М.КОТЛОВ
ЗОЛОТОЙ МИРАЖ
1гл. В ПЬЯНОМ УГАРЕ
Время близилось к полуночи. Ресторан «Космос» почти опустел. Музыканты уже давно уложили инструменты, а официанты заканчивали приборку освободившихся столов и недовольно посматривали на припозднившуюся парочку.
- Нашла клиента, так пусть мотает отсюда! – переговаривались между собой работники ресторана. – Закрываемся скоро! Хватит, нагулялись!
Девушка услышала недовольные разговоры в ее сторону и подошла к одному из официантов.
- Это особый случай! Не беспокойте нас, прошу. Вот вам за труды… - шепнула она и сунула ему крупную купюру.
- Норка своего не упустит! – подмигнул официант своим коллегам. – Пока клиента не раскрутит на хорошие «бабки», не отстанет от него. Пусть сидят!..
- Что, еще не зацепился на крючок как следует? – рассмеялись они. – Боится, что сорвется?
Девушка вернулась за столик и, нервно поглядывая на часы, стала слушать своего подвыпившего собеседника – мужчину чуть старше средних лет, респектабельного вида, с густой проседью на голове. При этом она не забывала время от времени подливать ему в рюмку вина, хотя он и так был уже изрядно пьян.
- Скоро у меня золота будет столько, сколько душа пожелает! – бормотал мужчина. – Много! Очень много!
- Уж не грабишь ли банки? Ты что, грабитель? – усмехнулась Нора.
- Я – ученый с мировым именем! Обо мне знают в лучших университетах мира! А ты меня сравниваешь с бандитами. Эх! Нет, я не грабитель!
- Откуда у ученого может быть золота «сколько душа пожелает»? Враки! Я – девушка серьезная, меня обманывать не надо.
- Это секрет, который…я никому не открою. Никому! – мужчина приложил руку к губам и мутным взглядом оглядел пустой зал. – Впрочем… Если я даже кое-что и сболтну спьяну, меня мало кто поймет. И ты в том числе!
- Понять-то я, может быть, и пойму. Вы, Иван Владимирович, меня недооцениваете. У меня все-таки высшее образование! Тоже когда-то университеты кончали! – соврала Нора, уверенная, что уличить ее во лжи здесь некому.
Иван Владимирович в ответ рассмеялся:
- Здесь, милая, высшего образования недостаточно! Здесь и тысячу образований не хватит!
- Врешь ты все! Не впервой встречаюсь с такими людьми. Наговорят спьяну с три короба, а потом – не помню, не ведаю, да и не ученый я, а грузчик из местного универмага! – заявила Нора. Это была ее козырная карта по части развязывания языка у клиента.
- Грузчик?! Не ученый?! – мужчина явно рассердился. – Не веришь мне?
Девушка отрицательно замахала головой. Тогда мужчина не без труда достал из-под стола дипломат, порылся там и вытащил сверток, завернутый в платок.
- Не веришь? – повторил он. – Здесь золото! Высшей пробы! Я сам его получил.
- Не вешай мне лапшу на уши, – девушка снизила голос до шепота, - и не кричи так. Выгнать могут!
Оглянувшись по сторонам, Иван развернул край платка, и оттуда блеснул желтым цветом слиток металла. Нора, не отрываясь, смотрела на слиток.
- Если это действительно золото, в чем я, конечно, глубоко сомневаюсь, спрячь его от греха подальше. Если не хочешь иметь головную боль… Здесь не место…
Ее слова подействовали отрезвляюще на мужчину. Пьяная беспечность слетела с его лица. Иван подозрительно огляделся, быстро завернул слиток в платок и засунул обратно в дипломат. Потом тяжело вздохнул и залпом опустошил рюмку коньяка.
- Жалко старика! Хороший был человек. Я предложил ему жизнь, а он… выбрал смерть. Что ж, дело его… Имея вот это, – тут он многозначительно похлопал по дипломату, лежащему на коленях, - я могу узнать тайну старого скряги, которую он мне так и не открыл. А я долгие годы ждал, надеялся. Не открыл…
- Что еще за старик? Ты… убил его?
Иван тяжело покачал головой:
- Он умер по дороге в больницу! А мог бы и не умирать…
Нора с опаской оглядела собеседника, соображая, о чем он говорит. Потом решила, что это не ее дело. Таинственный сверток завлек все ее мысли и не давал покоя.
- Я не хотел его убивать. Не хотел! Он сам так решил, - тупо уставившись в тарелку, повторял Иван. – Я из больницы сюда зашел…чтоб за упокой его души… выпить.
Наконец девушке официанты показали на часы, висящие на стене, и на дверь. Она поняла намек и вылила остатки коньяка своему собеседнику:
- Давай, Иван Владимирович, пей на дорожку, и пойдем. Время уже позднее, ресторан закрывается. Пойдем!
Мужчина выпил и попытался подняться, но чуть не упал. Нора помогла ему встать и, подхватив его рукой, повела к выходу. На улице была осенняя мокрядь. Редкие прохожие, закрываясь от резких порывов сырого ветра, спешили по своим делам, с неприязнью поглядывая на загулявшую парочку. Нора, придерживая приятеля под руку, рассказывала о своей якобы интересной, но низкооплачиваемой работе в театре. Она, конечно, страдает, но оставить актерскую работу не может. Для нее как для творческого человека это немыслимо. Вот бы найти хорошего человека, способного понять ее и поддержать – материально, подвела она итог своего рассказа.
- Что деньги! – в тон девушке твердил Иван. – Если захочу, у меня денег будет больше, чем у всех людей вместе взятых в этом паршивом городе. Только что я буду с ними делать? В бочке солить? Я живу не ради денег! Я без пяти минут нобелевский лауреат.
- Что он «будет делать»? – усмехнулась Нора и серьезно заметила: - Если самому деньги не нужны, отдай другим! Мне, например! Я им найду лучшее применение, чем в бочке солить.
- Вон ты куда клонишь! Нет, дорогая, деньги надо заработать. Я, к примеру, чтобы получить вот это… - он со значением похлопал по дипломату, - долгие годы просидел в лабораториях.
Они вышли к автостраде.
- Надо такси поймать! - предложил Иван и хотел махнуть рукой проезжающей машине, но девушка его удержала.
- Это моя забота! – коротко сказала она и указала на приближающиеся «жигули». – На частнике лучше доедем!
Уже потом, когда машина проехала немалое расстояние, Иван поинтересовался, куда они едут.
- Ко мне, естественно! – игриво ответила Нора и выразительно посмотрела на попутчика.
… Чувство тревоги закралось в душу Ивана Владимировича, когда машина остановилась в темном переулке. Он вспомнил, что имел неосторожность показать постороннему человеку содержимое своего дипломата.
- Я живу рядом! – заявила Нора и почти силой потащила своего спутника куда-то в темноту.
От чрезмерно выпитого Ивана мутило. Единственное, что он хотел, - это поскорее лечь спать. Но вместо этого он шел – неизвестно куда и неизвестно с кем – по грязи незнакомого ему района. Поэтому, когда перед ним внезапно выросли три рослые фигуры, он не удивился. Это ему показалось достойной расплатой за его сегодняшний поступок.
