуществляющей контроль над распространением наркоты на нашей немаленькой Территории. Под ним все отделения местных субъектов, а над ним только Совет Директории, но он далеко, не в Чайнараше.   
Говорить нечего, мы допиваем, прощаемся с Казимирычем и расходимся. Перед тем как расстаться, Анна спрашивает меня:
-- Ты теперь как?
-- Вернусь в Сити – убью генерала.
-- Этого, как его, Гам-чего-то там?
-- Да.
-- Я с тобой.
Мне все равно.
Я догоняю Геру, и мы идем ко мне, выпить еще. Похоже, начинается дождь, сейчас мы допьем все, что у меня есть, потом сходим к Полине Андреевне, возьмем еще и снова выпьем. А утром я умоюсь водой, которая в Провинции еще не так жестко лимитирована как в Сити, побреюсь, возьму «крысу» с Гюрзой и отправлюсь в гости. К старому знакомому, генералу-майору Гам-Газарянику, который ответит за все. В частности, за смерть Ю. Нет, прежде всего, за смерть Ю. И только за смерть Ю, на остальное мне плевать, как тем погранцам.
Будит меня Анна:
-- У тебя чего дверь не закрыта?
-- А?
-- Вставай, поговорить надо.
-- Сейчас – я поднимаюсь, потом сажусь обратно.
-- Ну?
-- Сейчас.
Собираюсь с силами, встаю, и, шлепая босыми ногами, иду на кухню, где умываюсь. Потом лезу в шкаф, нахожу «Гуру», глотаю две капсулы, запиваю водой из крана. Меня тут же вырывает в раковину.
-- Ну, ты, капитан, даешь – говорит Анна и протягивает мне салфетку.
Я вытираюсь.
-- Что?
-- Есть план.
Анна смотрит мне в глаза, у нее они зеленые, если это только не контактные линзы. Она кротко постриглась и стала выглядеть еще моложе; молодая серьезно настроенная предводительница Левого крыла малолеток банды малолеток.
-- Почему «Подземелья»? – спрашиваю я.
Пожимает плечами.
Она твердо решила ехать со мной, причину не объясняет, предлагает:
-- Здесь сядем на Рейсовый, пересечем «полосу», а там на такси-кар.
-- Ну?
-- Приедем – разберемся.
«Такси-кар». Я не знаю, в курсе ли она моих ситивских проблем, розыска и прочей бодяги, но помощник мне может пригодиться, главное чтобы не превратилась в обузу. Пыл мой немного поутих, но желание добраться до генерала осталось. Сделать это будет нелегко, тем паче Гера ехать отказался, как и Казимирыч.
Гера мне сказал:
-- Хватит, капитан, с меня, фанзу-не фанзу, но на жизнь в кантоне хватит, у китайцев сейчас, сам знаешь,  какое твердое положение, поеду в Гонконг-Ганьсу. В крайнем случае, устроюсь дзин-рикшей, как старые русские офицеры. Была такая традиция: офицеры проигравшей армии, бежали в Китай и работали там рикшами.
-- Рикшами?
-- Ну, или еще кем.

Скриншот экрана ИУС Мак-дак:
«Ри;кша (сильно искажённое дзинрикися — яп. ;;;, где первый иероглиф означает «человек», второй — «сила», третий — «повозка») — вид транспорта, наиболее распространённый в Восточной и Южной Азии: повозка (чаще всего двухколёсная), которую тянет за собой, взявшись за оглобли, человек (также называющийся рикшей). Повозка, как правило, рассчитана на одного или двух седоков».

На том и порешили. Мы с Анной собрались, попрощались с Герой и Казимирычем, который, в последнее время, окончательно перешел на малопонятный язык из смеси русского, польского и араку, и сели на остановке возле магазина на Рейсовый.
-- Передай еще раз мои соболезнования Людке – попросил я Казимирыча.
А Гере пожал руку.
Рейсовый, с приваренным, вместо вырванной солнечной батареи, дополнительным газовым баллоном, тронулся, я откинул голову на подголовник и посмотрел на Анну.
-- Только попробуй назвать меня Нюрой, хоть раз – сказала она, тем самым подводя черту.
И отвернулась.
За окном полз индустриальный пейзаж с редкими вкраплениями одиноких деревьев. Огромная ржавая цистерна или вкопанная в землю рельса, а рядом березка, через сто метров – еще одна.
Когда подъехали к КПП, ленивые, обычно, погранцы вдруг проявили непонятную активность. Один, тот, что поднялся в салон, принялся проверять документы, а второй пялился в экран компа и тыкал в него пальцем, листая. Проверяющий шел вдоль рядов кресел, задавал обычные вопросы: есть ли контрабанда (сигареты, водка, консервы, контрафактные носители и т.д.), сканировал карты.
Улыбался и поправлял сползающий автомат.
Я почувствовал, как напряглась Анна.
-- Куда ты хочешь сходить в Сити, дорогая? – спросил я у нее.
-- В зоопарк – ответила Анна.
Погранец приближался, Гюрза у меня в кобуре, почти физически увеличивалась в размерах, наконец, солдатик дошел до наших кресел.
-- Документы, пожалуйста?
Я протянул мультикарту гражданина, он взял ее в руку, провел сканером, посмотрел на напарника, который уже стоял в передних дверях, и сказал:
-- Попрошу выйти из транспорта – и сделал шаг назад.
Напарник направил автомат на меня.
Мне очень хотелось сказать: в чем дело? Но я сдержался, кивнул и стал приподниматься.

                21

                Фигура Рак

«Король – жив»
              Лунь про Элвиса

Сити покупает воду у Провинции, не стану утверждать, что буквально платит кредитами, но все знают, что провинциальные сепаратисты сумели пропихнуть закон об ограничении объемов на поставки питьевой воды в города. А Совет Директории сам торгуется водой направо и налево с теплыми странами и жестко пресекает водную эмиграцию, поди, разберись тут.
Погранцы терли именно об этом, а я сидел прикованным к стальной скобе в стене и пялился в пространство. Мои Гюрза, «крыса» и айфон с мультикартой лежали у пограничников на столе, они только что отрапортовали о задержании находящегося в розыске Володина Льва Николаевича и ждали конвой. Рядом с компом – бумажная газета «Жэнминь жибао», эти солдатики, похоже, иероглифическое письмо знают назубок.
-- Ага, я и так плачу за воду по семьдесят пять кредитов в месяц, по счетчику, между прочим – солдатик, что проверял документы, был родом из Сити.
-- У тебя шеститарифный? – интересуется у него напарник, лейтенант, лет двадцати трех, с выбритым, как любят у них в войсках, личным номером на затылке. У него это – 22-А-42. Долго такой, наверное, выбривать.
-- Угу.
-- Чего-то конвоя нет.
-- Сейчас приедут. Иди, глянь, что там.
-- А что там?
-- Иди.
Солдатик берет автомат и выходит, лейтенант поворачивается ко мне, сообщает:
-- У вас нет права на звонок.
Я молчу.
-- Но вы можете позвонить – он кивает на айфон.
Продолжаю молчать.
             -- Если не знаете номер-код, могу подсказать.
             Он протягивает мне аппарат. Я смотрю на лейтенанта, тот некоторое время держит айфон в руке, потом кладет его на стол:
-- Наше дело предложить.
Открывается дверь, заходит солдатик в сопровождении сержанта конвоя. Здоровый сержант, мясистый, с редкими светлыми усиками, морда как у спившегося Лао Цзы, в руке скрутка. Конвоир молча расписывается в документе: «сдал-принял», сгребает со стола вещдоки, кивает чтобы меня отстегнули от скобы, выворачивает мне назад руки и затягивает скрутку, толкает вперед. Я делаю шаг, а он дышит мне на макушку, выше на полторы головы, выходим из будки погранцов, впереди машина конвоя. Второй конвоир стоит около распахнутой двери, протягивает лапу, чтобы схватить меня за отворот куртки, погранцы глазеют, лейтенант говорит:
-- Надо было позвонить.
Меня запихивают в машину, хлопают дверцы, мы пересекаем указатели и въезжаем в Сити.
Добираемся до мрачного строения, где конвой сдает меня с рук на руки.
Теперь я сижу в одиночном боксе гаупвахты при казарме конвойно-оперативного подразделения внутренних войск. Гауптвахта старинная, стены – бетонная шуба, металлическая шконка-кровать и дыра в полу – унитаз, над дырой, из стены торчит кран. В углу, вмурованная в пол, тумба, предназначение ее не ясно. 
У меня отобрали шнурки от кроссовок, сняли с шеи бляху с личным номером офицера упраздненного УБН, но взамен выдали прозрачное от ветхости одеяло, которое я бросил на кровать. Я здесь уже третьи сутки и по закону, мне пора предъявлять обвинение, обозначая меру пресечения.
В основном, я лежу и смотрю в потолок, иногда хожу по периметру бокса, но особо тут не разбежишься, помещение размером два на два, так что, скорее, мои движения замкнуты на маршруте: дверь – противоположная стена.
Кормят один раз в день, идентифицировать еду мне не удалось. Какая-то химия с добавками, разведенная водой. Не пахнет.
Туалетной бумаги нет и я мою задницу из крана.
Другое дело, что с такой еды в туалет больно-то и не походишь.
Мысли у меня в голове, в основном, крутятся вокруг незавидного положения, в которое я попал. То, что сдал меня, в очередной раз, Гам-Газаряник, понятно и без дополнительных разъяснений, а вот нахрена он это сделал, я не знаю… И еще вокруг Луны… В следующем году начнется ее дележка и открытая эксплуатация, у меня даже мелькает идея, устроится на какой-нибудь лунный завод в охрану или работягой. Но я быстро прогоняю ее, как неперспективную, на фоне нынешнего расклада. Кто знает, чем все кончится, может, посадят, а может, и убьют при попытке к бегству или еще как.

