ПРИКАЗ
О действиях в бою экипажа парохода «Казахстан» № 303
12-го сентября
29-го августа с.г. в Н-ском морском бассейне подвергся воздушной атаке немецко-фашистской авиации крупнотоннажный пароход «Казахстан».
Подавляющее большинство судэкипажа вместе с капитаном В. Калитаевым позорно дезертировали с судна.
Благодаря самоотверженности и беззаветной преданности Родине оставшихся на судне второго помощника капитана Л.Загорулько, старшего механика В.Фурса, боцмана X.Гайнутдинова, машинистов Л.Слепнера и А.Шилина, кочегара А.Шумило и повара П.Монахова, невзирая на то, что самолёты противника сбросили более 100 авиабомб, был ликвидирован пожар, и судно своим ходом было приведено в порт базирования.
Подвиг этой небольшой группы смельчаков в условиях предательского поведения позорно дезертировавшего перед лицом врага с судна подавляющего большинства судэкипажа достоин правительственной награды, о которой возбуждаю ходатайство.
Одновременно приказываю предать суду военного трибунала и осудить со всей строгостью военного времени капитана В.Калитаева, помполита В.Желтова, и лиц судэкипажа, перед лицом врага дезертировавших с судна и бросивших его на произвол судьбы в момент, когда оно находилось в большой опасности.
Настоящий приказ прочесть на всех судах Военно-морского и морского флотов.
Народный комиссар обороны СССР И. Сталин
Москва, Кремль 12 сентября 1941 года.
... ИЛИ «НАДО ТЕХНИКУ СПАСАТЬ - А СОЛДАТ БАБЫ НОВЫХ НАРОЖАЮТ!»
В августе 1941 года в Финском заливе произошла трагедия - погибли десятки тысяч людей -солдат, матросов и просто граждан, пытавшихся выбраться из захваченного немцами Таллинна. Что же было 70 лет назад? Скажете была война! Немцы и финны завершали окружение Ленинграда - впереди были 900 дней блокады - миллионы погибших от бомб, снарядов, голода и холода. Как-то меркнут на фоне этих… события и жертвы, связанные с переходом флота из Таллинна в Ленинград. Историки почему-то называют эти дни "Таллиннским переходом" или героическим прорывом. Мне кажется уже давно нужно называть вещи своими именами: «Таллиннское побоище» или «Таллиннский исход», не умоляя героизма тех, кто вел корабли и суда, тех, кто тралил минные заграждения, тех, кто вел огонь по фашистским самолетам и тех, кто в бессильной злобе уходил на дно Балтийского моря… Публикаций на эту тему достаточно от бравурных с "коммунисты вперед" до чисто житейского повествования - практически почасового описания событий тех дней. Почитайте трилогию Игоря Бунича "Балтийская трагедия. Таллиннский переход. Агония. Катастрофа" Мне посчастливилось общаться с замечательным человеком Леонидом Наумовичем Загорулько - одним из героев тех дней; моим другом был капитан Константин Константинович Александров, который проходил курсантскую практику на пароходе "Луга", я знакомился с черновиками книг об истории Балтийского морского пароходства "Ветер Балтики", пожалуй, уникальное собрание выписок из различных архивов и массой других материалов.
Шел третий месяц войны - немцы наступали по всем направлениям, методически захватывая все новые и новые территории Советского Союза. К Таллинну они прорвались достаточно быстро, уже в 20-х числах августа в трех километрах от торгового порта, в небе появился аэростат с воздушным наблюдателем, который внимательно следил за скоплением флота в Таллиннской гавани и на внешнем рейде. Казалось бы, наша дальняя авиация показательно сбрасывала бомбы на Берлин, а тут какой-то воздушный пузырь сбивать некому - не было воздушного прикрытия у кораблей и судов, все прибалтийские аэродромы были в руках у немцев. А наблюдать немцам было чего. В Таллинне скопилась огромная флотилия судов и кораблей, стремительное "отступление-бегство" нашей 8 армии привело к тому, что флот поспешно уходил из Либавы, Риги, Усть-Двинска, Вентспилса; были брошены склады боеприпасов, топлива и просто флотского имущества; покидая порты, увозили с собой тысячи беженцев. Основные противники флота -мины и авиация. У немцев не было на Балтике боевых кораблей, если не считать торпедные катера, тральщики, да еще 5 финских подводных лодок. Мы же имели два линкора, два крейсера, тридцать эсминцев, торпедные катера, подводные лодки, сотни вспомогательных кораблей... и новые "дружеские" территории. Команды "отступать" не было – флот продолжал концентрироваться в водах основной базы Балтийского флота, каким незадолго до Большой войны, стал Таллинн. 7 августа 1941 года немцы вышли на побережье Финского залива, фактически окружив Таллинн, но флот продолжал что-то ждать, понятно, что отступать, да еще к Ленинграду, такую команду не каждый решиться отдать. Отстоять город имеющимися силами, без воздушной поддержки было не реально... Тем временем более 200 единиц плавсредств самого различного назначения - от крейсера "Киров" и пассажирского лайнера "Вирония" до торпедных катеров и вспомогательных суденышков ждали Приказа. В обороне города принимало участие около пятидесяти тысяч бойцов, в том числе раненые и 16500 моряков из экипажей кораблей. Кроме того, нужно было вывести работников правительственных учреждений Эстонской республики, многочисленный персонал военного гарнизона. 24 августа Сталин разрешил отвести корабли в Ленинград, но большая часть экипажей уже сошли на берег и участвовали в обороне города.
