Весенний полдень, больше похожий на осенний, заполнял улицу сероватым светом грозных грозовых туч. Мимо катили машины. Троллейбуса не было видно.
Артем достал из кармана плеер и стал распутывать вечно завязанный узлом провод наушников. По остановке бродила девушка. В длинной юбке, на голове бейсболка. Именно то, что она в юбке и привлекло внимание Артема. Девушка курила. Как-то нервно теребя тонкими пальцами сигарету. Пол лица закрывали темные очки.
Артем поморщился. Ему никогда не нравились курящие девушки. Казалось, было в них что-то порочное.
Подкатил троллейбус, и люди, пропустив выходящих, втянулись в холодное, продуваемое ветрами нутро. Так и не включив музыку, Артем последовал за всеми в салон.
Прошел на свое любимое еще с детства место – самые высокие сиденья, расположенные над задними колесами.
Кондуктор, мельком глянув на его проездной, проследовал дальше. Чуть полноватая женщина с добрым лицом. Артем полистал на плеере список папок с музыкой. Пожалуй, Dark Tranquillity, подумал он, запуская свой любимый альбом. Сквозь первые, пока еще робкие и тихие аккорды, услышал, как кондуктор с кем-то препирается и грозится выгнать. Вечная картина.
Троллейбус тронулся.
Артем обернулся и увидел ту самую девушку в бейсболке, очках и длинной юбке. Именно с ней спорила кондукторша. Вернее, не спорила, а уже рычала.
- Я выйду сейчас, - услышал он голос девушки.
Он посмотрел в окно на проезжающие мимо Лексусы и Тойоты, сунул в карман звенящие наушники и поднялся. Протиснулся назад и протянул десятку кондуктору.
- Возьмите за девушку и отстаньте от нее.
Кондуктор буркнула что-то, сунула ему в руки билет и убралась восвояси.
- Вот, - протянул он девушке.
- Я на следующей выхожу, - Артем не видел ее глаз, но чувствовал насмешку и, как ему показалось, презрение в ее голосе.
Волной нахлынула злость. На самого себя, на начавшийся на улице ливень. В голове, как запертая в клетке птица, забилась мысль: «дешево же, как все дешево», еще более усиливая злость и досаду.
- Да срать я хотел, - выдавил он из себя, через силу улыбнулся и вернулся на свое место.
На «Комсомольской» он вышел. В ушах гремел шведский металл. Вновь начал накрапывать дождь. А он уж думал – повезло, не вымокнет. Погода – займи и выпей. Весна называется.
До дома два шага, но домой не хотелось. Ноги сами понесли его в местную наливайку – «Белая лошадь». Подойдя к стойке, он заказал темное пиво.
- Привет.
Он обернулся. Перед ним стояла та самая девушка, она сняла очки, и Артем видел, какие у нее усталые глаза. Он почему-то не мог оторвать от них взгляд.
- Ваше пиво, - сказала девушка за стойкой.
- Еще одно, - бросил он через плечо, так и не отведя глаз.
Они сели за стол друг напротив друга.
- Думаешь, я скажу тебе спасибо? - произнесла девушка.
Как же я устал, подумал Артем с тоской. От этого дождя, от этой все не начинающейся весны и от тупости людей.
Он отхлебнул из кружки.
- Я уже сказал, что думаю по этому поводу.
Она тоже сделала большой глоток.
- Ненавижу темное пиво, - сказала она, сверля его глазами.
Артем отвернулся к стене, увешанной фотографиями людей в коже. Подумал о пустой квартире.
- Я есть хочу, - сказала девушка, не меняя тона.
Он поперхнулся.
- Ты издеваешься?
Вновь встретился с ней глазами. Казалось – они единственное, что реально здесь и сейчас.
- Я… - нехотя начал он, - живу здесь неподалеку, есть макароны и тушенка. Могу сделать яичницу.
- Хорошо, - она кивнула.
- А потом проваливай, - добавил он.
Артем пропустил ее вперед и закрыл за собой дверь.
- Разувайся, проходи.
