Глава - 3

 

                ГЛАВА-3


 - Это же седой лес, - пробормотал Юрка.
 - Самый что ни наесть седейший, ити его тить, - подтвердил его слова Тихоныч.
 - Следы ведут туда, - слова участкового прозвучали приговором.
 - Ну, дык это, - почесал затылок Вьетнамец. - Ничо, прорвемся. Нас же четверо никак.
 Поисковая группа топталась в нерешительности у черты, отделявшей седой лес от обычного.
 - Афанасий, вот скажи, - обратился к Тихонычу милиционер. - Мне кажется, или раньше седина была не такая сильная?
 - Да вроде поменее была, - пожал тот плечами и, вспомнив вдруг вчерашний совместный с Сашкой поход в зону купола и то, как тот забивал лбом кристалл в ствол поваленного дерева, махнул рукой: - Дык, ить его, с Сашкой хоть кто поседеет, хоть седой лес, хоть зеленый. Надо срочно его найти, а то разрушит кумпол, тить его итить.
 И Тихоныч решительно перешагнул седую черту.
 - Погоди, Афанасий, надо ж было пообедать сперва, - заспешил за ним Лексеич.
 - Найдем подходящую полянку и пообедаем, - отозвался, не сбавляя шага, Тихоныч. - Мне седина аппетиту не испортит.
 Савелий с Юркой молча следовали за ними, опасливо посматривая по сторонам. Однако ничего необычного вокруг не было. Лес как лес. Разве что посеребрен сединой, типа как обратная сторона у листа серебристого тополя. Только, в отличие от тополя, сединой было тронуто все – и стволы, и ветки, и листья, и хвоя, и трава, и даже мелькавшие в ветвях шишки. Постепенно путники привыкли к изменившемуся лесу, и вновь послышались разговоры, шуточки да прибауточки.
 - Так, ага, - Лексеич прищурил глаза, вглядываясь во что-то впереди. - Вон, на той полянке кострище чернеет. Вероятно, здесь Сашка провел ночь.
 - Ти-ить же его под хвост! – возмутился вдруг Тихоныч и начал вытирать сапог о траву. - Насчет Сашки не скажу, а псина евойная здесь точно проходила, ити ее тить.
 - Ух ты, смотрите, что это? – зоркий Юрка опять углядел что-то в деревьях.
 - Что там, Юрок? – подошел к приятелю Вьетнамец, и они вдвоем направились к свисающим из ветвей белым нитям.
 - Может это стропы парашютные? – предположил Юрка.
 - Не-е, ты чо? Стропы гораздо толще, - возразил Савелий, успевший в свое время послужить в ВДВ.
 - Эй! Вы там не трогайте ничего, - крикнул участковый, но было поздно.
Юрка потянул за один шнурок, Савелий как следует дернул за другой, намотав его на руку. Ветви содрогнулись, и на землю, словно созревшие плоды, посыпались уже знакомые читателю четырехрукие монстрики.
 - А-а-а-а! – закричали хором Вьетнамец с Юркой.
 - Гык, - сказала грудастая красно-окая четырехрукая красавица, упавшая прямо на руки Савелию.
 - Чего? – машинально переспросил ее сталкер, перестав орать.
 - Гык, - повторила та, обняв его за шею всеми четырьмя руками и припав головой к широкой мужской груди, и мирно захрапела. Так храпела старенькая бабушка сталкера, которую тот очень любил, а потому сейчас он, так же машинально, нежно погладил чудище по лысой морщинистой головке.
  Перестав орать, но не закрыв рот, и даже позабыв о бродящих вокруг странных гыкающих паукообразных существах, Юрка смотрел на стоящую перед ним влюбленную парочку. Вернее, стоял только Савелий, а лесная нимфа висела на нем, обхватив его ногами и четырьмя руками. Длине ее ног позавидовали бы самые популярные фотомодели. Длина рук тоже впечатляла, вот только кто мог бы позавидовать таким рукам, сказать трудно.
 Монстрики, как и во время утренней побудки, устроенной им Сашкой, побродив и погыкав, расползлись по деревьям и ветвям. Опешившие от произошедшего Тихоныч и Лексеич, подобно Юрке, стояли с открытыми ртами, замерев там, где их застал неожиданный монстрикопад.
 - А-а, - вскрикнул Савелий, когда до него вдруг дошло, кого гладит. Он резко отдернул руку от страшной головки и зашептал с дрожью в голосе: - Му-му-мужики, чего мне делать-то, а?
 - Попробуй поцеловать в темечко, тить ее в подмышку, - так же шепотом, предложил очнувшийся от ступора Тихоныч. - Может в прынцессу превратится, ити ее.
 - А сколько у нее подмышек? – спросил, так же отошедший от испуга, Юрка, и все разом посмотрели на него так, как обычно деревенские смотрели на Сашку. Юрка смутился и произнес: - Да я просто так спросил. Я же вижу, что четыре.
 - На, забери ее у меня, и считай подмышки, подножки, да хоть подушки, - зашипел на него Вьетнамец.
 - Не-е, - отступив в сторону, вскрикнул Юрка.
 - Тише ты, оглашенный, ити тебя тить, - теперь уже зашипел Тихоныч. - Разбудишь этих… вотетих, тить их.
 - А ну-ка, давайте потихонечку выходите оттуда, - раздался шепот очнувшегося наконец-то Лексеича.
 - А эту? – показал глазами на висевшее на груди чудище Савелий.
 - Неси пока с собой, - махнул рукой участковый. - Потом разберемся.