Скриншот экрана ИУС Экстенса:
«Луна; — единственный естественный спутник Земли. Второй по яркости объект на земном небосводе после Солнца и пятый по величине естественный спутник планет Солнечной системы. Также является первым, но не единственным небесным телом, помимо Земли, на котором побывал человек. Среднее расстояние между центрами Земли и Луны — 384 467 км (0,00257 а.е).
Слово луна восходит к праславянской форме luna < и.-е. louksn;; «светлая» (ж. р. прилагательного louksn;s), к этой же индоевропейской форме восходит и латинское слово l;na «луна». Греки называли спутник Земли Селеной (греч. ;;;;;;), древние египтяне — Ях (Иях)».

Открывается дверь, солдат в форме внутренних войск, черный берет, надвинут на самые брови.
-- На выход.
Руки за спину – лицом к стене – все дела, мы идем в комнату для допросов. Наверх по лестнице, пара поворотов направо, дверь, конвоир открывает, докладывает, я захожу. За столом сидит мужик, на вид – лет тридцати, в костюме с галстуком, и со странно подергивающимся чуть азиатским лицом.
-- Проходите, Володин, садитесь.
Я сел и сказал:
-- Капитан Володин.
-- Уже нет.
-- Жаль.
-- Следователь Службы безопасности при Совете Директории – Савельев-Канши – представился мужик и погладит монитор, пролистывая документы.
-- Что можете сказать по поводу задержания?
-- Кого?
-- Вас.
-- Полностью согласен.
-- С чем?
-- С ним.
-- Вы что ваньку валяете, Володин, не наигрались еще?
-- Во что?
-- Значит так – у мужика лицо совсем разыгралось: левая бровь взлетает вверх, а правый угол рта – вниз.
-- Что это с вами? – перебил я следака.
-- Пересадка тканей с частичным восстановление мышц.
-- И где так?
-- Пересадили?
-- Сожгли.
-- Володин, прекратите кривляться, здесь вопросы задаю я. Иначе, запоете не так.
-- Я петь вообще не умею, начальник, – голоса нет.
Не знаю, зачем я изображаю из себя битого каторжника.
-- У меня есть к вам предложение – продолжает Савельев-Канши – вы даете полный расклад, а я вас освобождаю. У меня есть такие полномочия.
Мы помолчали.
-- От генерала-лейтенанта Гам-Газаряника – уточняет следователь.
Опять помолчали. Гама повысили, значит.
-- В противном случае, поедите на Итуруп рубить рений.
Тут я не выдерживаю:
-- Так его, все-таки, рубят?!
-- Я точно не знаю, может быть.
-- Мне надо подумать.
Еще бы не надо, я и понятия не имею, о чем он.
-- У вас есть пять минут.
-- Э-э-э, а какой расклад-то? По какой теме?
-- Сами знаете.
-- Нет.
-- По факту смерти сотрудников патруля, командиром которого вы являлись.
Интересно на Луну летают.

                22

                Фигура Самолет

«Я помню тот Ванинский порт…»
                Народная песня

Скриншот экрана ИСУ Экстенса:
«Я помню тот Ванинский порт» — популярная народная песня времён СССР, которую иногда называют Гимном колымских заключённых. Время написания точно не известно. Колымский сиделец А.Г. Морозов утверждал, что слышал эту песню осенью 1947 и датирует её 1946-1947 гг. (строительство Ванинского порта было завершено 20 июня 1945 г.) Приписывалась (и самоприписывалась) целому ряду авторов, в том числе репрессированным поэтам Николаю Заболоцкому, Б. А. Ручьёву и даже расстрелянному в 1938 Борису Корнилову. Магаданский литератор А.М.Бирюков подробно исследовал вопрос авторства песни и с большой убедительностью показал, что её автором является Константин Константинович Сараханов».

С Савельевым-Канши мы не договорились, и я продолжаю париться на «губе». Вчера, на очередном допросе, он, наконец, признался:
-- У вас есть информация, в которой крайне заинтересован генерал Гам-Газаряник. Поделитесь и можете быть свободным.
Я ответил, что не понимаю о чем речь, и тогда Савельев-Ганши объявил, что меня переводят во внутреннюю тюрьму ККСа.
-- А там, совсем другой коленкор – припугнул следак.
Морда у него дергается все сильнее.
-- А то.
На следующий день, тот же конвоир, по крайней мере, берет, так же натянут на глаза, сопроводил меня в машину.
Хлопнула дверь, и мы поехали. Минут через двадцать, когда дорога шла по, более-менее, пустынному отрезку шоссе, из маленького придорожного кафе для водителей двадцатичетырехколесных тягачей  в нас залепили из древнего, как дерьмо мамонта, РПГ-18. Чуть впереди конвойной машины. Спасибо не из ПЗРКа Моцарт.
Когда подбросило, я врезался головой в крышу, потом машина перевернулась, я врезался головой в борт и, напоследок, приложился о переборку, отделяющую кабину от «стакана». Удары моего тела о металл конвойной машины красиво наложились на грохот противотанковой гранаты.
В ушах звенело. Кто-то пару раз стрельнул, а потом дверь машины взорвалась.
Разгоняя дым руками, на меня смотрел незнакомый парень в зеленоватых очках-сканерах.
-- Жив?
-- А? – я нихрена не слышал.
-- Пошли?
-- Куда?
-- Капитан, времени нет дискутировать – он протянул мне руку.
Я вылез на божий свет.
-- Левое крыло?
-- Что? – парень тащил меня за рукав.
Мы сели в огромную как самосвал машину на бензиновом ходу, русский внедорожник Опричник, Анна улыбнулась мне из-за руля и притопила педаль газа. 
-- Все-таки, – Левое крыло.
-- Нет – она как-то чересчур интенсивно крутила руль – это, просто, – камрады.
Выстрелов слышно не было, камрад, вытащивший меня, снял очки, представился:
-- Лунь.
-- Привет.
Он пожал мне руку. Крепкий, явно тренированный, судя по движениям, боец. Из новомодных гаджетов – вживленный в голову айпод, похоже, включенный на ретрансляцию.
-- Почему РПГ?
-- Что сумели достать.
-- Почему вообще из него?
-- Так в кино всегда делают – ответила Анна – мы решили, что так и полагается.
-- Нормальный способ – добавил Лунь.
-- Угу.
-- Сейчас оторвемся – и на базу – успокоила Анна.
-- На такой машине самое оно – согласился я.
Базой им служило заброшенное помещение бани, куда мы, разминувшись с парой полицейских машин, приехали, часа через полтора. Как ни странно, Опричник сделал свое дело, видимо, полицейские решили, что на такой здоровой машине скрываться с места преступления способны только полные идиоты. Что было не далеко от истины.
-- Штаб повстанческой армии? – спросил я у Анны.
-- Просто – база.
-- Почему баня?
-- Лунь говорит, кода в двадцатые наступил водяной кризис, тут много всяких бань и саун позакрывали.
-- То есть мыться-то в ней нельзя?
-- Нет, а ты хочешь помыться?
-- Не откажусь.
Анна провела меня в комнату, где висел бак с водой, я умылся, а потом огляделся. Наверное, здесь было служебное помещение: остатки труб, железные емкости разного объема, вырванная с мясом проводка, чугунная ванна. На стенах – зеленая плитка.
Вышел к ребятам. Они накрывали на стол, в бывшей комнате отдыха, так они назывались, эти помещения. Вообще, уютно, за окном – темнеет, бродят дикие звери, на севере собирается гроза, а здесь – мягкий свет лампы на аккумуляторных палочках, стол накрытый клеенкой. На столе: бутылка спиртного, консервы с симулированными бычками в томате, пачка контрафактных сигарет, биохлеб. Анна – улыбается, Лунь – разливает, какой-то очередной камрад откладывает в сторону промасленную тряпку, которой вытирал руки, и берет стакан. В углу – койка из ящиков, накрытых листами полиуритана, застеленная армейскими одеялами. Мир и покой. Дверь надежно заперта. Много оружия на случай нападения. Защищенность.
Тут-то нас и накроют.
Я выпиваю первую порцию.
-- За удачу! – Лунь еле успевает сказать тост.
-- Всяко.
-- За нас – молодой камрад пьет.
-- За тебя, капитан – Анна кивает.
Немного в разнобой, но – ладно. Я наливаю сам себе вторую.
-- Дадите какой-нибудь пистолетик? – спрашиваю я у Луня.
Он кивает камраду, а мне предлагает:
-- Куда спешить? Посидим, поедим, выпьем, а завтра все обдумаем.
Камрад возвращается и протягивает мне турецкую Зигану под люгеровский патрон.
-- Ничего себе – говорю я.
Камрад доволен произведенным эффектом.
Я выщелкиваю магазин, он – полон.
-- Откуда?
-- С исламской Территории, есть все прибамбасы.
-- Мне без надобности.
Потом мы пьем и болтаем, как компания приятелей, но мне мешает радоваться уюту и выпивке, раздирающий изнутри грудь, рак (?), краб (?) ненависти, со стальными клещами. Даже дышать больно. Хочется вскочить и бежать, сметая все на своем пути, добежать до генерала и разрядить в него весь магазин, так чтобы пули рвали плоть. Это я пьяный уже, что ли? Что-то повело не туда. Вроде, никогда не отличался особым садизмом. Так, что это у нас? Килечка? Нафиг. А это? Во! Еще чуть-чуть и все.
Я поднимаюсь из-за стола, собираюсь с силами и говорю, как можно четче:
-- Я, ребята, что-то устал сегодня, пойду, – прилягу.
-- Я провожу – вызывается Анна.
Почему бы и нет.
Мы идем с ней по каким-то коридорам, куда-то сворачиваем, я натыкаюсь на углы, она держит меня за руку, что-то говорит, но я уже не слышу, я – уснул.

                23

                Фигура Серп

«Серая мышь – это серая мышь»
              Пафик Пулькин, камрад.