Иван даже не пытался сопротивляться. Через пару минут, униженный и ограбленный, кое-как поднявшись с мокрого асфальта, он стоял посреди темного переулка и беспомощно оглядывался. Но, увы, - помочь или посочувствовать было некому. Его недавняя знакомая неизвестно куда пропала, но об этом он не думал. О деньгах, которые у него забрали вместе с бумажником, он тоже не вспоминал. Единственное, с чем он не мог и не хотел мириться – это с унижением, которое только что испытал.
Иван охлопал себя по карманам и к своему ужасу обнаружил, что вместе с остальными вещами у него забрали и дипломат. А вместе с ним пропали самые ценные для него вещи – рукописи и небольшая деревянная шкатулка с ярко-красным порошком.
Несмотря на холодный ветер и промозглый мелкий дождь, его бросило в жар. …Потерять то, к чему он каждодневно стремился более десяти лет! Потерять мечту и цель своей жизни! Этот порошок, который алхимики всех времен называли философским камнем, стоил тысячу таких золотых слитков, который у него только что был. Но и это было не так важно. Кроме шкатулки пропали и рукописи. Это значит, что надежда получить заветный порошок в своей лаборатории может навсегда остаться лишь мечтой. И это была самая главная его потеря. Потеря, с которой терялся смысл его жизни.
От одной этой мысли он сразу протрезвел. Медленно пробираясь по темному переулку, не замечая ничего вокруг и не закрываясь от ветра и дождя, он думал о крутых поворотах судьбы, когда за один день можно получить и тут же потерять все, к чему стремился столько лет.
2гл. АЛХИМИК
Через несколько дней в кабинете заместителя директора института по научной части раздался телефонный звонок. Хозяин кабинета Иван Владимирович Крутяшев поморщился: шло совещание с начальниками отделов, и отвлекаться на посторонние дела не хотелось. Но звонок был настойчив, и он взял трубку. Услышав знакомый по ресторану женский голос, сердце неприятно защемило. Это была Нора. Невольно возник вопрос: откуда она узнала номер его телефона?
- Почему молчишь? Это Нора Витальевна, из драмтеатра!
Иван долго соображал, стоит ли отвечать. Совещание невольно прервалось на самом ответственном моменте.
- Не слышишь или не узнаешь? – настойчиво повторяли на другом конце провода. – Помнишь, мы поехали из «Космоса» ко мне? А потом ты внезапно пропал!..
- Значит, так надо было! – резко ответил Крутяшев и хотел повесить трубку. Но мелькнула мысль: если она связана с грабителями, можно попытаться через нее вернуть порошок или хотя бы рукописи.
- Мой дипломат у тебя? – спросил он.
- Ничего у меня нет! – излишне быстро и как-то испуганно ответила девушка, и Крутяшев понял, что это не так. Он отвлекся от разговора, прервал совещание и попросил сотрудников подойти к нему чуть позже, дождался, когда они все выйдут, и продолжил: - Пойми меня правильно… Неважно, какую роль в этой истории играешь ты. Важно вернуть назад то, что у меня забрали. Мне нужен только сверток с бумагами и шкатулка.
- Никакую роль я не играю! Меня в эту историю не впутывай! В тот вечер я тебя оставила одного… чтобы забрать у соседки ключи от квартиры. Когда вышла из дома – тебя уже и след простыл. Впрочем, попробую тряхнуть старыми связями… Может быть, и помогу тебе. Только, сам понимаешь, не бесплатно.
- Я готов хорошо заплатить за услугу. В противном случае, вынужден буду обратиться за помощью в компетентные органы…
- Если хочешь вернуть потерянные вещи, никуда не обращайся! А на мою помощь можешь надеяться. Как только мне будет что-либо известно, позвоню тебе! – закончила разговор девушка и положила трубку.
С тяжелым камнем на душе Иван Владимирович подошел к окну и задумался. …Итак, у него появилась хоть и небольшая, но надежда.
На улице накрапывал мелкий дождь. Редкие прохожие, прячась под зонтами, спешили по своим делам. Засмотревшись на городскую суету, он вспомнил Петра Соломоновича Кугеля и события той злопамятной ночи.
* * *
Много лет тому назад к нему, тогда еще простому заведующему лабораторией, обратился некий, на первый взгляд, странный пожилой человек. Невысокий, сухопарый, с аккуратно подстриженной седой бородкой, в старомодном, но хорошем костюме. Живые глаза излучали доброту и снисхождение. Просьба у старика была необычная: он хотел купить некоторые химические элементы. Он расспросил Петра Соломоновича, задал ряд наводящих вопросов и убедился, что у того познания в области химии были не просто очень высокие, а на уровне крупного ученого, хотя по отдельным позициям они сильно отличались от незыблемых аксиом современной науки.
Иван Владимирович, конечно же, заинтересовался этим человеком и пообещал помочь. Пообещал скорее из интереса к его нетрадиционным познаниям из области химии. Во время последующих встреч они часто вели длительные беседы на самые разные научные темы. Одной из самых частых тем была – алхимия. Как ученый, не понаслышке знавший всю подноготную о химическом превращении металлов, Иван нередко смеялся над верой старика в способность алхимиков прошлых веков получать золото из других металлов при помощи некого философского камня.
- Это мечта человечества была и остается на уровне буйной фантазии не совсем грамотных людей! – решил прекратить спор Иван. – Кто верит в философский камень и прочую ненаучную белиберду, тот или мало что понимает в химии, или начитался плохой литературы, авторы которой путают фантазию с действительностью.
Петр Соломонович не обиделся, а в свою очередь снисходительно посмеялся над учеными, которые, по его мнению, даже и не приблизились к достижениям некоторых алхимиков прошлого.
- Я могу доказать это! – твердо и вполне серьезно сказал он. – Принесите мне любую серебряную вещицу, и я легко превращу ее в золотую.
После этих слов Иван внутренне пожалел, что познакомился с этим стариком и потратил на него столько времени. У Петра Соломоновича, оказывается, «крыша съехала», а он слушает и удивляется его познаниям. А познания-то бредовые! Однако старик продолжал настаивать, и Крутяшев сдался и отдал ему для эксперимента свою серебряную ложку из домашнего сервиза. Отдал не без тайной мысли посмеяться потом над стариком и вывести его на чистую воду.
Через несколько дней Кугель вручил ему ложку обратно. Половина ее действительно выглядела как золотая.
- Невероятно! Ваш фокус удался! – делая вид, что очень удивлен, сказал Иван.
Ученый внимательно осмотрел столовый прибор, отметив, во-первых, что его не подменили и, во-вторых, что он не состоит из двух спаянных между собой половинок, и попытался соскоблить золотистое покрытие. Хотя металл легко поддавался, желтый цвет никак не менялся на серебристый.
- Удивительно! Как вам удалось нанести такое толстое покрытие?
- Это не покрытие. Та половина, которую ты пытаешься скоблить, вся состоит из чистого золота!
- Не может этого быть! – вне себя чуть не закричал Крутяшев, разозлившийся, что в сфере химии, где он был один из самых знающих людей в мире, кто-то может его надуть. – Должен вам, уважаемый, заметить, что меня не так-то просто обмануть. Я исследую сей предмет самыми современными лабораторными методами, которые имеются в моем распоряжении. Фокус раскроется, и я еще буду иметь возможность посмеяться над вами, как вы сейчас надо мной!
- С чего ты взял, что я обманываю и смеюсь над тобой?
- Но ведь металлы не могут превращаться один в другой! А значит, вы в душе посмеиваетесь надо мной, что доктор наук не может раскрыть простой фокус. Фокус на самом деле не так прост, но я его раскрою!