 И поисковая группа, стараясь ступать как можно тише, гуськом удалилась от страшного места. Осторожнее всех ступал бледный Савелий Норкин, ибо ощущал на своей шее дыхание спящего чудища. Перед глазами у него стояли частые острые зубки, которые он успел разглядеть, когда свалившаяся в его объятия красотка что-то ему гукала.

  Микрочел возвращался на поляну, смачно пережевывая мясистый хвост ящерицы, обладательница которого юрко скрылась в непролазных кустах. Сашка сидел на подстеленном белом мешке, крутил что-то в руках и вдруг исчез. Просто испарился, вместе с оседлавшим его монстром. Микрочел от неожиданности поперхнулся и закашлялся.
 - Чего это ты? – послышался Сашкин голос. - Подавился что ли?
 - Т-ты где? – изумлению пса не было предела. Нюхом он чувствовал присутствие хозяина, но глазами видел на том месте, откуда раздавался Сашкин голос, пустое место, и лишь примятую седую травку.
 - Кто, где? – не понял вопроса Сашка.
 Микрочел потрусил на голос и чуть было не уткнулся в ногу появившегося вдруг Сашки. Тот сидел, держа в руках какой-то странный кубик, ощетинившийся мелкими фигурками. Пес сделал несколько шагов назад, парень снова исчез. Обойдя вокруг, Микрочел определил зону невидимости на расстоянии метра от хозяина.
 - Такс, такс, такс, интересно, - пес лег на траву и, положив голову на лапы, спросил Сашку: - Что это у тебя в руках?
 - Не знаю, - пожал плечами тот. - Какая-то штуковина за цепь зацепилась.
 - И ты что-нибудь с ней делал? – вкрадчиво поинтересовался пес.
 - Только повернул вот так…
 - Стоп! – Микрочел вскочил на лапы. - Не крути ничего!
 - Почему?
 - Потому. Поверни обратно то, что ты повернул до этого.
 - Вот так, кажется, - прокрутил одну из сторон Сашка.
 - Точно?
 - Наверное, точно, - снова пожал плечами Сашка. - Но точно не знаю.
 - Ясно, - обреченно произнес Микрочел и отошел на метр. Сашка не исчез. - Кажется, получилось.
 Сказав последнюю фразу, пес отбежал еще на несколько шагов, обернулся и пожалел, что он не человек. Был бы человеком, сплюнул бы от досады, ибо хозяин снова исчез. Но собаки не умеют сплевывать, а потому Микрочел просто побежал по кругу, проверяя границу полога невидимости. Она отодвинулась еще на метр.
 - Микрочел, ты чего бегаешь вокруг? – осведомился Сашка, наблюдая за псом. - У меня уже голова закружилась.
 - Ты главное не крути больше ничего, ладно? Положи свою штуковину на чемодан и подойди сюда, пожалуйста.
 - Почему? Зачем? – задал сразу два вопроса сталкер, но кубик все же положил и, поднявшись, подошел к Микрочелу.
 - Посмотри на чемодан, - предложил ему пес.
 - А-а, где мой чемоданчик?! А коврик где?! А цепочка?! – возмущенно негодующий Сашка кинулся обратно и остановился, вытаращив глаза на появившиеся вещи. - Ка-ка-как это?
- Вот так это, Александр. Твой кубик действует как шапка-невидимка. По крайней мере, это одна из его функций.
 - Пропало, - сказал Сашка, сделав шаг назад. Затем шагнул вперед. - Появилось. Снова пропало, снова появилось. Хы, прикольно.
 - Знать бы еще, как этот кубик выключать, цены б ему не было, - Микрочел вспомнил, какие аппетитные шашлыки готовили каждую субботу на опушке у мохеровского офиса. Он как-то попытался стянуть один, но еле унес ноги, чудом уворачиваясь от летевших в него поленьев. Будь у него такой полог невидимости, м-м-м…
 Вдруг густой кустарник на краю поляны затрещал, зашевелился, и из него вышел солидный мужчина с черным кожаным портфелем в руке. Одежда на появившемся субъекте никак не вписывалась в окружающую лесную обстановку. Черный, идеально отутюженный костюм, начищенные до зеркального блеска черные туфли, белоснежная рубашка и красный, с диагональными черными полосками, галстук больше соответствовали солидному офису, нежели таежным дебрям.
 Мужчина остановился и пристально посмотрел на Сашку.
 - Ты записался в шпиндельшницель?! - проговорил о строго, ткнув в Сашкину сторону пальцем, словно красноармеец с военных плакатов , виденных Сашкой в старых фильмах.
 - Я-а? – только и смог вымолвить оторопевший сталкер.
 - А ты записался в шпиндельшницель?! – странный субъект с портфелем перевел палец в сторону Микрочела.
 - А… А я… А я вообще собака, - запинаясь проговорил Микрочел, поспешно отступая на пару шагов, и в доказательство несколько раз тявкнул: - Гав, гав-гав-гав.
 - Да-а? – спросил мужчина удивленно, переведя взгляд на Сашку.
 - Да, - кивнул в подтверждение тот и засунул в нос палец, чего не делал уже давно.
 - Тогда я пошел, - сказал мужчина и, развернувшись, с треском и хрустом скрылся в кустах.
 - Что это было? – хором спросили друг у друга Сашка и Микрочел, после того, как все движения в кустах стихли, и одновременно пожали плечами в ответ. Пожатие плечами у пса получилось совсем по-человечески.
 - Давай уходить отсюда поскорее, - предложил Микрочел. - А то вдруг он вернется не один, и нас насильно запишут в этот шпиндель-миндель.
 - В шпиндельшницель, - поправил его Сашка.
 - Шницель, конечно, звучит аппетитно, но все равно, мне кажется, что это какая-то ловушка. Надо уходить отсюда.