Девушка проворно скинула кеды и прошла в зал. Артем скрылся в ванной и долго умывался, пытаясь смыть липкий налет фальши и усталости. Когда он появился в зале, то увидел, что девушка с интересом смотрит на книжные полки.
- Слушай, нечего там тебе делать, - сказал он, поморщившись, - пойдем на кухню.
- Интересный у тебя набор книг, - сказала она, жуя яичницу, - Экзюпери, Гамсун, Миллер, Достоевский.
- Слушай, то, что я заплатил за тебя за проезд и угостил пивом, это еще далеко не поводы обсуждать мои предпочтения. Мы договорились, помнишь?
- Да-да, я уйду, как только доем. Ты всегда такой напряженный?
- Да, когда меня целенаправленно бесят.
- Какой ты чувствительный. По-моему, яичница великолепна.
Из зала донесся настойчивый призыв мобильного. Артем облегченно вышел из кухни. Звонил Андрей, его старый друг.
- Кататься сегодня едешь?
- Конечно, как обычно. В восемь на современнике.
Вошла девушка. Артем кинул телефон на диван.
- Поела?
- Ага. Кто звонил?
- Мама моя, - его в тоне отчетливо звучала фраза «какое тебе дело?»
- О, а я и не заметила у тебя велосипед. Прикольный такой, - она подошла к стоящему в углу велику.
Б..ть, подумал Артем, еще протяни к нему руки и потрогай.
- Пойдем, я покажу, где дверь, - едва сдерживая себя, сказал он.
Он любил эти утренние часы по дороге на работу. Пожалуй, это самый положительный момент за весь день. Свежесть и ясность в мыслях. Можно подумать о чем угодно под звуки нескончаемой музыки.
Над городом вставало солнце, окрашивая косыми лучами окружающий мир и вселяя радость в мир внутренний. Оно мелькало среди деревьев и, казалось, двигалось вместе с троллейбусом.
Слушай, думал он, мысленно обращаясь к Свете, ты же ролики недавно купила? Купила, ответила, конечно же, Света. Давай на эти выходные, если погода позволит, покатаемся? Ты на роликах, я на своем веле. В парке или на набережной.
Воображение рисовало ему, как они едут мимо скамеек с целующимися парочками, мимо лотков с мороженным и пивом. Она на роликах, двигаясь легко и упруго, он – на велосипеде, без труда поспевая за ней.
Сквозь мутноватые, давно не мытые стекла, под звуки Ночных Снайперов он видел их обоих – счастливых и смеющихся. И улыбался сам, щурясь в солнечных лучах.
Вечером двор преображался. Мягкий желтый свет фонарей делал улицу уютной и домашней. На чистом темно-синем небе яркая серебристая Луна. Артем только что закончил свои еженедельные упражнения на брусьях и турнике, и сейчас сидел на корточках, привалившись спиной к железу спортивных снарядов, вмурованных в землю.
Душевное спокойствие разливалось по всему телу вместе с усталостью. Тяжелые, ватные руки покоились на коленях, ладони слегка горели, еще чувствуя жар холодного ночного металла.
Сегодня он позвонил Свете. Застал ее, как обычно, за учебой. Выслушал нескончаемый поток слов жалоб на то, как все уже достало и какие преподы скоты. Сказал ей, чтоб она немного отвлеклась и отдохнула. Предложил на выходные покататься. Она сразу же согласилась, добавив после секундной паузы, что если все будет в порядке.
Конечно, подумал Артем, глядя на Луну и мягко освещенный двор. Если все будет в порядке. Он не мог отделаться от нахлынувшей при этих ее словах усталости. Все как-то сразу показалось изношенным и потертым.
Из тени отделилась фигура и стала приближаться. Артем узнал ту самую девушку, которую несколько дней назад накормил собственным ужином. Этого еще не хватало.
- Привет, - она подошла и встала рядом.
- Привет, - без особой охоты ответил он.
- Гуляешь?
- Угу.
Артем оглядел двор, машины, поставленные на ночевку. И, повинуясь внезапно пришедшей шальной мысли, неожиданно для себя самого сказал:
- