Виктора все еще не было. И Мурад, посмотрев на часы, позвонил другу на мобильный. Телефон Виктора был отключен.
-Все ясно с этим стареющим Казановой, - вспомнил вдруг Мурад. - У него же свидание! Вчера Витька активно «клеил» Наташу – диетсестру из столовой, настойчиво приглашая ее прогуляться к источнику вместе. Глаза Наташи горели ответным огнем. Виктор накануне проводил ее после работы домой, вручил какие-то дары. Вначале девушка подумала о благодарности очередного отдыхающего, к чему они в санатории привыкли. Но даже для их элитного контингента подарки Виктора были дорогими, к тому же, отдыхающие обычно благодарили персонал накануне отъезда. А курортная смена щедрого москвича только началась. Наталья сделала вывод, что Виктор просто ухаживает за ней, невозможно было не заметить его интерес и воодушевление. Наташа была рада этому, и ее можно понять. Виктор, интересный, обаятельный и щедрый, всегда вызывал в женщинах как минимум симпатию. Вот и Наталье он сразу же понравился.
-Значит, Витька занят сейчас этой сестричкой. Ну и черт с ним, - подумал Мурад, почему-то вдруг развеселившись от своей запоздалой догадки. – Пусть отдыхает и отрывается по полной, его Людмила из той категории жен, которые не располагают мужей к верности.
Мурад дружил с женой друга, ценил человеческие качества Людмилы и даже любил ее почти по-родственному. А также уважал в ней профессионализм.
Людмила была одним из лучших хирургов Москвы, профессором, доктором медицинских наук. Кроме большой хирургической практики, от которой она не только не собиралась отказываться, но и не уменьшала количество выполняемых операций, Людмила вела научную и педагогическую работу в одном из медицинских вузов столицы. И всегда была в работе. Дома прибиралась и готовила для них за зарплату соседка Елизавета Сергеевна. А мужские радости в редкие свободные часы успешного бизнесмена Виктора доставляли ему дорогие «девочки» - красотки, словно сошедшие с обложки глянцевых журналов. Многие из них были бы не прочь завести с ним более близкие отношения, и даже не основанные на материальной заинтересованности. Но Виктор всегда хотел иметь именно такую, ни к чему не обязывающую связь с женщинами. Это позволяло ему порой даже не спрашивать имени очередной куколки во время встреч и любви, а уже наутро без угрызений совести забывать о ней как об очередном сладком сне.
Мурад в душе жалел друга: его жену Людмилу - резкую, грубоватую трудно было назвать нормальной женщиной. А суровая профессия хирурга, не располагавшая к сантиментам, с годами выхолостила из Людмилы остатки женственности. Они с Мурадом часто уходили от некурящего Виктора на балкон покурить. Мурад смотрел на Людмилу и понять не мог: как утонченный Виктор с его особыми критериями эстетики и красоты мог жениться на ней – мужеподобной, неинтересной во всем и даже не пытающейся преобразиться женщине.
-Дура ты какая-то, - по- свойски ругал Людмилу в моменты их задушевных бесед Мурад, но в то же время жалел жену друга. - Сейчас даже уродливую обезьяну в институтах красоты преображают до неузнаваемости. А ты нормальная женщина без изъянов и уродств, но словно обещание себе дала – не дай Бог хорошо выглядеть.
Мурад был прав: Людмила и не собиралась прихорашиваться: совсем не пользовалась косметикой, а ее простая стрижка была задумана так, чтобы особый уход и укладка ее волосам не требовались. Казалось, Людмила даже одежду выбирает самую безликую и по фасону, и по цветам, чтобы ее в этих серых нарядах, не дай бог, никто не заметил. Семейная жизнь друга вызывала у Мурада тоску – ему было жаль Виктора, заслуживающего семейного счастья и лучшей жены. Интерес у противоположного пола Виктор вызывал всегда и немалый, но продолжал жить с Людмилой в их сером, безрадостном и даже бессмысленном браке. У них не было детей, общих друзей и интересов, а потому супруги абсолютно не нуждались друг в друге и почти не пересекались ни в повседневной жизни, ни в делах и планах. Может быть, потому на все попытки Виктора женить его у Мурада сразу же возникал протест - пример семейной жизни друга вызывал у него отвращение к браку и стойкое желание оставаться холостым. Он в свою очередь тоже советовал Виктору:
- Тебе, Витька, надо найти себе достойную женщину для души и тела одновременно. Много ли радости дают тебе путаночки - однодневки?
