Бог наградил Жанночку невероятной, сногсшибательной и изумительной красотой. Наградил щедро, еще и в маковку поцеловал, отчего Жанночка была не только исключительной красавицей, но и умницей. При всем при этом она была девушкой доброй, воспитанной и коммуникабельной. И все ее любили. Жанночка отвечала тем же. Был у Жанночки товарищ по имени Гера. Колоритный тип. Носил Гера во все времена года тертую засаленную штормовку, рваные допотопные джинсы и армейские кирзачи. В довершение сего образа на Гере красовалась шикарная грива! Длинные, кудрявые, густорастущие каштановые волосы, которым от души завидовали все представительницы женского пола. Еще бы! Такое богатство – и мужику! Где справедливость?
А Геру меж тем, тоже все любили. Любили за веселый нрав, позитивный настрой на жизнь и Божий дар в виде золотых рук. Гера мог закрытыми глазами определить в любой машине неполадку любого уровня сложности и привести транспортное средство в идеальный порядок в кратчайшие сроки и выполнить это сверх отлично. Не халтурил никогда! Цены ему не было. Люди, как правило, Герой очень дорожили и искренне ценили дружеские с ним отношения. Так вот и Жанна с Герой тоже дружили нежно и трепетно. Жанна периодически отдавала в Герены руки свою «ласточку». Маленькую машинку, разрисованную ласточками, а Гера ее починял.
Как то раз, Жанна намеревалась забрать у Геры свою машинку, а Гера пообещал отвезти Жанну в свой сервис. Договорились, где им встретиться, и Жанночка в положенное время вышла на улицу и дивной павой шествовала к месту встречи. Все бы ничего, но нужно учесть, что Гера ездил на машине, которую все знали и ее жуть и ужас воспринимали как должное. Эта была древнегреческая «восьмерка» с вечно полуоткрытым багажником, «дверьми на веревочках», тарахтящая на всю округу и безобразно облезлая. Фары горели через раз, дворников не было и в помине и колеса были разными. Как и почему он на ней ездил – вопрос вечный и философский.
Итак, Жанночка, красавица исключительная, шикарно разодетая и лучезарно улыбающаяся стояла в условленном месте и ждала Геру. Прохожие сворачивали головы, глядя на такую красоту, машины невольно притормаживали, кто понаглее – те бибикали. Жанночка вдыхала полной грудью весенние запахи и не обращала на происходящее никакого внимания. Привыкла, знаете ли… Вдруг рядом с Жанночкой остановился новехонький Лексус, и оттуда выпорхнул ос-ле-пи-тель-ный красавчег! Мужчина был вида шибко ухоженного, дороговалютного, сам от себя балдеющего! Зубы и ботинки блестели, маникюр и прическа впечатляли. Красавец протянул руку Жанночке:
-Такая красивая женщина не должна одна находиться посреди улицы! Позвольте отвезти Вас, куда Вам угодно, или позвольте составить компанию…
-Спасибо, - с обворожительной улыбкой промурлыкала Жанночка,- за мной сейчас приедут.
Красавчик не успел рта открыть в ответ, как рядом с ними остановилась Герена раздолбаная «восьмерка».
-Это за мной,- так же мило улыбаясь сказала Жанночка.
Лицо красавчика вытянулось, перелилось всеми цветами радуги и окаменело с выпученными глазами. В это время из машины вылез живописный Гера, тряхнул волшебной шевелюрой и, не обращая внимания на рядом стоящего с Жанночкой мужчину, подошел к ней, чмокнул в щечку и приобняв за талию, проводил к машине. Потом Гера нащупал ручку дверцы, со всей силы двинул бедром по этой самой дверце и резко дернул ручку. После такой нехитрой манипуляции дверь покорилась. То, что предстало перед взором, добило красавчика окончательно. В машине не было никакого покрытия на полу, просто железное днище.
Кресло было вообще без спинки, и покрыто какой-то драп-дерюжкой сомнительного происхождения. Задних кресел совсем не было. Все пространство было завалено какими-то железками, запчастями, вонючими тряпками и канистрами. Жанночка величаво, прямо по-королевски усадила свою эффектную внешность на сиденье с драп-дерюжкой и с идеально прямой спиной и улыбкой Джоконды ожидала, пока Гера с третьей попытки закроет дверцу, дав по ней ногой для верности. Затем он ловко прыгнул на свое место и с ревом и грохотом помчался вдаль.
А красавчик еще какое-то время стоял как вкопанный на месте и все пытался осмыслить пережитое. Не получалось. Все бы мог в жизни понять, но такое – никак. Что-то в мире изменилось, а он это пропустил…