Лясим-трясим
Я частенько, если вы заметили, ухожу в ретроспективу. Ну, что ж, сожалею, однако, ничем не могу помочь: ведь я сам, как старая, заброшенная, ж/д станция, мимо которой все поезда уже давно прошли, остались лишь одни ржавые рельсы…
В бытность, во дни моего студенчества, у меня был приятель Лёва Тиктинский, симпатичный, как будто срисованный великим Рафаэлем, поэтому звал я его не иначе, как Лёва Сикстинский.
-Только при всех-то не надо, - просил Лёва.
Лёва родился в Одессе, что уже освобождает меня от излишеств по поводу его юмора. Мне запомнился его старый, дореволюционный, еврейский анекдот.
-У еврея было пятеро детей, (куда же ещё!), а дело бросать не хочется. Где выход? Жена посоветовала обратиться к равину. В очередную субботу – мигом!
-Что стряслось, сын мой?
-Понимаете, реббе, у меня пятеро детей, наверно хватит, но "дело" в том, что жена молодая, да и я ещё не старик, как быть?
-Вопрос, – проще не придумаешь, в Талмуде на каждого еврея найдётся страничка, надо только её поискать.
Подошёл к шкафу, достал толстенную книгу, перелистывает. Вот же (читает):
-Если у еврея пятеро детей и больше иметь не хочет, но и «дело» бросить – тоже, как-то не по душе, то этому еврею надо отрезать правое яйцо.
Так и поступили: отрезали ему, со слезами на глазах, правое яйцо. Но через год – снова ребёнок, шестой. О, зохун вэй, бегом к равину.
-Что не так, сын мой?
-Да, вот, реббе, родился шестой!
-Ничего, ошибки бывают и у пророков.
Достал Талмуд, долго листал: «вот то, что надо», читает:
-Послушай, что тут написано! «Если у еврея было пятеро детей, а иметь их больше он не хотел и, если ему отрезали правое яйцо, а дитя рождается снова, то этому еврею надо отрезать и левое яйцо».
Так и поступили. Скрипя сердце, отрезали ему и левое яйцо. Однако через год рождается седьмой ребёнок. O, main Gott, прямо беда! Галопом к равину!
-Что’, - есть новости, сын мой?
-Да ещё какие! Родился седьмой малыш, реббе! Что-то тут не так!
-Ой-Вэй! Ладно, будем разбираться.
Достал Талмуд, долго перелистывал страницы, закрыл, постоял и снова давай с первой строки. Ходил туда-сюда, охал, под конец, взявшись за голову, сказал:
-Плохи дела наши, сын мой. О, wei iz mir, тут есть скорбное для еврея разъяснение, вот, что написано: «Если у еврея было пятеро детей, и больше иметь их он не хотел и, если ему отрезали правое, а затем и левое яйцо, а дети, как ни бывало, рождаются вновь и вновь, то причина одна: значит, не тому еврею отрезали яйца!»
Чтобы заработать денежку на всякие «сердешные» развлечения приходилось нам, вынужденно, разумеется, разгружать на вокзале ж/д вагоны. Приведу с вашего позволения один из такого «разлива», вечерок с участием трёх самозабвенных парочек. В резгаре веселья, будучи в экстазе, чтобы лишний разок покуражиться, Лёва сказал своей подружке, что ОН, видите ли, из Одессы. Та, как завизжит на всю «приёмную»:
-С обрезаными я дела не имею!
-Так, я необрезанный: я - из коминтерна!
-Покажи!
Лёва показал свой «товар», и с этого момента она всегда выбирала только Лёвушку, так как у него БОЛЬШОЙ был не один лишь shnobel…
На мой век, когда на каком-то партийном форуме, «вождь мирового пролетариата» Иосиф Виссарионович, то бишь Сталин, сказал, что, дескать, шахта – «это второй фронт», студентов с горного факультета в армию запретили призывать, но зато в программу обучения ввели спецпредмет «Военое дело». И под конец, для успешного завершения «военного образования», нас вывезли в песчаные дюны Ворошоловградской области. В один из таких палёных дней полковник, разбив наш отряд на группы из четырёх «бычков» с картой и компасом, вывел нас на дикое поле.