- Бросить Людку я уже не смогу, - отвечал Виктор. – Может, и надо было сделать это раньше, не получилось у нас с ней жизни. Но теперь я уже не оставлю ее. Она родная мне, как сестра, родная, понимаешь. Мы уже давно забыли с ней, что супруги. Я только шаг в ее сторону сделаю - она тут же лапки кверху поднимает: - Витька, будь другом, не надо. Мне выспаться надо. Я устала, как черт, как три черта. У меня сегодня три сложные операции, нервы на пределе. А завтра у меня - лекции, студенты, дипломники. И вот так ежедневно в разных вариантах – уже много лет. Одно время с ума сходил – думаю, может, кто-то появился у нее. Узнавал, следил за ней, но нет у Людки никого, она действительно вся в работе.
-Ты меня не понял, Витька, - сказал ему Мурад. - Не бросай свою Людмилу ни в коем случае. Разве я, ее друг, тебе такое посоветую? Просто заведи себе милую и хорошую подругу- женщину для серьезных отношений.
-Заведи!! - передразнил Мурада Виктор. – Разве женщина – собачка или хомячок, чтобы я мог ее себе завести? Женщину надо или счастливой сделать или уж лучше ее не «заводить». А какое может быть счастье нормальной женщине с женатым человеком, который не собирается оставлять жену? А я не собираюсь. Ни за что и никогда не брошу Людку! Сам подумай, на кого я ее, ненормальную, оставлю? Кому она нужна? И ребенка в свое время не родила, дура несчастная, сколько ни просил. Все резала людей и штопала. Но теперь уже все. Ладно, Мурка, меня такая жизнь вполне устраивает, уже привык. Девочки супермодельки меня ни к чему не обязывают, и совесть на следующий день молчит. У меня, русского человека, менталитет другой, Мурад. Это вы там, на Кавказе почти все многоженцы.
Мурад молча смотрел на друга и восхищался гениальностью Толстого: прав был старик - каждая несчастная семья несчастлива по-своему. Виктору - успешному, благополучному во всех отношениях мужчине, не хватало самого элементарного и такого естественного - женской ласки, внимания жены. У Мурада в его двух браках было все, и даже в избытке. Обе его жены - Алина, первая его жена, с которой он прожил совсем недолго, и вторая - Ирма, подарившая Мураду счастье отцовства в лице единственной дочери Гульнары, были женственны, красивы, успешны, любили мужа страстно и нежно. Все было, но, к сожалению, не сложилось. А потому за его плечами два развода. К счастью, бывшие жены Мурада удачно вышли замуж и теперь счастливы в своих новых семьях. Значит, он никому не испортил жизнь. А свою дочь Гульнару Мурад обожает, как и раньше, и балует как принцессу: она совсем не чувствует отсутствия в ее жизни отца.
У бывших жен Мурада все сложилось. А у него? Что у него сейчас и в будущем? Фирма и недвижимость в разных странах, много денег на счетах в банках. Дочь - любимая рыжая девчушка, уже студентка, но еще такой ребенок…
Почему же он не чувствует себя счастливым? Что омрачает его, в общем-то, удавшуюся жизнь? Может, Мурад однолюб? Но что тогда помешало ему остаться с единственной любимой?
-Как глупо все получилось, - с досадой и чувством вины подумал он об Асе, своей первой и, видимо, единственной любви. Он никогда больше не был счастлив в отношениях с другими женщинами. А с ней…. С ней он понял: поэты ничего не придумывают, когда пишут о небе в алмазах и полетах души, о крыльях у влюбленных и сладком опьянении, об уходящей из-под ног земле и головокружении, когда любимая рядом... Все это и у него было когда-то. Только с ней и было, с Асей.
….Ася, Асенька… Они познакомились в день ее рождения. Вернее, в этот день Мурад, шестилетний мальчик, узнал, что у соседей по лестничной площадке родилась девочка. А впервые он увидел Асю в день выписки из роддома.
Мураду не терпелось увидеть малышку, потому что и мама, и сестренка на все лады говорили об Асе как о чудо-девочке:
- Это же надо родиться такой красивой! - восторженно говорила его мама о новорожденной дочке своей подруги и соседки. - Глазки огромные, уже с ресничками, волосики длинные, взгляд вполне осмысленный, умный.
Мурад до этого никогда не видел таких маленьких и даже представить себе не мог, какими они бывают. А в тот день, когда их соседку тетю Луизу вместе с маленькой Асей забрали из роддома, он вместе с мамой встречал их.
-И что они все красивого в ней увидели? - думал мальчик, вглядываясь в сморщенное красное личико новорожденной. Эта живая кукла вызывала у него только жалость – она была такая крошечная, беззащитная, жалобно пищала.