Старик в ответ лишь многозначительно покачал головой.
В тот же вечер Крутяшев подверг ложку самому тщательному химическому анализу и пришел к выводу: старик его не обманул. Часть ложки состояла из сплава, большее процентное содержание которого имело золото, меньшее – серебро. «Современная наука тоже умеет проводить глубокое золочение, но глубина проникновения металла в металл не более миллиметра, а тут почти полная замена серебра на золото. К тому же для глубокого золочения необходимо специальное оборудование, которое имеет далеко не каждый институт, - размышлял ученый. – А без оборудования, в домашних условиях – и такой поразительный результат. Как ему удалось это? Философский камень? Бред! И все же, неужели современная наука знает меньше, чем какой-то там алхимик?
С тех пор отношение заместителя директора научно-исследовательского института к Петру Соломоновичу изменилось. Приверженец древнего искусства алхимии заинтересовал его, как ученого. Он даже навел о старике справки. Оказалось, что Кугель – эмигрант, выходец из Венгрии. Время от времени он надолго пропадал, ездил не только по стране, но и выезжал за границу.
Постепенно между ними сложились теплые отношения. Но дружба была своеобразной… Старик, относившийся к нему по-отечески, как к сыну, постоянно пытался навязать ему свои взгляды на жизнь, учил его, как школьника. Учил доброте, беззлобию, одним словом, прививал ему, атеисту, христианские морали. А Иван, с виду поддаваясь его «воспитанию», на самом деле имел вполне определенную цель: хотел узнать от него способ, при помощи которого он превратил серебро в золото. В существование философского камня он, естественно, не верил, но допускал, что старик умеет приготовлять некие химические реактивы, возможно неизвестные науке, при помощи которых проводит свои странные превращения. Недаром ему требовались редкие химические элементы. Однако Петр Соломонович на конкретную просьбу однажды сказал, что «тайна делания золота будет известна только моим последователям!» Кто эти последователи, сколько их и входит ли Иван в их число, он не пояснил.
С этого дня ученый решил во что бы то ни стало войти в еще большее доверие к старику. Стал часто бывать у него в гостях, познакомился с его уникальнейшей библиотекой. Это, однако, не помогло. Кугель на все расспросы или замолкал, или давал понять, что его секреты не предназначены для чужих ушей. Однажды он спросил старика:
- Что же нужно сделать, чтобы стать преемником ваших идей и тайных знаний?
Петр Соломонович долго молчал, что-то обдумывал про себя и, наконец, ответил:
- Для этого необходимо пройти три обязательные степени посвящения. Первая: ученика, когда душа человека очистится настолько, что станет доступной для внутреннего Света. Вторая: подмастерья, когда научишься соединять свое сознание с высшей духовной Силой. И мастера…
- Что же такое недоступное обычному человеку умеет делать мастер? – не удержался от иронии Иван, посчитав, что старик со своими «ступенями посвящения» просто увиливает от прямого вопроса. – Смогу ли я, например, стать мастером?
- Мастером? – Петр Соломонович неуверенно покачал головой. – Это очень и очень трудная задача! Не каждый из адептов, ставших на путь посвящения, может достичь вершины мастерства. Разумеется, все три ступени, ведущие к совершенству, нужны лишь символически. Главное не это… Учитель всегда надеется, что посвящаемый, если он искренний и честный человек, постоянно будет работать над собой, чтобы символическое посвящение превратилось в реальное. Если учитель видит, что адепт находится на правильном пути, он откроет перед ним многие секреты. Но не все… Самое сокровенное он откроет только в одном случае… - Кугель не договорил и как-то странно посмотрел на собеседника, а потом добавил: - В случае приближения смерти учителя!
- А если внезапная смерть, как это часто бывает в жизни? Разве можно…
- Можно! – прервал его Кугель. – Мастер, как правило, видит дальше сегодняшнего дня, и ничего внезапного с ним никогда не произойдет.
«Старый болтун! «Провидец!» Он, безусловно, не от мира сего!» - подумал Крутяшев. В другое время он бы высмеял его, но сейчас вынужден был мириться с разглагольствованиями чудака.
С того момента Крутяшев стал допускать мысль о «приближении» последнего дня «старого еврея и скряги». Мысль была, конечно, нехорошая, но, по его мнению, вполне оправданная. Он считал, что действовал только в интересах науки.
Однажды во время болезни Петра Соломоновича появилась слабая надежда на посвящения в тайну. Но больной, видимо, предчувствуя его ожидание, заявил, что, мол, за его здоровье беспокоиться не надо, что у него есть некий чудодейственный препарат, который его быстро поставит на ноги. И добавил, что этот препарат продлит его жизнь настолько, насколько нужно для выполнения его, Кугеля, жизненной миссии.
…Прошло несколько лет. Все это время негласной работой Ивана Владимировича Крутяшева, как крупного ученого и исследователя, руководителя многих научных проектов, была алхимическая тема по превращению металлов. Этому он отдавал весь свой досуг и все свои помыслы. Но результаты были нулевые. Даже используя самые современные приборы и многочисленные разработки других ученых, он не продвинулся в этом направлении ни на шаг.
Однажды, потерпев очередную неудачу, Крутяшев решился на отчаянный шаг. В один из вечеров он подсыпал Кугелю в напиток медленно действующий яд. Подобрать концентрацию и рассчитать дозировку для него, химика, не составило большого труда. И в день, когда, по его расчетам, яд уже начал свое разрушительное действие, Иван Владимирович отправился к Петру Соломоновичу, взяв с собой противоядие. Все было учтено до мельчайших подробностей. Сейчас самое время, чтобы успеть расположить старика к откровенности и выудить из него все тайны. А потом, чтобы не брать на себя грех в смерти старого человека, Кугель получит противоядие. Таким образом, и цель будет достигнута, и старик не умрет. Ждать милостей от старого чудака и постигать все ступени посвящения он больше не намерен. Сегодня он должен получить ответы на все вопросы!
3гл. В ЛАБОРАТОРИИ
Дом Кугеля находился на окраине города, ничем не выделялся среди других, был прост снаружи, но необычен изнутри – скорее напоминал мастерскую, чем жилое помещение. На стук никто не ответил. Ивана от внезапной мысли, что старик умер, прошиб холодный пот. Он тронул дверь, она оказалась незапертой, и он вошел.
Каждый раз, приходя сюда, он невольно задумывался: как может человек, якобы умеющий делать золото практически из ничего, жить в бедности, граничащей с нищетой? В доме практически не было предметов роскоши, все только самое необходимое для жизни, и напоминало жилище аскета.
Он разделся и прошел в комнату, там никого не было. На кухне и спальной тоже хозяина не оказалось. Где он? Может быть, вышел куда-нибудь, а по дороге ему стало плохо? Но тогда почему не закрыл дверь?
Крутяшев задумчиво опустился в кресло рядом со старинным книжным шкафом. Рассеянно оглядел полки. Он знал, что современных авторов здесь нет и быть не может. И классиков тоже. Почти все книги представляли собой библиографическую ценность и посвящены разным наукам. Некоторые из них изданы в начале 20 или конце 19 веков. Иван выбрал наугад одну из книг. «Александр Бекон», - прочитал название и очередной раз удивился. Этой частной коллекции редких книг позавидует любая публичная библиотека! Ох, и скряга! Он явно сумасшедший! Живет, должно быть, впроголодь, а за одну такую библиографическую редкость можно получить кучу денег.
