Один из тех, кто много строил...

                В далёком уже   1987 году, свои мемуары  написал один из многих ветеранов железнодорожных войск  Советской армии  –  майор в отставке, житель Тюмени  Юрий Павлович Уткин.  Общаясь с ним очень долгое время,  наконец-то,  совершенно случайно,  узнал от него об этом факте,  и подумал,  что это бесхитростное описание жизни простого советского офицера, его службы и опыта, возможно, станет интересным другим людям.    Понимающим,  что  события  и факты  жизни и военной службы Юрия Павловича – это одна из миллионов страниц живой истории не только наших войск – страны,  развития её,  и не только СССР, транспортной системы.     Т.е.  тех железных дорог,  по которым мы и сейчас ездим…

              Читайте.  Это полезно, интересно, поучительно и обогащает чем-то новым. Что полностью подтверждает  то,  что всё новое – это хорошо забытое старое.    Позволю  себе только некоторые комментарии – чтобы понять,  почему автор писал так,  а не иначе,  хотя теперь нам,  пожалуй, были бы очевидны другие истины…


                НЕМНОГО  О  ПРЕДКАХ.

            « Все мои предки, которых я знал и помню, родились, растили детей, внуков и правнуков в деревне Гнутище  Молвотицкого  района  Ленинградской области   (теперь – Новгородской).  Это настоящая глубинка  –  до железной дороги  –  70 километров   на Север,  до  станции  Лычково. Примерно такое же расстояние   и  на  юг – до Осташкова,   расположенного на берегу озера Селигер.   До ближайшего берега этого озера  -  16 километров.   А  в  12  километрах от нашей деревни исток великой русской реки Волги.  Здесь у истока и деревня называется Волговерховье.


             Местность здесь бугристая  и лесистая, полей больших нет.  Это край бедных подзолистых почв и еловых, сосновых лесов.  Не удобришь такую землю, не унавозишь – урожая не получишь. Весной вывоз навоза на поля был главной задачей.  Занимались этим и стар,  и млад.  А леса в этих краях богатые, бескрайние, дичь разнообразная. Обилие грибов,  ягод и лесного аромата. В округе есть и небольшие озёра – там ловили рыбу.   Перед праздниками за рыбой ходили к рыбакам Селигера – там её было больше.

                Деревню нашу огибает небольшая безымянная речка, вытекающая из здешних родников: она никогда не высыхает. Есть много садов яблоневых, вишнёвых, сливовых, грушевых.  Ягод тоже – большое разнообразие: малина, смородина, земляника, черника, брусника, клюква. Есть немало орешника. Словом, даров природы всем хватало с избытком.
            Если рассказать о маминых родителях, то моя бабушка Порядкова Анна Ивановна (Иванова) родилась в Гнутище в 1878 году, умерла там же в 1968 году в возрасте 90 лет. Дедушка Порядков Антон Дмитриевич родился в 1870 году здесь же, а умер в 1950 году в возрасте 80 лет. 
           Жили в большом рубленом доме; рядом с домом был огород, а к дому примыкал амбар для хранения зерна, продуктов.   Занимались землёй,  работали в колхозе,  держали скотину…


(Получается, что автор «забывает», что его дедушка и бабушка  по маме  к 1917 году были уже не только вполне зрелыми – обоим более 40 лет – людьми, но и крепкими хозяевами, раз имели столько недвижимости, земли и скота.   Опять же, Юрий Павлович поскромничал – не назвал, сколько  же было  у них голов и каких этой самой скотины…    В колхозе они могли оказаться  только после 1917 года). Прим. ред.


                Около дома и по улице росли вековые деревья, рядом была речка, заливной луг, лес. Вырастили они десять детей: Нюру, Полю, Ганю, Настю, Паню, Васю, Колю, Лёшу, Катю, Олю.  Все стали взрослыми   (и,  добавим, все – скорее всего,  родились до революции: вряд ли столько детей выжило бы при или после коллективизации).
       Нюра, Коля, Лёша, Оля  уже ушли из жизни     (  к  1985 году).


        Папины родители  тоже всю жизнь прожили в Гнутище: бабушка Уткина (Белова) Евдокия Фёдоровна родилась в деревне Левониха Демянского района Ленинградской области   (по административному делению СССР),  что в 15 километрах от Гнутища, в 1879 году. Умерла в 1955 году в возрасте 76 лет.  Мой дедушка Уткин Митрофан Алексеевич родился в Гнутище в 1863 году, а умер в 1940 году в возрасте 77 лет.

      У них был большой кирпичный дом, к дому примыкал кирпичный двор для скота. Рядом была усадьба с фруктовым садом, огородом, прудом, в котором разводили карасей. Держали большую пасеку пчёл. Тоже – занимались землёй, держали скотину. Иногда дедушка ездил в Ленинград на заработки.

          (Трудно обойтись без комментария этого абзаца воспоминаний Ю.П. Уткина: читая его скупые строки,  становится понятно – дед и бабушка  по папе были хозяевами ещё более крепкими,  нежели родители его мамы!    Удивительно,  что новая власть не обобрала как следует настоящего  «кулака», хотя вполне возможно, что мальчик  Юрка  мог и не знать, или просто  должен был помалкивать о том, что и как в действительности происходило в жизни Уткиных, раз дед стал ездить на заработки…   Слава Богу, что никого – по его  повествованию – никуда не выселяли и не «раскулачивали». Прим. ред.).


                Вырастили они семь детей: Сашу, Катю, Лёшу, Палю, Шуру, Нюру, Федю.  Никого, к сожалению, уже нет в живых. От своих родителей все они жили недалеко – примерно в 500 метрах…
        Когда мой отец женился,  кирпичный дом разделили стенкой пополам: отцу досталась южная половина дома. Это произошло в 1929 году.


        Моя мама Уткина (Порядкова) Пелагея Антоновна родилась 21 октября 1905 года в Гнутище. По её рассказам, детства, как такового, у неё не было – с десяти лет трудилась у частника.  С организацией колхоза вступила в него. Работала на разных работах,  а   больше  –   на животноводческой ферме.  Пред войной стала заведующей фермой.  Рабочих рук было мало, поэтому всегда сама и коров доила, носила корм, выносила навоз из стойл.

        Неожиданно для нас началась Великая Отечественная война, потом так же неожиданно фронт пришёл в наши края. Внезапно оказались оккупированы немцами!    Это было осенью 1941 года. Зиму были во временной  оккупации, затем незваные «гости» оказались в Демянском «мешке», и наши войска нас освободили.  Население срочно  эвакуировали в тыл.   Мы уехали к осени 1942 года в Красноярский край,  в  Канский район,  село Сотниково.   Нас было две семьи Уткиных.

        В эвакуации мама работала в совхозе на разных сельскохозяйственных работах, потом стала заведовать  птицефермой. Прожили там четыре года, а в конце 1946 года переехали жить в Эстонскую ССР, в город Кохтла-Ярве. Конечно, тянуло в родные края, но условий для жизни там не было – разруха и голод. К тому же мне и сестре Наде нужно было учиться.  В этом городе мама и Надя живут и по сей день, уже более 40 лет.  У Нади хорошая семья – муж  Алексей, сын Евгений, внуки Вадик и Антоша.

         Мой отец Уткин Павел Митрофанович родился 20 июня 1908 года, тоже в Гнутище. Умер в 1973 году в возрасте 65 лет.  С семьёй папа жил мало; часто и подолгу ездил на заработки.


    (  Отец Юрия Павловича по каким-то причинам не «занимался землёй и скотиной»  как его папа.   Почему – автор умалчивает,  но предположить, конечно, можно – ни земли, ни скотины в то время уже никакой у Уткиных не было.  Как и пруда с рыбой  и,  возможно, пасеки.  Разруха она и в Гнутище разруха.  И не только по причине прошедшей войны… Прим. ред.)


       Кохтла-Ярве – город, в котором в самом центре располагался совхоз одноимённого названия;  больше такого факта не было нигде.    Он расположен между Ленинградом ( до него 200 км.)   и Таллином (60 км.). В 50 километрах – исторический город Нарва, в 130 километрах – Тарту. В 10 километрах – берег Финского залива, на берегу которого громадный парк, оборудованный павильонами, площадками.      Здесь проводятся знаменитые  Певческие  праздники и другие мероприятия для отдыха народа. Берег Финского залива, песчаный и пологий, очень красив. Вода в тихую и тёплую погоду бывает тёплой.    В парке сохранились вековые липовые, кленовые, ясеневые и берёзовые аллеи.    Воздух  -  янтарно-чистый и дышится тут легко.

          В Кохтла-Ярве я бывал и бываю, к сожалению, только во время отпусков, да и то не каждый год. Однако,  всё равно эти места для меня стали второй родиной…  Вообще, Эстонская ССР – это республика с высокоразвитым сельским хозяйством, особенно животноводством. Здесь успешно решается проблема обеспечения населения товарами первой необходимости, очень разнообразный ассортимент продуктов питания. Заметна чёткая организация общественного транспорта, сообщения между городами, посёлками. Вообще здесь для народа делается много. Неслучайно москвичи, ленинградцы, псковичи, новгородцы тут частые гости. Хорошее железнодорожной сообщение с Москвой, Ленинградом; поезд Москва – Таллин ходит три  раза в сутки – один через Тарту, Тапа, два – через Ленинград, Кохтла-Ярве. Есть три поезда Ленинград – Таллин.

                Чувство родительского дома очень часто одолевает и волнует. Приходит время, когда начинает буквально преследовать необходимость встречи с родительским домом, где делал первые шаги и научился первым словам. И забрав в дорогу скромные подарки и воспоминания, оставив все дела – отправляюсь.  Волнуюсь, завидев, как знакомым узором вьётся речка детства. Вот дом, округа, перемены. Многое унесло время, и всё-таки не могу отделаться от ощущения: природа осталась такой же, не стареющей. Родина начинается для меня здесь, за этим окном, за этим порогом.

             Пройдёшь по двору, взойдёшь на крыльцо в знакомую комнату – и ёкнет сердце при встрече с прошлым. Всё кажется, что ты ещё мальчишка, что ничего ещё не прожито, и всё – впереди…

             Я счастлив, что жива ещё мама,  и я могу к ней приехать. И этот праздник не в силах затмить никакие светофонтаны и проспекты, морские набережные и памятники, лианы или пальмы. Той речушки, которая вынесла меня в жизнь, не заменят даже необозримые океанские просторы.
          Чувство родного берега даёт каждому человеку силы в трудную минуту. Если что-то случится, знаешь: всегда можешь приехать, доплыть, долететь туда, где тебя примут искренне, с раскрытой душой…

           В 1985 году поздравляли маму с 80-летием. Приехали родные из Ленинграда, Сланцев, Таллина, пришли родственники, живущие в Кохтла-Ярве. Была тёплая и душевная встреча, сказано много добрых слов, пожеланий в её адрес. Говорили от души, от сердца.  Она  своим вниманием, участием, это заслужила. В жизни так и должно быть – на добро отвечать добром. К сожалению, не все так делают.


                ДЕТСТВО  И  ЮНОСТЬ.

