В нашем дворе, когда еще учились в классах начальной школы, все пацаны звали его не иначе, как дядя Володя.
Когда мы обзавелись семьями, для нас он оставался дядей Володей.
Фигура его обнаруживала атлетизм, лицо бороздили глубокие морщины. По национальности он являлся эстонцем, но израненный войной обосновался в наших краях на Карельском перешейке.
В последнем для него бою в 1944 году, его ЯК-истребитель подбили фашисты. – Дядя Володя, прошитый пулемётными очередями, вместо того, чтобы выброситься с парашютом, посадил горящую машину на свой войсковой аэродром. Но при этом значительно обгорел и сам. Полностью поседел. Два года валялся по серым простыням госпиталей.
На правой его руке остались два пальца – средний и безымянный, поэтому бывало, когда он здоровался с кем-либо, протягивал левую руку для рукопожатия.
За его здоровьем постоянно следила супруга, по совместительству – врач-педиатр.
С каждым дядя Володя мог обсудить любую тему – всегда был в курсе всего. – Он был из категории – не голова, а Дом Советов. – Со всей душой входил в проблему собеседника и лучше любого чиновника или юриста прояснял человеку возможности и варианты выхода из проблемной ситуации.
Будучи инвалидом войны, он стеснялся ездить бесплатно на общественном транспорте, или покупать что-либо в магазине вне очереди - это почему-то вызывало у него дискомфорт.
Летом он ходил в лес за грибами и собирал в мешочек исключительно белые и красные. Совсем маленькие или большие грибы он не брал.
Славен же он был и тем, что увлекался слаломным спортом. – И не просто занимался, а занимался теоретической и практической тренерской работой – обучал с нуля детей и взрослых, чтобы они смогли достойно представиться на Чегете. – Многие благодарны ему за то, что он преподал им азы даже сейчас для многих в нашей стране экзотического спорта.
Он ушел от нас в мир лучший, но всегда все мы вспоминаем его добрым словом.