Послышались шаги. Открылась боковая дверь в глубине комнаты, которую он принимал за вход в кладовую, и в комнате наконец-то появился хозяин. Он мельком глянул на гостя и, ничего не сказав, шаркающей походкой прошел к книжному шкафу. В руках он держал какие-то бумажные свитки и толстую книгу в деревянном переплете. Когда Кугель попытался положить книгу на верхнюю полку, она выскользнула из его рук и упала на пол. Он наклонился за ней, но не удержался и повалился на бок.
- Что с вами, Петр Соломонович? – кинулся к нему Крутяшев. Он поднял старика, помог дойти до кровати и уложил его.
- Уже третий день в груди жжет. Не пойму, отчего! Ничего подобного у меня раньше не было! Видно, старею!..
- Может быть, «скорую» вызвать?
К тайной радости Ивана старик отрицательно покачал головой:
- Не надо «скорую»! Мне уже лучше!
Тогда займемся самолечением. У вас дома есть аптечка? Ну, хотя бы самые необходимые лекарства?
- Все это пустое! – хрипло ответил Кугель. – Смерть ходит где-то недалеко от меня! Если Господь захочет забрать меня к себе – противиться этому не стану. Если суждено умереть от рака – значит, не утону в воде.
- Вы больны раком?
- Уже давно! Но не думал, что меня скрутит так внезапно, за несколько дней! – Он попытался встать, но не смог и бессильно опустился на подушку. – Так просто из жизни я уйти не могу. Я должен… приблизить вас к тайне. Должен!..
Наконец-то! Этих слов Крутяшев ждал много лет. И вот – свершилось! С этих минут его уже не мучила совесть, что он является причиной внезапной болезни старика и что помог человеку приблизиться к смерти.
- Вас? Кто-то еще?
- Да! Скоро должен приехать еще один мой ученик. Он далеко живет – в другом городе. На него возлагаю самые большие свои надежды. Как только почувствовал недомогание, сразу же его вызвал.
Появление других учеников не входило в планы Крутяшева. Но тут уже ничего не поделаешь, придется смириться!
- Почему ты приехал сегодня? – неожиданно спросил Петр Соломонович. – Я хотел известить тебя и назначить встречу только на завтра.
- Так, - неопределенно ответил Иван, - ехал мимо, дай, думаю, зайду в гости. Если я вам мешаю, могу уйти.
- Нет, оставайся! Поможешь мне закончить опыт. Что-то ослаб я, боюсь, не осилю! А опыт надо довести до конца. Обязательно!
Петр Соломонович указал на навесной шкафчик и попросил:
- Достань оттуда, пожалуйста, бутылку с жидкостью.
Иван открыл дверцу и среди бесчисленных коробок и пузырьков увидел полулитровую бутылку с мутной зеленоватой жидкостью.
- Это, должно быть, лекарство?
- Угадал! Самое лучшее в мире! Это единственное средство, которым я пользуюсь при обострении болезни, - ответил старик. Он благоговейно принял бутылку, открыл ее и судорожно сделал несколько глотков. Через несколько минут лицо его слегка порозовело, глаза обрели прежнюю живость. Он относительно легко встал с кровати и поманил Крутяшева за собой: - Пойдем! Поможешь мне! Может, это рассеет твое недоверие к моим словам!..
По крутой деревянной лестнице они спустились в подвал. Это оказалось очень обширное помещение, гораздо большее, чем жилые комнаты вместе взятые наверху. Иван даже удивился, что под обычным домом может находиться такая большая мастерская, одновременно похожая на кузницу и лабораторию химика. Самое большое пространство занимал горн с зияющей черной пастью и нависшим челом. Около него, на подставке, для поддува размещались двойные меха. Два сдвинутых между собой стола были уставлены тиглями, мензурками, колбами, весами и всякими другими инструментами.
- Если ты оказался здесь, - внимательно посмотрел на Ивана Петр Соломонович, - значит, провидению так угодно. Сейчас ты увидишь нечто такое, что… немногие из живущих на белом свете имели счастье увидеть. Ты будешь присутствовать при извлечении из тигля, которое в среде алхимиков называется «философским яйцом», некоего вещества… - Тут старик замолчал и показал на небольшой, герметически закупоренный фарфоровый сосуд, стоящий на огне в горне. При этом его лицо излучало такую неподдельную радость, какую можно увидеть у первооткрывателя новой, неведомой ранее земли или у изобретателя, придумавшего нечто новое. - …Которое на протяжении тысячелетий вдохновляло лучшие умы человечества.
- Философский камень? – недоверчиво спросил Иван.
- Да! – гордо ответил старик. – Многие из ученых мужей сейчас хотели бы оказаться на твоем месте и увидеть своими глазами философский камень, или камень мудрецов. Для одних это просто волшебное вещество, способное превращать некоторые металлы в золото. Для других, а я надеюсь, что вы – мои ученики – принадлежите к их числу, это означает совсем иное. Всякий достаточно внимательный человек, не посчитавший за труд изучить трактаты по алхимии, поймет, что истинные герметисты меньше всего интересовались чисто химическими вопросами. Хотя и не игнорировали их. Главная же цель посвящения в герметисты – не получение философского камня, а тот жизненный путь, на который они должны встать. Надеюсь, те короткие встречи, которые проходили у нас за последние годы, не прошли для тебя даром, и ты, как мой ученик, находишься на правильном пути. Я очень на это надеюсь!
Произнеся последние слова, Кугель почему-то подозрительно посмотрел на гостя и подошел к горну. Он специальными щипцами убрал с огня «философское яйцо» и медленно опустил его в бочку с водой. От соприкосновения с раскаленной поверхностью вода зашипела, и от бочки повалил пар. Дождавшись, когда фарфоровый сосуд остынет, он вытащил его из бочки и положил на стол, предварительно сдвинув в сторону все колбы и мензурки. Затем обтер тряпкой от влаги и открыл. Пахнуло резким, специфическим, жженым запахом. Старик перевернул тигль и высыпал на стол ярко-красный порошок, чем-то похожий на мелко истолченный красный кирпич. Некоторое время он внимательно разглядывал полученное вещество, перебирая его деревянной палочкой, потом дрожащими от волнения руками благоговейно ссыпал его в деревянную шкатулку.
- Когда приедет Алексей, - удовлетворенно вздохнул Кугель, освобождаясь от широкого кожаного фартука, - я покажу вам процесс приготовления золота с помощью вот этого порошка. – И он кивнул на шкатулку.
Они поднялись из подвала, и Петр Соломонович сразу же лег в постель. Лицо его стало опять бледным, глаза утратили прежний блеск и интерес к жизни. Крутяшев знал, что учителю жить осталось совсем немного. Но он надеялся раньше получить ответы на свои вопросы. Ученый смотрел на старика и с грустью вспоминал свои самостоятельные опыты по получению золота. Да, однажды при пропускании через изотопы ртути электрического тока высокого напряжения он получил изотопы золота. О, сколько у него было радости, что он без всякой алхимии достиг мечты человечества. Но через несколько дней желтые песчинки вдруг превратились опять в жалкую лужицу ртути. Тогда он пошел другим путем. После многочисленных опытов при высоких температурах ему удалось из солей ртути при разложении получить красное негигроскопическое вещество. И на этот раз от восторга он был на седьмом небе, рассматривая сверкающие призматические кристаллы. В них золота оказалось почти 44 процента. Он думал, что получил тот самый вожделенный философский камень. Но дальнейшие исследования показали, что полученное вещество могло лишь позолотить какой-либо металл. После этого он потерял веру в существование возможности чудесного превращения металлов. «Я море превратил бы в золото, если бы оно состояло из ртути!», - вспоминал он хвастливое высказывание алхимика прошлых веков Раймундуса Луллуса и горько усмехнулся. Неужели это действительно возможно?