Их матери дружили, и Мураду часто поручали присмотреть за девочкой – покачать коляску, погулять с ней во дворе. Иногда это ему нравилось, а порой надоедало так, что хотелось выбросить эту орущую девчонку из окна или с балкона.
- Мне надоела эта ваша Ася, - сказал он однажды ее маме, устав от своих обязанностей внештатной няни.
- Зря ты так, Мурадик, - улыбалась тетя Луиза, - вот подрастет моя Аська, красавицей станет, ты в нее влюбишься. А я ей тогда скажу, что ты за ней смотреть не хотел.
- Я? Влюблюсь? В нее?! – удивился семилетний Мурад. – Нужна была она мне, ваша Ася!
Но девочка очень часто оставалась с ним. Вскоре Мурад научился кормить малышку детскими смесями, поить ее из бутылочки, и даже при необходимости переодевать девочку. Она росла, и он все больше и больше привыкал к малышке. Ясли-сад находился рядом с их домом, и восьмилетнему Мураду со временем стали доверять сопровождение маленькой Аси в ясли. А девочка была крайне недовольна, когда вместо Мурада за ней приходили родители. Плакала всю дорогу: «Муяке ачу!», что в переводе с детского лепета означало: « К Мураду хочу». Малышка души не чаяла в соседском мальчишке, выбегала ему навстречу, обнимала от радости ноги Мурада. Он тоже привязался к Асе как к родной, и нередко откладывал для нее даже единственную конфетку или яблочко, которым его угощали.
Ему было двенадцать лет, когда однажды, придя из школы, он увидел у подъезда толпу людей.
- Что случилось? - спросил он у соседских мальчишек.
- Ваши соседи разбились на своей машине, они погибли. Только твою Асю выбросило из машины, она почти не пострадала.
- Девочка в рубашке родилась – ни переломов, ни серьезных ушибов, только ссадины, - обсуждали произошедшее соседи.
У Мурада впервые за всю его недолгую жизнь так не по-детски сильно сжалось сердце. Впервые он увидел горе так близко. Мурад зашел в соседнюю квартиру, где собралось множество людей - плачущих и кричащих. На диване сидела испуганная Ася, о которой, казалось, все забыли. Ножка девочки была наспех перебинтована, на щечке и голом плечике были царапины и ссадины. Ребенок со страхом и непониманием смотрел на происходящее вокруг, а в огромных глазах маленькой Аси застыли слезы. Увидев Мурада, девочка потянулась к нему, и он, неожиданно для себя, рванулся к малышке. Никому ничего не говоря, он взял Асю на руки, она тут же благодарно обвила его шею своими ручонками. И Мурад унес ее к себе домой. Запершись в своей комнате, он горько плакал, прижимая головку малышки к себе, а она грустно смотрела на него и гладила его лицо, вытирала ладошками слезы, утешала, еще не осознавая случившегося несчастья.
Так в одночасье Ася потеряла родителей и осталась круглой сиротой. Мурад помнит, как долго и безутешно плакала тогда мама. Как через некоторое время в квартире соседей поселилась бабушка маленькой Аси, до этого проживавшая в доме сына. У сына была большая семья - четверо детей, и потому бабушка решила поселиться с девочкой- сиротой в квартире покойной дочери. Мурад по-прежнему провожал Асю в садик, а вечером, возвращаясь из школы, забирал ее. Асина бабушка говорила ему, что может делать это и сама, но мальчик оставил эту обязанность за собой. Мальчик не мог передать словами своего счастья, когда маленькая Ася, увидев его, радостно выбегала навстречу, и быстро начинала одеваться. А потом послушно протягивала ему свою ладошку, и они вместе шли домой.
Перед Новым годом Мурад попросил маму, чтобы Ася встречала праздник с ними. Мама и сама собиралась пригласить девочку с бабушкой к ним в новогоднюю ночь. А накануне она дала Мураду денег, столько, сколько он просил у нее на дорогую игру. Мама приготовила подарки и для Сони с Асей. Но Мурад не купил себе желанный подарок, хотя давно мечтал о нем. Сложив деньги, подаренные мамой, с содержимым своей разбитой копилки, он купил подарок для Аси - огромную куклу и нарядное пышное платье.
- Ты же не будешь меня ругать? – спросил Мурад маму, придя из «Детского мира». - Я все свои деньги на подарок Аське потратил. Купил ей большую куклу, которую она давно хотела. А еще - платье, она мне такое на других девочках показывала и просила: - Когда будешь большой и на работу пойдешь – купи мне такое платье, как у принцессы. Хорошо? Я пообещал, а потом решил не откладывать Аськину просьбу надолго. Решил купить ей и платье, и куклу к Новому году. Я же правильно сделал, мама??