Впрочем, что такое собственно люди? Для всех руководителей нашей несчастной страны, начиная со времен свержения "проклятого" царского режима до наших дней один великий советский полководец сказал: "Надо технику спасать, а солдат бабы новых нарожают" А спасать было что: крейсер "Киров", эсминцы «Гордый», «Сметливый», «Калинин», «Яков Свердлов», «Скорый», «Артем», «Славный», лидеры «Ленинград» , «Минск».
Что бывает за потерю такой техники, понимали и Нарком ВМФ Кузнецов, и командующий Балтфлотом Трибуц, и люди из окружения вождя Жданов и Ворошилов. Кого интересовали судьбы десятков тысяч бойцов, матросов, служащих военного гарнизона и правительственных учреждений "новоявленной" советской республики? Поэтому Приказ Сталина касался только кораблей... Приказ покинуть город был отдан только 26 августа, когда немцы уже вели прицельный обстрел таллинских рейдов, а немецкая авиация висела над палубами кораблей и судов, сбрасывая сотни бомб. Угроза потери значительной части Краснознаменного Балтфлота была реальна... что касается торгового флота - тут картина была несколько иной, значительная часть пароходов достались нам в результате присоединения прибалтийских стран
Судя по чудным названиям: "Эверанна", "Атис Кронвальдс", "Калпакс", "Кришьянис Вальдемарес», "Алев", " Эверита", " Ярваама", "Аусма" и другие. Флот по-советски был национализирован у литовско-латвийско-эстонских судовладельцев, туда же подтянулись и суда Балтийского пароходства, которые до самой сдачи Таллинна совершали рейсы из северной столицы, подвозя обороняющимся гарнизонам Таллинна и полуострова Ханко боеприпасы, технику и забирая раненых. На национализированных пароходах в добавление к названиям латиницей появились русские буквы. Экипажи тоже были смешанные, были и старые моряки, которые практически с 20-х годов работали на этих пароходах, как говорится "до прихода гегемона", так и новые жители прибалтийских республик. (По этой теме есть прекрасный латвийский фильм, естественно, советского происхождения "Тобаго" меняет курс" – посмотрите, в интернете его можно найти). Старые моряки хорошо говорили по-русски, а вот молодые уже с трудом. Кроме того, в состав экипажей были включены военные команды с командирами - военными комендантами, поскольку практически все транспорты были призваны на военную службу и стали боевыми единицами (опять аналогия с отменой военных кафедр в мореходках, а вдруг пригодятся торговые моряки?). С началом войны флотское начальство распорядилось оборудовать защиту командных пунктов, проще говоря, рулевой и штурманской рубки от налетов вражеских самолетов, защита эта выглядела как сложное сооружение в виде короба, состоящего из 10 мм стального листа, дюймовых досок, с песком между ними по бокам и поверх мостика. Какая-никакая защита от авиационных пулеметов. Из оружия на транспортах устанавливались 45 мм пушки, зенитные орудия и крупнокалиберные пулеметы. При этом предполагалось, что основную охрану транспортов возьмут на себя корабли - сторожевики, тральщики, а где-то и подводные лодки, а в небе - краснозвездные истребители морской авиации...
Наконец-то, 26 августа… началась срочная эвакуация: на транспорты грузили раненых, мобилизованных эстонцев-новобранцев, с позиций снимались боевые части; уход планировали на вечер 27, но погода подкачала - несмотря на лето, чуть заштормило, а впереди минные поля - не самое лучшее время для боевого траления. Отложили до 28 августа... но немцы уже были в пригородах Таллинна. Немцы бомбили и обстреливали боевые корабли, но почему-то не трогали… пока... пока... транспорты, видимо, ждали, что они достанутся в исправном состоянии, как им уже достались суда Балтийского пароходства, интернированные в начале войны в портах Германии. До сих пор очень противоречивые сведения о численном составе скопившегося у Таллинна флота. Достоверно известно только о составе 4х конвоев, которые были сформированы и находились под общим управлением адмирала Трибуца В.Ф.
