Кузякин спал и видел страшный сон, в котором ему пришлось работать дойным козлом. Причём, сон был настолько реален, что бедняга и сам уже не мог понять, то ли он – Кузякин, которому снится козёл, то ли – козёл, которому снится Кузякин.
В дебрях двойственной реальности он работал на ферме, обслуживаемый бывшей женой, которая во время каждой мучительной дойки ругала его самыми скверными словами. Также, впрочем, как и в жизни.
И только рыженькая Рита из соседнего цеха жалела его, подкармливая чем-нибудь вкусненьким. Но Крыса, заведующая козлодойным заведением, неизменно кричала на неё и посылала обслуживать других козлов.
Так продолжалось до тех пор, пока в один злосчастный вечер к нему не подошли два «козла» в кожаных куртках. Схватив Кузякина за рога, они без лишних слов потащили его за собой. Почуяв неладное Кузякин стал упираться, но копыта скользили по полу, а рога, хотя и трещали в опытных руках, никак не хотели ломаться.
Типы в кожанках приволокли его в кабинет Крысы, и стали допрашивать. Начали с падения надоев и постепенно перешли к современному политическому положению. В частности, они допытывались, почему, будучи литератором, он печатал свои замороченные тексты под неприличным псевдонимом. Но тут наш козлодой неожиданно проявил характер, и, хотя враги пытали его пионерской речёвкой и старыми носками, не открыл им своей страшной тайны. Враги были упорны – его пытали храпом и ляпом, водкой и закуской. И тогда арестант, по примеру ниндзя и греческих философов, откусил себе язык и умер, захлебнувшись кровью, обильно смешанной со слюной и желчью.
Кузякин надеялся на лучшее воплощение, но демонического облика критики, в руки которых он попал, заявили, что не знают такого человека и вычеркнули из главного круга Сансары (почему-то называемого литерадурным), превратив в кусочек безымянного навоза…
Проходя по райскому саду, Будда ловко подхватил падающий комочек и в его руках тот превратился в новый цветок. Просветлённый слегка улыбнулся и пошёл дальше. Козёл-Кузякин хотел было ответить на его улыбку, но что-то тёплое потекло по его корням, и он слился с нирваной…
Пробуждение было тяжёлым - с головной болью, испариной и сухостью во рту. Явь была не лучше сна, и Кузякин долго не мог понять, кто более реален – он, или тот козёл, что смотрит на него из зеркала. Но одно он знал точно – что больше не будет пить с Галактионычем, который до того может запудрить мозги, что потом всякая хрень снится!
2008 г.