 - Ладно, пойдем, - согласился Сашка и, вынув палец из носа, оторвал большой лист у пробегавшего мимо репейника. После чего, ловко увернувшись от хлесткого удара корнехвоста, прошел к оставленным вещам и бережно завернул в лист волшебный кубик, крутанув его еще раз напоследок.
 Микрочел видел, как Сашка скрылся в пологе невидимости, и полог тут же пропал, явив взору пса, заворачивающего кубик в безжалостно оторванный лист лопуха, сталкера.
 - Это, как это? – удивился пес. - Это что это ты с кубиком сделал?
 - Повернул как было, - просто объяснил Сашка.
- Дак ты запомнил, как было?
 - Да, наверное. Но точно не знаю.
 От Сашкиного объяснения Микрочелу захотелось кого-нибудь укусить, и он посмотрел на кусты, в которых пару минут назад скрылся странный мужик с портфелем.

 Три самки оленя щипали травку, отдыхая после любовных игр. Над ними, раскинув щупальца, нежился в ветвях осьминогоолень. Вдруг, краем своего большого глаза он заметил какой-то отблеск, мелькнувший меж стволов. Монстр поднял голову, увенчанную рогатым пнем, и заинтересованно уставился в ту сторону. Там над кустами плыл блестящий диск, из-под которого слышалось невнятное бормотание. Осьминогоолень бесшумно заскользил по ветвям вслед удаляющемуся диску. Приблизившись, он с радостью узнал своего старого двуногого знакомого, который всякий раз при встрече с ним мгновенно засыпал. Последний раз, когда они встречались, он позаимствовал у двуногого эту чудесную ветвистую корону, так солидно украсившую его голову. Но этот диск, что сегодня сиял на голове у двуногого, понравился осьминогооленю еще больше. Если в такой сверкающей короне забраться на макушку самого высокого дерева, то ее сияние заметят самки из самых далеких уголков леса, и придут к нему, и он сольется с ними в порыве всепоглощающей страсти! 

  Когда нечто ухватило за титановый диск и потянуло его кверху, Иса даже не стал поднимать голову, чтобы посмотреть на того, кто покусился на его новую кепку. Он быстро скинул врезавшийся в подбородок ремень и, не теряя времени, привычно погрузился в очередной обморок.

 Долгое время поисковая группа двигалась молча, переваривая случившееся. Товарищи лишь периодически бросали короткие взгляды на плетущегося позади всех Савелия. Тот бережно нес вцепившееся в него лесное чудище. Чудище тихонечко похрапывало и иногда - вероятно ей снилось что-то хорошее - нежно терлось щекой о грудь сталкера, ласково поглаживая его по загривку. Вьетнамец при этом зеленел лицом и старался идти еще осторожней.
 - Мужики, - еле слышно позвал он. - А завяжите ей чем-нибудь рот, а. Только осторожно.
 - Боишься, зацелует, когда проснется, тить тебя итить, - подначил Тихоныч, но тоже еле слышным шепотом.
 - До темноты не проснется, - уверенно, но так же тихо, прошептал милиционер. - Судя по их большим глазам, они ведут ночной образ жизни.
 - Видели б вы ее зубы, - посетовал Савелий.
 - Приподними ей губу, мы посмотрим, - предложил Юрка.
 - Да пошел ты.
 - Ох ты ж, ёлки-моталки, - встрепенулся вдруг участковый. – Я ж от эмоционального потрясения забыл за следом посматривать. Мы все это время двигались в неизвестном направлении.
 - Не баись, Лексеич, тить тебя в фуражку, - успокоил Тихоныч. - С Сашкиного следа трудно сбиться. Вона он всю дорогу какую-то хрень за собой волочит, ити его тить. Ага, это цепь. Вона, вишь, кто-то четырьмя лапами на нее вскочил, и четыре звена четко отпечатались.
 - Ага, точно, - обрадовано подтвердил участковый и, упав на колени, обнюхал ствол близстоящего деревца. - Этот кто-то четвероногий - его пес.
 - Ты, Лексеич, ити его, еще ногу подними, да переметь псову метку, - покачал головой Тихоныч, наблюдая за действиями милиционера.
 Молодые сталкеры хохотнули, но тут же умолкли, боязливо косясь на спящее чудище.
 - Чой-та там, гляньте, - кивнул вперед зоркий Юрка.
 Впереди вдоль тропинки извивалась, временами пересекая ее, борозда. Будто бы кто-то тянул за собой маленькую борону.
 - Так, ага, понятно, - произнес Лексеич, подойдя ближе. - Здесь что-то зацепилось за цепь и поволоклось за ней далее.
 - А чего ж он, ну, Сашка не отцепил енто, ну, что прицепилось? – задал вопрос Юрка.
 - Лень было палец из носу доставать, ити его тить, - буркнул Тихоныч, после чего обратился к участковому: - Да тить же тебя итить, да встань ты уже с четверенек. Хватит уже нюхать, аки пес, не то нос вовнутрь всосешь. Будешь как вон ента красавица, што в Савку влюбилась. Нешто можно сбиться со следу, когда такая борозда перед глазами, тить, вотета вот, итить?
 Лексеич смущенно поднялся, потрогал свой нос, будто проверяя, не всосался ли тот вовнутрь в самом деле, зыркнул на Савкину красавицу, плечи его передернулись, и он молча последовал за уверенно шагающим по тропинке Тихонычем.
 Следовавший за ним Юрка зачем-то тоже прикоснулся к своему носу, но тут же отдернул руку, махнув ей перед собой, словно отгоняя нечто, и сплюнул.