              Родился 1 марта 1930 года в д. Гнутище.  Здесь прошло всё моё детство. Когда подрос, стал созерцать окружающее осознанно – такое приходит в  5 – 6 лет, был активным помощником маме во всех хозяйственных делах. Она работала на колхозной животноводческой ферме,  как говорят – от зари до зари.  Нужно было вести домашнее хозяйство, присматривать за сестрой. Часто бывал у мамы на ферме, помогал и там сколько мог.

             Когда исполнилось 7 лет пошёл в школу в соседнюю деревню Шабаново,  что в полутора километрах от Гнутища, и до начала Великой Отечественной войны закончил 4 класса. Со своими сверстниками ходил по здешним озёрам и лесам, рыбачили, ставили петли на боровую дичь, собирали грибы, ягоды.  До сих пор помню лесные тропы,  подходы  к  озёрам  по болотистым берегам. Запомнились названия озёр: Шабановское, Исаакиевское, Лаптевское, Граневское.  В  нашей речке, которая огибает деревню, в подходящих местах делали запруды и вылавливали в маленьких омутах налимов. В летнее время за неделю так пропитаешься грязью, что от неё бывало трудно избавиться! Кожа на руках и ногах раскалывалась от грязи и ветра, а волосы на голове слипались и не расчёсывались, пока не смажешь маслом. Как правило, отмывал грязь по субботам, в русской бане у дедушки Антона. Руки и ноги смазывали сметаной, голову гофрили гарным маслом. Процедура была не слишком приятная – иногда кричал благим матом…

      
 Так протекало детство.
 Весной принимал активное участие в вывозе навоза на поля. Задача была простая: погонять лошадь с телегой в поле и обратно на скотный двор, где грузили навоз. Очень любил верховую езду на лошади. Помню, был ещё дошкольником, и сел на резвую лошадь без седла, и она сразу пошла  в галоп. Схватился за холку, но не удержался – она меня сбросила. Упал на мягкую землю, пашню. Ушиб был чувствительный – встал как очумелый…

           Потом дядя Федя учил меня плавать не у берега, а на середине озера.   На комлях (лодке) отплывали на середину озера, и я там начинал барахтаться самостоятельно.  Сначала держался за комли, потом стал обходиться без них. За два – три таких приёма научился плавать, вернее держаться на воде. Стал отплывать от берега на метров 15 – 20. Вот такая была учёба.

         В конце 30-х годов в деревню стали доходить слухи о возможной войне с Германией.    Я раньше слышал о событиях в Манчьжурии,  на Хасане, Халхин-Голе и войне с белофиннами, но что война может прийти и в наши края,  ни у кого и в мыслях не было.    И вот осенью 1941 года она пришла  и к нам: мы оказались во временной оккупации!

           Обстановка была мрачная: выживали как могли и опасность подстерегала ежедневно – об этом я расскажу точнее, потому, что надежды на выживание не было никакой. Однажды, не смотря на опасность, пришлось мальцам по каким-то делам съездить в деревню Везовую, что была в 15 километрах. Там жила мамина сестра – моя тётя.   У нас была лошадь по имени Петька, оставшаяся от колхоза: на ней и поехал.  Дело было в зиму 1941 – 1942 годов, в морозец приличный запряг лошадь в сани и поехал в  Везовню. Подъезжая к деревне,  встретил группу   немецких солдат, сбавил скорость и они меня не остановили. Когда ехал назад в сосновом бору опять попались немцы: они что-то говорили насчёт меня, потом прощупали сани – на них была солома и какие-то вещи, продукты от тёти. После осмотра один из немцев жестом дал мне сигнал, мол езжай быстрее. Я и поехал, конечно в полном страхе. Так, в ужасе и мчался, пока немцы не скрылись из виду: закончилась эта моя поездка благополучно. Но не всем так везло – позднее я был свидетелем расстрела двух наших солдат, которые переодевшись в гражданскую одежду, видимо, хотели выйти из окружения к нашим. Их поймали когда они пытались спрятаться в высокой траве в тот момент, когда в деревне внезапно появились немцы. Их вывезли за околицу и расстреляли: это место из деревни хорошо просматривалось.   Похоронить сразу не разрешили, и трупы лежали в поле целую неделю. Только после этого разрешили похоронить этих ребят.    Немцы нашу деревню намеревались вообще сжечь,  а   жителей  всех – уничтожить.   Так было потому, что зимой 1941-1942 года  они  в Гнутище не жили, но зато бывали партизаны, и захватчики об этом знали и часто приезжали за продуктами, отбирали всё съестное что находили: картошку, мясо, овощи, яйца. Их злоба нарастала потому, что иногда происходили стычки с партизанами. Вот однажды небольшой отряд немцев  въехал  в деревню в тот момент, когда в ней находились партизаны. Застрочили пулемёты, начался бой. С чердака нашего дома хорошо просматривалась дорога, по которой немцы ехали в деревню. Так вот, не смотря на огонь партизан, немцы всё равно пытались прорваться в деревню. Бой был коротким, но  ожесточённым,  немцы потеряли около десяти человек и повернули обратно.   Один немец с перепугу убежал в лес и там замёрз – обнаружили его труп уже летом грибники, сидящим у дерева.  У партизан в том бою потерь не было – они умело укрывались и вели огонь из укрытий.

            После того памятного для нас боя, партизаны ушли в лес, а жители остались в своих домах. Почему жители не покинули тогда деревню,  я не могу понять до сих пор: ведь риск расплаты со стороны немецких оккупантов был очень велик.  На следующий день  в  Гнутище  прибыл усиленный отряд немецкой армии и начал прочёсывать деревню и ближайший лес – искали партизан. Жителей вывели из домов. Можно представить что мы все чувствовали: при таких обстоятельствах немцы деревни сжигали а жителей расстреливали. Забегая вперёд скажу, что с нашей деревней этого не случилось: партизан они не нашли и очень быстро уехали. Потом стало известно, почему: немецкие войска этого направления оказались в Демьянском мешке – так называется эта операция  Красной армии теперь. Так что обстановка на фронте резко изменилась не в пользу немцев, и поэтому они были вынуждены спешно уносить ноги.

                Немецкому усиленному отряду тоже не повезло: он был в лесу атакован партизанским отрядом и весь уничтожен в тот же день. Буквально через пару дней пришли наши войска, так что наша деревня чудом осталась целой и невредимой.

          Поскольку война шла тогда с переменным успехом и обстановка могла измениться, пришлось покинуть родные места. Стали готовиться к эвакуации и упаковывать вещи. Разрешали взять всё, что считали нужным – ограничений не было. У нашей семьи набралось целых 12 мест! Эвакуировались через Осташков в ноябре 1942 года. Место эвакуации определили Красноярский край, Канский район, село Сотниково. В нашей семье было три человека: мама, сестра и я. Очень страшно было переправляться через озеро Селигер – нас бомбили, но не попали. Ехали до Канска «пятьсот весёлым»: в то время так называли товарный поезд, оборудованный под перевозку людей, почти месяц. Под Рыбинском наш эшелон пытались  опять бомбить немецкие самолёты, но безуспешно: бомбы в цель не попали.  Дальше уже опасность миновала – удалялись в глубокий тыл.

                Трудный был путь и опасный, особенно на станциях – были случаи гибели людей под колёсами вагонов.  В вагоне стояла печка-буржуйка для обогрева всего вагона – не жарко было! С продуктами было относительно неплохо: на крупных станциях давали горячую пищу и кипяток. По понятиям того времени доехали неплохо.  От Канска до Сотникова 20 километров по тракту ехали на машинах,  добрались быстро, и встретили нас добрые и душевные люди.

            Местность тут была степная с перелесками и большими заливными лугами. Место для жилья на первое время нам определили в школе. Конечно, уют был не домашний и одолевала  тоска по родному дому. Но были материальные запасы из дома, да и люди на месте оказались очень хорошие, простые: оказали нам материальную и моральную поддержку. Уезжая из Гнутища мы ликвидировали пасеку пчёл, и поэтому мёда у нас было целая 3-х ведёрная бочка! Этот мёд нас здорово выручал – мы помогали семье папиного брата Алексея, прибывшей с нами вместе. Впоследствии их семья осталась там жить – теперь у них есть и внуки и правнуки…

           Затем нас расселили по квартирам – нам на две семьи дали двухкомнатную квартиру: это было отлично. О работе думать не приходилось – рабочие руки в совхозе нужны были позарез, и проблем в поиске работы не было. Стали трудиться в совхозе. Появились заработанные деньги, в совхозе давали продукты. Скука стала пропадать – как говорится,  воспряли  духом. Через год купили корову на две семьи. Теперь было замечательное подспорье  к столу – своё молоко и молочные продукты.  Но тут случилось такое, что радость чуть не сменилось горем!

           В город Канск издалека гнали большой гурт скота на мясо через Ситниково. Наша корова паслась около тракта и погонщики захватили её в гурт! Таким образом, наша корова оказалась в Канске, в конторе «Заготскот». Хорошо, что мы быстро обнаружили пропажу  и узнали о прогоне гурта – немедленно мама и тётя Анфиса поехали в Канск отбивать нашу Пеструшку, которую обнаружили в загоне. Она отзывалась на клич мамы, но погонщики пытались доказать, что корова гуртовая.   Благодаря вмешательству начальника заготконторы, который убедился в том, что Пеструшка отзывается на кличку и идёт к хозяйке, корову отдали.  Двум мамам пришлось прошагать с коровой все эти 20 километров…

          Так удалось корову вернуть домой – несчастье миновало. Промедлили бы сутки – всё было бы по-другому.
           Для меня тоже нашлась работа – сторожем на складе, маме помогал по хозяйству. Сестра Надя тоже уже подросла и помогала маме во всех делах – так из детства мы сразу шагнули в трудовую деятельность. Тут же  продолжил учиться. В Сотникове была только начальная школа, поэтому пришлось ходить в семилетку в соседнее село, за 7 километров, потом в другую школу – за 12 километров. Там жил на квартире у добрых и отзывчивых людей: на воскресенье ходил домой пешком, а иногда попадались машины. Уходил в субботу, а в ночь на воскресенье возвращался к началу занятий. Как правило, ходили компанией, но иногда приходилось и одному. Но это было страшновато – во время войны тут развелось много волков,  бывали случаи встреч с ними на дорогах. На такой случай у вех всегда были спички и бумага – огня волки боялись.

         Во время летних каникул с удовольствием работал в совхозе на племенной ферме. Пас лошадей – табун был в  35 – 40 лошадей. Под седло заведующий фермой выделял самую резвую, лучшую лошадь. Запомнилась мне молодая гнедая кобыла: уж очень хорошо ходила рысью! Целый день мы с табуном носились по перелескам и степи, а вечером – на ферму, домой. Благодать и красота. 

