Кто-то говорит, что дождь – истинная причина осенних депрессий. Может, они и правы, но я так не считаю. Просто природа тоже плачет, вместе с теми, кто разделяет с ней грусть. По ушедшему лету. По ушедшему времени. По безвозвратно упущенной возможности.
Так и я, глядя в мутное, забрызганное летними ливнями окно, неудержимо плачу, жалея о том, что потеряла когда-то.
Я помню тот осенний день. Не скажу, был ли это шаловливый непредсказуемый сентябрь, или прочный в своей позиции октябрь, забирающий последние остатки лета, все приближая и приближая лютые зимние морозы. Какие-то детали неотвратимо ускользают, но что-то просто стоит перед глазами, и я не в силах победить свою упрямую память.
День начался привычно, пусть и с хорошего настроения. Мама что-то увлеченно рассказывала мне за завтраком, но все мои мысли были заняты планом воплощения моего решения, которое было с таким трудом принято в полубессонную ночь. Абсолютно точно уверенная в себе, я боялась этой своей смелости. Где-то на задворках души пакостливо возилась трусость, а совесть сурово спрашивала с моей благородности. Но я устала быть тряпичной куклой в когтистых лапах своих противоречивых чувств.
Досадливо морщась мокрому снегу, я медленно шла по серой асфальтовой дорожке к школе, погруженная в тяжелые думы. Мне всегда нравилась эта дорога. Пока идешь от машины к школьному крыльцу, столько мыслей успевают тебя посетить. И чаще всего они совершенно не касаются вопроса обучения. Я начинала копаться в себе, когда преодолевала эти пятнадцать-двадцать метров.
Сегодня же я шаг за шагом приближала себя к развилке, наконец-то решилась выйти из тупика, расплести клубок, который я сама непланомерно и запутала. Мой взгляд испуганно царапал окна, я шла как будто в потоке бездушных игрушек, не ощущая отзывчивости ни в одном человеке, не находя в серой промокшей толпе знакомых лиц. Тепло неожиданно обожгло щеки, я довольно улыбнулась, ступеньки быстро сменялись под моими быстрыми ногами, но вот он.
Я увидела его. Я не помню теперь его имени. Но его образ навсегда запечатался в моем сознании, как клеймо остается на животном, когда его метит фермер. Так и я была меченая им. Но кто бы знал, сколько боли это мне принесет. Шрам, который болел каждый день, словно свежая рана.
Глаза. О, эти глаза. Знаете, говорят, глаза – зеркало души? Неправда. Его глаза были крышкой от моего гроба. Цвет… о, их цвет. Я не найду в себе сил отыскать и назвать их оттенок. В черных зрачках была такая глубина, что сравнивать их с морем просто глупо. Они были гораздо более опасными и непредсказуемыми. Когда он встречался со мной глазами, мне казалось, что мир переворачивался, а потом с трудом возвращался на место. Все внутри замирало, будто бы в ожидании смертельного удара. А когда он улыбался, возникало такое ощущение, что мне не хватит сил сделать очередной вдох – не хотелось портить жизнь после этого момента. Да, вы правы, как прозаична первая любовь.
Не знаю, был ли он красив, но для меня не нашлось бы мужчины, который смог бы с ним сравниться. Аристократические черты лица, точеные, как у греческой статуи, скулы, мягко очерченный подбородок. И губы. Эти губы. Сколько дней я жаждала к ним прикоснуться? Ощутить нежное, едва ощутимое тепло этих розовых мягких губ? Сколько ночей я жадно мечтала покрывать их, это лицо поцелуями? Не знаю. Но каждая фантазия вонзалась острым шипом в мою и без того кровоточащую и гнилую рану.
Моя подруга радостно щебетала про свое вчерашнее свидание, а я только отвлеченно ей кивала, ловя каждое его слово, не вникая в его разговор с кем-то, но погружаясь в спокойный и такой знакомый голос. Он смеялся. Мое сердце замирало, а в груди разливалось сладкое тепло, я была рада за него. Боги слышали мои ночные молитвы потолку.
Время тянулось бесконечно долго. Знаете, когда вы спешите, все происходит очень-очень неспешно? Вот и сегодня я томилась в этом ожидании, как запертая в клетку дикая кошка. Апогей моего терпения пытались нарушить многие, но, к своему удивлению, я даже не сорвалась. Каким-то успокоением на меня подействовал последний урок. Химия. Учитель строго отчитывал нас за что-то, его густой тяжелый бас едва не вывел меня из забвения, в котором я пребывала с самого утра. Но вряд ли я думала об учебе. Мои глаза предательски косились на последнюю парту, где сидел он с моей знакомой. Он улыбался. Так приятно опять. Чувство, что я ем кислое яблоко. И вкусно, и кисло. Приятно и больно.