 Следуя вдоль борозды, путники вскоре вышли на большую поляну. В центре поляны борозда обрывалась. Вокруг этого места трава была примята, но, что самое удивительное, в радиусе метров десяти она была обычного зеленого цвета без всякой седины. Поисковики уже настолько привыкли к седому лесу, что это зеленое пятно показалось им каким-то неестественным. Никто из них даже не осмелился нарушить его границы, все аккуратно обошли зеленую траву по кругу.
 - Вероятно, здесь Сашка устраивал привал, - предположил участковый. - И судя по все еще примятой траве, мы его уже нагоняем.
 - Может, тоже перекусим? – предложил Юрка.
 - Надо постараться догнать Сашку до вечера, - ответил Лексеич. - Тогда и перекусим…
 Треск кустов не дал участковому договорить. Проламываясь сквозь окружающий поляну кустарник, к путникам вышел солидный мужчина с черным кожаным портфелем в руке. Одежда на появившемся субъекте никак не вписывалась в окружающую лесную обстановку. Черный, идеально отутюженный костюм, начищенные до зеркального блеска черные туфли, белоснежная рубашка и красный, с диагональными черными полосками галстук больше соответствовали солидному офису, нежели таежным дебрям.
А на фоне седого леса его одеяние и вовсе выглядело вызывающе.
 Мужчина окинул присутствующих строгим взглядом.
 - Ты, - произнес он громогласно, указывая почему-то на Савелия, - записался в шпиндельшницель?!
 Тихоныч, будучи ближе всех к странному выходцу из кустов, залепил ему рот своей ладонью и покрутил у виска пальцем свободной руки.
 - Чего орешь, тить тебя итить?! – возмущенно зашипел он на мужчину. - Не видишь что ли, тут вон спят некоторые, ити их. А коли проснутся от твоего ору, ты их убаюкивать будешь? А? Слушай, а может, ты вообще заберешь себе енто вотето вот, ить тебя в портфель? А?
 Услышав последние слова Тихоныча, Савелий с надеждой уставился на мужика. Но тот, отстранившись от ладони Тихоныча, отрицательно замотал головой.
 - Не, мне этого не надобно, - уже шепотом сказал он и споро удалился обратно в кусты.
 Поисковая группа двинулась дальше. И лишь отойдя от поляны на полкилометра, участковый вдруг остановился и как-то странно посмотрел в обратном направлении.
 - А кто это был? – задал он неизвестно кому предназначающийся вопрос.
 Его спутники тоже посмотрели назад и дружно пожали плечами.
 - А тить его итить? – ответил за всех Тихоныч, и группа двинулась дальше.

  Подняв лапу на очередной куст, Микрочел задумчиво осматривал окрестности. Вдруг куст зашевелился, и из него, отфыркиваясь и отряхиваясь, выбралась огромная волчица. На ее заспанной физиономии читалось явное неудовольствие. Можно было со стопроцентной уверенностью утверждать, что серая жительница местного леса не была фанаткой уринотерапии.
 - Ой, здрасти, - Микрочел смущенно опустил ногу. Внутри у него все похолодело. Мало того, что сам вторые сутки страдает от голода, так теперь еще наклевывается перспектива стать чужим обедом. И он сказал первое, что пришлось на язык: - Вы случайно не видели, здесь девочка с ружьем не проходила?
 Волчица обошла вокруг пса, внимательно его разглядывая и обнюхивая, словно раздумывая, с какой части лучше начать трапезу. Микрочел тоскливо посмотрел на тропинку, по которой уже скрылся меж деревьями Сашка. Эх, не надо было так далеко отбегать от хозяина.
 - Ты же собака? – спросила вдруг волчица.
 - Я пес, - гордо произнес Микрочел, решив, что погибать надо достойно.
 - Один хрен разговаривать не должен, - рыкнула волчица.
 - Почему? – удивился Микрочел.
 - Потому, что собаки лают, независимо от того, псы они, или нет, - пояснила волчица.
 - Это да, - согласился Микрочел и задумчиво почесал задней лапой за ухом. - Я тоже заметил, что со мной что-то не так. Скорее всего, я вундеркинд, а вундеркинды ядовиты.
 - Вудер кто? – не поняла серая собеседница.
 - Кинд, - подсказал пес. - Вы, кстати, тоже разговариваете, вместо того, чтобы выть на луну. Значит, тоже вундеркинд. Может, у нас общие предки? Вот, к примеру, у вас, случайно, нет родимого пятна под задней правой лапой?
 Микрочел сунулся было проверить свое предположение, но волчица, рыкнув, отстранилась.
 - Эй-эй, ты куда лезешь? – проговорила она возмущенно. - Мы еще не настолько близко знакомы.
 - Так давайте познакомимся, мадам, - завилял хвостом Микрочел, почуявший, что может избежать участи волчьего обеда. - Позвольте представиться, Микрочел, пес очень редкой и уникальной породы унибромпромдвортерьер.
 - Чего? – опешившая от такого напора волчица даже села, изумленно глядя на черное недоразумение, которое сперва опорожнило на нее свой мочевой пузырь, а теперь говорит какие-то непонятные слова. Однако что-то в этих словах трогало ее хоть и волчью, но все же женскую душу, бередя и пробуждая незнакомые доселе чувства.
 - Позвольте узнать ваше имя, мадам, - не унимался пес.
 - Клава, - смущенно произнесла та.
 - Клава, - повторил Микрочел, как бы смакуя это имя. - Какое чудное и необычное имя! Такого имени достойны только лесные нимфы, подобные вам, мадам.
 - А почему ты… вы называете меня какой-то мадамой? Мне это приятно, но все ж.