                Но когда-то, в период  оккупации,  привязанность к лошадям чуть не кончилась для меня трагически!  А дело было так: на лугу, не далеко от соседней деревни, ребята поймали высокую лошадь серой масти и привели её к нам в деревню. По всем признакам лошадь была немецкая. Катались на ней вдоволь дней десять, как вдруг неожиданная встреча на дороге: в деревню ехал немецкий отряд. Встретились, как говорят – нос в нос. Нас было трое ребятишек – у каждого по лошади. Две были свои, одна – у меня – немецкая.  Отряд остановился, немцы свою лошадь узнали.   Думал мне конец, когда один из немцев жестом приказал мне слезть с лошади. Потом он взял её за поводок и привязал к большой  повозке  – на этом дело и закончилось. А ведь могло быть значительно хуже – просто попался не злой человек.  Мы с другом на одной лошади добрались до Гнутища…  Бог, видимо, хранил пацанов.

             Забегая вперёд скажу, что наша семья из Сотникова уехала осенью 1946 года. Побывать в этих краях вторично удалось только в 1965 году зимой: ездил проведать двоюродных сестру Зою и брата Колю.    Воспользовавшись таким случаем,  пошёл на ферму,  рассказал кто я такой. Заведующий фермой дал возок и лучшего жеребца и разрешил покататься неограниченное время – накатался  за полдня  досыта по просторам детства,  получил большое удовольствие…

            В 1946 году закончил семилетку и осенью сдал вступительные экзамены в Красноярскую школу военных техников,  где проучился несколько месяцев.   Однако,  обстановка изменилась, потянуло к родным местам,  давно освобождённым Красной армией.  Тут объявился отец,    о котором ничего не знали всю войну – оказалось,  что он работал в Эстонии,  в городе Кохтла-Ярве.

             Пришлось оставить учёбу и всей семьёй поехали в Ленинград, хотя твёрдого решения ещё не было где обосноваться:  надо было всем вместе посоветоваться.    Предстояла длительная    и небезопасная дорога назад.   Очень тяжело расставались   с  Сотниково –  с  родными и близкими людьми,   добрыми местными жителями – ведь за четыре года почти сроднились.    Одна семья Уткиных – двоюродные сёстры и брат, оставались жить там; их отец погиб на войне.

             От Канска до Москвы снова ехали «пятьсот весёлым» в ноябре-декабре 1946 года: период был не самый благоприятный – начались холода. Печка – буржуйка вагон обогревала плохо, было немало других сложностей бытового характера, но приходилось терпеть. В Ленинграде жили папины сёстры Катя и Нюра. Послевоенная жизнь в этом большом городе была очень дорогая  в смысле питания – в первую очередь. Буханка белого хлеба,  например,  я помню, стоила на рынке 150 рублей.   В общем-то,  проблема пропитания  тогда стояла остро по всей стране.   Радость Победы,  возвращение в родные края и встреча с родными,  как-то скрашивало временные трудности и проблемы.

             Приехали в Ленинград на Лиговский проспект к тёте Кате, отмыли дорожную грязь в бане – её было очень много. Пришлось пройти санпропускник чтобы избавиться от насекомых, в избытке населявших каждого из нас. Несколько дней приходили в себя. Болели ноги: после прогрева и натирания каким-то лекарством мне стало значительно лучше, стал самостоятельно ходить.  В нормальных условиях болезнь быстро отступила – молодой организм победил.  Деньги у нас были и мы съездили на родину,  в  Гнутище,  прежде,  чем поехать в Эстонию к отцу.

           Встретили разруху и бедность:  наш дом разрушен, никто нас там, конечно, не ждал. Настоящий голод был в деревне – там кое-как прозябали  мои  дедушка и бабушка.    Это определило окончательное решение – пока никаких перспектив на ближайшее время нет – надо ехать в Кохтла-Ярве, ведь мне и сестре Наде пора было учиться дальше.

            Город Кохтла-Ярве в то время представлял из себя промышленный посёлок,  где были сланцевые шахты, газосланцевый комбинат и другие предприятия.  У отца была комната   в щитовом  общежитии – там мы все и поместились. Купили у эстонцев корову, которая и в этот раз нас здорово выручала. Другие продукты покупали в магазинах и у частников-эстонцев. Дело, как говорят, пошло на подъём: ведь по сравнении с Ленинградом здесь жить было гораздо легче, поскольку продукты были дешёвые и была своя корова. Излишки его даже продавали.

         Намеревался здесь закончить десятилетку – школа была рядом. Но потом обстановка изменилась, и я в августе 1947 года поехал в Ленинград поступать в Механический техникум железнодорожного транспорта. Успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен на паровозное отделение.  3 сентября начались занятия в техникуме, который тогда располагался по адресу г. Ленинград, ул. Экипажная, 20  -  это в Невском районе Ленинграда.

              Рядом с техникумом располагался  Пролетарский  паровозоремонтный  завод   и вагоноремонтный завод – эти предприятия нас здорово выручали в смысле подработать деньжат: стипендий хватало на пару недель, и то – с пунктуальным расчётом. Чуть где переборщил – и голодный!  А на заводах всегда были нужны рабочие руки. В основном, трудились на погрузочно-разгрузочных работах – они хорошо оплачивались. Вот так решали тогда студенты свои финансовые проблемы.

            Часто ездил к маме в Кохтла-Ярве. Привозил оттуда картошку, молоко и другие продукты – в этом был смысл моих поездок. Учащимся техникума один раз в год полагался бесплатный билет для проезда по железной дороге. Я по этому билету ездил не раз, а много раз: контролёры не придирались и не штрафовали – относились к нам снисходительно.    Мол, свой же брат, будущий железнодорожник – всегда показывал им вместе с билетом и удостоверение учащегося техникума.    Покупать билет не было никакой возможности – такова была послевоенная обстановка…

          Ездить приходилось  как придётся: в тамбурах, на крышах вагонов - в вагонах мест не хватало, поэтому стояла сплошная масса людей.    Были случаи,  когда крыша вагона   не выдерживала и проваливалась от тяжести пассажиров и багажа. Помню такой случай произошёл на станции Нарва – наш вагон тогда отцепили.   А однажды весной, когда на крыше вагона  стало приятно припекать солнышко и я заснул молодецким сном, наш поезд неторопливо проследовал Кохтла-Ярве так, что я даже не проснулся! Пришлось сходить на следующей станции и добираться до дома на попутках. Больше таких ляпсусов в своей жизни я не допускал…

       На первом курсе жил на Лиговском проспекте у тёти Кати, не далеко от Московского вокзала. В техникум ездил трамваем №27, как правили до остановки «Пролетарский завод», в пределах одного часа. Утром трамваи всегда были переполнены, поэтому иногда приходилось стоять на подножках и даже сцепном устройстве.

       В районе Лиговского проспекта и Московского вокзала жили ребята – коренные ленинградцы, тоже учащиеся нашего техникума. Утром все добирались по одиночке, вечером после занятий шли гурьбой на остановку «Пролетарский завод» - это на берегу реки Невы. Трамвайная линия проходила от площади Александра Невского до завода «Большевик» по берегу Невы, она и сейчас там есть. После занятий, как  обычно, бывало много разных разговоров, споров, подзадориваний и подколов – молодые были!  И вот однажды Толя Шашков и говорит Жене Елохину что-то вроде того, что он-де не умеет, наверное, плавать,  или просто  - «Ты плохой пловец, наверное…».  Что бывает  в таком случае – человек  буквально  взрывается  от  несправедливой  оценки  его  качеств пловца!  Тут же Елохин решает  доказать,  что он хороший пловец – для этого всей гурьбой народ прибыл на набережную Невы, и «закусивший удила» пловец снимает трусы (дело было ранней весной – напоминаю)  и… плывёт на другой берег и обратно. Ширина реки там была, наверное, метров триста!  Само собой, течением его изрядно сносило, и на обратном пути этот хороший пловец попал к стоящим на якоре нефтеналивным баржам. А там вокруг них оказалось немного пролита нефть…

          В общем, приплыв в полном изнеможении обратно он оказался весь в мазуте – грязный  и чёрный.  Мы, разумеется, сопровождали парня с его одеждой по набережной,  наблюдали за ним: вся  эта  шутка  длилась  не  менее  часа  и закончилась  благополучно  уже  почти   напротив Финляндского вокзала…

         На втором курсе жил уже в общежитии на Фарфоровом посту – это вторая платформа от Ленинграда после сортировочной  на железнодорожной линии Москва – Ленинград. Оно было расположено в большом кирпичном доме, который стоял посреди железнодорожных путей. Комнаты были большие, жили по 10 – 15 человек, к постоянному шуму привыкли быстро. На занятия в техникум ходили через множество путей – на  посту было большое путевое развитие. От общежития до техникума было всего 15 – 20 минут хода и повседневная надобность в трамвае отпала, но на Лиговке у тёти всё равно бывал часто.

      На  3 – 4 курсах жил в новом общежитии около техникума; комната была на двоих, жили с Лёшей Петровым из параллельной группы. Он был старостой своей группы, я – комсоргом своей. Может быть поэтому как-то очень дружно жили и в полном согласии, помогали друг другу во всём, ходили вместе на заработки, на завод.  Классным руководителем в нашей группе был инженер-майор тяги Пожарский Михаил Александрович. Он очень многому меня научил и по своей будущей специальности и практике общественной работы.   Это  был очень доброжелательный, эрудированный и отзывчивый человек. Много было интересного в период учёбы – ведь Ленинград был и остаётся городом революционной славы, колыбелью Октябрьской революции. Основанный Петром Первым в 1703 году он был назван Санкт-Петербургом.

    (  К слову – в новой России городу возвращено его историческое наименование, не смотря на революционную славу и колыбель…)
              С 1914 года – Петроград. Для увековечивания памяти В.И. Ленина в 1924 году он был переименован  в  Ленинград.    До  1918 года здесь  была столица России.   В годы   Великой Отечественной войны Ленинград выдержал 29-месячную блокаду немецко-фашистских войск и стал Городом – Героем.   Неисчислимы его жертвы во имя Победы над фашизмом…

         В Ленинграде 41 высшее учебное заведение, 47 музеев, в том числе Государственный Эрмитаж, Русский музей. Множество архитектурных ансамблей мирового уровня, выдающиеся инженерные сооружения и немало живописных мест отдыха людей.   Найти время чтобы, хотя бы немного, приобщиться к  этому интеллектуальному богатству, было, конечно, не просто. Но мне, всё же, удалось за годы жизни и учёбы в этом прекрасном городе  побывать в наиболее значимых и красивых местах Ленинграда.

         Много занимался спортом – лёгкой атлетикой, стрельбой. Результаты были неплохие. Появилось ещё одно увлечение – фотография. Первый мой фотоаппарат, купленный в комиссионном магазине, был немецкий «Карелле».

         Очень тянуло на родину, в Гнутище. Каникулы 1949 года провёл там; закупил фотоматериалы и поехал к бабушке  Ане и дедушке  Антону на всё лето. Родные места исходил полностью – вдоль и поперёк, наглотался родного воздуха,  фотографировал всех деревенских.  Помогал деду и бабушке по хозяйству и получил мощный заряд бодрости, здоровья и душевного отдыха…

          Перед началом нового учебного года на несколько дней заехал к маме и Наде в Кохтла-Ярве, а в сентябре началась учёба на третьем курсе. Кроме классных занятий началась паровозная практика в депо. Изучали практически эксплуатацию и ремонт паровозов. Быть  просто практикантом было непозволительной роскошью – поэтому устраивался  работать  как все – кочегаром  чтобы  зарабатывать деньги.  Я был направлен в депо Финляндское и водил поезда на Сортавалу, Петрозаводск. Было, конечно, очень тяжело без привычки. Но ничего – справился. На четвёртом курсе уже трудился помощником машиниста паровоза в том же депо. Немного было так же практики на Пролетарском заводе, и вот, как-то незаметно, подошёл конец учёбе!