Проснулся от того, что болела рука, болела, потому что закинул за голову – затекла. Рядом лежала Анна, я, некоторое время, разглядывал узоры на ее веках, а потом кое-как вытащил руку, и Анна зашевелилась, улыбнулась. Начинается, подумал я, растление малолетних, часть первая. Мы лежали голыми, укрытые опять же армейским одеялом.
-- Даже не начинай – прохрипел я, мучаясь с тяжелого похмелья.
Анна что-то сказала в ответ.
-- А? – тут меня замутило по-настоящему.
-- Иди, говорю, умывайся.
-- Я не помню куда.
Анна отвела меня во вчерашнюю подсобку с проводами и трубами, я поблевал в ведро, умылся, вытер лицо и спросил:
-- Кофе есть? Лучше настоящий.
-- Настоящего нет. И ненастоящего тоже.
Мы пошли в комнату, где за столом уже сидели Лунь и камрад.
-- Утро давно – сообщил камрад.
-- Угу – добавил Лунь.
-- Похмеляться будешь? – камрад протягивал стакан.
-- Не буду – мужественно ответил я и добавил – какой план?
-- Сейчас позавтракаем и расскажем – Лунь жевал биохлеб с выдавленной из тюбика томатной пастой.
От вида еды меня снова замутило.
-- Давай – я взял у камрада стакан и выпил.
Камрад, которого я вчера не успел разглядеть, оказался пацаном лет двадцати, среднего телосложения, с серьгами в обоих ушах, одет в камуфляж, на пальце – обручальное кольцо.
Выпитое рванулось обратно.
-- Что это?
-- Спирт девять.
-- Еб.
Я еле удержал алкоголь внутри.
-- Значит так – начал Лунь – план такой. Сейчас берем все необходимое, садимся в машину и едем на адрес твоего приятеля. В поселок «Буратино-2». Там выцыпляем клиента и, по обстоятельствам, или мочим на месте или вывозим в промышленную зону и, все равно, мочим.
-- Зона же за полосой.
-- Есть путь.
-- А тебе-то это зачем – мне и вправду было интересно.
-- Террор в чистом виде.
Что-то Лунь не очень похож на пламенного идеалиста, сидит здесь где-то подлинный интерес, интимный. Но пока они помогают, мне – все равно.
Я сжевал кусок хлеба, и мы поднялись. Камрад с Лунем пошли укладываться, а Анна спросила:
-- Как себя чувствуешь?
-- Нормально.
-- Что-нибудь помнишь?
-- Все.
-- Все?
-- Все.
-- А что «все»?
-- Как честный человек я обязан на тебе жениться.
Она засмеялась:
-- Дурак ты, капитан, но я подумаю.
Глубокой ночью, выехав только под вечер и проведя в дороге пару часов, мы оказались перед тем забором, где, в другой жизни, Парфен залепил мне по челюсти пистолетом.
-- Перелазим, добегаем до дома, вырубаем охрану, берем генерала, уходим. Все ясно? – Лунь смотрел на нас.
На голове у него был присобачен тепловизор. Анна была в черной куртке с капюшоном, а камрад все в том же комке.
-- Там собака, маленькая, – ответил я – а могут быть и большие, и детекторы движения и сигнализация, и, просто, куча мордоворотов из его окружения.
-- Не усложняй, капитан, задачу, на самом деле, все всегда гораздо проще, чем показывают в кино. Вперед!
Ну, вперед, так вперед, мы перелезли через забор, пригибаясь, пересекли приснопамятный бор, перепрыгнули условный заборчик, непосредственно перед домом Гам-Газаряника, и остановились тяжело дыша. Не все, конечно, дышали как загнанные, но я – точно.
-- Так – прошептал Лунь – пока все по плану. Сейчас, Пафик откроет дверь (вот, значит, как зовут камрада), мы войдем, обезвредим охрану и – наверх. В спальню. Брать.
Пафик поковырялся с замком, на удивление быстро справился, и толкнул дверь. Все трое ворвались в дом, упали на пол и перекатом раскатились в стороны, выставив перед собой оружие. Я подождал и вошел следом.
Красивый холл, от дверей сразу попадаешь в большую комнату с камином. Рядом книжные полки из искусственного дерева. На полках – стопки мягких дисков, журналы. Диван, пара кресел, на стенах – голографические термопостеры. Куньсяо – герой популярного мульта. Когда постер нагревается, Куньсяо – подпрыгивает.
С наружи-то домик – так себе, в типовом стиле по нынешней моде: то ли лелеемая в мечтах Геры фанза, то ли деловой замок крупного функционера. Коньки какие-то загнутые, столбы резные, ставни на окнах. А внутри – хорошо. Другое дело, что я никогда не видел в китайских комнатах каминов, но много ли я видел китайских комнат вообще. В любом значении этого словосочетания.

Скриншот экрана айфона Мук:
«Кита;йская ко;мната — мысленный эксперимент, описанный Джоном Сёрлем, в котором критикуется возможность моделирования человеческого понимания естественного языка, создания так называемого «сильного искусственного интеллекта». В частности является критикой теста Тьюринга. Был предложен в 1980 году в статье «Minds, Brains, and Programs» («Разум, мозг и программы»).
Тест Тьюринга — эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум» (англ. Computing Machinery and Intelligence), опубликованной в 1950 году в философском журнале «Mind». Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить».

Ударный отряд Луня, с ним же во главе, вскочил на ноги, огляделся и потопал по лестнице вверх, а я прислонился к стене. На втором этаже уже кто-то зашевелился, сейчас лучше мне побыть внизу, подстраховывая.  Вообще, странно у Луня организовано проникновение. Как и охрана у генерала.
Я поднял Зигану и приготовился. Ждать пришлось недолго, минут через пять-семь на лестнице показалась Анна, пистолета в руках у нее не было.
-- Детей только напугали, коммандосы хреновы.
-- Что?
-- Переехал твой Гам-как его там, а куда они не знают.
-- Кто?
-- Люди какие-то: мать с отцом и двое детишек в соседней комнате.
Следом спускались Лунь и Пафик.
-- Ошибки ориентировки.
Еще бы.
Мы выбрались из дома, дотопали, не скрываясь, до машины, припаркованной в полукилометре от поселка, загрузились и поехали домой. Все, немного смущенно, молчали. Наконец, Лунь, выдал:
-- Есть план Б.
-- Хватит – сказал я.
-- Чего? – удивился Лунь.
-- Всего хватит.
Злость моя куда-то рассосалась, в том месте, где сидел краб ненависти, образовалась пустота, видимо, это была нора, которую он успел вырыть.
Напоследок я спросил:
-- А какое «необходимое» оборудование вы с собой брали?

                24

                Фигура Вилка

«Бедная мудрость частенько бывает рабой богатой глупости»
                Шекспир

Нас встретили на шоссе, там, где в директориальное вливается второстепенное, типа «колея». Сбоку выскочил армейский Тур и перегородил дорогу, а сзади поджал рафинированный Додж-Джордж, рафинированный-то он рафинированный, но судя по посадке, вполне себе, бронированный. Тур повернул маленькую башню с пушечкой прямо на нас и поводил ей туда-сюда, я все ждал, что из переднего люка высунется голова Геры-оборотня, но из люка не высунулось ничего. Зато двери Доджа открылись, и оттуда вышел мужик в сопровождении вооруженных бойцов, в неизвестной мне форме.
В нашей машине все достали оружие, и я прикрыл глаза, представляя, как сейчас Лунь начнет стрелять, а Пафик бросит гранату, Анну убьют, а меня будут долго пинать, обутыми в тяжелые армированные берцы, ногами.
Но, вместо этого, подошедший в штатском, сказал:
-- Володин, поговорить надо.
-- Капитан Володин – ответил я по старой привычке.
Мужик не стал спорить:
-- Капитан Володин.
Я вылез из Опричника, камуфлированные рассыпались вокруг, а мои товарищи остались сидеть в машине. Мы с мужиком отошли.
-- Отдел по борьбе с терроризмом. Майор Петров.
У меня от этих силовых подразделений, уже в глазах рябить стало.
-- Нас интересует компромат на Гам-Газаряника, которым вы владеете.
Я ответил как можно отчетливее:
-- Майор, я-не-владею-никаким-компроматом-на-генерала.
-- Он так не считает.
-- Мне уже похрену, что он там считает.
-- Пока он так считает, ваша жизнь в опасности, поделитесь с нами информацией, и мы вас защитим.
-- Как вы узнали, где нас ждать?
-- Это закрытые сведения.
-- Лунь стучит?
-- Не знаю такого. Капитан, слей Гама, не будь дураком, иначе он тебя достанет.
-- Пока, майор.
-- Володин, ты – никто и звать тебя никак, ты не понимаешь куда влез. Может случайно, может специально и темнишь. Тебе выжить удастся только с нашей помощью. Хотя, я, лично, тебя бы пристрелил прямо сейчас…
Но я уже шел к машине, а когда сел на заднее сиденье, то на переднем, рядом с Пафиком, было пусто. Лунь – сбежал.
-- Что? – спросила Анна.
-- Где Лунь?
-- Дернул, он в розыске.
-- Пафик, камрад, отвези нас на Моховую – попросил я, очень захотелось домой.
Пока ехали, я рассматривал город, он абсолютно не изменился за то время, что меня здесь не было. Такая же смесь помпезного и цветного с заурядным и надоевшим.
В родном подъезде, тоже ничего не изменилось, я вдохнул знакомый запах и зажмурился.
 Мы с Анной вошли в лифт, и она тут же принялась разглядывать себя в зеркале.
-- Красавица – сказал я, опережая просьбу.
             Когда поднялись на двенадцатый, я сообразил, что карты-ключа у меня нет, и придется как-то выкручиваться. Вышли из лифта, Анна оглядела стены, плитку на полу и сказала:
-- Ничего так.
Из-за двери раздавалась музыка. Вышибать, как в прошлый раз, усиленную створку я не стал, а сразу позвонил в видеофон.

Скриншот экрана айфона Мук:
«Видеофон в дверь для квартиры это набор видео оборудования, который позволяет видеть и разговаривать со звонящим, а также, если установлен электрозамок, открыть дверь... В зависимости от модели видеофо может включать в себя датчик движения, видеопамять, дополнительные видеокамеры, цветной или черно белый монитор.
Блоки сопряжения для видеофона: Через блок сопряжения «Marshal» – это переферийное устройство для видеофоны commax и аналогичных который подключается как обычная вызывная панель . Через него к видеофону можно подключить вызывную видеопанель, цифровой или координатный подъездный домофон и дополнительные видеокамеры».

