- Милая моя, вставай, тебе надо идти. Ты должна пройти этот город, и должна пойти дальше. Тебя ждут люди. Многие живут надеждой увидеть тебя.
Елена поднимает с мокрого асфальта старушку. Маленькую, горбатенькую, с большим рюкзаком за спиной. Она ставит ее на ноги и та ковыляет рядом. Рюкзак не отдает и не спускает со спины. Вцепилась одной рукой в локоть Елены, другой в сучковатую палку и еле идет. Старушку жалко не то слово. Елена ее увидела на окраине города, та лежала на асфальте, и шел дождь. Не смогла пройти мимо, подошла, ободрила словом, подняла и вдруг поняла, что старушку надо провести по городу, по центральным улицам и вывести ее на дорогу, что ведет в столицу. И там проститься с ней, старушка пойдет дальше сама. Елене об этом никто не сказал, она просто это узнала, как истину. И тут же стала делать то, что от нее потребовали. Кто потребовал? Это было не важно. Кажется, она утром пришла на окраину города именно для того, чтобы увидеть на мокром асфальте эту старушку и проводить ее сквозь город на дорогу в столицу.
Елена шла со старушкой, та буквально висела на ее руке и сосредоточено молчала, глаза ее слезились, они шли медленно. По Тутаевскому шоссе они шли долгие часы, но те показались годами. Старушка шла, опустив голову, но успевала пронизывать взглядом всех прохожих. Каждый человек, проходящий мимо старушки, ежился и оборачивался. Люди после этого взгляда становились мрачнее, иные начинали плакать. Елене стало казаться, что она неправильно сделала, что подняла старушку с асфальта, та приносит какую-то опасность ее любимому городу и горожанам. Но Елена уже ничего не могла сделать, она покорно шла и тащила за собой старушку.
Большой рюкзак мешал идти старушке, и он будто с каждым ее шагом разрастался и буквально раздавливал и прижимал все ниже к земле. «Что там, в рюкзаке?»- спросила Елена. «Это моя ноша, она мне по силе, не думайте об этом». Старушка устала и попросилась посидеть. Елена подвела ее к пластиковому стулу уличного кафе. Под большим белым зонтом кафе не было дождя. Елена заказала себе и старушке по чашке кофе и по пирожному. Старушка уселась на стуле, но рюкзак не сняла. От горячего кофе щеки ее порозовели, а глазки заблестели. Она рассказа о себе, что идет в столицу, там ее ждут люди, которым она нужна. Но идет пешком, иначе ей нельзя.
Старушка Елене показалась не совсем от мира сего, потому она решила сделать все так, как говорил ей ее внутренний голос, уверенность, что именно она должна проводить старушку через весь город и оставить ее на дороге в столицу. Почему бы нет, старушка была интересная, и на нее не жалко было потратить даже целый день.
Елена шла со старушкой, которая продолжала висеть на ее руке и по Полушкиной роще. Елена шла, широко шагая, старушка семенила ножками в клетчатых тапочках. Чем дольше они шли, тем сильнее действовала старушка на прохожих. Уже иные, сталкиваясь с взглядом крохотной старушки с огромным рюкзаком на спине, начинали рыдать и бежали прочь. А кто-то просто падал от нахлынувших на них вдруг сильных чувств и эмоций, к сожалению, отрицательных. Эти чувства сильного страха и страшного горя, люди теряли смысл жизни в ту секунду, когда ловили взгляд старухи. И та становилась злобной и страшной. И висела на руке Елены черной вороной. А рюкзак вырастал до неба и закрывал синее чистое и красивое небо черным безобразным облаком.
Они вышли на проспект Октября, и пошли по мостовой уже переполненной прохожими. И не один человек, а толпы ловили взгляд старушки и начинали рыдать и падать в обморок. Уже весь проспект был заполнен людьми, плачущими и совершенно несчастными. Елена старалась уже не просто быстро идти, а бежать, чтобы поскорее пройти этот длинный-длинный проспект заполненный прохожими. Чтобы как можно меньше людей столкнуть с взглядом старушки и сделать совершенно несчастными.
Елена уже несла старушку с рюкзаком и все убыстряла и убыстряла свой шаг. Вот, наконец, проспект закончился, и они шли от Красной площади до площади Богоявления. И здесь было много прохожих, люди стояли на остановках общественного транспорта, у светофоров, на перекрестках. Все они ловили взгляд старушки, и начинали рыдать, и уже ничто не могло их сделать счастливыми.
Елена не разбирала дороги и неслась по Первомайской улице со старушкой, висящей на ее руке. Вот, наконец, и дорога, ведущая к Московскому проспекту, который, в свою очередь, ведет на дорогу к столице. Вот и Московский проспект. Здесь народу было меньше, старушка не была так опасна, как в центре города. Меньше плачущих и несчастных. Елена старалась идти подальше от жилых домов. Старушка ей казалась исчадием ада, от которой ей хотелось защитить свой любимый город и горожан.
Московский проспект казался бесконечным, уже который час Елена неслась быстрее ветра и старушка висела на ее руке. Она была безобразна не только своим горбом, но и огромным рюкзаком на спине. Елене хотелось посмотреть, что в том рюкзаке. Но ее попытки открыть его, оказались тщетными. Он был, похоже, наполнен кирпичами, такой был тяжелый. Но старушка сказала, что там слезы, собранные ею за несколько последних дней. Разве слезы такие тяжелые? Удивилась Елена, но спрашивать не стала, а только еще прибавила шаг. Наконец, проспект закончился. Елена увидела впереди только дорогу в столицу. Город закончился. Она сделала то, что должна была сделать.
Елена остановилась, она была уверена, что все сделала правильно, обернулась и увидела тысячи плачущих людей за своей спиной, они успели посмотреть старушке в глаза. Елена опустила старушку на мокрый асфальт и ушла не оглядываясь. Но прошла несколько шагов и все-таки не смогла побороть свое любопытство и оглянулась. Старушки уже не было, наверное, ее подобрала попутная машина и увезла в столицу. Елена освободила свой город и горожан от старушки с рюкзаком слез. И с взглядом, который делает людей несчастными. Может быть, эту старушку зовут Людское Горе или Несчастье? Скорее всего, да. Но ее уже не было в городе. И это было счастьем и удачей.
- Милая моя, прости меня, но больше в этот город не возвращайся. Желаю тебе полного рюкзака слез, всегда и попутной машины.
......Это произведение написано сразу после гибели хоккейной команды "Локомотив", когда Ярославль утопал в слезах. ......