        В 1951 году закончил техникум и получил диплом «Техник-механик паровозного хозяйства», присвоили железнодорожное звание  «техник-лейтенант тяги».   Согласно распределению собирался ехать на работу на Свердловскую железную дорогу,  но буквально в течение месяца обстановка резко изменилась…
      
                СЛУЖБА  В  ВООРУЖЁННЫХ  СИЛАХ.

                В августе 1951 года Невским РВК города Ленинграда я был призван в Советскую армию.     В военкомате предложили,  как тогда это было принято,  поступать в военное училище на выбор. Если это можно было считать выбором;   решил учиться  в Ленинградском училище военных сообщений имени  М.В. Фрунзе;  это означало, что пришлось связать свою жизнь с армией и стать кадровым военным.  Так, очень быстро и весьма неожиданно,  я  стал военным железнодорожником будучи уже «техником-лейтенантом тяги»…

                Сдал успешно вступительные экзамены и был зачислен на отделение «Путевые и строительные машины и механизмы».  Училище расположено на набережной реки  Мойки  в Ленинграде, дом 96. Место очень красивое и историческое – рядом Театральная площадь,   театр оперы и балета имени С.М. Кирова, Государственная консерватория Им. Римского-Корсакова. Словом, самый исторический центр города. Училище, к слову, шефствовало над театром и консерваторией, поэтому курсанты посещали эти заведения абсолютно бесплатно, занимая места на галёрке.

         Начальником училища был генерал-майор Э.А. Тиссон, командиром нашего батальона – подполковник Л.Н. Корзун,  командиром шестой роты майор М.С. Корнев и командиром нашего 73 взвода старший лейтенант Г.Ф. Голик. Всё эти офицеры были требовательными, грамотными и эрудированными специалистами, всемерно помогавшими в учёбе курсантам. Здесь изучению техники и техническим дисциплинам уделялось первостепенное значение, военная подготовка была на высоте. В почёте была физическая культура и спорт. Были замечательные преподаватели, в основном участники войны.

       Так началась моя учёба в училище: классные занятия, строевой плац, стрельбище, полигон, внутренняя и гарнизонная служба, учебные тревоги и наряды, патрулирование по городу и подготовка и участие в парадах на Дворцовой площади, спортивные мероприятия т многое, многое другое.

      На втором курсе была производственная практика механиком в корпусном парке в Дарнице, под Киевом. Находились на казарменном положении, но в выходные дни была возможность побывать на Днепре и осмотреть прекрасный город Киев.
      Киев заслуживает отдельного рассказа – ведь это не просто столица Украинской ССР – это колыбель Руси, появившаяся  ещё в начале девятого века! Именно тогда впервые об этом граде на Днепре упоминают летописи. За многовековую историю кто только не хозяйничал на этих древних холмах!  Теперь этот город в семье советских народов, в нём всё – в развитии. Строится много новых жилых микрорайонов, а главное «обрамление» - Крещатик,  Киево-Печорская лавра и множество замечательных памятников средневековой архитектуры на Правобережье…

      На третьем курсе практику проходил в линейном батальоне – в Хуторе Михайловском Сумской область УССР.

   (Не могу не отметить удивительного совпадения: именно в этом батальоне в  Хуторе мне довелось начать офицерскую службу, но, правда  гораздо позже – в 1970-м… Прим. ред.)

         Это была уже командирская практика – исполнял должность командира взвода в полном объёме, с получением оценки в письменно отзыве. Было трудно, но интересно – выполнял со взводом производственные задачи, проводил учёбу, политзанятия, участвовал в учениях и спортивных мероприятиях. Жили в общежитии, солдаты – в казармах и палатках. По итогам практика получил неплохой отзыв командования части – затем снова занятия и подготовка к государственным экзаменам.  Дело шло к выпуску.

     В июле-августе сдали госэкзамены. Вопросы направления на службу решались с учётом желания каждого выпускника. Десять человек распределили  в  Монгольскую народную республику, в том числе и меня.  В конце августа 1954 года состоялся торжественный выпуск: речь генерала Тиссона, пожелания командиров и преподавателей, вручение лейтенантских погон и дипломов, прав на управление автомобилями и дорожно-строительной техникой, получение обмундирования и документов. И вот – мы уже офицеры и готовы к ратным и трудовым подвигам на благо своей родины – СССР!

        После праздничного обеда в столовой училища и большого концерта пообщались, погуляли по городу – не знали когда ещё удастся прикоснуться к полюбившимся красотам замечательного города, фотографировались.
         Затем поехал проведать маму и сестру  в  Эстонию, где познакомился со своей будущей супругой Эрной. Отпуск тот пролетел как одна минута, и вот уже сажусь в поезд чтобы ехать к новому, первому своему месту службы.

     В Монголии тогда дислоцировался девятый  корпус железнодорожных войск, который занимался строительством стратегически важной железной дороги Улан-Батор – Китайская граница, протяжённостью в 800 километров. 15  октября поехал по маршруту Кохтла-Ярве – Ленинград – Москва – Свердловск – Новосибирск – Иркутск – Улан-Удэ – Наушки – Улан-Батор. Сбор всех, отправлявшихся в Монголию, был назначен в Москве. На поезд были заказаны купейные билеты, и в пути следования нам скучать не пришлось – доехали быстро ( а ведь более пяти суток ехали!).


                МОНГОЛЬСКАЯ  СТРАНИЦА.

           Ноябрь 1954 года.  На пограничной станции Наушки пограничники проверяют мои документы и багаж.
         Поезд  тронулся и через несколько минут  пересекаем границу:  мы на территории Монгольской народной республики. Короткая остановка в Cvxэ-Баторе и на очереди г.Улан-Батор - столица МНР .  Встретил прибывших офицеров  офицер штаба корпуса. Ехать до штаба корпуса было недалеко, через десять минут все  мы были там.  Штаб корпуса находился в Улан-Баторе, а части корпуса  уже были рассредоточены вдоль строящейся железной дороги. 

         Вакантных мест было много: предлагали, советовали, выбирай. Я согласился ехать служить  в отдельный  автотранспортный батальон корпусного подчинения командиром автотранспортного взвода Батальон занимался автоперевозками различных грузов для стройки, в основном в головной  отряд. Дислоцировался он в глубине Монголии в сторону Китая, в Старом Чойрене.   В 1939 году здесь   располагались жуковские  войска, отсюда они  двигались на Халхин-Гол.   Эти старые строения и использовал батальон .  Кругом степь, верблюды, дикие козы, монгольские юрты .
Прибыл в часть 5 ноября 1954 года.

              Встретили радушно, выделили комнату  в щитовом доме, питался  в  офицерской столовой ,с продуктами было хорошо. Жили все в щитовых домах, солдаты – в  палатках . Офицерский коллектив мне понравился, были и холостяки. В офицерской столовой праздновали 37 годовщину Великого Октября . После Ленинграда, Эстонии,  было все же скучновато . Сознавал, ЧТО это временно, будут пересмены . Командование, части отнеслось ко мне с большим вниманием . Командиром был майор Андрусенко Ф.М., заместитель по политчасти майор Литвак Я.М., главный инженер -старший лейтенант Шехтман Л.Д. начальник штаба - капитан Песков В.И. ,секретарь партийной организации старший лейтенант Шерер Э.И.  После праздника принял взвод в роте капитана Шевеня Н.П., ленинградец .  Началась служба в части, в роте, во взводе.

Монголия степная страна на высоте 1000-2000 метров нал уровнем моря, на юге полупустыни и пустыни,в горах лесостепи и хвойные леса, климат резко континентальный. Народ в недалеком прошлом дикий,  отсталый .  Были для нас  странные обычаи: землю копать грех, Бог накажет,  существовали  «долины смерти» - это места подобные нашему кладбищу,  но трупы лежали на поверхности земли. В течение 13 дней человек не выздоравливает-значит боги требуют его к себе, завёртывают в рогожу и живого человека( !)   везут в  «долину смерти" и там он умирает в мучениях . В  "долинах смерти" кормятся орлы ,волки, шакалы, вороны и др.хищники. После революции I921 года многое изменилось в жизни монгольского народа.   

       В первые годы после революции значение санитарно-профилактической и культурной работы было особенно велико, ибо население здесь было неграмотное и заражено различными болезнями . Советские специалисты -  врачи, учителя ,инженеры оказывали и оказывают большую помощь в ликвидации неграмотности, профилактике болезней, развитии промышленности. Благодаря этой помощи сравнительно быстро было ликвидировано феодальное наследие.   Сейчас МНР идет в едином строю социалистических стран, канули в Лету дикие обычаи .

                Я уже говорил, что задача автобата заключалась в перевозке различных грузов головному отряду стройки. Я когда вошел в курс дела, ознакомился с личным составом взвода, техникой тоже стал ездить в рейсы. Ездить приходилось часто, грузов было много, они требовались для стройки. Металлические пуговицы на хлястике шинели перешивал не один раз - они истирались. В конце ноября 1954 года обстановка потребовала, чтобы я со своим взводом передислоцировался в г.Сайн-Шанд, главный город Восточно-Гобийского аймака это в глубине пустыни Гоби, к китайской границе. В Сайн-Шанде уже были расквартированы части корпуса, путевые, мостовые, но для нас там никто ничего не приготовил. На складе части взяли большую солдатскую палатку на 35 мест и другое необходимое имущество, грузим на автомашины и, как говорят, вперед.

          Рекогносцировка была проведена, место определено на окраине города, признаков которого не было. По приезду быстро установили палатку, обозначили автопарк, стоянки для автомашин и все остальное необходимое для быта и жизни личного состава . Морозы были уже за 40 градусов. Это надо было учитывать при оборудовании палатки. Из кирпича выложили стояк для трубы, в пяти метрах от стояка  установили большую металлическую печь, соединили их металогической трубой, замуровали щели в местах соединения трубы со стояком и топкой, на стояк снаружи тоже поставили небольшую трубу. Система обогрева готова; такая конструкция необходима была для поддержания температуры   20-25 градусов тепла, сушки обуви и обмундирования.

           В пустыне зимой снег, ветер, песок почти всегда, то   усиливается, то ослабевает. Песок на зубах ощущается и днем и ночью.   Не обходится здесь природа без бурь, ураганов, смерчей. Зимой такие явления тем более неприятны для человека. Признаки подобного определяются сразу: Сначала устанавливается какой-то таинственный штиль, людей охватывает смутная тревога. Затем южный небосвод заволакивается желтовато-бурой пеленой, как бы накрывается снизу огромным пологом, растущим вверх и вширь с каждой минутой .

