Как обычно перед стиркой, она проверила карманы – деньги, бумажки с пометками, чеки за оплату телефонов - мягкий нужный мусор, который нарастает в кармане джинсов за несколько дней. Не разбирая, сложила все на тумбочку возле его кровати. Взгляд скользнул по визитке – золотом на белом были выдавлен незнакомый логотип, телефоны, имя - женское. Визитку положило отдельно – чтобы не потерял – и понесла ворох белья в стирку.
В субботу утром он вдруг засобирался куда-то, сказал, что в офис. Бедный - сказала ему в дверях, - работяга. Он улыбнулся обреченно, клюнул куда-то в район уха, пахнув свежим острым одеколоном.
Она посмотрела, как он садится в машину , помахала рукой – так было у них принято – махать на прощание.
Он позвонил в три, сказал, что задержится дольше, чем думал, спросил, что купить к ужину.
- Что хочешь, - сказала она, - я поем в городе.
- Окей, - сказал он, - я телефон отключу, чтоб не отвлекаться, ты не волнуйся.
- Целую, - сказала она гудкам.
Как-то в среду они ужинали - он листал автомобильный журнал, она слушала новости по кухонному телевизору.
- Да, я в пятницу в командировку лечу в Прагу, - сказал он, шурша страницами.
- Надолго?
- До понедельника, - сказал он быстро и сказал, - спасибо, милая, было очень вкусно, - и встал из-за стола.
- Чай не будешь? – спросила она вслед его обтянутой домашним свитером спине.
- Нет, я налью себе немного виски, - ответил он из комнаты.
Она услышала, как открылась и закрылась дверца бара и убрала его тарелку. Мясо он не доел, в салате только поковырялся.
Она налила себе чай и переключила на другой канал.
Магнитик, привезенный из Праги, в виде Швейка с большой пивной кружкой, украсил холодильник.
В декабре она сказала ему:
– Мартыновы зовут к себе на новый год. Ты как?
Он поднял на нее задумчивые глаза:
- Мартыновы? Не знаю, не знаю… Может, ну их – посидим дома, вдвоем.
- Вчетвером, Вадик обещал прийти, девушку свою приведет, - сказала она.
- Ну вот и славно, - ответил он, - посидим по-домашнему. Хоть выспимся… Я первого с ребятами договорился к Семену на дачу съездить, заодно и порыбачим.
Она внимательно на него посмотрела, но ничего не сказала.
Тридцать первого он весь день носился по городу, вернулся недовольный под вечер, когда она доставала пирог из духовки, за столом сидел молчаливый, на новую девушку сына почти не смотрел, выпил бокал шампанского, а в час, жалуясь на головную боль, пошел в спальню.
Она сказала сыну:
- На работе у него в последнее время столько дел – возвращается поздно, пусть отдохнет.
В феврале он вдруг явился домой возбужденный, с покупками – купил себе новых рубашек, галстук и свитер. Все было яркое, очень ему шло.
- Вот видишь, а ты вечно носишь что-то серенькое, - сказала она, удивившись покупкам. Раньше они всегда ездили в магазин вместе, и ей приходилось долго уговаривать его примерить что-то светлое.
- Да, знаешь, Серега брюки пошел покупать – ну и меня с собой затащил.
- Это он тебе помог выбрать? – спросила она.
- А, нет, там продавщица была - так увлеченно советовала, что я согласился.
- Хорошая продавщица, - сказала она.
- Хорошая, - сказал он.
Они встретились глазами, и оба отвели их.
- Ты сменил парфюм? – как-то спросила она у него, когда он снимал пальто, придя с работы.
- Что за глупости, - сказал он и быстро прошел в ванную.
Как-то, вернувшись вечером от подруги, она увидела, что стиральная машина работает. Она подняла брови – он никогда раньше не стирал сам.
- Как это ты разобрался с кнопками, - удивилась она.
- Я что, по-твоему, имбецил? – неожиданно резко ответил он.
Она пожала плечами.
- Куда поедем в отпуск? – спросила она его в апреле. – Лучше сейчас бронировать, а то потом ничего не будет приличного.
- Не знаю, - ответил он медленно, - устал я от этих поездок ( он правда в этом году часто летал в командировки). Хочешь – езжай одна. Или с Оксанкой своей. А я на даче отдохну. – он посмотрел не нее внимательно, а она сказала:
- Можно и так.
Однажды в пятницу он не пришел ночевать. Она всю ночь пролежала без сна, и только утром, когда услышала открывающуюся дверь, закрыла глаза и тут же заснула.
За обедом он оживленно рассказывал ей нелепый случай про машину , которую увезли на штрафстоянку, севший телефон, разведенные мосты, про старого друга, которого встретил случайно и напился в баре по случаю встречи.
- Какая насыщенная у тебя ночь выдалась, - сказала она и улыбнулась.
- Ну да, - сказал он растерянно, - все в одну ночь, представляешь.
- С трудом, - ответила она и поставила перед ним тарелку с большой отбивной.
Как-то она вошла в комнату и услышала, как он смеется , прижав телефон к уху– неожиданным интимным смехом.
Он обернулся, услышав ее шаги и сказал:
- Ну ладно, Серега, давай до завтра.
И отключил телефон.
В июле она уехала отдыхать. Он провожал ее в аэропорт
- Ты за меня не волнуйся, - говорил он. – я не пропаду. Буду отдыхать на даче, я так устал за этот год.
Она потрепала его по щеке и сказала:
- А я не волнуюсь.
Они поцеловались, и она пошла на регистрацию.
В августе они сидели на кухне, солнце золотило ее свежий загар и выгоревшие волосы, а он рассказывал ей про новый котел на даче.
Зазвонил его телефон. Он сбросил звонок, потом еще раз, а потом отключил.
- Знаешь, - сказала она задумчиво, - нам нужно с тобой поговорить.
- О чем? – слишком бодрым голосом спросил он, не глядя на нее.
- Я хочу развестись, - сказала она буднично, размешивая ложечкой сахар в чае.
- Что?
- Развод. Мне нужен развод.
- Аля, я не понимаю! – он смотрел на ее спокойное, как всегда, лицо.
- Ну что тут непонятного, - сказала она, - наша семейная жизнь уже давно только фикция… Сын взрослый, скоро сам женится… Зачем продолжать ломать эту комедию?
- Аля, я не понимаю, правда! – он взволнованно заглядывал ей в глаза. Ты из-за этих звонков, что ли? Я тебе все объясню, Алечка, это все ерунда, я виноват перед тобой, конечно, но это все уже кончено, правда, прости меня, пока тебя не было, я о многом подумал, мне нужна только ты, милая.
- Ты не понял, Андрей, - ответила она спокойно, - не в тебе дело. Просто я уже давно полюбила другого, и теперь я хочу от тебя уйти. При чем тут твои звонки.
- Полюбила другого… – повторил он севшим голосом, - давно?
- Два года.
- Ничего не замечал, ничего…
Она усмехнулась.
;