Кугель тяжело заворочался на кровати.
- Вам плохо? Может быть, вы воспользуетесь своим лекарством? – показал Крутяшев на бутылку с неведомой жидкостью. Петр Соломонович кивнул головой, принял бутылку и жадно отпил из нее.
- Надеюсь, что она опустеет не раньше, чем я дождусь Алексея.
«И я на это надеюсь!» - подумал Иван.
4гл. ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ ЗОЛОТА
Заскрипели автомобильные тормоза… Иван подошел к окну и увидел приближающегося к дому молодого, по-военному подтянутого человека в модном плаще и широкополой шляпе. Незнакомец бодро вбежал в комнату, и сразу стало понятно, что здесь он частый гость. Сухо поздоровавшись с Крутяшевым, он сразу приблизился к хозяину дома.
- Извини, учитель, что заставил вас ждать. Не мог раньше приехать! Нелетная погода была!
- Я знал, что нет на свете таких препятствий, которые могли бы помешать тебе. Наконец-то, явился! – с нескрываемой радостью приветствовал молодого человека Петр Соломонович. Он довольно легко для его состояния поднялся с кровати и обнял гостя. Потом показал на Крутяшева, представил его и продолжил: - Не буду вас томить, скажу прямо – мои дни сочтены. Поэтому я и собрал вас вместе. Вы оба мои ученики - адепты, мои единомышленники. Сегодня для одного из вас наступил знаменательный день, возможно, самый знаменательный в вашей жизни: он унаследует от меня тайну, сохранит ее и в свое время передаст другому посвященному. Эта участь достанется только достойному.
Ивана от этих слов покоробило. Ему почему-то показалось, что достойным окажется не он. «Пускай поступает, как хочет! – думал он, глядя, с какой отеческой любовью учитель смотрит на Алексея. – Свою тайну, какая бы сокровенная она ни была, в обмен на жизнь он передаст и мне».
- Трех ступеней посвящения вы еще, конечно, не преодолели, - продолжал Кугель. – Но я надеюсь: все, что вы увидите здесь и услышите, останется навсегда только тайной вашей души и никто из непосвященных не будет об этом знать. Это самое главное мое условие! Если кто-то с этим не согласен, пусть сразу скажет.
Петр Соломонович замолчал и внимательно поглядел на учеников. Наступила тягостная тишина. Потом он с надеждой, с какой старики обращаются со своими детьми, снова заговорил:
- Я верю, что вы искренни в своих помыслах. Но я должен знать, как далеко вы продвинулись в очищении своей души, насколько ваша сущность чиста от злых помыслов и проницаема для Света Духа. От этого будет зависеть мой выбор…
Они опять спустились в подвал. Учитель привычным движением раздул горн и положил на раскаленные угли небольшую медную пластину. Потом взял пожелтевший от времени свиток, украшенный по углам старинными символами, и стал читать вслух по латыни.
- Что он читает? – тихо спросил Иван Алексея.
- Отрывки из «Книги Тота». Согласно учению алхимиков, она появилась еще в Древнем Египте. Тот – божество доегипетского происхождения. Его изображали в виде человека с головой ибиса. По древнейшей легенде, книга изначально была написана на 78 золотых пластинах. Пластины, естественно, за долгие тысячелетия исчезли. И копия целиком, к сожалению, тоже утеряна. Сохранились лишь отдельные ее небольшие части. О, если бы книга сохранилась полностью…
- И что?
- Тогда мир был бы совсем другим… - загадочно произнес Алексей.
- Кто автор книги? – серьезным тоном спросил Иван, как будто верит во все это.
- Ее авторами считаются атланты!
- Атланты? – изумился ученый. – С погибшего острова Атлантида?
- Да! – ответил Алексей.
«Как у них все просто, - подумал Иван. – Существование Атлантиды еще не доказано наукой, а тут читают выдержки из книги атлантов. Ну-ну! Посмотрим, что будет дальше». И спросил:
- О чем там говорится?
- Учитель призывает в помощники Гермеса Триждывеличайшего, покровителя алхимиков. Это древний заговор…
Наконец Кугель закончил чтение, благоговейно отложил свиток и внимательно посмотрел на Алексея и Ивана, как будто изучал их. Затем достал заветную шкатулку с философским камнем, так же благоговейно открыл ее и высыпал по щепотке порошка каждому из учеников на ладонь. И длинными клещами вытащил раскаленную пластину из огня.
- Бросайте на медь! Быстро! По очереди! – распорядился он и подставил пластину.
Алексей тут же высыпал порошок. При соприкосновении философского камня с раскаленной поверхностью послышалось легкое шипение. По знаку учителя Иван проделал то же самое.
После этого старик сунул пластину опять в горн и стал держать над огнем, бормоча какие-то заклинания. Две кучки порошка под действием высокой температуры неожиданно повели себя по-разному. Ярко-красный цвет одной постепенно темнел, пока не стал похож на угольную пыль. Иван отметил, что этот порошок бросил именно он. Другая кучка почему-то не изменила свой цвет, и это показалось странным – ведь они находились в одинаковых условиях.
Учитель убрал пластину с огня, ссыпал разные цветом порошки на стол и задумался. Потом сказал:
- Цвет философского камня отражает ваши мысли, вашу сущность, вашу личность. Можно обмануть меня и даже себя, но Всевышнего - никогда! Как бы глубоко не были скрыты мысли, Господь покажет их. Ну да ладно!.. – Махнул он рукой, глядя на изменившийся до черноты порошок, показал на фарфоровый тигль и распорядился: - Наполняйте философское яйцо ртутью и ставьте на огонь. Сейчас вы увидите и даже сами будете участвовать в «великом делании золота», а проще - превращении металлов.
Пока адепты выполняли его указания, Петр Соломонович хлопотал у горна. Через некоторое время в клокотавшую на огне ртуть он добавил кусочки свинца, отошел от огня и молча посмотрел на Алексея. Тот, видимо, знал, что ему делать. Он стал закатывать философский камень в шарики из воска и бросать их в кипящий металл. Сразу же обильно повалил густой, едкий дым. Он быстро заполнил все небольшое пространство мастерской, полез в глаза, попал в легкие. Крутяшев закашлялся и вынужден был отойти в сторону.
Когда дым немного рассеялся, он вернулся к горну. …Кугель, весь прокопченный, как ни в чем не бывало, работал мехами. Тигль стоял на огне, но, когда Иван пригляделся к кипящему металлу, то удивился: зеркальный отблеск ртути уже сменился на желтый цвет. Неужели золото?
Все трое, как завороженные, смотрели на кипящий металл. Наконец учитель вооружился щипцами, осторожно убрал тигль с огня, вылил его содержимое в специальную форму и закрыл. Потом окунул форму в кувшин с холодной водой, открыл и перевернул. На стол вывалился внушительный кусок желтого металла, размером с пепельницу. Старик взял слиток, внимательно осмотрел его, потом крестообразным движением провел им по пробному камню. На камне яркой полосой остался желтый след.
