Цвели вовсю сирени майские,
играло солнце поутру,
а я лежал в реанимации,
полумужчина – полутруп.
Вокруг меня порхали белые
как приведенья доктора,
внутри меня – мысль оголтелая:
«Ну что, допрыгался?.. Пора!..»
И моё сердце обветшалое,
кровавой пеной пузырясь,
в груди металось птицей шалою,
готовое уйти в отказ.
А за окном весна дурачится,
она, забравшись мне в окно,
кричала: – Ты-то что здесь прячешься?
А ну пойдём, дружок, со мной!
Забросил я лекарства в мусорку,
и, по велению судьбы
я под божественную музыку
лечу на свет в конце трубы!