Утешительное песьмо

 
Это письмо я прислал тебе сам.
« Я хочу поговорить с тобой откровенно, простыми словами. В свинцовой палате, ты кидал мне страшные обвинения, проклинал весь мир и всех на свете. Сердце сжималось болью, когда я глядел на тебя, сквозь толстое и мутное стекло. Я был не в силах дать тебе тогда ответа, но сейчас, узнав, что ты ещё жив, решил написать тебе утешительное письмо…».

- Что с тобой?
- Наверное грипп.
- Хреново, - констатировал Сергей.
Они поменялась местами.

Андреас не поехал на работу, он выбрался на девяносто пятую магистраль. Крайслер, купленный на совершеннолетие ревел над серым асфальтом. Белая разметка мелькала всё быстрее. Сто миль в час. Встав вертикально стрелка задрожала, будто боролась сама с собой, перевалилась, стала падать дальше, сто двадцать. Машины приходилось обходить как замершие пеньки, огромные хромированные грузовики стали похожи на тележки в парке развлечений.
- Андреас, почему ты так не ездил? – сказал кто-то внутри.
- Не знаю, наверное, боялся получить крупный штраф.
- Ха-ха. Штраф? Это говорит американец? Ты похож на жирного бюргера. Разве ты не любишь риск?
Ржавый бок машины свистел. Полуденное солнце выжигало холмы.

Черенок явился на Беговою. Он был с подругой. Маленького роста, щуплая, почти скелет, что-то вроде груди. Чёрные волосы с каким-то пыльным приглушённым блеском свободно гуляли по лицу. Её черные глазки, воспалённые белки непрестанно двигались, примерно сто оборотов в секунду. Тем не менее, я испытывал сильное влечение.

«..Я посмотрел дело, оказывается, тебя забрали в тот самый день, что и меня.  В память мне впечаталось – снег идёт мокрыми хлопьями, они падают на подснежники  в руках беспризорника. Он идёт мимо рядов машин, и никто у него не покупает. Я тогда купил. Это последний раз был – когда я снег видел. Сейчас тоже ведь весна, быть может, по-прежнему там торгуют подснежниками. Я был такой же, как ты, с твердой верой в свою исключительность и свою правоту. Я участвовал в подполье. Но взяли меня так же, как.. всех. Как брали в военкоматах, больницах, отделах полиции..»

Творческая жизнь началась относительно недавно, учусь на ВЛК, пишу прозу, пока в духе «Мирных рельс». В печатном виде не публиковался, премиями не награждён.

«Вот ещё один день уходит» Лариса нахмурилась. Её вздёрнутый носик стал похож на маленький пятачок.
Сзади скрипнула ручка. Появился Андрей Григорович, молодой директор ООО «Анастас». Он был без пиджака, рукава модной розовой сорочки закатаны до локтя. Галстук болтался расслабленной голубоватой петлёй.

«Рассмотрим диспозицию. Ответь на вопросы, что бы понять лох ты или ходячий фельетон, лох ты, или трусы с шапкой? Отвечай честно! Хватит лжи! Ты уже достаточно врал всем и себе, а теперь отвечай честно!»

Приехал отец – я спросил, как последние события в Москве отразились на жизни провинции.
- Окунь клюёт со страшной силой! – был мне ответ.

Как пишущий, я обязан рассматривать факты непредвзято. Какие здесь могут  трагические последствия?
Да никаких, кривая усмешка серого неба с розовыми прожилками. Зима прекрасное время, замкнутого пространства. И всё-таки удивительные картины у Левитана.

Я взял «Надежду» и вошёл в праздничную ночь.
С надеждой мир стал роднее, теплее, на улице мне часто улыбались, говорили тёплые слова. И если и есть единение с народом, со страной, то оно бывает вот в такие праздничные дни. 

Get better Get better Get better Get better Get better Get better Get better Get better

«..Доходишь от одиночества и непонимания. Но как хорошо, что есть я! Думаешь – некому ты не нужен, кроме проституток и барыг? Здравствуй дорогой лох! У тебя нет ничего, ну, разумеется...»