      Яркий солнечный день быстро сменяется су мерками. Желтая пыль летит всё плотнее, приникая во все щели. Как бы ни закрывал нос, глаза. рот, как бы одеждой ни пытался прикрыть своё тело.
      Всё бесполезно: пыль проникает всюду.  Сначала удается выплевывать её, затем рот пересыхает и уже едва шевелишь языком и губами,   и на зубах хрустит песок,  словно битое стекло. В помещении,  все покрыто пылью.В палатке сделали нары в два яруса, разместились свободно. Я на втором ярусе, у стенки определил себе место - жил вместе с личным составом взвода, хотя у меня была возможность жить в общежитии для офицеров соседней части, там жил мой однокашник по училищу. Такое решение на мой авторитет влияло, безусловно, положительно.
 
    Обустройство палатки шло одновременно   с выполнением главной задачи - перевозкой грузов для нужд стройки. Вождение колонн доверял сержантам, их было четверо, три командира отделения и один мой заместитель. Все они были умелыми командирами. Хорошо  подготовлены в техническом отношении, классные водители автомашин.   У каждого из них за плечами по три года службы в войсках,   командиры и рядовые по возрасту на 1-3 года старше меня.  Все были "старички", отслужили  по 3 года и в впереди еще год службы . Однако такое различие не мешало нам понимать друг  друга, задачу взвод выполнял успешно, командировка в Сайн-Шанде длилась недолго.

         В конце января 1955 года за отчетно-выборном комсомольском собрании части меня избрали секретарем Комитета ВЛКСМ части. Должность освобожденная, а поэтому  взвод пришлось сдавать другому офицеру. Так я оказался на комсомольской работе. Знаком был с ней немного в техникуме, в училище - был комсоргом группы . Здесь был масштаб побольше комсомольские группы во взводах, первичные комсомольские организации в ротах, комсомольская организация части, комитет ВЛКСМ части был на правах райкома. Характер работы изменился, комсомольские собрания в ротах, заседания Комитета, бюро, мероприятия в клубе. Вопросы соцсоревнования и т.п. А если кратко - всеми Формами работы оказывать помощь командиру в выполнении поставленных задач. Часто бывал в Улан-Баторе, в политотделе корпуса по делам службы.

                В этой части проходил службу и А.И. Ушаков, с которым мы подружились и поддерживаем связь до сих пор. В автобатальоне он был на должности старшего инженера по ремонту и эксплуатации автотранспорта. Он сейчас тоже в запасе .живет во Львове. Бываю у него в гостях   и он приезжал в Тюмень.  Строительство железной дороги шло к завершению, головной отряд приближался к станции Дзамын-Уд,что на границе с Китаем.

             От пограничного столба хорошо просматривался в любую погоду китайский город Эрлянь.  От него приближались китайские строители к монгольской границе.   В мае 1956 года произошла встреча советских и китайских строителей в районе Дзамын-Уд-Эрлянь. Монголы тоже принимали участие в строительстве, но их роль в этом деле незначительная, широких возможностей еще не было.

                Мне повезло, я был на торжествах встречи. На месте стыковки была построена импровизированная трибуна, украшены два паровоза - советский и китайский. Паровозы стояли  " лоб в лоб " «символизируя дружескую встречу строителей братских стран. Тогда еще отношения с Китаем были вполне нормальные, Фактически граница была открыта, обстановка спокойная, дружеская. На полевой дороге, которая пересекает границу, изредка появлялись конные патрули монгольские и китайские. С трибуны выступали, руководители, строители СССР,КНР,МНР . Дорога строилась под лозунгами  интенсивного экономического развития  трех стран.

       3 марте 1955 года батальон передислоцируется из Старого Чойрена в пригород Улан-Батора -поселок Маймачен это место,  где якобы похоронен Чингисхан,    но могилы его никто не находил.    Для размещения батальона здесь было все необходимое казармы, столовая, клуб жилье для офицерского состава, помещение для штаба части, медчасть и другое.

               От управления корпуса наш городок находился в 5 км. Характер задач батальона немного изменился,  нам подчинили легковой парк автомашин управления    корпуса.     Сменился командир батальона, им стал подполковник Бородин Николай Иванович, умный и добрый человек, требовательный начальник. Ротой легкового парка стал командовать старший лейтенант Ображенский В.Н, хороший товарищ и друг. Связь с ним оборвалась, (я знаю, что службу он заканчивал в Киеве, предстоит поездка к нему .               
 
                Заместителем по  политчасти   командира  пришел майор  Ляпин Ф.Н. мой непосредственный начальник.     Хорошо   с    ним работалось .    Он  был  инициатором  спортивных мероприятий. Сам в прошлом был футболистом. Я продолжал работать секретарём . Поскольку в батальоне  свой клуб , а начальника клуба не было ,мне пришлось временно  исполнять обязанности  и начальника клуба . Нужно было организовать  показ кинофильмов  для личного состава части и  семей офицеров  ,наладить  работу  художественной самодеятельности ,проводить вечера молодежи , вечера танцев, торжественные собрания в дни праздников и другие мероприятия .

           Клуб оказался не в черте военного городка , а около жилых домов офицеров , в этом  городке жили и монголы они тоже приходили в клуб, изоляции не должно было быть . Взаимоотношения были хорошие этого требовало положение. С концертами самодеятельности ездили в корпусный клуб , в советские и монгольские организации ,учреждения .

            К нам тоже с концертами местные коллективы и артисты из Союза .  В делах клуба активное участие принимали солдаты сержанты ,офицеры их жёны . Активную помощь мне оказывал Александр Иванович Ушаков .      Жили мы с ним в комнате вдвоём .
В Улан-Баторе находились советские организации :        советское  посольство , Совмонголметалл» ,Управление железной  дороги, консульство, Торгпредство ,воинские части и другие.

        Пару слов об Улан-Баторе : город находится в долине реки Тола на высоте 1300-1350 метров над  уровнем моря .   Основан  1639, году и назван Урга «Ставка».     В  1924 году переименован  в Улан-Батор.      Современная Монголия –это  огромная строительная площадка:  нет аймаков , сомонов  и  поселков где бы не  строились жилые дома ,учебные заведения , промышленные предприятия . Улан-Батору по  размаху строительства принадлежит первое место .

         Это современный  промышленный и культурный центр .       В старинные постройки вписываются здания современной архитектуры – госуниверситет , театр гостиница памятник и клуб им В.И Ленина.    Микрорайоны, новые кварталы , проспект. В.И.Ленина, выставочный зал, музей, детский парк, дворец пионеров. Кинотеатр, стадион, телецентр, аэропорт, памятник боевого содружества советских и монгольских воинов. На центральной площади памятник Сухэ-Батору на коне, усыпальница Чойбалсана. Монгольская поговорка гласит :"Человек без коня, что птица без крыльев". Замечательные сооружения монгольских мастеров: резиденция Богдо-Хана, Ханский  дворец, Буддийский храм  другие. Везде была возможность побывать.

       Добавлю так же, что необходимость строительства этой железной дороги диктовалась активизацией торговли с Китаем. Раньше в Китай,  до Пекина поезда ходили через Борзю, Отпор.    Путь  был длинный.   С вводом в эксплуатацию новой железнодорожной линии через Монголию расстояние сокращалось на 1500 километров .

                В период службы в Улан-Баторе нашему батальону пришлось дважды выезжать в Союз на заготовку   картофеля и овощей .  Первый раз на станцию  Задари,  Иркутской области, второй - Цугульский  район Читинской области. Задача была не   из легких: во-первых передислокация техники  и  личного состава, необходимого имущества для обустройства дело очень ответственное, во-вторых, заготовки были немалые, на все части корпуса,  в-третьих, все заготовленное нужно погрузить в железнодорожные вагоны и оформить отправку . На выполнение этого ответственного задания въезжало все командование батальона. Задачу выполняли в течение лета.

     И первый, и второй раз справились с задачей хорошо, без ЧП. Во второй половине 1956 года дело приближалось к завершению стройки. Построены были станционные сооружения - депо, водоснабжение, экипировка, сигнализация, жильё, подготовлены были монгольские кадры необходимой квалификации для эксплуатации   ж. дороги.    Дорога была сдана в эксплуатацию,    Государственная комиссия подписала акт.   По тому случаю на Центральном стадионе Улан-Батора были торжества.    Приезжали Министр транспортного строительства Кожевников Н. Ф.,   Начальник железнодорожных войск   генерал Кабанов П.А.,    приехали высокие гости из Китая. Весь город был в праздничном наряде, везде транспаранты и музыка. Хозяевами торжества были монгольские руководители,   Генеральный секретарь МНРП  Ю. Цеденбал.


              Вечером в клубе  торжества продолжались: был банкет с участием руководителей трех стран, строителей. Нам с Александром Ивановичем тоже вручили приглашения на торжественный вечер. Саша был с женой Евдокией Андреевной. В приглашении был указан номер столика с угощениями. Произносились торжественные речи, играли оркестры, в большом зале были танцы, концерты артистов трех стран. Дуся пригласила на танец Цеденбала по нашей просьбе. Торжества проходили долго до поздней ночи. Все было организовано на высоком уровне.

                Из Улан-Батора я два раза ездил в отпуск : раз самолетом, второй  раз поездом.
Таким образом, задачу корпус  выполнил, дел в Монголии для него пока не было, пришёл приказ на расформирование. Некоторые части направлялись в другие соединения в Союз . Наш батальон тоже подлежал расформированию, офицерам предлагали увольнение в запас. Я написал рапорт на увольнение. В верхах шли дебаты по этому поводу.

             Но на совещании офицеров командир части объявил, что едем в полном составе   в город Казатин Винницкой области.   Так попал на Украину, а новый 1957 год встретили в Улан-Баторе в клубе, им. В.И.Ленина.

Это было прощание с братской Монгольской народной республикой.


                НА  РОДИНУ.

            Для личного состава части и семей были предоставлены пассажирские вагоны и в январе 1957 года эшелоны пошли к месту назначения. На меня возложили серьёзную задачу:  в  Наушках   (пограничная станция)   требовалось получить деньги на часть,
доставить их в первый эшелон и охранять финчасть в пути следования. Для этой цели была выделена специальная охрана – кроме меня сержант и два солдата. Поэтому мы выехали из Улан-Батора на сутки раньше первого эшелона.  Солдаты и сержант были вооружены автоматами, а я хотел было ехать без пистолета. Но на инструктаже командир части напомнил мне, чтобы я не забыл вооружиться – пришлось брать пистолет.

          Денег получили много, точно сейчас не помню сколько. В эшелоне под финансовую часть выделили два купе. Всё обошлось хорошо и без приключений: деньги получили быстро, а с приходом эшелона в Наушки погрузили их в купе и передали начфину, а сами разместились в купе рядом. После осмотра эшелона таможенниками и пограничниками двинулись в путь по родной земле.

          Ехали сравнительно быстро, питание в пути было хорошее, продуктов было достаточно и неплохо работала походная кухня. Через бескрайние просторы нашей страны поезд мчался через Улан-Удэ, Иркутск, Красноярск, Новосибирск, Омск, Челябинск, Саратов, Харьков, Киев и прибыл в Казатин.