По планам флотского штаба впереди шли главные силы во главе с командующим Балтфлотом на крейсере "Киров"(28 кораблей), затем силы прикрытия во главе с вице-адмиралом Пантелеевым и арьергард, руководимый вице-адмиралом Раллем.
По какому принципу формировались конвои? На этот вопрос уже некому отвечать, впрочем, это и не важно, так как в дальнейшем все пошло совсем не так, как планировалось.
Итак, вечером 27 августа причалы Таллинна опустели, точнее сказать, от них отошли транспорты, и стали на якоря на внешнем рейде в ожидании начала движения. Огнем корабельной артиллерии как-то сдерживалось стремительное продвижение немцев. На причалах и боевых позициях осталось около 12000 брошенных солдат и 8500 погибших, в общем беспорядке отхода некоторые транспорты ушли недогруженные, но большая часть перегружены сверх самых максимальных правил. Все, что было не увезти, сбрасывалось прямо с причалов: автомашины, паровозы, вагоны; и взрывалось: склады со снабжением, горючим и боеприпасами. Всполохи огня были видны на противоположном берегу Финского залива - на полуострове Ханко. Вовремя покинули город бригады следователей и прокурорских работников, которые искали виновных в стремительном отступлении флота и армии, а также часть партийного и хозяйственного руководства республики, но они отбыли совсем в другую от Ленинграда сторону. Те, кому это было положено, не забыли про золотой запас Эстонии, погруженный на "Киров", таинственно исчез Председатель Совета Народных комиссаров Лауристан: то ли его "замочили" чекисты за его несогласие взрывать промышленные предприятия города, то ли он погиб на эсминце "Яков Свердлов", удивляться ничему нельзя - чекистская машина работала исправно, например, были арестованы и расстреляны комсостав пх "Эверанна" вместе с капитаном Робертом Купешем, капитан-лейтенант Афанасьев, который взорвал свой эсминец, стоящий на ремонте в Либаве, чтобы он не достался врагу; такая же участь постигла Начальника штаба 8-й армии Кленова, да и сам Трибуц мог легко оказаться среди виноватых, Сталин его не очень жаловал. А если бы он узнал, что не все вывезли и взорвали, а кое- что и осталось.-
220 миль до Ленинграда можно было преодолеть тремя путями: южным - это приближаться к эстонскому берегу (там, кстати, и ходили практически без потерь - мин там было меньше, но боялись немцев и их батарей на полуострове Юминданина, которые оказались впоследствии не так страшны из-за низкой способности попадания в корабли и суда); северный - это около финского берега - там мин практически не было, но была береговая артиллерия и торпедные катера). Выбрали центральный маршрут - это там, где наиболее серьезная минная опасность; еще до Таллиннского перехода там подрывалось более трети судов. Немцы постарались на славу, выставив в этой части залива минное заграждение "Юминда", которое представляло собой 30 линий мин и минных защитников. Представьте себе линию из одной мили, на которой было размещено 150 мин и 105 минных защитников. На вооружении флота были подсекающие минные тралы Щульца (образца 1898 года), змейковые тралы (образца 1911 года) и параваны-охранители К-1 - и ничего для борьбы с донными минами. Катастрофически не хватало тральщиков, в распоряжении руководителя "прорыва" - 10 базовых тральщиков, 26 катеров-тральщиков и 18 "партизан", срочно переоборудованных гражданских плав"лайб", а для таких целей нужно было не менее 100 единиц. Границы минных заграждений были не известны... По сути имеющимися силами можно было гарантировать траление фарватера шириной не более 3 кабельтовых, то есть мины подрезали они или взрывались в тралах, иногда вместе с тральщиком или всплывали, на беду, для идущих за тральщиками судов (как уничтожить плавующую мину мы описали в материале «Мешает проходу рогатая смерть», опубликованном в Proza.ru 21.10.2010г.), то есть, проход конвоя за тральщиком был равносилен игре в "Русскую рулетку", не говоря уже про неконтактные магнитные мины и антенные мины. Подрыв на мине – это чудовищное зрелище, многие ветераны долгие годы с содроганием об этом вспоминали... при такой "готовности" переходы через минные поля почему-то посчитали секретом, обозначать протраленный проход вехами - светящими и простыми, чтоб враг не догадался - как советские пароходы форсируют минное заграждение, вехи эти были погружены, но забыты в какой именно транспорт...А в небе над головами - Юнкерсы, как потом установили, ведомые курсантами трех училищ Люфтваффе, для которых эти бомбометания были предвыпускной практикой - они и старались. Вся морская авиация Балтфлота уже была перебазирована под Ленинград и не могла «достать» и охранять конвой. И это при том, что острова еще были под контролем Красной Армии.