Руки почти машинально вырывали клетчатый листок из тетрадки. Я озорно улыбнулась себе, хотя не совсем понимала причину своей радости. Написав всего одно предложение, я аккуратно сложила бумагу и положила ее в карман. Я отлично помню и сейчас, что раньше мы писали друг другу записки. Смешное было время.
Я шла под сводом школы, видя перед собой его спину в сером пальто. Сейчас.
-Постой! – неуверенно крикнула я, но он обернулся, удивленно скривив губы.
Пара шагов и расстояние между нами сократилось до допустимого минимума. Я невольно поежилась, чувствуя себя беззащитной под магическим взглядом этих прекрасных глаз. За моей спиной – никого, впереди – тоже. Нас с ним слишком задержал химик. Так, хватит глупостей, по-моему, я не об этом хотела с ним поговорить.
-Ну что? – лениво спросил он наконец со своей фирменной язвительной ухмылкой. Даже от нее я млела, как двенадцатилетняя девочка на первой школьной дискотеке.
Мои губы предательски зажгло. Руки задрожали, зубы тоже выдавали меня, стуча от волнения. Я по глупости вспомнила свой первый поцелуй, от которого у меня до сих пор мурашки по всему телу.
-Я хотела пого… - Я запнулась. Говорить я не хотела. Наверное, ему я рассказала уже почти все, что могла. Остальное останется нетронутым только потому, что это ему не надо.
Я помню этот день. Помню это мгновение. Его чуть прищуренные глаза. Безразличное выражение лица. Бледно-розовые губы, изогнутые в недовольной ухмылке. Длинные пальцы, придерживающие полы пальто. Я помню это.
Глубокий вдох. Шаг. Страх. Боль. Взрыв.
Я крепко прижалась к его губам, буквально физически ощущая его удивление. Тепло горячим водопадом хлынуло по моему телу, начиная от затылка и кончая кончиками пальцев на ногах. Я боялась прервать этот долгий поцелуй изголодавшегося человека. Но он мог отстранится. Я этого не хотела.
Поспешно я оторвалась от него, душа пронзила мои барабанные перепонки криком. Я виновато улыбнулась его красивому ошарашенному лицу и поспешила прочь, не оборачиваясь, но зная, что он так и стоит на углу школы, пораженный и остолбеневший.
Тогда я была счастлива, признаться честно. Лучше проиграть в борьбе, чем проиграть, не борясь. Я сделала попытку. Осуществила свою маленькую мечту. Я не знала, да никогда не узнаю, достигла ли моя атака цели. Наверное, это была атака камикадзе. Теперь это все неважно.
Опять эта привычность. Привычная дорога до остановки закончится привычным ожиданием автобуса, которое повторялось из года в год. Я шла с пылающим сердцем, немного излив на свою рану целительного бальзама, и строила в голове воздушные замки, мечтая о прекрасном исходе моей авантюры. Все случилось неожиданно.
Боль. Даже больше, чем боль. Нечто сравнимое с… Не знаю с чем. Я просто взорвалась от этого чувства и перестала быть. Нет, я не видела ни своего тела, ни людей вокруг. Просто вдруг поняла, что перестала быть. И это смерть? Смешно.
И тут. Его глаза. Испуганные и удивленные еще больше, чем там, в прошлой жизни, на углу школы. Он пришел как раз вовремя, чтобы увидеть, как шумно копошатся вокруг искореженного тела люди. Парень наклонился и подобрал листок. Он знал, что он выпал из кармана ее черной куртки.
Немного промокшая бумага. Расплывчатые слова синей ручкой. Но его лицо вдруг стало белым и каменным. Нет, он не заплакал, не расстроился, просто замер, как будто застыл на пару мгновений. Одно предложение, которое она успела шепнуть, когда поцеловала его.
Я хочу, чтобы волосы пахли твоими губами.
Я помню этот день. Очень хорошо помню. Но кто я теперь? Я просто призрак, который никто не слышит и не видит. Он… я забыла его имя. Он забыл меня, наверное, забыл даже имя, как и я. Но во мне остался он. Я говорила, я как будто меченая, клейменная им. Он поставил на мне свою печать, и ее не сможет разрушить даже смерть. Даже потеря воспоминаний. Любовь нечто большее, чем просто имена и знание. Я уверена, что так и должно быть.
Кто он? Кто я теперь? Но где-то на антресолях в коробке со школьными фотографиями рядом с моей жизнерадостной фотокарточкой навсегда останется клочок бумажки.
Я хочу, чтобы волосы пахли твоими губами…