          На место прибыли во второй половине января 1957 года; всё, что нужно было для размещения части, было в весьма приличном состоянии. Солдатские казармы, отделённые от жилого городка для офицеров  и их семей аллеей декоративных и фруктовых деревьев, вековые плакучие ивы, пруд с карасями – всё произвело на нас хорошее впечатление. В черте городка имелся трёхэтажный дом и  три деревянных дома для семей. Так что условия жизни были хорошие – в городке летом было прохладно, весной городок утопал в цветущих деревьях и цветах, летом было изобилие фруктов.

           Казатин оказался приятным на вид центром района – город – сад сельского типа. Дома тогда были деревянные и кирпичные, много садов, огородов и богатый сельский рынок с дешёвыми продуктами животноводства, овощами и фруктами. После Монголии всё это смахивало на рай…

          По прибытии в Казатин наша часть поступила в подчинение Первой Гвардейской железнодорожной бригады, управление которой находилось во Львове. Управление корпуса было в Киеве- так мы враз стали «гвардейцами» в мирное время. Это была большая честь, поскольку бригада получила гвардейское наименование в 1941 году за тяжёлые, героические бои с превосходящими силами фашистов под Харьковом. Тогда воины-железнодорожники сумели, в отсутствие регулярных войск Красной армии, преградить и обескровить войска врага до подхода стрелковых частей. Конечно, большинство воинов-железнодорожников  тогда полегло в бою, покрыв знамя бригады неувядаемой славой – и вот наш батальон влился в это славное соединение!

                У Западных границ родины нашему батальону поставили задачи по строительству железнодорожных путей, расширению станций  во  Львовской и Закарпатской областях – работы было очень много; но была и ещё одна, не менее важная для корпуса задача – подготовка водительского состава для автомобильных подразделений корпуса.  Для этого создали  учебную роту, куда я и перешёл после секретарства в комсомоле на должность командира учебного взвода. Характер учебного процесса – углубление теоретических знаний обучаемых и практическое вождение машин.   
                Учебную роту укомплектовывали шоферами с гражданки, призывниками, а в роте они проходили переподготовку, повышали квалификацию и становились военными водителями. Материальная база была неплохая – хорошо оборудованные технические классы  и  двадцать учебных машин различных марок.  В штате роты и взводов были инструкторы по вождению машин из числа солдат и сержантов, знавших эту профессию в совершенстве. Занятия по вождению машин проводились на автодроме и на шоссе в сторону Бердичева и Винницы.

                В 1957 году вступаю в члены КПСС,   через год мне присвоили звание «старший лейтенант» и назначили на должность заместителя командира автотранспортной роты по технической части. Рота наша выполняла задачи в районе Чопа, Мукачева – в Закарпатье, у самой границы с Венгрией,  Чехословакией и Румынией. Занимались перевозкой грузов в интересах строительства батальоном путей и других объектов. В командировке был  весь летний сезон: с марта по октябрь.


            В том же году, будучи в отпуске, я женился на Егги Эрне Романовне.  3 мая 1958 года у нас родилась дочка Римма. Жили очень хорошо – в добре и согласии, весь «трудовой сезон»  семьёй были в  Чопе.  В Казатине получили комнату в кирпичном доме – так что по тем временам не было никаких проблем.

           Стоит немного рассказать про те замечательные места: в Чопе протекает пограничная река Тиса, а в неё впадает очень своенравная речка Латариа, берущая начало в Карпатах. Глубина рек на лугах была небольшая, поэтому это были прекрасные места для купания. Пока не идут дожди: тогда любая речка немедленно становится грозной – заливаются луга и всё вокруг, заполняют водой низины вместе с домами, лугами и всей живностью – только успевай спасать!    Были серьёзные неприятности и у нас:  машины часто попадали,   просто ныряли в воду,  вместе   с шоферами!        Правда,  жертв удалось избежать,   а  машины потом приходилось вытаскивать, буксировать в пар и ремонтировать.

          В этих краях мне приходилось исполнять обязанности автоинспектора бригады, много ездить по Закарпатью, наводить порядок и контроль за эксплуатацией машин.  В распоряжении был мотоцикл М-72. Задача была не очень сложная, но ответственная – ведь моя служба касалась всех автоподразделений  бригады,  которые дислоцировались  в Закарпатье. А они были растянуты вдоль границ – Ужгород, Чоп, Мукачево, Берегово, Виноградово, Хуст.  Везде приходилось бывать и многое узнавать. Оказалось, что здесь живут добрые и отзывчивые люди, благожелательно относившиеся к нам, военным. Очень много виноградных, яблоневых и грушевых садов. Ухоженные шоссейные дороги, а вдоль них – декоративные деревья и сады. Запомнился  мне особенно горд Хуст; этот  западно- украинский  город славен Замковой горой и Долиной нарциссов – единственной в таком роде в СССР. Долина названа в честь этого красивого цветка; долина – как долина: таких в Закарпатье множество. Но тут – особое место – на небольшой территории более 50 видов растений, есть и очень редкие.  В общем, райский уголок природы…

      
      …Самое время вспомнить некоторые «шерховатости» в тогдашней идиллической картине, нарисованной Юрием Павловичем в далёком 1985 году, о которых он вспомнил совсем не давно…   Дело в том,  что будучи молодым коммунистом он обратил внимание на то, что длительный период военные водители учебной автомобильной роты вместо отработки приёмов и методов вождения автомобилей, возили множество грузов для… строительства дач больших Киевских начальников – командира корпуса генерала Н.А. Просвирова и его заместителя генерала Б.В. Безвесильного.    И… по своей простоте,  наученный самими же воспитателями-политработниками быть честным и бескомпромиссным,  старший лейтенант выступил на эту тему на партийном собрании! Сразу назрел было скандал…  Но ведь все, как говорится, были людьми, в том числе и большие начальники – участники Великой Отечественной войны.
           Шум по этому поводу подымать не стали,  а… просто перевели парня после небольших душеспасительных бесед…


      В мае 1961 года меня вызвал на беседу начальник Политуправления железнодорожных войск генерал  А.М. Костылёв.  Речь была о переводе меня в другую часть на должность заместителя командира  отдельной роты эксплуатации по политической части.  Рота дислоцировалась в Конотопе Сумской области. По штату она должна была заниматься эксплуатацией локомотивов – паровозов, тепловозом, мотовозов и другой техники, но ничего подобного не было – время было мирное, и потребности в выполнении таких задач не было. Правда, специалистами на эту технику рота была укомплектована полностью, но личный состав, разумеется, не сидел без дела – занимался более разумными делами. Например, путевыми работами на трассе и строительством других объектов.  Большого желания возвращаться на политработу у меня не было – к тому времени я поступил учиться в Ленинградский заочный политехнический институт на факультет «Автомобили и тракторы»,  поэтому я и доложил начальнику, что настроился быть техническим специалистом.  На это мне заявили,  что политработник должен быть и технически грамотным…  Спорить было ни к чему:  раз так было нужно, я согласился.

        Военный городок  Конотопской (4 ОЖДБр) бригады располагался не далеко от железнодорожного вокзала. Впечатление было отличное: город утопал в садах. Черешня уже поспела, а остальные фрукты наливались. Сразу получил однокомнатную квартиру в четырёхквартирном доме, с огородом и несколькими фруктовыми деревьями впридачу. Приехали всей семьёй, и правильно сделали. Жилой городок был рядом расположением части – это было очень удобно. Сам город Конотоп оказался побольше Казатина, с более развитой промышленностью и крупной узловой станцией.  Не далеко от него протекает большая река Сейм -  немало грибов собирали в дубовых рощах и посадках. Природа была своеобразная, красот хватало.

      Не обходилось без командировок: личный состав роты трудился на строительстве и реконструкции  главных и вторых путей на станции Навля под Брянском, и на станции Крюково, под Москвой, в 40 километрах к северу от столицы – это то самое место, где герои-панфиловцы в 1941 году преградили путь на Москву немецким танкам. Им воздвигнут величественный монумент.

     Приходилось бывать по делам службы и в Киеве, в управлении корпуса. В Конотопе рота располагалась с другими частями в одном городке, а управление бригады было рядом.  Все служебные вопросы по политико-воспитательному направлению решал с начальником Политотдела бригады полковником Иваном Михайловичем Фёдоровым, который всегда мне помогал и поддерживал.
          

       Моим прямым начальником – по сути, командиром части (рота ведь была отдельная) был капитан Наумов Илья Иванович; все дела роты двигали» с ним, главным инженером старшим лейтенантом Андреевым Степаном Степановичем и заместителем по снабжению старшим лейтенантом Виперборем Иваном Фёдоровичем – замечательные были парни и хорошие друзья! В роте было почти двести человек личного состава, все специалисты – эксплуатационники, грамотные парни, большинство со средним специальным образованием. Имеющиеся таланты надо было использовать и для доброго дела – организации досуга. Массовым увлечением в роте была художественная самодеятельность и спорт. В самодеятельности участвовали все – солдаты и сержанты, офицеры, сверхсрочнослужащие и все желающие из членов семей. Условия для этих занятий были хорошие – рядом находился гарнизонный клуб, поэтому всегда первые места на разного рода конкурсах были наши. Выступления нашей самодеятельности принимались с огромным удовольствием не только в частях, но и в городе Конотопе.

         О службе в этом тихом и уютном месте у меня остались самые добрые воспоминания – жаль, что служить пришлось всего два года. Начальство заявило, что я уже набрался опыта, дела идут хорошо, и пора ехать туда, где надо поправлять дела…
      В начале 1964 года вызвали в Политотдел корпуса в Киев и предложили должность пропагандиста отдельного батальона механизации в Ленинградскую бригаду. 
      
 
              (Не могу не дополнить важным фактом истории уважаемого Юрия Павловича: командиром этой самой бригады в то время был выдающийся строитель железных дорог, имевший фронтовой опыт и высочайший авторитет в войсках,  полковник, получивший звание генерал-майора на бригаде     (по-моему, единственный раз в истории железнодорожных войск)  - Павел Михайлович Байдаков, которого в 1966 или 67 году назначат начальником  Ленинградского Краснознамённого училища ВОСО им. М.В. Фрунзе,  где и мне довелось учиться с 1967 года… Прим. ред.)


        Объекты находились в Карелии, а батальон занимался земляными работами на строительстве новой трассы Суоярви – Юшкозеро, а так же другими объектами. Дело гораздо масштабнее, более сложное и надо было ехать в Карелию: посоветовался с женой и согласился. На место прибыл в марте 1964 года без семьи – уже появилась зелень на деревьях. Прогулялся по городу – он мне понравился; много зелени, в черте города – озеро и остров-парк. Командиром батальона оказался бывший сослуживец по Казатину майор М.С. Ханин. Приехал я, как оказалось, очень своевременно – только что  закончили новый двухэтажный деревянный дом и комиссия распределяла квартиры. На второй день пребывания в Суоярви я получил двухкомнатную квартиру  в этом доме, совсем рядом с частью – это была удача! Так что вопрос с жильём сразу отпал.