 - Только из глубокого моего уважения к вам, мадам Клава. Поверьте мне, я всю жизнь провел в дере… кхым… в деловых поездках и повидал немало сук, извините, самок. И я знаю, Клава, жемчужины, подобные вам, встречаются настолько редко, что не каждому псу выпадает счастье даже просто увидеть, а не то, чтобы иметь удовольствие общения. Мадам, я просто немею, глядя на вашу красоту…
 Переполнившие волчицу чувства вырвались наружу леденящим кровь воем, перемежающимся со страстным рычанием. Прерванный на полуслове Микрочел чуть было не упал в обморок от неожиданности. Припав к земле, он закрыл глаза. Вой прекратился и пес почуял, как кто-то нежно берет его за шкирку и поднимает в воздух. Осторожно открыв один глаз, Микрочел понял, что волчица несет его куда-то.
 - И-и-извините, мадам, куда вы меня несете? – вкрадчиво произнес он.
 - Ф логофо, - сквозь зубы и шерстяную микрочеловскую загривку произнесла волчица. - Офтныфе офно тфое, кфак и фся мафя фжизнь.
 - Но… Но, мадам Клава, - попытался возразить пес, болтаясь в воздухе в такт прыжкам волчицы. - Извините, но я не могу так сразу. У меня, в конце концов, есть обязательства перед другим .. Ой!
 Микрочел грохнулся оземь, клацнув зубами и чуть было не прикусив язык. Над ним грозно нависла серая масса волчицы. Ее огромные белые клыки хищно маячили прямо перед глазами дворняги.
 - Что? – тихо спросила она спокойным голосом. И в этом спокойствии было больше угрозы, нежели в грозном рычании. - У тебя есть обязательства перед другой… другой? Твое сердце занято?! Р-р-р-р…
 - Что вы, что вы, мадам! Вы не так меня поняли! – Микрочел с такой скоростью завилял хвостом, что в какой-то момент задние лапы оторвались от земли, и он грохнулся на зад. - С того момента, как я вас увидел, мое сердце принадлежит вам, и только вам. Но у меня действительно есть обязательства перед моим хоз… хорошим другом.  Его самка, в смысле, девушка, он человек, мадам, потерялась в лесу. Я обещал ему помочь ее найти. Но как только мы ее найдем, я тут же примчусь к вам, Клава. И тогда уже никакие силы в мире не смогут нас разлучить. Вы верите мне, Клава?
 - Вау-у-у-у, - снова взвыла серая бестия. - Я не переживу ожидания! Веди меня к своему другу. Я помогу вам найти его самку.

 Сашки и не заметил отсутствия Микрочела. Он двигался вперед, сосредоточенно пытаясь решить возникшую проблему. Дело в том, что волшебный кубик не влез в чемодан, и его пришлось нести в руке. В итоге, обе руки оказались заняты, в одной чемодан, в другой кубик. Хорошо хоть кардан с обмотанной вокруг него цепью удалось засунуть за сцепленные вокруг пояса ноги монстрика, словно за поясной ремень. И вот теперь Сашку одолевала простая физическая потребность - вставить палец в нос. Он пытался сделать это, держа в руке кубик, но тот закрывал значительную часть обзора. В конце концов, сталкер споткнулся о выползший на тропинку корень и больно ударился лбом о пень. Правда, на месте разлетевшегося от удара пня, обнаружился черный кристалл «Целитель». Но ведь у Сашки уже был один такой, и он сперва даже не хотел подбирать второй. Но потом все же взял, решив отдать Тихонычу, в благодарность за то, что тот посвятил его в сталкеры.
 Засунув кристалл в карман и подхватив с земли свои вещи, сталкер двинулся было дальше, но увидел лежащий поперек тропинки огромный язык. Был язык бледно серого цвета, влажный и пупырчатый, словно бородавчатая жаба. Бородавчатых жаб Сашка никогда не видел, но почему-то был уверен, что язык пупырчатый именно как бородавчатая жаба. Проследив взглядом от кончика языка до основания, Сашка увидел, что тот начинается метрах в десяти от тропинки, уходя основанием в большое низко расположенное дупло огромного дерева. Дерево на первый взгляд напоминало мертвый, без единого листочка, раскидистый дуб, если бы не еле заметно пульсирующие кроваво красные почки.
 Так как кончик гигантского языка уходил в густой непролазный кустарник шиповника, чтобы его обойти, нужно было идти к дереву, или обходить невесть куда тянущийся кустарник. Чтобы не терять время, Сашка решил попросту перепрыгнуть неожиданное препятствие. Однако оттолкнулся недостаточно сильно и приземлился на скользкий край языка. Поскользнувшись, сталкер растянулся на земле. Когда поднялся, то увидел, что язык стремительно втягивается в дупло, а вместе с языком уезжает выроненный при падении чемоданчик. Лишиться столь ценного имущества парень не мог, а потому, не раздумывая, нырнул в дупло вслед за исчезнувшим там чемоданчиком. Со звуком «ам-ням» дупло захлопнулось, и вокруг воцарилась тишина. Только почки несколько раз мигнули красным светом и потухли, став такими же серыми, как и все остальное дерево.
 Через несколько минут по тропинке мимо странного дерева большими прыжками пронеслась огромная серая волчица, несущая в зубах черного пса. Пес пытался говорить на ходу, но из-за сильной тряски получалось только что-то типа «ик-мык-пык».  Мгновение, и волчица скрылась за поворотом тропинки.
 Прошло еще несколько минут и ствол вокруг дупла, в котором исчез сталкер, вдруг раздулся. Дупло снова открылось и издав звук «пфу», выплюнуло Сашку обратно. Разбуженный монстрик на его спине хлопал большими, ничего не видящими глазами и постоянно пытался что-то возмущенно заверещать. Но каждый раз, когда он открывал зубастый ротик, Сашка накатывался на него, кувыркаясь по земле, и придавленный наездник лишь жалобно вякал.