-- Да – ответила с той стороны Наташка.
-- Открывай.
Я пропустил Анну вперед и прикрыл дверь.
-- Ой, девушка, а вы кто? – начала свою партию Наташка.
-- А вы? – традиционно ответила Анна.
-- Я его жена.
В холл выперся Карлик:
-- Привет – он протянул мне руку.
-- Наташенька, радость моя, как вы сюда вошли – я пожал руку – я же у тебя забрал карту?
Больше всего мне хотелось остаться одному.
-- А третья? Что я делала для своей мамы? – Наташка смотрела на меня чистыми голубыми глазами.
-- А-а.
-- Жена? – переспросила Анна.
-- Бывшая.
-- Где ванная? – Анна обращалась ко мне.
Я показал, и прошел на кухню, Карлик с Наташкой – следом.
-- Что вы тут делаете – я сел на любимый стул – ищете диск Бхатва-йоги?
-- Ой, милый, тебя так долго не было, так долго, а по тиви целыми днями говорят, что увеличилось число краж и ограблений апартаментов, а ты неизвестно где, и мы ходим, проверяем, и кота нигде нет.
Карл кашлянул.
Я потер столешницу пальцем.
-- Убедились?
-- Не груби, дорогой.
В кухню зашла Анна, села на соседний стул, Карл и Наташка продолжали стоять.
-- Пожрать что-нибудь есть? – спросил я у Карла.
-- Нет. Мы же ничего не покупали. Но есть бутылка шнапса.
-- Давай.
Выпили шнапса, меня, вроде, начало отпускать. Анна чирикала с Наташкой, а я болтал ни о чем с Карликом. Когда упомянули «буси», Карлик встрепенулся и сообщил:
-- Да-да, Цэ-эм-три, я знаю.
-- Откуда?
-- Ну как же, нам заказывали эту разработку для военных.
Свет, что ли, в конце туннеля?
-- Кто, Карлуша?
-- Приказал командор Борисов покойный, а заказ, естественно, министерства обороны. Кто же еще?
Свет померк, все запуталось еще сильнее. Снова на сцену вылез Борисов, оттесняя Гам-Газаряника в сторону. И эти хлыщи из отдела по борьбе с терроризмом. Плюс мутный Лунь, наверняка, двойной агент. И министерство обороны. И кто там еще? Казимирыч с Герой, Анна с Пафиком? Черт…
Это – актив.
А пассив – трупы Феди, Королева, Димы, Скворцова с бойцами, Ю, Гуго, братков из банды Отстоя, самого Отстоя, товарищей из Левого крыла…
Может, кого и упустил.
Я выпил шнапса и подумал, что надо было не полениться и забрать из перевернувшейся машины конвоя, Гюрзу, «крысу» и старый айфон.
Потом попросил:
-- Аня, дай мне свой Мук, надо одному приятелю напомнить о себе.
Михал Саныч Долгов, не внесенный в скорбный перечень потенциальных (и не только) врагов или погибших товарищей, на вызовы не отвечал.
 Ладно, попробую еще раз, позже.
-- Значит, по заказу – я наливаю Карлику шнапсу.
-- Ага – кивает Карлик.
-- Вы о чем? – спрашивает Наташка.
-- Мальчики – добавляет Анна.
Мы с Карликом смотрим на дам.
-- Да, – от выпитого Наташка порозовела – эта девушка, – она кивает на Анну – лучше той, предыдущей.
-- Ее убили – говорю я.
-- Кого?
-- Предыдущую.
Повисает неловкая пауза, но Наташка быстро справляется:
-- Бедненькая…
Я поднимаю вибрирующий Анькин айфон и слышу голос Долгова:
-- Ты меня искал, капитан?

                25

                Фигура Ракета 

«До-ре-ми-фа-соль-ля-си»
                Чистые ноты

Мы разговариваем полтора часа, и я все больше понимаю, что ничего не понимаю. Сколько мы не крутили ситуацию, сколько не рассматривали со всех сторон, яснее она не стала. Под конец Михал Саныч сказал:
-- А, вообще – плюнь. Ничего не изменить.
-- Как это «плюнь», мне Гам жизни не даст. То я в розыске, то я не в розыске. То я капитан, то не капитан.
-- Тогда расскажи ребятам из отдела по борьбе с терроризмом, все, что знаешь, и пусть они выруливают.
-- И вы туда же?   
Вышел я от него в плохом настроении, хотел, было, пойти домой, но тут заработала связь. Беру айфон:
-- Володин – даже я уже перестал называть себя капитаном.
-- Лунь.
-- Ага.
-- Надо встретиться.
Мы договорились через полчаса в той самой лапшичной, где с Герой сидели. Я пришел первым, сунул карту в терминал на входе и увидел, что средств у меня не осталось, не то чтобы совсем, а уже в минус пошло и банк, высветив предупреждение на экране, карту заблокировал. Аппарат хрумкнул, чавкнул и заглотнул кусок пластика навсегда. Я пошарил по карманам, но после многочисленных обысков в них было пусто. Мелочь какая-то, кредита полтора, что на проезд Карлик давал.
-- Вот и я про это – сказал вошедший в лапшишную Лунь.
-- ?
-- Пойдем, я угощаю.
Мы сели, заказали лапши, водки, и я сразу попросил вилку. Девушка принесла ложку, традиция.
-- Предлагаю пополнить наличные – начал Лунь.
Я помолчал.
-- Налет – продолжил Лунь, наматывая лапшу на палки.
-- Слушай, а ты, куда делся из машины, когда нас те орлы тормознули?
-- Слинял, естественно. Мне с ними разговаривать, смысла нет.
-- Там же народу вокруг было полно?
-- Не проблема.
-- Угу.
-- Так, что скажешь?
-- Налет?
-- Да.
-- На что? На золотой прииск на луне?
-- На инкассаторскую машину.
-- И, наверное, у тебя есть план?
-- Безупречный!
Я подумал, что я теряю? И согласился.
По плану Луня, мы должны были, без затей, перекрыть дорогу инкассаторскому броневику Опричником, а когда броневик остановится, закинуть в кабину гранату с нервнопаралитическим газом, подорвать дверь и вытащить мешки с кредитами. И спокойно смыться. Я, правда, не уверен, что в кабине броневика открыты окна.
-- Как два пальца, все строится на внезапности и урагане эмоций.
-- У нас?
-- У них.
Мне все это казалось фантастическим сном, но, бывает, чем более идиотским выглядит план, тем лучше он работает.
-- Откуда наводка? – уточни я еще раз.
-- Одна мадам спить с ихним диспетчером. Из конторы сопровождения.
-- Завтра в три часа дня?
-- Да.
Завтра в два часа двадцать минут, мы с Анной стояли невдалеке от обменной конторы и изображали влюбленных. Рановато пришли, можно успеть перегореть за сорок минут и к моменту налета впасть в ступор или, наоборот, истерику. Я пытался не думать о предстоящем, а Анна с упоение маскировалась:
-- Ну-ка обними меня.
Я обнимал, продолжая смотреть по сторонам.
-- Смотри на меня.
-- Я же на задании?
-- Вот и смотри на меня.
Вокруг мирно текла жизнь. Клерки все мастей бежали по улице, махая пластиковыми папками, термометр на углу Патриархальной показывал уровень загазованности ниже нормы, какие-то малолетние пиксели разглядывали витрину бебишопа на той стороне и о чем-то переговаривались.
В два сорок пять подъехал броневик, и мы подошли поближе. В три часа три минуты из конторы вышли парни с мешками и на повороте показался Опричник, который тут же подлетел к броневику и впечатал его в окно обменной конторы. Стекло прогнулось, но не лопнуло. Думать было поздно, я выхватил пистолет и заорал:
-- Лечь на землю, суки, быстро!
Охранники разевали рты. Но, через секунду, рука одного метнулась к кобуре.
Из Опричника выскочил Лунь и заорал не хуже меня, размахивая автоматом. Анна врезала тому из инкассаторов, что вытаскивал ствол, по голове кастетом и схватила мешок. Я ударил второго по затылку, и тоже схватил мешок. Лунь командовал:
-- Быстрее, уезжаем!
Мы запрыгнули в Опричника и Пафик газанул.
-- Ты что делаешь, клоняра? – спросил я у Луня, едва переводя дух.
-- Небольшая импровизация, капитан, все нормально.
-- Ты…
Анна вдруг засмеялась, я посмотрел на нее – глаза дурные. Сумасшедший выброс адреналина. Все нормально. Пафик резко свернул, и меня швырнула на Анну. Я взял ее за руку, рука немного дорожала.
-- Спокойно.
-- Ага – она сняла с кисти кастет и убрала его в карман.
Помахала рукой в воздухе.
-- Ну, изумительно же все получилось? – Лунь улыбался широко – от уха до уха.
Я посмотрел на него, потом на мешки под ногами, потом на Анну, и промолчал.
Пафик еще раз свернул, я уже не видел куда и мы, похоже, оторвались от погони, если она была.
Наличных взяли на сумму сто двенадцать тысяч триста четыре кредита. По двадцать пять с чем-то на брата, включая сестру. В вечернем выпуске новостей, ограблению уделил полторы минуты.
Мы сидели за тем же столом, и пили туже бурду. Лунь через каждые пять минут, еще и закидывался «эскимо», такое ощущение, что у него целый склад продукта. Анна радовалась – разбросав свою долю по полу, она сидела и любовалась радужным сиянием красивых бумажек. Пафик строил планы будущих покупок.
-- Пока угомонись – предупредил его Лунь – пока без крупных взносов за недвижимость.
Пафик жмурился и говорил, что купит жене настоящую меховую шубу. Например, из…
Тут его фантазия заходила в тупик.

Скриншот экрана айфрна Мук:
«Мех — волосяной покров млекопитающих. В отличие от шерсти, понятие мех применяется лишь к семействам куньих и зайцеобразных, а также к некоторым видам грызунов (бобёр) и псовых (лисицы), а также кошачьих — рысь, леопард и т. д.
Главная функция меха — защита от низких температур и влаги. У некоторых видов животных существует способность менять окраску меха в зависимости от времён года. Человек с древности использует одежду из натурального меха для защиты от холода».