«Это еще не все, - наблюдая за действиями Кугеля, думал Крутяшев. – Меня не обманешь! Чтобы удостовериться, что это точно золото, надо обработать след азотной кислотой. И, если он не растворится, то…».
Словно следуя за ходом его мысли, старик выбрал на столе одну из колб, взболтал ее и осторожно полил раствором след на пробном камне. Желтый цвет не растворился.
- Золото, как известно, растворяется лишь в царской водке. Возьмем ее! - прокомментировал свои действия Кугель и обработал пробный камень жидкостью из другой колбы. В нос ударил резкий запах знакомого Ивану как химику раствора, и он понял: это действительно царская водка. Крестообразный след постепенно терял свою желтизну, пока совсем не растворился в кислоте.
- Опыт закончился удачно! – с удовлетворением подвел итог учитель и радостно подбросил слиток в руке. – Тяжелый! Это золото, полученное алхимическим путем, не отличается по всем параметрам от природного, а по чистоте и однородности состава даже превосходит его.
Не без гордости за свою работу он передал слиток Алексею. Тот благоговейно принял его и, глядя на Ивана, сказал:
- Наука, полагаю, высказала бы сомнения в реальности получения одного металла из другого. Она отвергает…
- Нет, не отвергает! – перебил его доктор наук. – Наука не запрещает получение золота из ртути, во всяком случае, теоретически. Ведь они соседи по Периодической таблице Менделеева. Но практически… Все-таки увиденное никак не укладывается у меня в голове. Никак! Это же ядерный синтез без выделения энергии! Теория ядерного синтеза еще не до конца ясна, не говоря уже о практике. Современная наука знает многое из теории превращения металлов, но здесь она бессильна.
Петр Соломонович снисходительно посмотрел на Ивана и усмехнулся:
- Современной науке недоступно многое из того, что знали наши отцы и деды, наши славные предки. Алхимическое искусство «делания золота» досталось нам еще от Гермеса Трисмегиста, то есть Триждывеличайшего, эллинизированного бога Тота древнего Египта. Тысячелетия это искусство передавалось от человека к человеку, от учителя к ученику. Теперь оно должно перейти к вам, точнее, одному из вас.
Прихватив с собой слиток и шкатулку с таинственным порошком, Кугель направился к лестнице, ведущую из лаборатории в жилую часть дома. Там он сразу же прошел в спальню, оставив своих учеников одних.
- Старик серьезно болен, - напустил на себя грусть Иван.
- Знаю! – тяжело вздохнул Алексей. – У него рак! Мы регулярно переписываемся и перезваниваемся. Но я надеялся, что, имея под рукой эликсир, он не позволит болезни скрутить его.
- Это та зеленая жидкость в бутылке, к которой он прикладывается? Я принял ее за лекарство, за какое-то народное средство.
- Другие медицинские препараты Петр Соломонович традиционно не принимает. Наотрез!.. Однажды у меня тяжело заболел ученик – я работаю педагогом в школе, – и пришлось обратиться к нему за помощью. Старик выслал эликсира, совсем немного, и мальчик был спасен. Чудо, а не эликсир, мертвого поставит на ноги.
Тут из спальни вышел хозяин дома … в необычной одежде. Вместо старенького, потертого свитера на нем был старинный кафтан с красивыми узорами и вышивкой, с выпуклыми надплечниками и белым кружевным воротником. Укороченные штаны соседствовали с гольфами и толстыми башмаками с большой медной бляшкой. На голове, лихо сдвинутая на бок, красовалась широкая шляпа с черным пером. В руках он держал большую толстую книгу с деревянными обложками.
Необычный вид учителя поразил адептов, но они за этот день увидели столько странного и необычного, что не проронили ни слова. Кугель не торопясь, торжественно подошел к высокому старинному стулу с резными подлокотниками, уселся и взмахом руки предложил сесть ученикам.
- За неимением времени я вынужден поторопить события, - сказал он и смахнул несуществующую пыль с обложки книги. – Эта книга в моих руках, без преувеличения, есть кладезь мудрости. Она досталась мне по наследству от моего учителя, имя которого известно лишь мне и Господу Богу. Книга называется «Изумрудная скрижаль» и содержит такие тайны бытия, о существовании которых большая часть человечества даже и не подозревает. Только посвященному дано узреть там нечто, дающее ключ к познанию. Наступил момент, когда я обязан передать вам, моим последователям, то, что свято хранил десятки лет в целости и сохранности. Вы получите книгу и несколько древних свитков, где хранится секрет изготовления философского камня – камня мудрецов. С помощью камня посвященный в алхимическое искусство сможет проделывать опыты по превращению металлов. Это решит многие ваши проблемы и избавит от зависимости от денег в нашем слишком уж материальном мире .
С этими словами он положил на один конец стола шкатулку и золотой слиток, на другой – книгу и старинные рукописи.
- Это достанется вам, в зависимости от принятого вами же решения. По закону братства Гермеса Триждывеличайшего, принятому в глубокой древности, кроме «Изумрудной скрижали» и философского камня, я должен вам передать главное, без чего, даже зная все секреты, настоящего алхимика – герметиста из вас не выйдет. …Это суть и следствие постижения посвященными главной мудрости. А именно – цели жизни человека на Земле. Вам прекрасно известно, что, находясь в этом мире, мы должны использовать данный нам шанс, чтобы максимально преобразиться духовно. Не физически, к чему призывает и что боготворит общество, а духовно. Чтобы Дух восторжествовал над Материей, над вашим телом, а не наоборот! Я надеюсь, что, встав на верный путь, вы будете двигаться только в нужном направлении. Условия для этого у вас есть. Нужно лишь самому определиться: ради чего ты живешь на Земле? К сожалению, не всегда человек сам знает, что ему надо на самом деле от жизни. Поэтому его выбор часто не совсем правильный.
- Как же узнать: на верном пути я нахожусь или нет? – спросил Алексей.
Иван покосился на него и удивился, с каким вниманием школьный педагог слушает наставления Петра Соломоновича. «Похоже, этот парень слишком серьезно относится к словам нашего «учителя», - подумал он.
- Нужно искать и развивать в себе божественное начало, чаще молиться, ходить в церковь. Не случайно, все герметисты – глубоко верующие люди. Надо всегда и везде поступать в соответствии с принципами, которые Господь Бог дал человечеству через пророка Моисея. А когда Божественное начало наполнит твою душу, тогда раскроются перед тобой все секреты, только тогда ты сможешь назвать себя настоящим герметистом – алхимиком! – ответил Кугель и указал на разложенные на столе предметы. – Сейчас каждый из вас сделает выбор… Одному достанется философский камень, или Камень мудрости, и золотой слиток. Другому – книга «Изумрудная скрижаль» и вместе с ней мои древние рукописи. Мне это все уже ни к чему!.. Сии предметы я передаю вам, чтобы вы потом передали их другому человеку, самому достойному вашему ученику и последователю.
Он сделал широкий жест рукой в сторону стола и добавил:
- Прошу! Выбирайте! Что вам сердце подскажет!
Крутяшев совсем не ожидал такого простого решения вопроса. Он даже растерялся. Алексей тоже не торопился сделать выбор. …Наступила тишина, которую нарушил Петр Соломонович:
- К сожалению, у меня осталось не так уж много времени. Не медлите. Поторопитесь!