 Откатившись на несколько метров, парень вскочил и с обиженно-возмущенным видом бросился назад.
 - Отдай чемоданчик! – требовал он, пытаясь разомкнуть руками вновь схлопнувшееся дупло. Однако безрезультатно.
 Заметив две маленькие дырочки над плотно сомкнувшимся дуплом, Сашка задумчиво почесал затылок. Вернее, попытался почесать. Чесать в раздумье затылок вообще было для него не характерно. Мысленный процесс он обычно стимулировал ковырянием в носу. Но тут вдруг попытался почесать затылок. Однако под руку попалась голова красноглазого монстрика, который в очередной раз открыл рот для возмущенного писка. «Хрум, хрум, хрум» - почесал сталкер морщинистую кожу на затылке наездника, тот с блаженством прищурил глаза, словно кошка, которой почесали под подбородком, и, успокоившись, опять погрузился в дневную спячку.
 Несмотря на то, что почесан был не тот затылок, какая-то мысль в Сашкиной голове все же сформировалась. Он, осмотревшись вокруг, сорвал длинную травинку и принялся тыкать ею в замеченные дырочки. Дырочки зашевелились, то сужаясь, то увеличиваясь в диаметре. Вдруг дупло резко открылось, шумно втягивая в себя воздух. Обрадованный Сашка тут же нырнул в него. Однако успел проникнуть внутрь лишь по пояс, когда дупло, издав громкое «пчхи», снова выбросило его наружу.
 И опять жалобно завякал монстрик, несколько раз придавленный к земле во время кувырков. В итоге сталкер еще и хорошенько приложил его головой о ствол дерева, на которое наткнулся. Не выдержав удара, лесной житель лишился чувств, уронив голову на Сашкино плечо. Однако объятия не ослабил.
 - Ах, та-ак?! – еще больше возмутился сталкер. – Ну, погоди-и!
 И он снова принялся щекотать травинкой деревянные ноздри с таким целеустремленным видом, будто в этом действии заключался смысл его жизни. Даже кончик языка высунул от усердия.
  Дерево стоически терпело издевательства, пытаясь как можно сильнее сжать дырочки, в которых юный садист углядел ноздри. Почки на голых ветвях то наливались багровым свечением, то тускнели. Наконец дупло снова приоткрылось и, издав звук «да тьфу», выплюнуло заветный чемоданчик.
 Обрадованный сталкер оставил травинку глубоко воткнутой в одну из дырочек и бросился к своему сокровищу. Пока он тщательно проверял, все ли его вещи целы, дерево старательно продувало ноздрю, пытаясь избавиться от травинки. Оно открывало дупло, делая глубокий вдох, затем с силой выпускало воздух через ноздри. Наконец травинка вылетела, дерево еще раз чихнуло и замерло, погасив свечение почек и притворившись мертвым.
 Закончив ревизию, Сашка осмотрелся вокруг.
 - Микрочел! – окликнул он пса, вспомнив о его существовании, и не дождавшись ответа, обратился к дереву: - Ты Микрочела не видело?
 Дерево еще крепче сжало дупло и свесило вниз все ветки, показывая, что оно уже давно умерло и засохло, и ничего не знает, и ничего не видело.
 Еще раз осмотревшись, Сашка подхватил чемоданчик и двинулся по тропинке, время от времени окликая своего четырехлапого друга.
 Прошло еще несколько минут и запыхавшийся сталкер бегом вернулся к дереву.
 - А кубик? – укоризненно произнес он, поставив чемодан на землю и уперев руки в бока, как всегда делала бабушка, уличив его в каком-нибудь проступке. Дерево приоткрыло краешек дупла и выдавило через него волшебный кубик, мол, не очень-то он и нужен.
 - Нехорошо брать чужие вещи, - погрозил пальцем Сашка и, забрав свое имущество, вприпрыжку поскакал по тропинке, напевая: - А-а, крокодилы-бегемоты, а-а, обезьяны-кашалоты…

 - Волчья, - Лексеич на трех конечностях, будто подраненная собака, выбрался из кустов. В одной руке он держал кусок серой шерсти, потому и передвигался не на четвереньках, ибо опирался только на одну руку. – Судя по примятой траве, зверь довольно крупный. Давно таких крупных волчищ не встречалось в наших краях. Вероятно, он в этих кустах лежал в засаде, поджидая добычу.
 - Или, ити его тить, прятался от Сашки, - выдвинул встречное предположение Тихоныч.
 - Судя по тому, что здесь обрываются собачьи следы, волк съел пса, не обратив внимания на реплику старика, продолжил участковый.
 - Ды ну? – воскликнул Юрка.
 - Ит-ти его! – Тихоныч отодвинул милиционера, пытаясь самолично прочитать следы. – Неушто отгавкался чертовый кусака?
 - А Сашку? – спросил Вьетнамец, косясь на свою подругу, приникшую к его груди.
 - Что Сашку? – не понял Лексеич.
 - Сашку волчище не съел?
Тихоныч выразительно постучал костяшками пальцев сперва по своему лбу, потом по стволу ближайшего дерева. Милиционер же серьезно ответил:
 - Нет. Сашку не съел. Его следы идут дальше. Судя по всему, он даже не задержался здесь. Возможно, даже и не заметил, как погиб его пес. Да и не смог бы даже самый большой волк полностью съесть такого крупного человека, как Сашка. Честно говоря, меня смущает даже то, что не осталось никаких следов от собаки – ни пятен крови, ни костей, ни шерсти. Будто волк проглотил его целиком.
 Сунув клочок шерсти в карман, Лексеич опустил четвертую конечность и снова вломился в кусты.