                26

                Фигура Письмо

«Титаник – плывет»
           Боцман Дж. Диберс

Я неделю сижу в бане, которая база, пребывая в дикой апатии. Глушу спирт-девять, жру биохлеб и смотрю все подряд на прилепленном к стене экране. В основном китайское телевидение, и если раньше умел только читать, то теперь, вроде, научился и понимать речь, мандаринский диалект. Комедии, боевики, мелодрамы, репортажи о подготовке к полету на луну, выборы первой красавицы Чайнараши и дебаты о клонировании отдельных частей тела для инвалидов. Все это жутко интересно. Жутко, здесь – точный эпитет.
Анна секретничает с Лунем, куда-то ездит с Пафиком, и я чувствую несильные уколы ревности, которые очень хорошо глушатся пойлом.
-- Пафик, – ору я, когда они уезжают – привези выпить чего-нибудь поприличнее, у нас же кредитов как говна!
-- А «буси» тебе не надо? – язвит Анна.
Я сдерживаюсь, чтобы не ответить в рифму, и продолжаю пялиться в экран.
Потом засыпаю.
Просыпаюсь, и спросонья не пойму где я и что происходит, – все орут, бегают, а Анна тянет меня за руку.
-- Быстрее, быстрее.
-- Что?
-- Бежим, Лева, атас, короче.
-- Да что такое?
-- Нас накрыли, сейчас штурмовать будут, бежим.
Я встаю, и бегу за Анной, сшибая какие-то коробки, у окна она останавливает меня и показывает:
-- Смотри!
На улице четыре хрена в экзоскелетах разворачиваются в боевую цепь, что за фигня?

Скриншот экрана айфона Мук:
«Экзоскеле;т (от греч. ;;; — внешний и ;;;;;;;; — скелет) — устройство, предназначенное для увеличения мускульной силы человека за счёт внешнего каркаса.
Экзоскелет повторяет биомеханику человека для пропорционального увеличения усилий при движениях. По сообщениям открытой печати, реально действующие образцы в настоящее время созданы в Китае и США. Экзоскелет может быть интегрирован в скафандр».

-- Что это?
-- Кто-то нас сдал.
-- Где Лунь?
-- Ждет на улице.
Мы прибавляем ходу, сворачиваем направо, два пролета по лестнице вниз, Анна открывает железную дверь:
-- Это кочегарка.
-- А?
-- Быстрее.
В кочегарке среди всякого хлама, идет труба, диаметром, примерно, – метр, может больше. Обернутая гофрированным циклопоном. Анна подходит к ней и, ухватившись за что-то, просит:
-- Помоги!
Я нащупываю край листа, дергаю на себя и открываю люк с неровными краями – рубили электрозубилом. Дверь на волю, снаружи, почти, незаметная.
-- Давай!
Анна протискивается в трубу вперед головой, а я за ней. Тесно, екарный силикон. Я ползу, иногда натыкаясь на кроссовки Анны. Ползу и ползу, потом начинаю подталкивать ее руками. Упираюсь в ногу и – толкаю. Кажется, этому не будет конца. Наконец, она остановилась и что-то сказала, но я все равно не понял.
-- Что?
Анна повозилась и вдруг исчезла, как не было. Я двинул вперед и увидел еще одну вырезанную дверь, нырнул вниз головой и приземлился на руки, ударившись спиной о бетонный пол.
-- Заброшенная теплостанция – Анна тянула меня за рукав – вперед.
Мы вышли в распахнутую дверь, поднялись по лестнице и через темное и пустое помещение, вылетели на улицу. Почему-то пахло горелым.
-- Тут он должен ждать – Анна тяжело дышала.
-- Лунь?
Она кивнула.
-- Во сколько?
-- Прямо сейчас, это он позвонил, предупредил.
-- По секретной линии?
-- Почему по секретной?
-- Ладно, где он?
Анна чуть отошла от здания теплостанции и огляделась по сторонам:
-- Я не знаю, Лева.
-- Бежим, Аня, и как можно быстрее.
Мы побежали. Метров через двести, задыхаясь и ловя ртом воздух, я спросил:
-- У тебя кредиты есть?
-- Есть.
-- Бери такси-кар, поехали ко мне, на Моховую.
-- А если…
-- Что «если»? Они кого ищут?
-- Я не знаю.
-- Поехали.
Когда мы вышли к людям и остановили такси, в машине я спросил:
-- А где моя доля?
-- В надежном месте, не беспокойся.
Опять «не беспокойся».
Приехали на Моховую, поднялись в квартиру, Наташки с Карликом, слава богу, не было. Я сразу залез в ванную, включил горячую, проплаченную на два месяца вперед воду, и стоял под душем, в кабине, минут пятьдесят, а когда вышел, проплюхал в спальню. Лег и слушал, как Анна ходит по квартире, из ванной на кухню и обратно, шебуршит чем-то в холле, включает термонагреватель. Мне было приятно все это слушать, я подумал, что когда разгребу неприятности – найду нормальную работу, и всю жизнь буду слушать, как она ходит по квартире или делает какие-нибудь домашние дела.
-- Хочешь кофе? Настоящего?
-- Да.
Я еще не совсем пришел в себя после недельной пьянки.
Мы попили кофе, посмотрели концерт, а потом я заснул, а проснулся оттого, что Анна завозилась, тогда я обнял ее за плечи, прижался носом к волосам, вдыхая запах, и снова уснул.
Утром, мы договорились, что я смотаюсь к Михал Санычу , была у меня одна идея, которую стоило с ним обсудить, а Анна сходит в магазин, купит еды, мне айфон и себе что-нибудь из одежды. А потом я вернусь, и мы пойдем обедать. Честно говоря, при наличии кредитов, я был готов жить так всю жизнь и нафиг эту работу. Ничего не делать на благо общества, ходить целыми днями по улице из кафе в кафе, покупать ненужную дребедень, заходить в Д-Синематеки и, не досмотрев фильм, идти дальше, дышать бездельем, потому что свобода, это отсутствие принуждения, чем бы оно, не было мотивировано.
Я поцеловал Анну, вышел из квартиры, спустился вниз, и на выходе из подъезда получил в шею разряд из электрошокера, где-то два миллиона вольт.

Скриншот экрана айфона Мук:
«Вольт (русское обозначение: В; международное: V) — в системе СИ единица измерения электрического потенциала, разности потенциалов, электрического напряжения и электродвижущей силы.
Разность потенциалов между двумя точками равна 1 вольту, если для перемещения заряда величиной 1 кулон из одной точки в другую над ним надо совершить работу величиной 1 джоуль. Вольт также равен электрическому напряжению, вызывающему в электрической цепи постоянный ток силой 1 ампер при мощности 1 ватт.
Единица названа в честь итальянского физика и физиолога Алессандро Вольта (1745–1827), который изобрёл вольтов столб, первую электрическую батарею.
1В = 1/300 ед. потенциала СГСЭ.

                27

                Фигура Пушка

«В литературном мире нет смерти, и мертвецы так же вмешиваются в дела наши и действуют вместе с нами, как живые»
                Н.В. Гоголь

Я сидел вульгарно привязанный к стулу. Гам-Газаряник стоял напротив. В глаза лупил свет, и видно было только того, кто стоял строго передо мной.
-- Очнулся, капитан?
Я в ответ, по своему обыкновению, помолчал.
-- Ну-ну. Сейчас мы тебе вколем лекарство, и ты разговоришься.
-- Да я не принципиально, мне просто надоело из пустого в порожнее.
-- Такое лекарство, что даже если ты сам не помнишь, оно достанет.
Он кивнул кому-то, из света вышла тень и воткнула мне в вену капсулу. Я посидел, прислушиваясь к ощущениям, мне никогда еще не кололи легендарную «сыворотку правды», амитал-кетамин 2. По телу покатилось тепло и начиналось оно с головы, а когда дошло до ног, я уже плохо соображал, и дальнейшая беседа прошла при моем, хоть и активном, но автоматическом участии.   
Когда я очнулся, в комнате никого не было, свет не горел, болели голова и глаза. В теле прибавилось разбитости, которой и так хватало после недельной алкогольной сессии в бане-базе. Я был все так же привязан. Тишина. Я попробовал пошевелиться, пошевелился, уверенности мне это не придало.
Сколько сидел не знаю, время стало относительным. Но спустя несколько лет, в комнату зашел невзрачный человек в костюме, одел мне на голову мешок, развязал руки, чтобы тут же сковать их скруткой и, толкая в спину, повел куда-то. Ноги меня плохо слушались и шли мы не быстро.
-- Стоять – скомандовал невзрачный.
Я встал.
Послушался звук открываемой двери.
-- Вперед.
Я сделал несколько шагов.
-- На колени.
Он ударил меня по голове и я упал на колени. Меня вырвало в мешок, я стал отплевываться, а рвотная масса, испачкав все лицо, потекла сквозь ткань мешка на грудь. Я знал, что он сейчас сделает, достанет пистолет и выстрелит мне в затылок. Я попытался лягнуть его вслепую, но нога даже не пошевелилась. Раздалось два выстрела.
Я выдохнул и понял, что не умер. Потом с моей головы сорвали мешок.
-- Что это?
-- Блевотина – сказал я, но оказалось, что не сказал.
-- Что? – на меня смотрел Лунь.
-- Блевотина – на этот раз получилось лучше.
Лунь помог мне подняться, а Анна вытерла лицо и одежду платком.
-- Я думал, ты агент.
-- Двойной.
-- Как ты, Левушка? – Анна продолжала оттирать мою заляпанную майку.
«Левушка», это ж надо. 
-- Вы чего здесь?
-- Я ж тебе говорю, я – двойной агент.
-- Ничего не понял.
-- Ладно, капитан, потом. Поехали отсюда.
-- Куда?
-- Подальше.
Я перешагнул через застреленного человека в костюме.
Мы опять бежим, и это начинает надоедать. Я сижу на заднем сиденье машины, смотрю в окно, мы выезжаем из города, уже замелькали указатели поворотов к фешенебельным поселкам кредитоманов.
-- Отсидимся у моего приятеля – объясняет Лунь – а потом навестим генерала, и на этот раз, ошибок не будет.
-- Я не хочу.
-- Капитан, он от тебя не отстанет. 
-- А если мы его убьем, отстанет?
-- Да. Не знаю, что он от тебя хочет, но ты его персональный враг… Он использует мощь объединенного управления в своих личных целях. Вряд ли, он как-то все это оформил… Операция с «буси» с самого начала была насквозь незаконной. И когда мы его грохнем, тот, кто подхватит бразды, займется делами, а не тобой…
Неплохо бы, а то такой образ жизни не для меня.
-- Может, перекинете меня в Провинцию и дело с концом?
-- Гам не угомонится. То ли он от тебя узнал, что хотел и решил убрать, то ли не узнал и тем более хочет, чтобы ты исчез.
-- Вот я в Провинции и затеряюсь.
-- Ты уже пробовал, и сам знаешь, чем это закончилось.
Машина въезжает на территорию одного из поселков, Лунь кивает охраннику у шлагбаума и мы катим дальше.
-- Здесь нас не тронут, в поселке власть китайская. Я с хозяином дома вместе учился.
-- Где?
-- В Пекине, в Бамбуковой академии, слыхал про такую?
-- Нет.
-- То-то и оно.
Выходим на площадке перед домом. Я даже его разглядывать не стал, дом как дом, здесь все такие, китайцы вообще любители единства в разнообразии. Или разнообразия в единстве, немудрящая шутка, но все-таки.
 Хозяина дома не было, Лунь открыл дверь, мы зашли, он показал нам комнаты и попросил располагаться. Соберемся, сказал, через полчаса в зале. Нам с Анной досталась комнатушка с видом на натуральный огород, грядки, деревца какие-то, шланг свернутый висит на заборе, мотыги стоят. Может не мотыги, но в школьном учебнике китайского языка, я помню картинку – китаец с мотыгой на рисовом поле. Это еще до их полетов в космос было, конечно, потом другие картинки пошли. А после того как они с Америкой закусилилсь – другие до оторопи.
Скриншот экрана айфона Мук:
«Моты;га — сельскохозяйственный инструмент. Представляет собой совмещение кирки и лопаты. Облегчает прополку и рыхление земли и уничтожение разных сорняков. Символизирует сельский пролетариат и сельхозпроизводителей в геральдике ряда государств».