Я летал. Летать оказалось просто, нужно лишь взмахнуть руками и я уже завис над крышами домов. Ещё один взмах – я на бреющем полёте лечу над мачтовыми соснами. Дальше появилась тяга, чтобы маневрировать, нужно лишь было менять угол ладоней. Я прижал руки к груди и камнем полетел в низ. Земля стремительно приближалась в тихом безмолвии. Почему же так тихо, и даже ветер не свистит. Я расставил руки и плавно начал подниматься ввысь. Внезапно воздух рядом со мной взорвался. Невидимые зенитки очередями обстреливали меня. Я кружусь. Я теряю высоту. Я падаю.
Я проснулся. В комнате застыл студень темноты, через который неугомонно звонил телефон. Я пожалел, что не выключил его, наверняка звонит какой-то напившийся идиот.
Вместо этого в трубке я услышал голос Славы. Голос у него был возбуждённый.
- Представляешь, я сегодня сидел в Крючково на берегу озера, что рядом с церковью, мы там с Иркой обнимались, понимаешь.
- Да, понимаю, слушай…
- Да нет, и вот там мне такое видение пришло. Быстрый полёт ракеты, удар взрыв. Всё взлетело вокруг к чертям в невыносимом свете, пронеслось мимо нас с Иркой. А мы зачарованно на это смотрели. Мы были в эпицентре ядерного взрыва. – Наверное я был ещё в полусне, иначе я бы сразу положил трубку, вместо этого я спросил:
- И что, Ирка видела тоже?
- Да не! Понимаешь, это было не на самом деле. То есть это было на самом деле, но не сегодня. Это был, как бы инсайт. Ты же знаешь, это озеро мелеет с каждым годом, и я просто поражаюсь какой оно глубины. Когда мы были маленькими, вода была у памятника стахановцам, а она спустилась на метров двадцать вниз. И сколько ещё там в глубину, кто знает? Понимаешь? Это кратер от ядерного взрыва, как в Неваде, я видел по Дискавери. Понимаешь? – он, чуть ли не задыхался.
- Понимаю. Вообще интересно. Грибной сезон открыт? – был как раз конец августа – Ты хоть понимаешь что период полураспада это тысячителетя. А если бы ты читал умные книжки, то знал бы что такое полураспад, это значит, что за тысячелетие распадётся половина вещества, а за другое тысячелетие половина от половины, а дальше половина половины от половины, и так на миллионы лет…
- В точку, в точку, в точку! – он оборвал меня. Этот взрыв был за чёртову тучу лет до нас. Это открытие, это перевернёт весь ход истории! До нас была цивилизация, которая знала ядерная оружие. Она уничтожила себя. История движется не по спирали, а по кругу. А-а-а-а убей меня. – Я услышал как визжит Ирка.
- Чёртовы торчки, идите на! Мне завтра в утреннюю смену!

Славка на следующий день приехал ко мне вечером домой. Он не был пьян, но глаза его как-то странно горели. Казалось, мои худшие подозрения насчёт него стали сбываться, он продолжал развивать свою теорию.

Лётчиком я так и не стал. Зато подсел на героин. Побывать зомби очень поучительно. Нудная история и унизительная. Что я могу сказать о героине? Я расскажу анекдот. 

Этот пухлый румяный молодой человек с карими глазами представляется мне всегда в воображении в шляпе, может быть оттого, что у него отец дипломат, а может всё проще, и это от того, что со шляпой у него аватар вконтакте. Кстати я там тоже со шляпой, но вот, только, в своём воображении с шляпой я себя не представяляю. Он живёт один на пролетарке, родители уехали на два года в Новую Зеландию. Так что квартира в его полном распоряжение. Туда заходят порой странные инфантильные и просто молодые люди. Я в их числе. Он хороший парень с мягким сердцем, любит выпить, побалагурить, попижонить, но всё это воспринимается очень легко и мягко, будто сидишь на диване. Выпить он любитель, наркотики не употребляет. Раскрашивает солдатиков, играет в сетевые танчики. Работает переводчиком в разных солидных фирмах. По знакомству, потому что мы все не без этого греха.

У психиатра Донцова, было, как называли между собой коллеги, «дело» внутри которого был только маленький чек.
«ЗАО Макдоналдс» ул. Десантная
Гамбургер…
Чизбургер
Биг Мак…»

Весь мир – мишура, если не разграничить на своё и чужое, весь мир, выгребная яма, если принимать всё подряд. В округе слышны звуки пил. Они пилят всё подряд!

У меня нет ответа, есть только насмешка. А что есть смешнее нашей жизни, тратим драгоценные осколки мгновений на пыль. Посмотри, все наши сильные чувства – любовь, надежды, наша совесть и честь не стоит и грамма той настоящей жизни, что иногда неожиданно налетает на нас, как холодный ветер. Есть только дыхание толпы – страх и жадность.

Конечно такие разговоры ни к чему, нужно вспомнить что-то светлое и тёплое. Но порой теряешь грани между холодным и тёплым, рефракция мысли искажается, и вот, видишь вещи в совсем ином фокусе.

Весёлый, я говорю, не иронизируя, над бедным американцем, потому что ему удалось дать волю своей природе, вместо того, что бы чахнуть над рождественскими поздравительными открытками и посылками из e-бэя. Он проиграл, но он победил, потому что был на высоте и там остался, когда других задавила бытовуха и всё заглушил колокольчик «армии спасения», звенящий в супермаркете «Крогер».

Но… со временем я очистил своё сердце. Если ты позволишь сравнение, я хочу, чтобы твой реактор души почувствовал вкус ксенона, спокойно отравляясь в сансаре распада. Почувствуй себя маленьким атомом, - и до тебя откроется величие деления и единства. Энергия, частным видом которой является жизнь никогда не умрёт. Жизнь вечна и непостижима.
Электричество, что ты дал, - это питательный сок огромного живого существа. Без него оно погибнет неизбежно, как растение зачахнет без воды. 
В будущем, как только минет энергетический кризис, твои жертвы будут увековечены, как пример высочайшего геройства. И рядом с Вечным огнём неизвестного солдата, будет гореть факел неизвестного энергоносителя…»