 - Ага, ясно! – послышался его голос с другой стороны. – Вот следы волка, когда он шел сюда. А вот эти следы ведут отсюда. Теперь его передние лапы оставляют более четкий отпечаток, значит нагрузка на них возросла. О чем это говорит?
 - О чем, ити его? – обойдя кусты, Тихоныч подошел к сыщику.
 - О том, что волк несет в пасти что-то тяжелое. А что он может нести?
 - Что? – хором спросили подошедшие молодые сталкеры.
 - Ясно, что не Сашку, тить его итить, - произнес старик. - Иначе бы волчара проваливался в землю по колено.
 - Не Сашку, - подтвердил участковый. – Волк унес его собаку.
 - На кой ему ента псина, тить его под хвост? – подивился Тихоныч. – Да и тить бы с ним. Сергеевны чадо дальше пошло, значит и нам дальше идти следует.
 Поисковики вернулись на тропу, но через несколько метров участковый вновь рухнул на четвереньки, узрев что-то еще.
 - Ага. Вот опять волчьи следы. Теперь он несется большими прыжками вслед за Сашкой. Судя по отпечаткам, в зубах все еще несет груз. Так-так-так, - Лексеич внимательно осмотрел и понюхал темное пятно на краю тропинки. – похоже волк-то не волк, а волчица.
 - Это как это ты определил, итить тебя в нос? – в очередной раз удивился старик. – По запаху, что ли? Ты, Лексеич, давай-ка привыкай больше на двух ногах ходить. А то совсем скоро особачишься. Вона уже суку по запаху определяешь.
 Парни тоже с интересом смотрели на милиционера, не зная, смеяться ли, или принять слова Тихоныча всерьез. Все-таки пять лет, прожитые рядом с куполом, научили местных жителей верить в самые невероятные и фантастические вещи.
 Все очень просто, - простодушно объяснил участковый. – Волк он как мочится? Как пес – на стволы деревьев, да на кустики. А вот так на ровном месте может только волчица.
  Остальные участники поисковой экспедиции посмотрели на мокрое пятно у тропинки, затем перевели взгляды, в которых теперь читалось уважение, на Лексеича.
 - Ты, ити его вотета, прямо как ентот, Шерлоковый Холмс, тить тебя, - одобрительно произнес старик. – Но ходи все ж лучше на ногах.
 
 Резко затормозив, волчица по инерции проехала юзом еще пару метров и остановилась, выпустив из пасти загривок Микрочела. Тот наконец-то ощутил под ногами почву и попытался отбежать к ближайшему кустику.  Но болтанка во время стремительного бега Клавы негативно сказалась на его вестибулярном аппарате. Словно впервые вставший на ноги щенок, пес сделал несколько неуверенных шагов, лапы подломились, и он растянулся у края тропинки, сведя зрачки к переносице.
 - А куда мы бежим? - поинтересовалась Клава.
- М-мы? – Микрочел попытался сосредоточить мысль на вопросе.
 - Мы, - кивнула волчица.
 Пес наконец-то смог встать и отлепить взгляд от кончика собственного носа. Уже более твердым голосом он ответил:
 - Мы отправились в путь, чтобы помочь моему хоз… другу найти его самк… подругу.
 - А где твой друг? – последовал очередной вопрос.
 Микрочел окинул взглядом окрестности.
 - Действительно, где?
 - Я чуяла его след вначале, но теперь он пропал. Наверное, свернул с тропинки в лес. – Клава не стала уточнять, что перестала чуять след уже довольно давно, но, будучи поглощенной разбуженными в ней новым другом эмоциями, сообразила это только сейчас.
 - Надо возвращаться, - произнес пес и еле успел увернуться от клацнувших над его загривком волчьих зубов. Отскочив от подруги, он поспешно заговорил: - Мадам Клава, я пойду сам! Я джентльмен, в конце концов, и мне не пристало…
 - Джентель кто? – перебила велеречивого пса волчица.
 - Мен.
 - Понятно, - Клава почесала задней лапой за ухом. – А это кто?
 - Это… Это, как бы это сказать, - Микрочел на мгновение задумался. – Это самец! Да, мадам Клава, са-мец! И не смотрите, что я не удался ростом. Зато у меня вся сила ушла в… в… в этот, как его… в ум. Да, в ум! Вы видите, какой у меня могучий ум? Не такой, конечно, как у моего хоз…, тьфу, друга, но все ж.
 Волчица обошла вокруг пса, внимательно оглядывая его в поисках могучего ума. Даже заглянула ему под живот и, неопределенно хмыкнув, махнула хвостом:
 - Ладно, ежели ты джентель, этот, мен, тогда пошли.
 И они двинулись в обратном направлении. Микрочел гордо семенил впереди, украдкой бросая короткие взгляды на свою дикую спутницу. Клава тоже посматривала на горячего джентльмена.
 Вскоре им пришлось снова остановиться, чтобы пропустить пересекающих тропинку верблюдов. Корабли пустыни, важно вышагивая, выходили из зарослей с одной стороны и, пройдя перед ожидающей, когда освободится дорога, парочкой, снова скрывались за густыми ветвями. Вы когда-нибудь стояли на переезде перед бесконечно проносящимися вагонами товарняка? Вот примерно такие ассоциации могли возникнуть при наблюдении за бесконечной вереницей верблюдов, флегматично смотрящих на окружающий мир. Разве что, не было слышно грохота колесных пар на стыках рельс. Но вот последний дромадер пересек тропинку и нетерпеливо переступающие с лапы на лапу путники двинулись дальше.
 
 - Вы не желаете послушать мои произведения?