Сами себя они, кстати, в нашей школе называли  по другому, попробуй скажи такому китайцу – китаец, сразу бычились.
Потом, правда, перестали.

Скриншот экрана айфона Мук:
Этимология слова «китайцы» в русском языке:
«В русском языке слово «китайцы», как и «немцы», является экзоэтнонимом, то есть оно не совпадает с китайским самоназванием (эндоэтнонимом) хань, хотя в этнографической и профессиональной литературе для уточнения применяется понятие ханьцы, хань. Китаями первоначально именовались кочевники-кидани, населявшие северные пределы современного Китая. От их названия и произошло русское Китай».

 Анна ушла в ванную, а когда вернулась, то, бросив куртку на кровать, сказала:
-- Пошли, что ли? – и протянула мне новый аппаратик Телефункен – тебе.
-- На совещание? – я крутил аппаратик в руке.
-- Ага.
-- Я не хочу убивать генерала, я ничего больше не хочу.
-- Нам надо расчистить поле, Лева.
-- Какое поле?
-- Игровое, под названием – жизнь. Странно, что ты этого не понимаешь.
-- Жизнь, все-таки, не игра. Странно, что ты этого не понимаешь.
-- Все – игра, и нужно уметь играть и знать правила.
-- Правила?
-- Это как в «городках».
-- То есть?
-- Ну, побеждает тот, кто за меньшее количество бросков выбивает большое количество фигур.
-- Пятнадцать фигур за пятнадцать бросков?
-- Это идеальный вариант, а в жизни так не бывает.
-- В жизни, которая игра?
-- Угу.

                28

                Фигура Звезда

«Свобода подобает духу…»
                И. Ильин

-- Где Пафик? – спросил я у Анны.
-- Лунь его куда-то послал.
После того, как поговорил с Лунем и Анной, я, на следующий день, еще встречался с майором Петровым из антитеррористического отдела, который предложил несложную комбинацию. Я выступлю приманкой для Гам-Газаряника, он – клюет, они его вяжут (там свои заморочки с наркотой как подрывом генофонда нации или еще что-то), а меня отпускают на все четыре стороны. Анна вызвалась идти со мной, сказала, что вместе мы будем смотреться естественней. И вот теперь, мы гуляем по улицам города, по идее, раздражая генерала, тем, что живы и здоровы. Якобы, по словам Петрова, за нами должны следить и тут же ему донести. Если генерала это и раздражает, то несильно, потому что за три часа прогулки на нас никто так и не напал.
После того, как покружим по городу, ночевать договорились идти в мой апартамент, дескать, Володин настолько туп, что ничего не боится. Там нас будут прикрывать бойцы из антитеррора, как они это сделают, я ума не приложу. Наверное, спрячутся в спальне и внезапно выскочат, когда штурмовики Гама придут нас резать.
Анна радуется как ребенок – она участвует в настоящей операции.
-- Купим мороженое?
-- Химия одна – отвечаю я.
-- Погоди я достану зеркальце – погляжу, нет ли за нами хвоста.
О, господи.
Когда проходим мимо моих бывших подопечных аптек, я вспоминаю прежнюю службу и вздыхаю – как будто в другой жизни было. Потом вздыхать мне надоело, и я предлагаю Анне:
-- Пошли домой, все кому надо уже видели, что мы в городе.
-- Погуляем еще?
И мы пошли гулять еще.
Перейдя через мостик около Чукачукского садика, оказались в китайском районе, где шестидесятиэтажные небоскребы соседствовали с хибарами крытыми соломой, это такой понт и характерная черта всех чайнарайонов. Еще чуть-чуть и они велорикш пустят вместо такси-каров, вот бы Гера обрадовался, старый сержант. Хотя рикши есть, для туристических радостей, нет-нет да мелькнет экипаж с крутящим педали ханьцы.
Мы заходим в какую-то харчевню, спускаемся в подвал и попадаем в эклектичную атмосферу эмигрантских радостей. Сколько лет прошло, как поделили страну на Территории, и китайцы разбредись по всем городам, а все одно неуверенно себя чувствуют, мешая запад с востоком. А может я и не прав, и смесь эта объясняется удобством бизнеса. Когда сидишь за китайским столом, ешь русскую котлету, а приготовлена она на арабской жаровне. Я сам-то на территории исламской России никогда не был, я все больше в Чайнараша и редко в Западной, но китайскую жаровню от арабского мангала отличу. Что это я про жаровни? Есть хочется, наверное.
Мы заказываем зеленый чай (может быть не искусственный) и гу-лао-чжоу, я прошу принести мне ложку.

Скриншот экрана айфона Телефункен:
«Ингредиенты.
Свиная вырезка – 300 гр., мука – стакан, вода – стакан, имбирь – 10 гр., соль, сахар – 2 ст. л., крахмал – 1 ч. л., соя – 1/3 стакана, болгарский перец – 1 шт., свежий ананас – 100 гр.
Приготовление.
1. Мясо (желательно чтобы было с небольшими прожилками) нарезать на мелкие кусочки примерно 1Х1 см.
2. Тесто - смешать муку и воду, чтобы получилось жидковатое тесто, как для блинов, добавить маленькую щепотку соли, чтобы тесто не казалось пресным.
3. Разогреваем вок (китайская сковорода) до максимального накаливания, заливаем подсолнечное масло (1 ст. л.)
4. Обмакиваем кусочки в тесте и кладем в вок, жарим до появления корочки (3 мин.).
5. Готовим соус: 1/3 стакана сои, 2 ст. л. сахара размешиваем, добавляем имбирь, нарезанный мелкими кусочками, и 1 ч. л. крахмала. Густоту соуса можно регулировать количеством крахмала.
6. Выкладываем готовую свинину в дуршлаг, чтобы стекло масло.
7. Нарезаем крупными кусками перец (желательно желтый) и ананас.
8. Выкладываем мясо в вок вместе с перцем и ананасом, через 30 секунд заливаем соусом (масло наливать не надо ). Ждем еще 15-30 секунд, пока загустеет, и сразу выкладываем на тарелку.
9. На гарнир подавать рис».

 Анна смотрит по сторонам:
-- Я никогда здесь не была.
-- Учитывая, что ты приехала в Сити пару недель назад, это не удивительно.
-- Мог бы почаще приглашать.
-- Угу, как только рассеется дым от очередной стрельбы, тут же – в ресторан.
Анна ест гу-лао-чжоу и щурится от удовольствия как сытая кошка, хотя она, скорее, котенок. Я роняю кусок свинины на брюки, беру салфетку, вытираю, но пятно, все равно, остается. Мы почти заканчиваем есть, когда в дверях харчевни показывается наш связной – Пафик. Он машет руками и изображает лицом смертельную опасность.
Встаем из-за стола, я бросаю кредиты на стол.
-- Что?
Пафик возбужден:
-- Это, они уже в квартире, ждут вас. Засада.
-- Ну и что? Еще подождут.
-- Лунь сказал, надо быстрее.
-- Лунь?
-- Ну, майор сейчас занят.
-- Хорошо.
Мы садимся в многострадального Опричника и едем на Моховую.
-- Пафик, – говорю я – планы не изменились?
-- Лунь сказал, нет.
Подъезжаем и выходим.      
В лифте я слегка нервничаю – оружия никакого, а они приехали убивать, а не биочай пить. Когда поднимаемся на двенадцатый, я прошу:
-- Анна, мне все это не нравится, постой здесь, полюбуйся нашей уникальной самоочищающейся плиткой на полу. А лучше спустись этажом ниже.
-- Почему?
-- Потому что у этих красавцев, все планы – через жопу. Они что, действительно думают, Гам приедет ко мне на квартиру? На кой хрен? Он велел убить меня, и его бойцы сейчас начнут выполнять приказ. И свидетели им, как ты сама понимаешь, не нужны.
-- Тогда, может быть, вообще не пойдем туда? – Анна сжимает и разжимает кулак, не замечая этого.
-- Может, и не пойдем.
-- Но…
Анна не успевает договорить, у кого-то в квартире сдают нервы, и он или они, начинают стрелять через дверь. Выглядит это забавно – на двери появляются выпуклые отпечатки, как будто очень сильный человек с той стороны тыкает пальцем быстро и без разбора.
Не зря я, между листами текучего пластика, попросил вставить полипарафениленовое волокно.