Эти слова словно подтолкнули Ивана. Его руки непроизвольно потянулись к шкатулке с чудодейственным порошком, и он обрадовался, что претендентов на его долю нет – Алексей уже взял книгу, рукописи и благоговейно их разглядывал.
«Наконец-то я получил ключи к разгадке превращения металлов, к разгадке холодного ядерного синтеза. Завтра же проведу опыт и все исследую. Если опыт даст положительный результат, я должен обрести мировую славу. Нобелевская премия мне обеспечена! – промелькнула шальная мысль у Крутяшева в голове, и все тело наполнилось сладкой истомой счастья и спокойствия. Он посмотрел на бледное лицо Петра Соломоновича, его дрожащие руки и вспомнил о его близкой кончине. Если ему не помочь – не дать противоядие – старик скоро помрет. – Я сделал правильный выбор! Философский камень у меня в руках, а способ его приготовления старый скряга откроет мне в обмен на противоядие!»
Крутяшева вывел из раздумья голос Кугеля:
- Если ты, Иван, выбрал камень мудрецов, то и этот золотой слиток тоже твой! А тебе, Алексей, досталась не только «Изумрудная скрижаль» и древние рукописи, из которых ты узнаешь много нового, но и эта старинная одежда.
Старик встал, нетвердой походкой подошел к Алексею:
- Ты отверг материальные ценности и выбрал духовное богатство. Поэтому я назначаю тебя своим преемником.
Он обнял Алексея, потом хотел вернуться на место, но неожиданно старика сильно качнуло в сторону. Алексей с Иваном дружно кинулись к нему на помощь, поддержали его, но Петр Соломонович решительно отстранился, твердо встал на ноги и продолжил:
- После моей смерти имущество раздадите людям, а меня похороните под именем, которое я укажу в завещании.
«Нужно поторопить события и дать скорее старику противоядие, иначе он действительно умрет! – лихорадочно размышлял Крутяшев, глядя, с каким трудом Петр Соломонович пытался сохранить бодрый вид.
5гл. СМЕРТЬ ВО ИМЯ ИДЕИ
Крутяшев предложил свою машину, чтобы доставить Алексея к самолету, и он согласился. По дороге разговорились. Алексей с увлечением рассказывал о своей работе с детьми, о юных дарованиях, которым он уделяет много времени. К своему изумлению, Иван узнал, что «старый скряга и скупой еврей», как за глаза он называл Петра Соломоновича, несколько раз помогал материально его школе, причем речь шла о солидных суммах.
«Зачем простому учителю знать секрет изготовления золота? – размышлял Иван в дороге. – Этой тайной должны владеть только ученые, и то не все. Каждый должен заниматься своим делом».
Иван Владимирович украдкой смотрел на «кандидата в герметисты» и жалел, что за неимением времени не может пригласить его к себе домой, чтобы под благовидным предлогом посмотреть «Изумрудную скрижаль». Хотя многого он от книги и не ждал – наверняка историкам давно известно все, что там написано, но все-таки было просто любопытно.
Расстались они быстро – без крепких рукопожатий и напутствий в дорогу. Иван помог Алексею дотащить багаж – старинную одежду и часть лабораторного оборудования, включая фарфоровый тигль, он взял с собой – и сразу же отправился обратно. Нужно было торопиться, пока «старый еврей» еще жив.
Дверь была незакрытой. Иван прошел в спальню. Кугель лежал на кровати и, как только Крутяшев приблизился, открыл глаза. Смертельная бледность разлилась по его лицу, было сразу понятно: старик доживает свои последние часы.
- Ты что-то забыл? – тихим голосом с трудом прохрипел Петр Соломонович.
- Нет!
- Чего же тебе надо? Зачем пришел?
- У меня есть… одно лекарство, которое быстро поставит вас на ноги! – твердо сказал Иван.
- Спасибо за заботу! – кивнул головой Кугель. – Меня уже ничто в мире не поставит на ноги. Если уж эликсир не помог… Видно, смертный час мой настал!..
- Мое лекарство лучше эликсира. Оно вернет вас к жизни. Поверьте мне!
- Лучше эликсира ничего нет! Но он у меня заканчивается, а новый изготовить уже нет сил.
- Вы меня не понимаете. Мое лекарство… - Иван замялся, не зная, как старику сказать правду, - это то, что вам в данный момент нужно, жизненно необходимо.
- Не надо! – резко отверг предложение Петр Соломонович и посмотрел прямо в глаза собеседнику: - Выкладывай, что ты задумал!
- В этом флаконе противоядие!
Крутяшев достал небольшой пузырек с темной жидкостью и поставил на стол.
- Противоядие?! – удивился Кугель. – Ты меня отравил? Впрочем, я догадывался, что эта внезапная болезнь очень и очень странная и имеет к тебе отношение. Она случилась сразу же, как ты побывал у меня в гостях. Зачем ты это сделал?
- Чтобы ускорить время и приблизить час посвящения в тайну превращения металлов. Я действовал не из корыстных побуждений. Нет! Наука должна давно обогатиться этими знаниями. Тайна, которая неведомо как попала в ваши руки, должна давно пройти испытания в современных лабораториях, а не скрываться в подвалах у неких «герметистов». Она должна из рук шарлатанов и дилетантов перейти к ученым. Сейчас настал такой момент! Вот противоядие! Если его немедленно выпить, вы тотчас почувствуете себя лучше.
Иван вылил содержимое пузырька в стакан и спросил:
- Вы готовы открыть мне свой секрет?
Кугель не отвечал.
- Вы скоро умрете. Умрете в мучениях. Наверное, не доживете даже до утра… Или жизнь не стоит этого секрета?
- Философский камень меня не обманул! – загадочно произнес Кугель. – Почернел на огне, как уголь. Мне нечего тебе сказать. Ты сам сделал свой выбор! Сейчас у тебя есть не только слиток драгоценного металла, но и средство его приготовления. Что тебе еще надо?
- Секрет изготовления философского камня, который вы передали Алексею. …В обмен на противоядие! Ну же! Время работает против вас!
Кугель на эти слова только усмехнулся и отвернулся от него.
- Если вы думаете, что меня волнует жажда личного обогащения, то ошибаетесь! Я не ради богатства все это затеял, а ради науки. Секрет превращения металлов стоит Нобелевской премии и всемирной славы. Это же переворот в науке.
- Так вот ради чего тебе понадобился секрет? Ради славы! – со злостью спросил Кугель.
- А почему бы и нет! Слава и признание заслуг для ученого – это стимул к дальнейшей работе. Пейте противоядие скорее… - Иван протянул стакан Петру Соломоновичу, но тот отвел его руку в сторону.
- Мне не нужно твое противоядие! – твердо сказал он.
Иван удивленно посмотрел на старика. Такого развития событий он не ожидал.
- Но ведь вы умрете! Последние часы жизни для вас будут очень мучительны! Зачем вам это надо? – вне себя от злости и бессилия крикнул Крутяшев.
- Зачем? – переспросил Кугель и тяжело вздохнул. – Видно, ничему я тебя так и не научил. Послушай поучительную историю… Несколько столетий назад жил великий алхимик Александр Сетон. В Дрездене он прошел через все пытки средневекового застенка. Изувеченный жадным до золота Христианом II, он не выдал свою тайну. Вконец измученного, правитель Саксонии заточил его в темницу. Сетон сдержал слово, сказанное ранее одному из своих последователей в Кельне: «Если когда-нибудь кто-либо из сильных мира сего захватит меня, я скорее умру, чем открою ему свою тайну». Впоследствии из темницы Сетона выкрал польский дворянин Михаил Сендивочиус и привез в Краков. Но тайну алхимик не открыл даже своему спасителю. Сетон передал Сендивочиусу весь свой запас философского камня для приготовления золота, но научить производить порошок решительно отказался.