28 августа в 12.18 начали движение моряки 1-го конвоя: плавмастерская "Серп и Молот", штабная «Вирония", «Калпакс», «Алев», «Элла», «Ярваама», «Атис», «Кронвальдс». Замыкал конвой ледокол "Кришьянис Вальдемарс" в окружении сторожевых кораблей и эсминцев. Через час появились первые Ю-88...
Это было только начало трагедии. Корабли и суда совершали маневры с целью ухода от самолета – попадали на мины. Уже в первые часы начались потери как среди боевых кораблей, так и среди транспортов. В полночь 28 августа поступила команда встать на якорь - угроза потери всего флота на минных линиях "юминды" стала реальностью (значительно позже стали известны истинные границы минных заграждений, которые фактически были преодолены). Утром, с улучшением видимости, крейсер "Киров", уцелевшие эсминцы, сторожевики, тральщики ушли в Кронштадт, полагая, что "главное - это техника... остальное нарожают". Нельзя сказать, что все корабли ушли, в помощь конвою был создан специальный отряд под командованием капитана 2 ранга Святова, который базировался на Гогланде, и оказал большую помощь, подбирая из воды и с островов Финского залива спасающихся вплавь моряков и пассажиров уничтоженных плавсредств.
29 августа в 18.00 корабли и Трибуц прибыли в Кронштадт… Транспорта продолжали движение самостоятельно. В 7.15 возобновились авианалеты, летчики работали основательно - выбирали крупные цели и долбили, долбили… жалкие пушчонки, установленные на транспортах, несмотря на героизм бойцов, мало влияли на интенсивность поражения… пошел ко дну пх «Алев» с 1280 душами на борту, «Элла» - с ней ушли более 900 человек, «Эверита» забрала с собой на дно гарнизон острова Найсаар - 1500 человек, пх «Найсаар» - 2500 человек, «Балхаш» - 2000 человек, «Калпакс» - 900, «Аусма» - с гарнизоном защитников Палдиски…
Истории суждено было остановить свой выбор на пароходе "Казахстан", который не только дошел до Ленинграда, но и стал героем всех сводок Совинфорбюро как пример беззаветного мужества… Да все это было на переполненном людьми и техникой пароходе - 106 метров длина, 14,6 – ширина, общая мощность силовой установки - 1850 л.с. .. и несколько тысяч "пассажиров" -от 4 до 5 тысяч. Пароход двигался во втором конвое, но после первых же минных подрывов построение сбилось - корабли и пароходы вытянулись в 15 мильную линию. Командовал судном опытный и заслуженный капитан Калитаев В.С., уже до войны ему пришлось поработать в Испании и вывозить оттуда испанских детей, 48 дней отсидел под арестом у японцев, прошел весь Севморпуть в оба конца за одну навигацию, с началом войны совершал рейсы из Ленинграда в Таллинн. О нем накануне Таллиннского перехода писал Леонид Соболев, описывая героические маневры при атаке торпедных катеров у входа в Таллиннский порт (уклонился по версии Политотдела от 10 торпед - пусть даже не 10, а одной или двух все равно, знал почем фунт лиха)… Но Таллиннский переход стал последним в славной карьере капитана…
На пароход падают бомбы - две достигают цели: одна попала в жилую надстройку, вторая - в машинное отделение, разорван один из двух котлов… Контуженный капитан был выброшен за борт, где его и подобрала наша подводная лодка Щ-322. На судне началась паника... Тысячи людей, видя бесконечные атаки Юнкерсов, стали выпрыгивать за борт… Немцы поливали эту людскую массу из авиационных пулеметов… Все это происходило под рев судового тифона - выходил пар из поврежденного котла… Появился крен на правый борт... На судне осталось только 7 человек из экипажа... Достоверно известно о бегстве первого помощника капитана Желтова, старпома Александрова и военного коменданта Шумакова; судьба еще 29 членов экипажа неизвестна…
На судне остался второй помощник капитана Загорулько, который и принял командование на себя (об этом человеке мы будем рассказывать отдельно). Судьбой было уготовлено, что благодаря этому человеку пароход был последним, кто 2 сентября ошвартовался у причалов Кронштадта, и второй помощник капитана доложил вице-адмиралу Пантелееву об окончании рейса и спасении нескольких тысяч бойцов и раненых …
Погибли все транспортные суда, вышедшие из Таллинна за исключением п/х «Казахстан».
Всего в переходе погибло 15 кораблей, все транспортные суда количеством 51, и от 20000 до 30000 тысяч моряков и эвакуированных. Капитана «Казахстана» Калитаева расстреляли, а в 1962 году реабилитировали и посмертно наградили «Орденом Красного знамени». На переходе Таллинн - Ленинград утром 31 августа на острове Вайндло должны были расстрелять и второго помощника Загорулько, но передумали.