Мать, тронутая самоотверженной добротой сына, расплакалась, обняла Мурада.
- Боже! Какой у меня в семье, оказывается, уже взрослый мужчина, – сказала она, целуя своего двенадцатилетнего сына. - Вот я и дождалась. Мой сын совершил настоящий мужской поступок.
Игру, от покупки которой ему пришлось отказаться во имя подарка для Аси, мама купила Мураду в тот же день, а вечером положила ее под елку. Платье, с любовью выбранное Мурадом для его маленькой принцессы, они с мамой поменяли на другое, еще более красивое Асиного размера.
Вечером в новогоднюю ночь Мурад зашел к соседям, чтобы напомнить им о приглашении. Но бабушка Аси, еще не так давно потерявшая дочь, не захотела праздновать и участвовать в застолье, осталась дома. Асю же, принарядив в новое платье, она отправила к соседям. Девочка веселилась от души, показывала всем свое платье и куклу, благодарно обнимала Мурада, Соню, свою любимую тетю Гулю, которая теперь стала для нее второй мамой. А та тайком смахивала с глаз слезу.
-Бедная девочка, она даже не может осознать всю глубину постигшего ее горя...
Накануне Ася, будучи у них, долго сидела у окна и думала, а потом тихо сказала:
-Раньше, когда папы и мамы не было дома, я их ждала. Иногда долго ждала - но они все равно приходили. А сейчас почему-то не приходят.
Мать Мурада, и без того тяжело переживавшая смерть близких ей соседей, не выдержала и расплакалась.
Ася повернулась и посмотрела на нее:
-Не плачьте, тетя Гуля. А то мне вас жалко, и себя жалко и вас.
Она немного помолчала и добавила:
- Скажите мне, тетя Гуля, что такое «погибли»? Это значит, что мама с папой никогда не придут и даже не позвонят нам? Ни вам, ни нам? И никогда мы их больше не увидим? Никогда-никогда? Их больше нигде нет?
Глаза девочки были грустными и полными слез. Кажется, в тот день она впервые всерьез задумалась о своей потере. Но сегодня, в новогоднюю ночь, Ася, уже забыв обо всем на свете, вертелась под елкой. Детство само по себе безоблачно. Так Мурад и Ася почти все время были вместе. Девочка-сирота души не чаяла в Мураде: для нее соседский мальчик был самым непререкаемым авторитетом, всемогущим, всесильным. Он – ее защита и опора.
Ася знала: никогда и никому он не даст ее в обиду, защитит от любой беды.
-Я Мураду скажу, - говорила она, угрожая своим обидчикам во дворе, а потом уже и в школе.
Много лет прошло с тех пор, но и сейчас Мурад, уже взрослый солидный мужчина, отчетливо помнит первый школьный день Аси, когда увидел ее, нарядную и счастливую первоклассницу с огромными белыми бантами в волосах. Он смотрел на свою воспитанницу и думал: какой красивой она стала, повзрослев. Мурад помнит, как перевел взгляд на ее бабушку, стоящую рядом. Та старалась спрятать набегавшие на глаза слезы. Боль старушки ему была понятна: дочери и зятю, родителям Асеньки, не суждено было проводить свою девочку в первый раз в первый класс. И теперь из родных Аси здесь только она. Вот и расстроилась старушка, вспомнив покойных дочь и зятя. Но двенадцатилетний Мурад серьезно сказал тогда пожилой женщине, отведя ее в сторонку:
-Не плачьте, пожалуйста, бабушка. У Аси сегодня праздник. Не надо ее расстраивать. А своими слезами Вы ей все плохое напоминаете.
Бабушка Аси тут же взяла себя в руки, обняла мальчика и пообещала держаться.
Каждый школьный день для первоклассницы Аси был праздником. Она светилась от счастья, показывала Мураду свои книжки и ранец, альбомы и пенал, вертелась перед ним в своей новой юбке и туфельках, которые купил ей в подарок дядя. А приходя из школы, ежедневно показывала Мураду свои тетрадки, хвалилась пятерками, засыпала своего лучшего друга многочисленными вопросами. В школу Мурад и Ася тоже ходили вместе, учились они в одну смену, но забирала девочку из школы бабушка: уроков у Аси было еще не так много, как у старшеклассника Мурада.
http://www.proza.ru/2011/09/15/120