Старик надолго замолчал, тяжело переводя дух, потом твердо добавил:
- Передать тайну неподготовленному должным образом человеку, в крайнем случае, можно. А недостойному – никогда! Это было бы для алхимика величайшим грехом.
- А не грешно ли уносить с собой в могилу знания, которые могли бы обогатить человечество и продвинуть науку вперед?
- Они не пропадут, как не пропали за долгие тысячелетия. Эти знания находятся в надежных руках.
- Надежных, но бесполезных! Ученые двигают науку вперед, а не школьные учители! - со злостью выкрикнул Иван и уже тихо спросил: - Итак, вы согласны умереть, но не открыться мне?
Петр Соломонович молчал, и это вселило некоторую надежду. Старик лежал, полуприкрыв глаза. Наконец, собравшись с силами, он приподнялся на кровати и тихо, с интонацией обреченного человека, сказал:
- Смерть послужит мне наказанием за то, что я оказался неосмотрительным в подборе своих учеников, что не разглядел в тебе корысти. Я готов к мучениям!
- Зато я не готов! – перебил его Крутяшев. – Если вы согласны умереть неизвестно за что, то я убийцей стать не желаю! Пейте!
Он почти силой всунул в слабеющую руку старика стакан, уверенный, что Петр Соломонович не сможет противостоять соблазну выпить противоядие и спасти свою жизнь.
Кугель долго смотрел на темную жидкость и даже зачем-то понюхал ее, потом отрицательно покачал головой. Рука алхимика затряслась мелкой дрожью. Внезапно его пальцы разжались, стакан упал на пол и со звоном разбился. Иван охнул и кинулся собирать осколки, надеясь, что хоть какую-то часть противоядия соберет. Но все оказалось тщетно, разлитую жидкость собрать уже было невозможно. Не поднимаясь с колен, он подполз к учителю и уже не с жалостью, а с благоговением глядел на него.
- Прости, если можешь!.. – сказал Иван и, отводя взгляд, встал. – Не знал я, что так все получится! Даже предположить не мог.
- Не вини себя, - ответил Кугель. – Я верю, что ты хотел меня спасти. Я выбрал смерть добровольно. Не сегодня, так завтра я бы умер от рака. Если ты думаешь, что моя миссия на Земле – это только держать в тайне секрет, а перед смертью передать его другому, то глубоко ошибаешься. Основная миссия алхимика не в этом состоит! И чем скорее ты поймешь это и поумнеешь, тем лучше для тебя. А если ты действительно хочешь узнать тайну приготовления философского камня – сначала заслужи это право! А потом…
- Что потом?
- Потом внимательно изучи трактаты Иоанна Исаака Голланда и Зосима Панополитана. Рукописи написаны на греческом языке. В книжном шкафу ты найдешь сверток, там они и хранятся. Если Всевышний даст тебе откровение, ты сможешь узнать нечто такое, до чего современная наука еще не дошла.
- И все? – удивился Иван.
- Все! Только не берись за дело, не подготовив себя должным образом, не изменившись внутренне: все твои старания заранее будут обречены на провал.
Тут Петр Соломонович вдруг захрипел, хотел еще что-то сказать, но уже не смог. Через минуту он забился в предсмертных конвульсиях. Словно опомнившись, Крутяшев бросился на улицу искать телефон-автомат. «Скорая» на вызов приехала быстро, и Кугеля увели в больницу.
…Осмотрев дом, Иван забрал с собой указанные Кугелем рукописи и отправился в больницу. Там ему сообщили: не приходя в сознание, больной по дороге умер…
* * *
Через несколько дней Нора Витальевна наконец-то объявилась и по телефону назначила встречу в кафе недалеко от института. Крутяшев пришел заблаговременно. Сидя за столиком, вспоминал тот роковой вечер в ресторане и то, как он проводил Петра Соломоновича в последний путь.
…Редкая толпа старух, наверное, ближайших соседей, отзывалась о покойном не слишком лестно. Впрочем, иного Иван Владимирович и Алексей и не ожидали. Для «чужих» он всегда был скрытным и непонятным человеком.
- Говорят, что завещания на дом покойный не оставил, - судачили старухи. – Кому он останется? Старик-то один жил.
- Дом-то его одна труха, тронь – развалится, - внесла ясность самая знающая женщина. - А добра у соседа и подавно не было. Бедно жил и скромно очень!
- Бедно?! На машине к нему частенько разные темные личности приезжали. К бедному не поедут!
Размышления Крутяшева прервал стук каблучков. Он оглянулся и увидел Нору, с которой на свою беду познакомился в ресторане.
- Не меня ли ждете, Иван Владимирович? – обыденным тоном спросила девушка, как будто ничего не произошло.
Она по-хозяйски уселась напротив, изящным движением достала сигарету и не менее изящно прикурила.
- Вас, Нора Витальевна! С какими вестями пришли? – Иван налил даме полную стопку коньяка и приготовился слушать.
- А себе почему не наливаете? – показала девушка на пустую стопку Ивана.
- А мне прошлого раза хватило! До сих пор икается!
- Понятно! Итак, вы хотите вернуть себе утерянные вещи?
- Да! И готов заплатить за них!
Нора задумалась, словно собиралась поторговаться, потом поинтересовалась:
- А что именно хотите вернуть? Золото?
- Нет! Слиток можете оставить себе, - махнул рукой Крутяшев. – Верните только порошок и бумаги. - Но вдруг, спохватившись, добавил: - Этот слиток не совсем обычный. Он мне нужен для исследования. Если это возможно, я хотел бы купить его. Хорошую цену дам!..
- Вот как! Увы! Вынуждена вас разочаровать: эти болваны и тупицы золото уже продали кому-то. А вот бумаги с какими-то непонятными записями мне удалось у них… купить!
Она достала из сумки кипу свернутых в трубочку листов, но отдавать не собиралась, сказала:
- Я за них дорого заплатила!
Крутяшев достал пачку денег:
- Столько хватит?
Нора удивленно оценила достоинство предложенных купюр и жадно протянула руку. Но Крутяшев молча показал ей на сверток с рукописями. Девушка намек поняла и тут же передала все бумаги. На этот раз Иван решил быть осмотрительнее. Он развернул сверток и, удостоверившись, что это именно те древние рукописи, которые он взял у Кугеля, отдал деньги.
- К сожалению, больше ничем помочь не могу! – на прощание сказала Нора и, жеманно улыбнувшись, походкой профессиональной манекенщицы удалилась.
Иван Владимирович через окно кафе видел, как его недавняя собеседница села в машину и, весело смеясь, вытащила пачку денег и заговорила с водителем.
Он задумался. Теперь у него осталась только одна надежда – рукописи. И если Кугель не обманул, у него еще есть шанс осуществить свою мечту. Золотой мираж стоял перед глазами. Он еще раз просмотрел рукописи и вспомнил слова Петра Соломоновича: «Если своей жизнью я не сумел заставить тебя найти путь к совершенству, то, возможно, моя смерть что-то изменит!»
Иван посмотрел в окно: на улице снова начинал моросить дождь.