-Сориентируйте карту на местность, - распорядился полковник.
-Есть, товарищ полковник! - доложили «обречённые».
-Хорошо! Теперь, найдите на карте грунтовую дорогу, вон ту, которая справа от вас, и скажите мне, куда она ведёт.
Лёва не сдержался, да как крикнет, как будто он на параде.
- Да, что тут искать, когда у нас все дороги ведут к коммунизму!
-Молчааааать!))))))))
Но, тут же, сник. «В самом деле, ведь, как хорошо, что все мы организованно, строем, идём в своё светлое будущее», - смекнул полковник, и на том выходку «школяра» оставил без последствий. Одессит сиял от остроты своей!
Учился Сикстинский тоже, как-то странновато. Математику, как всегда сдавал со второго, а то и с третьего захода, едва дотянув до тройки, тогда как Марксизм-Ленинизм – только на «превосходно»! Выбрав удачное время, я спросил его:
-Скажи мне, Сиктинский, на что это похоже с математикой не дружишь, а вот по «Мэ-эЛу» - одни пятёрки?
-Та шоб я не знал евреев?
Было ещё одно дело, когда Лёву вызвали на допрос в обласное КГБ то ли по доносу, что слушает, мол, «Радио Свободы», то ли, что-то там ещё, сам чёрт не разберёт. И загремел бы на нары, как пить дать, но Лёвушка так начал шпарить наизусть Маркса и Ленина, что его, тут же, выпустили с извинениями, - вот вам и марксизм: иногда помогает!
После института наши дорожки разошлись, но Земля, дорогие мои, круглая, и мы встретились через 46 лет на моём сакральном пути в Эрец-Исраэль. 14 апреля 2000-го года, всего лишь на одну ночь, я остановился в старой Одесской гостинице «Нotel du Nord», она же «Северная», которая была построена аж! в начале 19 века. В городском справочнике, совершенно случайно, я ткнул пальцем на телефон Тиктинских.
-Боже, неужто мой Лев? - подумалось мне, позвонил, и, точно, - ОН! Мы встретились в отеле за бутылочкой коньячка, поговорили о былом, о нашей быстротечной жизни, то-да-сё. Где-то, в этом кругу проблем, я так-таки спросил:
-А как в Одессе у тебя с марксизмом?
-Марксистом я был в стенах КГБ, а здесь я – морсист.
-Разъясни, что сие значит?
-Морс готовлю и продаю, как ни как, а всё же - свежая копейка!
-А в свободное время, чем занимаемся?
-В свободное время? В оный час лясим-трясим.
-Тогда, милый Лёвушка, тряхни-ка стариной, ну, хоть что-нибудь из этого цикла, добрэ, дружэ мiй?
У Льва покатилась ностальгическая слезинка. После короткой паузы, развеяв с ресниц грусть, кивнул поседевшей головой:
-Жена Сара занята кухней, муж в салоне сидит в кресле: читает газету. С улицы залетает малыш, лет семи, и прямиком к маме.
-Мам, я знаю слово из трёх букв!
-Не смей! – возмутилась Сара и огрела его мокрым полотенцем.
Мальчик залился слезами и – к папе.
- Ой-вэй, что за потоп, почём слёзы?
-Я сказал маме, что знаю слово из трёх букв.
-Ну, что тут страшного, что это за слово?
-Дом!
Сеня, как стрела слетел с кресла, и аллюр три креста (!) прямиком к Саре, и тем же полотенцем ба-бах (!) по попке.
-За что? (в слезах).
-Шоб ты о ДОМЕ думала!
«И вот тебе, второй, - зарделся Сикстинский, - под штофэ, так сказать»
-Кошка гналась за мышью, но та успела скрыться в норке. Тогда кошка подошла к норке и залаяла. Удивилась мышка: как это: кошка - и вдруг лает? Высунулась она из норы, тут кошка ее сцапала и съела. Потом облизнулась и подумала: «Не скажите, насколько всё же полезно и приятно знать хотя бы один иностранный язык»
На следующий день я вступил на палубу турецкого теплохода «Искандерум», который шёл курсом на землю Обетованную. На том и finita: скрылся в дымке времён забавный мой Сикстинский….
Zol dih Gott azoi gebn gezunt un nahes!