                29

                Фигур Артиллерия

«Я имя рек: я – имярек»
                Поэт Потапов

Заинтересованных лиц достаточно. Все кто в цепочке распространения нелегальной дряни, подсаженные на кредиты, привыкшие к постоянным вливаниям. Вот они и не готовы сесть или потерять средства или потерять жизнь. Кредиты стали их богом, а бог стал не нужен. Мне Михал Саныч Долгов всегда говорил, что в основе любого поступка лежит жажда обогащения. А я еще сомневался. Сейчас они все мои сомнения развеют.
Огонь плотный, как трафик в выходные, и в ушах звенит. Противостояние достигло своего апогея. А? Что-то меня плющит. Считаю до десяти. Выдыхаю. Выглядываю и не вижу ничего.
С нашей стороны: Лунь, Петров с бойцами, Анна и я. Пафик куда-то укатил. Со стороны врага: враги. Я точно не знаю кто там, после того как мы с Анной еле унесли ноги от двери вдруг начавшей вскипать и выскочили на улицу, операция приняла иной характер. Из локальной и тайной перешла в открытую. Настолько открытую, что перестрелка происходит среди бела дня в центре города. Диспозиция такая. От подъезда в нас лупят бойцы засады, а со стороны улицы имени Третьего мая, прячась за естественными укрытиями типа машин и столбов, группа ихней поддержки. Мы – между. Из оружия у нас на двоих с Анной, ее пилка для ногтей. Мы с ней сидим за бетонной лестницей ведущей к подъезду, куда нырнули, едва выйдя и попав под обстрел. А Лунь и бойцы Петрова, сидят кто где.
-- И чего? – спрашивает Анна.
-- Действительно.
-- Я серьезно.
-- Надо выбираться, дорогая.
Тут перестрелка затихла, и бойцы ККса, похоже, пошли в атаку, я выглянул из-за укрытия.
-- Бежим.
Мы рванули с Анной к углу дома, рассчитывая сбежать куда подальше. От подъезда стреляли, Лунь с Петровым стреляли в ответ, те которые атаковали, стреляли вообще в белый свет как в копеечку. Все это напоминало дурной сон. Когда до угла оставалось метров десять, Анна споткнулась, и я подумал, что в нее попали. Наклонился, чтобы поднять ее, протянул руку и увидел целящегося в меня из пистолета Гама. Мама, сам генерал на поле боя.
-- Быстро сюда – сказал он.
-- Куда, ****ь? – я поднимал Анну.
-- В машину.
Он подхватил Анну, которая упорно не произносила ни слова, и, тыкая мне в бок стволом, поволок нас вперед. За углом стояла-таки машина, старая знакомая красавица Исуру-контекст, мы вперлись на заднее сиденье, а Гам-Газаряник за руль.
-- Вы чего? – спросила Анна.
-- Екарный силикон – ответил я – так ты живая?
Генерал крутил баранку.
-- Конечно – Анна отряхивала колени.
-- А.
-- Володин, – Гам смотрел на нас в зеркало заднего вида – ты, это – нечто.
-- Рад стараться, товарищ генерал-лейтенант.
-- Сейчас, погоди немного, постараешься.
Интересно, что он имеет в виду, хотя черт с ним. Думать мне не хотелось, да и нечем уже было, мозги выкипели накануне. Как раз после двенадцатого баллона спирта-девять. Еще и чирий вскочил на очень неудобном месте, так что, не до дум мне.
Гам лихо рулил, нас с Анной бросало друг на друга, а когда машина выехала на директориальное шоссе номер четыре, что вело в блатной пригород, я ударил генерала двумя ногами в затылок, некогда мне было разбираться кто прав, а кто виноват. Генерал врезался головой в лобовое стекло, его тут же прижало обволакивающей подушкой безопасности, и он отпустил руль. Умная Исуру взяла, было, управление в свои руки или чего там у нее, но я врезал Гаму еще разок для закрепления успеха и машина, выбрасывая боковые подушки, запуталась и пошла юзом.
Засвистели тормоза, нас подбросило и мы перевернулись. Я упал на Анну, прижимая ее к сиденью, нас пару раз шмякнуло об крышу и двери, я лязгнул зубами, и все затихло.
-- Жива?
-- Ум-м.
-- Что?
Я ударил ногой по двери, она распахнулась, потом вылез сам вперед ногами, а когда почувствовал под собой твердую поверхность, выволок Анну.
-- Ну, ты…
-- Потом, Анечка, потом – я тащил ее по асфальту.
Машина валялась на крыше в кювете. Анна, цепляясь за меня, поднялась, а из тормознувшей рядом с нами тачки, вылез мужик и спросил:
-- Вы чего?
-- Чего-чего, перевернулись, не видишь, подвези до больницы?
-- А там еще есть кто? – мужик кивнул на Исуру.
-- Нет. Мы вдвоем – у меня по лицу текла кровь.
Он посадил нас, развернулся и повез обратно в город. Добрый конфуцианец. Средних лет, в свитере и смешной зеленой шапочке с кисточкой, он торопился доставить нас в больницу.

Скриншот экрана айфона Телефункен:
«Конфуцианство (кит. трад. ;;, упр. ;;, пиньинь r;xu;, палл. жусюэ) — китайское этико-политическое учение, приписываемое Конфуцию (551—479 до н. э.). В Китае это учение известно под названием ; или ;; (то есть «Школа ученых»); таким образом традиция никогда не возводила данное этико-политическое учение к деятельности одного-единственного мыслителя. Тем не менее, выделение конфуцианства в качестве отдельного учения непосредственно связывается с именем одного философа, который за пределами Китая известен под именем Конфуций».

Кстати, о конфуцианстве, был в нашей русской истории человек, по масштабу личности, по значению своей жизни, ни в чем не уступающий Конфуцию, жаль, что его деяния не стали образцом для подражания и мерилом государственного устройства. Я еще полажу, поскриншотю сеть и обязательно найду слова, которые помогут мне определиться.
-- Остановите здесь.
-- До больницы еще два квартала.
-- Спасибо, мы сами дойдем – я открыл дверь.
-- Но вам надо в больницу и в полицейский участок, я сейчас вызову – мужик действительно хотел помочь.
-- Конечно-конечно, мы обязательно сообщим в полицию, спасибо – я тащил Анну за руку, а когда вытащил, закрыл дверь и, почти бегом, направился в противоположную от машины сторону.
Анна выглядела слегка очумелой.
-- Все, хватит с меня – я остановился и посмотрел на нее – едем отсюда.
-- Куда – Анна плохо соображала, и это было заметно.
-- Куда угодно, к черту на рога, на луну, в Гонконг-Ганьсу, в жопу!
-- Последнее нам подходит.
Похоже, она начала приходить в себя.
 
                30

                Фигура Колодец

«…Дорогие девки, кабаки»
                Витек Зима

Мы едем официально, и бояться нечего. А может и есть чего, по крайней мере, на руках у нас настоящие карты гражданина, настоящие карты банка Сити и достаточно наличных кредитов. У Анны сумка с едой, а у меня с барахлом, которое мы посчитали нужным прихватить с собой. Мы ждем настоящий Рейсовый, я сижу на скамейке, а Анна читает расписание и удивляется:
-- Ничего себе, они, оказывается, каждые два часа ходят.
-- А как ты хотела?
-- Я думала, раз в сто лет. А тут – сообщение такое интенсивное.
На вокзале народу немного и надеюсь, что все пройдет, как задумано, то есть тихо и без стрельбы. Молодая мамаша успокаивает ребенка, мальчишка бегает и орет, я что-то засмотрелся, на пацаненке смешные ботиночки и майка с изображением все того же Куньсяо. Солнце светит, смога почти не видно.

Скриншот экрана айфона Телефункен:
«Смог (от англ. Smoky fog, буквально — «Дымовой туман») — аэрозоль, состоящий из дыма, тумана и пыли, один из видов загрязнения воздуха в крупных городах и промышленных центрах.
Первоначально под смогом подразумевался дым, образованный сжиганием большого количества угля (смешение дыма и диоксида серы SO2). В 1950-х гг. был впервые описан новый тип смога — фотохимический, который является результатом смешения в воздухе следующих загрязняющих веществ:
Оксиды азота, например, диоксид азота (продукты горения ископаемого топлива);
Тропосферный (приземный) озон;
Летучие органические вещества (пары; бензина, красок, растворителей, пестицидов и других химикатов);
Перекиси нитратов.
Все перечисленные химикаты обычно обладают высокой химической активностью и легко окисляются, поэтому фотохимический смог считается одной из основных проблем современной цивилизации».