 Сашка удивленно покосился на неожиданно появившегося из чащи человека в светло-сером костюме. Это явно был брат близнец того мужчины, который предлагал им с Микрочелом записаться в шпиндельшницель. Только этот был без портфеля и одет более ярко. На ногах его слепили глаз белизной идеально чистые туфли. Если бы сталкер был близко знаком с классикой русской поэзии, то наверняка прическа с пробором посередине вызвала бы у него ассоциации с Сергеем Есениным. Но из всей литературы Сашка читал только обложку из глянцевого журнала, на которой была изображена красивая тетенька, и которая лежала сейчас в его чемоданчике. Поэтому, прическа человека в светлом поселила в голове парня лишь мысль о том, что по возвращении надо будет попросить бабушку причесать его так же.
 - Вы желаете послушать мои произведения? – снова спросил мужчина, тряхнув перед Сашкой стопкой исписанных мелким почерком листов бумаги.
 - Наверное, желаю, - не решился сходу отказать сталкер и тут же добавил: - Но, скорее всего, нет. Я спешу. Мне надо найти Василиску, потому что я сталкер. И Микрочел куда-то пропал.
 - Я не задержу вас надолго, - не унимался мужчина. – Вот послушайте:
 Я занесенный в этот мир
 Судьбой-злодейкой  неспроста!
 Пусть выпит горький мой кефир,
 Осталась в кружке пустота!
 Моя божественная суть
 Простерла благости крыло
 Над всем, что, волею небес,
 Пургеном в душу залегло…
  Незнакомец шел рядом с парнем, держа перед собой листки и декламируя во весь голос. Свободную руку он то прикладывал к груди, то вытягивал вперед, будто указывая путь, то начинал размахивать ею, словно отмахиваясь от налетевшей мошкары. Сашка ничего не понимал в выплескивающихся на него стихах, и от этого ему было как-то не по себе. Он пытался ускорить шаг, надеясь, что приставучий поэт не выдержит темпа и отстанет. Но тот шел, как ни в чем не бывало - дыхание оставалось ровным, голос не сбивался с ритма. Более того, несмотря на то, что сталкер уже почти бежал, мужчина в светлом костюме продолжал идти неспешным прогулочным шагом, чуть опережая его.
 - В переплетении ветвей
Луч солнца робкий заблудился.
 Он, словно рыжий воробей,
 От безысходности ярился,
 То вправо кинется, то влево,
  То вниз сбежит, то вверх по древу.
 Суть перманентного метанья,
 Мой друг, - основа мирозданья!
 Поэт переложил в конец пачки очередной листок и продолжил обогащать Сашку мудрыми рифмами. Эти рифмы путали мысли в голове сталкера, мешая ему мечтать, как он будет освобождать Василиску из лап… из лап… Из чьих лап? Нет, определенно надо как-то избавляться от этого назойливого рифмоплета. Но как? Сашка почесал в задумчивости затылок монстрику зажатым в руке кубиком. Монстрик сладко причмокнул во сне, и голову паренька посетила до гениальности простая мысль.
 - Минуточку, дяденька, - обратился он к поэту.
 Тот замолчал и остановился, всем своим видом показывая крайнюю степень недовольства и разочарования таким бесцеремонным прерыванием его высокопоэтических излияний.
 - Подождите меня здесь. Я сейчас схожу за кустики и вернусь.
 Сталкер зашел за ближайшие кусты лещины и крутанул кубик. Обойдя кусты, он вышел на тропинку метрах в двадцати впереди. Поэт не обратил на него внимание. Сашка помахал ему руками – никакой реакции не последовало.
 - Вы меня не видите? – спросил он, чтобы удостовериться в своей невидимости наверняка.
 Услышав вопрос, мужчина удивленно поднял брови и закрутил головой из стороны в сторону.
 - Значит, не видите, - удовлетворенно констатировал парень и, с облегчением вздохнув, продолжил путь в приятном одиночестве.
 Однако предыдущие попытки оторваться от поэта, а так же предшествующая борьба с деревом-мутантом за чемоданчик немного утомили Сашку. К тому же, он проголодался, а потому, решил отдохнуть и подкрепиться. В поисках кедровых шишек, коими он в последнее время только и питался, свернул с тропы и углубился в лес. Поймав парочку, уселся на полянке и принялся их шелушить, ссыпая орешки горкой на чемодан. Увлекшись этим занятием, он не обратил внимания на дрожь, пробежавшую по земле от одного края поляны к другому. От содрогания горка орешков развалилась и раскатилась по всему чемодану. Сталкер выпустил шишки, чем те сразу воспользовались, мигом взметнувшись на ближайшую ель, и принялся сгребать зерна обратно в кучку.
 В это время земля позади парня вспучилась и из образовавшегося рыхлого бугорка показалась покрытая рыжей шерстью морда слепуха. Уставившись на спину грызущего орешки сталкера безглазым взглядом (у слепухов глаза отсутствуют напрочь), тот изо всех сил попытался рассмотреть неожиданного гостя. Однако как он не водил носом, как не морщил рыжий лоб, увы, увидеть все равно ничего не смог. В конце концов, зверек даже выудил из-под земли очки и напялил их на нос – результат остался прежним. Да оно и понятно – ежели глаз нет, то ты хоть перископ с микроскопом на лоб прицепи, все одно не прозреешь.
 Отчаявшийся слепух раздосадовано зашвырнул очки в кусты и, резко выпрыгнув из-под земли, сделал в воздухе кувырок, словно дельфин нырнул обратно в свою нору, махнув на прощанье Сашке, так и не увидевшему его, пучком змеиных хвостов.
 Земля продрожала в обратном направлении. Сталкер снова сгреб раскатившиеся по чемодану трофеи.