Однажды на нашу Землю прилетят инопланетяне. Может быть, это будут дружелюбные зелёные человечки. А может быть, они будут злыми. Может, они будут понимать человеческие языки: может, только китайский, или только русский, или все сразу. Может, они не будут ничего понимать. Они могут прилететь с целью дружбы, или войны, или захвата планеты, или исследования новых галактик.
Нас с тобой уже не будет к этому времени на Земле. А может быть, наши души будут здесь вечно? А вдруг инопланетяне смогут разговаривать только с душами мёртвых людей, а с самими людьми – никак? Ну, вдруг? И вдруг всё-таки переселение душ, и их бессмертное существование – вовсе никакие и не сказки, а самая настоящая реальность? Представляешь, прилетят и спросят, мол, как поживаете, как делишки ваши, человечество? Покружат-покружат, головами помотают неодобрительно. Или, может, им наоборот тут понравится, и они захотят переселиться все сюда, а? А может, у них не будет голов, которыми можно будет помотать, и они будут в замешательстве или в удивлении лепетать что-то на своём, инопланетном сленге? Это мне не суждено узнать. Во всяком случае, я знаю, что они прилетят. Рано или поздно, но это случится. Может, к тому времени от Земли только и останется, что кучка галактической пыли, кто знает. Может, будет сто восемьдесят третья мировая война, и они прилетят мирить землян. Или им будет негде сажать их картошку, или что они там выращивают на своих дачах. И они будут арендовать земельные участки. Марсианам – по шесть соток, Плутонянам – по девять, будет процветать межгалактическая коррупция, а может, коррупция вообще станет вполне законным делом. За подделку документов – звездолёт, за нарушение правил полётов – мешок редиски.
Однажды в наш с тобой город прилетят инопланетяне. Пройдут по улицам, по этим самым улицам, где мы иногда гуляем с тобой. Может, эти улицы очень изменятся, может, останутся прежними, может быть, их уже не будет, как не будет и этого города. Может, здесь вообще будет море. Голубое такое, тёплое море, с солёной водой, с песчаными берегами где-нибудь у теперешнего Урала. А представляешь, если всё останется именно так, как всё сейчас? И мы будем водить их на экскурсии: « Вот это – дом. Настоящий человеческий дом. Его можно потрогать и даже с ним сфотографироваться. Бесплатно. А вон там – деревья. Настоящие человеческие деревья. Да-да, они зелёные, вам не показалось. Возле них, кстати, тоже можно сфотографироваться. Ну, а вот это – настоящее жареное мясо. Пробовать его бесплатно не дадим, оно у нас нынче в дефиците, но сфотографировать можно». И они будут рассказывать соседям, где они побывали в перерыве на обед. Смотались на Землю, заскочили в кафе – и обратно, обычное дело.
Однажды на нашу планету прилетят инопланетяне. Может, они будут выглядеть смешными или забавными, может, угрожающе или необычно. Может, они будут соседями по лестничной клетке наших далёких внуков (которые, кстати, будут внуками лишь с одной ремаркой – в слове внук будет огромное количество приставок «пра»).
Я знаю, они прилетят. Они спасут людей от одиночества на этой крохотной планетке, я в это верю. Они никого не будут убивать, завоёвывать, как в голливудских фильмах о нашествиях инопланетян, истребляющих человечество. Просто прилетят и спросят: «Как поживаете?»
Я-то этого уже не дождусь, я точно знаю. К счастью или к сожалению. Я бы столько всего хотела у них спросить, столько рассказать. Потому что когда я пытаюсь что-то говорить людям, они чаще всего смотрят на меня, как на инопланетянку. Мол, что ты тут городишь, девушка, лечиться не пробовала? Обещай мне только, что если они прилетят, ты их не выгонишь, обещай мне, человечество. Что тебе стоит?
Однажды и в наш с тобой город прилетят инопланетяне. Если вдруг я там буду, я обязательно спрошу, почему они не давали о себе знать так много времени. А что спросишь у них ты?