Автобус выруливает на остановку, мы поднимаемся в салон и я оплачиваю в бортовом терминале проезд. Садимся, забросив сумку на верхнюю багажную полку. Я решаю, было, вызвать Геру или Казимирыча, предупредить о нашем приезде, но потом думаю, что рановато, пересечем «полосу», тогда брякну.
Анна ковыряется в пакете и предлагает:
-- Будешь сок?
-- Нет.
-- А гипошоколад?
-- Лошадиный, что ли?
-- Нормальный шоколад, из крови делают.
-- Нет.
Анна перекрасила волосы в морковный цвет, сказала, для маскировки, хорошо, что на новых картах гражданина нет фотографий, народ так часто стал менять внешность, что фото сочли не целесообразным. А то бы мы долго, при случае, объясняли – кто тут кто на изображении.
-- Лопай, Морковка, свои шоколадки сама. Или вон пацана угости, чтобы он помолчал немного.
Хотя на самом деле меня вопли пацана не раздражают, а наоборот, радуют. Не знаю почему.
-- Мальчик, – говорит Анна – хочешь шоколадку?
Мальчишка замолкает пораженный в самое сердце, потом смотрит на мать и говорит:
-- Давай.
Автобус трогается. Анна протягивает шоколадку, пацан берет ее и долго разглядывает. А я закрываю глаза и откидываю голову на подголовник. Сквозь полудрему слышу чавканье мальчишки, потом Анна кладет мне на плечо голову, потом поднимает и толкает в бок:
-- Проснись.
-- Я не сплю.
-- Смотри.
Мы уже проехали пригород и впереди видна будка КПП на трех ногах. Около будки стоит гражданская машина, а это необычно.
-- Ну?
-- Кто это? – Анна кивает на машину.
-- Я не знаю, Аня, может, по нашу душу, а может, теща к погранцу приехала, поесть привезла домашних пирожков из сугустина.
Мы подъезжаем к КПП, водитель открывает переднюю дверь и в салон поднимается Лунь, слава богу, не в пограничной форме.
-- Выйдем – он кивает нам на шоссе.
Я выхожу, Анна следом, а погранец поднимается в автобус и начинает сканировать карты. Незнакомый погранец, другая смена. Я думаю, чем вся эта кутерьма закончится, оглядываюсь, в машине припаркованной тут же – никого.
-- Я предупредить хотел – Лунь протягивает руку.
Я пожимаю.
-- Машину мы нашли, а генерала нет.
-- Угу.
-- А где он? – спрашивает Анна.
-- Неизвестно – Лунь лезет в карман.
-- На – он сует мне карту китайского банка Чяньлоу-имбеси – деньги с налета.
-- Ну, ты даешь – я беру карту и прячу ее в куртку.
-- Короче, капитан, будь осторожен, как говориться, смотри по сторонам.
-- Все?
-- Все.
-- Прощай.
-- До встречи.
-- До встречи? – спрашивает Анна.
-- Ну, жизнь – она разная, мало ли где увидеться придется.
-- Ага – я беру Анну под руку, и мы садимся в автобус, из которого уже вышел пограничник.
-- Будь здоров – говорю я Луню со ступенек – привет Петрову.
Мы пересекаем «полосу» и я вызываю Геру, но тот не отвечает. Следом Казимирыча, такая же картина. Странно. Может, не слышат или аппараты сдохли. Черт, забыл, Гера же не любит средств связи, но Казимирыч-то чего.
Едем.
А когда подъезжаем и выходим, то первый кого я вижу, это Гам-Газаряник. Анна вскрикивает.
-- Генерал, – говорю я – ты просто какой-то злой дух, ей-богу.
-- Я не злой дух, капитан, я пенсионер в бегах.
-- Что так?
-- Внутренняя борьба структур, Володин, антиреррорщики меня съели. «Буси»- муси, тут не причем, кредитов все хотят.
-- Но ты не унываешь?
-- Нет. Им меня убивать бессмысленно, я – нейтрализован. Не представляю опасности.
-- Ага. А сюда чего приперся?
-- Тебя хотел увидеть, с тебя все началось и на тебе надо закончить.
Гам вынимает пистолет, совсем эти силовики совесть потеряли, ум за разум уже заходит, но это проблема – так себе. Я бью придурка по яйцам, пока он тащит свою пушку, а когда его физиономия оказывается в непосредственной близости от моего колена – коленом. Гам падет, роняя ствол, я добавляю ему с ноги в челюсть, в то место, где она крепиться к черепу, и поднимаю пистолет. Смотри-ка Беретта 93R, коллекционная, небось, из музея КК, красавица какая.
Но на моей территории, не на территории Чайнараши, а территории мордобоя и скоротечного огневого контакта, я – король. А генерал пусть отдыхает, все произошло так быстро, что никто нечего не заметил.
Ну, плохо человеку стало, бывает.

Скриншот экрана айфона Телефункен:
«Beretta 93R (итал. Raffica — оружейная очередь) — итальянский полностью автоматический пистолет. Разработанный компанией Beretta на основе самозарядного пистолета Beretta 92 в 1970-х годах прошлого века для правоохранительных органов и военных.
Автоматика основана на отдаче ствола при его коротком ходе. Затвор усиленный и утяжелённый, по сравнению с Beretta 92. Сцепление ствола и затвора осуществляется качающейся личинкой под стволом. УСМ одинарного действия, позволяет вести стрельбу одиночными выстрелами или очередями с отсечкой по три патрона со скорострельностью около 1100 выстрелов в минуту. Переводчик режимов стрельбы и предохранитель находятся на левой части рамки.
Пистолет комплектуется складной передней рукоятью, расположенной перед спусковой скобой. К пистолетной рукояти может примыкаться металлический плечевой упор.
Ствол удлинённый (по сравнению с Beretta 92), оснащён дульным тормозом-компенсатором для уменьшения подброса ствола при стрельбе.
Ввиду появления более дешёвых компактных пистолетов-пулемётов вроде HK MP5K или Micro Uzi, обладающих не меньшей эффективностью, снят с производства».

                31

                Фигура Облака

«Уже не получится, просто, забить арбуз и зарыться в алебастре»
                В. Ульянов-Ленин

Мы снова в Провинции. Мы живем, а не дышим. Как-то так. Или дышим, а не живем. Короче, Анна познакомила меня со своей родней, она до того как возглавила Левое крыло, была, оказывается, нормальной девчонкой. Со всеми вытекающими, как-то домом, матерью с отцом, собакой и даже младший братом. Вот с ними со всеми, я и познакомился. И произвел на них впечатление, хоть и двойственное, но положительное.
-- Годится – сказал папа, крепкий производственник.
А собака ничего не сказала.
Гера, по слухам, уехал-таки в Гонконг-Ганьсу и купил там фанзу или не купил, поди, проверь. Казимирыч по-старому промышляет контрабандой, а на вызов не отвечал потому что, как раз втюхивал спекулянтам из Сити партию паленых элбайсов, когда я пытался с ним связаться. Пригласил меня присоединяться, и я ответил, что подумаю. 
-- Подумай – резюмировал Казимирыч.
Людка так и не вернулась от его сестры Ружены, осталась жить в соседнем городе. Банда» Дети подземелья» не восстановилась после последней разборки в «У меня», а Полина Андреевна сделал ремонт. Остатки гопников разбрелись по Промышленной зоне и образовали несколько мелких шаек без центрального руководства и четкой программы. В городе их никто не боится и ни во что не ставит, даже в угол.
Мы сходили на кладбище, проведали могилу Ю и Гуго.
Анна всплакнула. Я положил цветы. Потом мы выпили по чуть-чуть спирта-девять, который показался мне гораздо вкуснее, чем раньше.
-- Ты еще «Володей» (ударение на последнюю «е») полюбишь – сказала Анна – помяни мое слово.
Конечно, полюблю, я не против чистой и пасторальной жизни. Смога в Провинции почти не видно, а раз не видно, значит – его нет. Анна хочет, чтобы я устроился на работу к ее отцу – водить тяжелый двадцатичетырехколесный грузовик, и я склонен согласиться, а Казимирыч пусть контрабандит один или с Жаном.
А пока мы гуляем, ходим в гости к родителям Анны и живем в снятом доме. Он больше, чем был у нас с Ю, сложенный из красного кирпича, двухэтажный, с гаражом, в котором стоят два велосипеда. Во дворе, в конуре живет собака – немецкая овчарка Ганс, я хотел назвать ее Гуго, но Анна сказала, что это чересчур. А в доме живет кот Гам, на имени я настоял.
Анна собирается учиться дальше, в связи с бандитской деятельностью ей пришлось, в свое время, прервать образование, а я все не решусь сесть за баранку тягача, пасторальная жизнь хороша, тут возражений нет, но я хочу другого. Вроде, все как надо, но в душе сидит краб, не ненависти, что раздирал мне грудь еще недавно, а – сомнения и предчувствия.
Но однажды утром, едва выйдя из ванной, Анна быстро развеивает мои сомнения.
-- Я – беременна.
И через пару дней я уже сижу за рулем монстра марки Буллроад, и гоню на север к китайцам, может, когда приеду встречу Геру и расскажу ему о том, что со мной произошло. И о том, нафига я кручу баранку, когда на счету открытом Лунем, лежит куча кредитов от налета.
Жизнь – странная штука.
Иногда, мы с Анной ходим играть в городки, вот и сегодня пошли. И пока брели, я все думал, что же такого, черт возьми, я знал, что этот говнюк, Гам-Газаряник, убил столько народу?
Ответа нет.
А когда подошли к площадке для игры, Анна спросила:
-- Помнишь, как я учила тебя играть в Городки?
-- Помню.
-- Показывала пятнадцать фигур?
-- Угу.
-- Что из «колодца» видно «звезду»?
-- Да.
-- Есть еще шестнадцатая. Называется – Облака.
Я смотрю на нее – мне хорошо. Шестнадцатая фигура.
-- Ты подбрасываешь чурки, а я сшибаю. – Она смеется. – Сыграем?
Конечно, сыграем, потому что мы больше не побежим никуда. Ни в Гонконг-Ганьсу, ни на Луну, ни к черту на рога, а останемся здесь: жить, любить и умирать.
 Ибо я нашел в Сети то место из жизни русского подвижника, которое указывает:

Скриншот экрана айфона Телефункен:
«Вижу: пловут стройно два корабля златы, и весла на них златы, и шесты златы, и все злато; по единому кормщику на них сидельцов. И я спросил: "чье корабли?" И они отвещали: "Лукин и Лаврентиев". Сии быша ми духовныя дети, меня и дом мой наставили на путь спасения и скончалися богоугодне. А се потом вижу третей корабль, не златом украшен, но разными пестротами, - красно, и бело, и сине, и черно, и пепелесо, - его же ум человечь не вмести красоты его и доброты; юноша светел, на корме сидя, правит; бежит ко мне из-за Волги, яко пожрати мя хощет. И я вскричал: "чей корабль?" И сидяй на нем отвещал: "твой корабль! на, плавай на нем с женою и детьми, коли докучаешь!"»***

Значит, так и будет.

*Все цитаты тем скриншотов, взяты из интернета.
**"Дао дэ Цзин" Перевод Ян Хин Шуна.
***«Житие протопопа Аввакума им самим написанное». 

Конец.