       Вся обстановка располагала к активной работе. Конечно, отдельный батальон механизации – это далеко не отдельная рота. В батальоне было три роты и два отдельных взвода, мощная землеройная техника, автосамосвалы, взвод буровзрывных работ. Перед батальоном стояли соответствующие задачи, о чём я расскажу чуть позже.

       А с политработой дела обстояли совсем плохо: замполит длительное время находился в госпитале, пропагандиста не было. Мне пришлось исполнять обязанности заместителя командира части по политчасти и, безусловно, свои тоже. Поле деятельности было большое. Работа осложнялась тем, что батальон был разбросан по трём точкам, где выполнял производственные задачи; кроме Суоярви – Кемь ( в сторону Мурманска) и Выборг на побережье Финского залива. Поэтому были частые командировки на эти объекты и в Политотдел, в Ленинград.

      Немного про железную дорогу, которую строила бригада: трасса Суоярви – Юшкозеро была необходима для освоения богатств Карелии, рудных запасов в Костомукше – местная руда содержит до 35% железа! Сейчас комбинат уже работает, снабжая железом и СССР и Финляндию – это совместное предприятие.

                В районе Кеми шла реконструкция перегонов на пути в  Мурманск: линия, построенная в царские времена на сланях по болотам, вилась как змея между сопок, имела множество просадок и никак не отвечала современным требованиям. Стояла задача: слани убрать, сделать выторфовку по проекту, а затем отсыпать насыпь с выпрямлением участков согласно новому проектному решению. Это была архисложная задача: в условиях болот, при наличии масс гнуса и комаров, приходилось выполнять выторфовку до глубины иногда шесть метров, т.е. до минерального дна, а затем отсыпать привезённый грунт. Практически грунта потребовалось значительно больше, чем предусматривалось проектом – это значительно усложнило работу механизаторов и их командиров; но задачу всё равно выполнили в установленные сроки!

         Воспользовался случаем побывать на Соловецких островах – с Кеми туда ходил катер. Это группа островов в Белом море при входе в Онежскую губу. Крупные острова – Соловецкий,  Анзер,  Муксалма и мелкие Заяцкие. На Соловецком острове расположен ансамбль Соловецкого монастыря, около него – жилые и хозяйственные постройки. Сейчас там Соловецкий историко-архитектурный и природный музей-заповедник. Как крепость, религиозный центр  Севера России и крупное феодальное хозяйство монастырь основан в 15 веке.  Это было место ссылки неблагонадёжных. В архитектурный ансамбль входят  крепостные стены с башнями, Успенский собор с трапезной, Преображенский собор, церковь Благовещения (17 век), каменные Палаты (17 век).   Существует историческое понятие «Соловецкое сидение» (1668 - 1676 г.г.) – это было восстание монахов Соловецкого монастыря, не принявших церковные реформы Никона. Участвовали в этом «сидении» так же монахи, крестьяне, посадские люди, а так же беглые стрельцы, солдаты,  и  сподвижники Степана Разина. Карательная армия овладела монастырём только через восемь лет осады…


     (М-да! Читаешь рассказ человека, наверняка крещённого в детстве, который о великих  Соловецких святынях Православия, незадолго до его посещения бывших ГУЛАГовским застенком для многих десятков тысяч наших соотечественников, и диву даёшься – как же он так – о том, о сём… Это с позиции сегодняшнего дня кажется, что автор немножко «не в теме», «не догоняет»…  Только никому теперь не вернуться в то «замечательное» время, когда даже личные воспоминания – на всякий случай, стоило писать хорошенько себя контролируя.  Без лишних эмоций и вздохов… Прим. ред)


       Часто приходилось бывать в Петрозаводске, поэтому не раз бывал в восхитительном месте – в Кижах. Там красивейший комплекс деревянных сооружений Кижевского погоста (18 – 19 в.в.).   Живописные по силуэтам 22-главая Преображенская церковь (1714 г.), 9-главая Покровская церковь (1764 г.), Шатровая колокольня 91884 г.), составляют редкий по красоте и изяществу ансамбль.  Все  перечисленные  шедевры деревянного зодчества построено русскими мастерами без единого гвоздя. Здесь же расположен музей-заповедник народного деревянного зодчества и этнографии Карельской АССР. Учёные сейчас думают, как всё это богатство сохранить для потомков.

         Карелия вообще – холмистая равнина с многочисленными озёрами и лесами.  Растёт там карельская берёза особой формы и высокой твёрдости, с утолщениями на стволе и узорчатой мраморовидной древесиной на разрезе. Ценится это дерево как редкий материал для производства качественной мебели, художественных изделий, внутренней отделки помещений.

         Карелия – родина «Калевалы», карело-финского эпоса о подвигах и приключениях героев сказочной страны Калева.  Составлен из народных песен финским поэтом и фольклористом Э. Лонротом.   В 1985 году праздновали 150-летие «Калевалы»,   в карельские белые ночи у многочисленных голубых озёр и замечательных лесных пейзажей…    Впечатления – незабываемые, масса  положительных эмоций и радости на душе – край несравненный…

        В Карелии дочка Римма пошла в первый класс. Мне присвоили звание «капитан» - жизнь шла вперёд.

        Чем занимались в Выборге?  В этом городе Ленинградской области нашему батальону пришлось выполнять очень серьёзную задачу: строить подходы к мосту через Сайменский канал. Это известное гидротехническое сооружение соединяет Сайменские озёра в Финляндии с Финским заливом в районе Выборга, протяжённость канала 80 километров, из них половина – по территории СССР. Когда-то финнам отказали в возврате территории с Выборгом, и им пришлось брать в аренду 40 километров канала, поскольку он для страны играет жизненно важную роль – это выход в Балтийское море. По договорённости шла реконструкция канала  - углубление фарватера и замена низководных мостов высоководными в районе Выборга. Это требовалось для пропуска океанских морских судов.  Около Выборга строились два больших моста – железнодорожный и автомобильный. К железнодорожному мосту наш мехбат разрабатывал скальную выемку – «грызли» скалу с помощью взрывов, потом разрабатывали взорванный грунт бульдозерами и экскаваторами. Батальону были приданы буровзрывные взвода из других частей корпуса – в общем, работа была очень сложной, а сроки весьма сжатые и очень опасные. Без неприятностей не обошлось: однажды был случай, когда после очередного подрыва скального грунта один увесистый осколок улетел в центр города и при падении разбил большое стекло универмага. Между прочим, были приняты все меры предосторожности, но неприятный факт произошёл; хорошо, что обошлось без жертв. Причина была ясна и без расследования: было заложено взрывчатки больше, чем было нужно по расчёту.

           Сайменский канал нормально функционирует и сейчас, принося огомную пользу обоим соседним государствам. В Выборге находится Генеральная дирекция управления каналом, а Выборгский район и Карельский перешеек – это прекрасная зона отдыха ленинградцев. Жаль конечно, что служить там пришлось всего два года…

         3 марта 1966 года меня вызвали в Москву, в Политическое управление железнодорожных войск. Беседовал со мной начальник управления генерал Лайок М.Ф. Разговор пошёл о выдвижении меня на должность заместителя командира мостовой части по политической части в  Серовскую бригаду.

       Работы на этой новой трассе  Ивдель – Обь было очень много – подразделения части были рассредоточены по многим объектам, поэтому часто приходилось бывать в командировках. Всё это накладывало на проведение политико-воспитательной работы множество трудностей, хотя в работе с людьми трудностей хватало всегда.

      Выделили квартиру в домике, разделённом пополам с Москвиным – моим давним знакомым по прошлой службе. Мне досталась 3-х комнатная квартира, в которой я и разместился.  В квартире было две печи, одна их них с плитой. Дров заготовил много; не смотря на морозы, доходившие до – 50, в квартире было тепло. В августе поехал в отпуск, возвратились всей семьёй – Эрна Романовна и Римма.  Позднее  на зиму приехала и Ираида Николаевна – зимовали хорошо, продуктов и топлива было достаточно. Весной у дома посадили картошку и она выросла очень крупная – это навоз, привезённый со свинарника, сделал своё дело…

      Случались поездки в Серов и Свердловск на служебные совещания – ведь в Советской армии дело поставлено так, что политработник обязан вникать во все вопросы жизни и деятельности части, через коммунистов и комсомольцев влиять на положение дел в подразделениях и части в целом. И был серьёзный спрос.  Чем сложнее обстановка – тем для настоящего политработника больше работы. Я думаю, что со своими обязанностями мы справлялись неплохо: в 1968 году мне присвоили воинское звание «майор», в 1970-м по случаю 100-летия со дня рождения В.И. Ленина – наградили медалью «За воинскую доблесть».

       В этих краях пришлось служить пять лет. Край таёжный, болотистый, озёрный и восхитительно красивый. Но жить тут могут только сильные духом, привычные к особенностям климата люди. Панорама этого обширного края, наблюдаемая с вертолёта, всегда мне помнится..
       В 1970 году купил автомашину «Запорожец». Ездили на ней за грибами, ягодами, катались по посёлку. Иногда ездил в часть, аэропорт.


                НА  ЗАКАТЕ  СЛУЖБЫ.

           Стройка трассы подходила к завершению, надо было выбираться из тайги. Генерал Лайок,  обещавший мне короткое пребывание за Уралом, к  тому времени скончался. После неоднократных бесед с вышестоящими начальниками согласился на Тюмень.  В Тюменской бригаде в то время была вакантная должность инженера-инспектора по охране труда.  Я согласился, и  январе  1971  года прибыл в Тюмень.   С жильём было слабовато – соединение только недавно прибыло с другой, не менее важной стройки – Абакан – Тайшет, и ещё не развернуло собственное строительство. Остановились сначала в общежитии, позже получили 3-х комнатную квартиру в военном городке под Тюменью – там располагались воинские части бригады. В ней зимовали. Место было неплохое – рядом лес грибной и ягодный.

    С поездками в город трудностей не было  -  регулярно ходил служебный автобус, и ездили на своей машине. 
   
     Итак, квартиру получили, надо было ехать за вещами, имуществом в Советский.  Эрна и Римма были уже в Тюмени, жили у Юдиных.  Приехал в Советский, заказал  4-х - осный вагон, погрузил  в него все своё имущество, автомашину, разборный гараж.  Имущества набралось целый вагон. Встал вопрос как быть с охраной в пути следования ?   Под охрану сдавать  некому,  она еще не организована, пришлось сопровождать самому.  Это было в апреле,  днем и особенно ночью, жарко не было . Запасся продуктами, водой.  Кресла в салоне автомашины раскинул, матрасы, подушки, одеяла были. Получилось неплохо .   В первую ночь сон был очень крепкий: возни было много с погрузкой, хотя и помощников было  немало .   Ехал около трех суток - это сравнительно быстро по  тому времени,  до брался до Тюмени незаметно .    Вагон был адресован на базу материального снабжения - это там где  была квартира, жилой городок -  буквально рядом . Сложилось все очень удачно, на базе была рампа для  разгрузки техники,  свободная площадка и самое главное нашлось много  помощников. Разгрузили вагон, перевезли имущество на квартиру быстро,  через  день и гараж собрал под окном.

     0 характере работы в новой должности.  Откровенно говоря,  забот  стало значительно меньше, чем в батальоне и ответственность не та.   Инспектировать проще,  чем организовывать личный состав на выполнение задач.  Работать приходилось  больше с командирами частей, инженерно-техническим составом, проверять состояние строек, объектов, городков.  Большая часть хозяйств находилась в пригороде Тюмени,  были и в Тобольске,  за Тобольском,  в Омске,  в  Сургуте,  за Сургутом,  в  Свердловске.  В  течение квартала везде надо было побывать, проверить положение.  А поэтому без командировок дело не обходилось, они были часто.

    Трудно было добираться до северных подразделений:  сидения в аэропортах, рейсы самолетов переносились, отменялись из-за плохой погоды.  А бывать там интересно, особенно в местах, где не ступала нога человека.   Обилие  зверей,  птицы,  рыбы,  ягод, грибов,  кедровые рощи, глухариные,  косачиные  тока.    Гнуса, комаров, мошкары тоже много - тучи. Спасали специальные сетки, мази, полога.  Мне нравилась осенняя тайга,  но надо помнить, что она может быть приветливой и щедрой,  жестокой и коварной.  Не обходилось пребывание в ней без чрезвычайных происшествий, когда люди не возвращались из тайги или после долгого блуждания возвращались оборванные и истощенные.
Была возможность там и поохотиться немножко; ходили  на тока, по лосиным тропам . Одна часть соединения дислоцировалась на разъезде Выйский, который за Тобольском, недалеко от Туртаса (теперь  станция «Юность комсомольская», менять название приезжал писатель Борис Полевой ).    Я часто бывал там в командировке.   Начальник штаба части увлекался охотой.   Я  с  ним неоднократно ходил на косачиные,  глухариные тока от разъезда за 10-15 км. Выходили в  девятом часу вечера, шли по лосиной тропе, засветло выходили на ток - это на возвышенной сухой поляне с ельником среди топкого болота .  В ближайшей рощице разжигали костер и ждали двух часов ночи.   В конце апреля,  начале мая в это время начинает светать.  Первые птицы в третьем часу подают сигналы токования.  Быстро идем на ток,  где заранее сделан  скрыток  (шалаш).    С  этого  скрытка  на расстоянии 10-15 метров наблюдали баталии глухарей, косачей.  Их слетается очень много,  вся поляна гудит.   Дерутся здорово,  перепрыгивая друг через друга,  хвост,  крылья распущены . Очень интересное     зрелище . Выстрела из малокалиберной винтовки они почти не замечают, а  после ружейного выстрела разлетаются, но через 10-15 минут опять прилетают на это место и снова начинаются  баталии. Были трофеи.   В седьмом часу утра возвращались обратно  в часть, тропинку  перебегали проснувшиеся зайцы;  после такого похода ощущалась приятная усталость.  После бани крепкий сон  - спали,  как убитые …
               

     По делам службы бывал в Тобольске - город на Иртыше,  основанном  в 1587году.  Он готовится отметить своё 400-летие.  В прошлом столица Сибири и место ссылки политических заключенных. Здесь был построен первый в Сибири каменный кремль в 17 веке,   Софийско-Успенский собор, гостиный двор,  Шведские   палаты(17-18 в.в.).  Тобольск - родина  Менделеева,  Алябьева, Ершова.   Интересным было посещение городского кладбища.  Памятники, надгробные плиты, надписи  на них наводят на размышления о том, что в городе жили мужественные умные люди. Здесь могилы декабристов,  друга Пушкина  - Кюхельбекера .

          В настоящее время Тобольск один из промышленных центров Сибири,  в  1984 году сдан в эксплуатацию  Нефтехимический  комбинат  (1 очередь).  Сооружение  уникальное,  редкое. Развернуто большое жилищное строительство в верхней части города.

          Летом 1972 года получили в городе благоустроенную двухкомнатную квартиру недалеко от управления соединения.  Одни заботы отпали,  другие появились:  требовался гараж  для автомашины.  В  это время организовывался гаражный кооператив  «Текстильщик-9»   у  Камвольно-суконного    комбината  -  это в 10 минутах ходьбы от дома. Удобно , но  вопрос оказался проблемным: было много желающих.    Через горисполком попал в 15 процентов.   Это было разрешение только на место для гаража, на зачисление в члены кооператива.  А кто будет строить?    На этот вопрос длительное время ответа не было. Строительные организации были загружены до предела: местные власти разрешили самострой.   Это значит,   группируйтесь  по блокам и стройте сами. В блоке 12 гаражей, 12 человек работников. Что не можете сами сделать-нанимайте.  Работали по выходным дням и вечерам. За летне-осенний сезон блок был построен, отделку внутри делал каждый по-своему. Времени было затрачено тоже много.               
 
                Затем на повестку дня встал вопрос о замене автомашины. Появилась возможность купить"Жигули".  В 1974 году продаем "Запорожец",  а  в  1975 году покупаем "Жигули-2103". Автомашину выделило  Управление корпуса, которое находилось в Свердловске .

В Свердловск рискнул ехать один, от Тюмени до Свердловска 330 км. Покупал автомашину на базе Военторга  Свердловского гарнизона .  На базе было много автомашин, была возможность выбора.   В то время модель 2103 стоила 7,5 тыс. рублей.   Расчитывался чеками,  удобно.   На покупку, заправку, проверку ушло более 4 часов  времени, почти  до обеда .    Выехал из Свердловска  - все нормально, двигатель работал хорошо, ехал со скоростью под  50 км/час. Доехал до Богдановича  - это  100км от Свердловска;  необходимо было проверить ходовую часть, двигатель,  колеса, пробки, уровень  смазки.   Масла в двигатели было "Минимум" на щупе, обнаружил  подтекание .   После хорошего прогрева масло  просачивалось через неплотность  в сочленении между верхней крышкой и блоком двигателя,  крышка натыкалась на прилив   на поверхности блока  двигателя,  поэтому при затяжке шпилек необходимой плотности не было. Пришлось снимать крышку,  напильником спиливать прилив.  А где взять масло?  На заправке в Богдановиче   его не было.  Нашелся добрый человек,  приезжал заправлять бензином свою автомашину.  Гараж у него был недалеко от заправки,  вот он меня и выручил .    Долил масла и поехал дальше.  Времени потерял три часа.  Оставшееся расстояние до Тюмени проехал без поломок.  Поздно вечером приехал в Тюмень, обошлось все хорошо.  Вывод:  одному ездить за такой покупкой нельзя .

       В 1976 году начинался БАМ.   Предлагали ехать служить туда.   Отказался : в августе 1976 года исполнялось 25 лет службы в армии.   Ехать нужно было минимум на 5 лет .   Взял курс на увольнение.  В сентябре 1977 года уволился в запас.  В Тюмени прослужил более шести лет. Самый продолжительный срок службы в сравнении с другими городами.    Тюмень - крупный индустриальный и культурный центр самой обширной в стране области, протянувшейся от степей Казахстана до Ледовитого океана.  Важный железно дорожный,  речной,  автомобильный, воздушный  узел страны.   Тюмень - первый русский город в Сибири,  основанный в 1586 г. как укрепление.    Расположен  на берегу реки Туры,  притоке  Тобола и Иртыша.   

                После   постройки железной дороги в 1885 году  от   Екатеринбурга  до Тюмени, она становится крупным перевалочным пунктом:  Тюмень стали называть воротами в Сибирь.               
         В 1953 году на Тюменской земле, в  Берёзове,  вырвался из подземелья первый газовый фонтан сибирского месторождения.   Семь месяцев бушевала не поддававшаяся укрощению Березовская скважина,  словно утверждая своим ром право северных широт на особое к ним внимание со стороны геологов.

          В  I960 году забила первая нефтяная струя   на  Ишимском  месторождении,  там  пошел                " Большой газ", пошла " Большая нефть ".   Сегодня в Тюмени  восемь Главных  управлений,   крупные промышленные объединения, тресты ,  предприятия,  четыре высших учебных заведения, техникумы, технические училища, школы, театры, дворцы культуры, новые  микрорайоны  и многое другое.

          В июне-июле 1986 года Тюмень  праздновала своё 400-летие. В театрах, дворцах культуры были театральные представления артистов Москвы, Ленинграда, Киева, Свердловска и других городов, были и зарубежные артисты.  Город был в праздничном наряде.

           За период службы в Армии был удостоен девяти правительственных наград - за воинскую доблесть,  за  безупречную службу, за 26 лет службы,  и юбилейные медали.  В запас уволился в возрасте 47 лет .

                Без работы жить не мыслил .  15 сентября 1977 года устроился работать в Тюменский машиностроительный  техникум военным руководителем.   Что это за должность?  Вести уроки военного дела, по гражданской обороне,    руководить стрелковыми кружками,   военно-патриотической работой, ответственность за сохранность оружия, в праздники I мая и 7 ноября -бессменный руководитель праздничной колонны .  Дел было очень много.  Проработал четыре учебных года и не сожалею.   Много осталось хороших,   добрых  воспоминаний   о доброжелательных людях.  Директором  техникума  был замечательный человек Щёкотов Аркадий Константинович, секретарём  партийной организации  Платонов Николай Александрович -  знающие, понимающие руководители, работалось с ними  хорошо, творчески.  Но,   как говорят, всему есть предел - отпала необходимость иметь такую нагрузку.  Расстались добрыми друзьями . Перешел трудиться  в  Индустриальный институт,  который был  рядом   с  техникумом,   на должность начальника штаба гражданской обороны института.  Институт большой  - 8 факультетов и  5 общественных кафедр .  Активно взялся за работу,  но  на пути оказались препятствия в лице ректора института:  он этой работой не желал заниматься,  и  я от него не получал никакой помощи.  Поработал  не полный год и уволился .

                В октябре 1982 года поступил работать в «Главтюменьстрой» старшим инженером, где работаю по сей день.    Диапазон  работы  серьёзный:  в главке  два объединения -  в Нижневартовске   и Тобольске, семь трестов,  ДСК,  ЖКК  по Тюмени.   Тружусь по мере сил и возможностей.     Кроме основной работы несу партийную нагрузку : заместитель секретаря первичной партийной организации - это уже второй год . Всему есть предел;  прошу освободить, эта должность с бесконечными обязанностями .

               
                И вот –  вся  моя краткая автобиография .

   …Я мальчишкой не бегал на фронт - фронт стоял у родного порога , блиндажами изрыт огород. Автоматчик стоит у ворот.  И пылится за танком дорога.
      По сигналам далеких ракет ночью вдруг запылает "катюша",  а  наутро ударит в ответ Шестиствольный немецкий  "Ванюша".
  И в тайге,  и в пустыне я был .  Много видывал разного люду .  Много в жизни всего позабыл, Минометный  обстрел  -  не забуду .
   Я тяжёлые рельсы таскал  в  голубой  от мороза Сибири ,  в  Закарпатье карьеры копал,   Задыхаясь в забое от пыли …

     На этом я своё повествование закончу. Латинское изречение гласит:
    «Сделал, что  мог   -  и пусть, кто может, сделает лучше» .
                1 9 8 7 год, Тюмень.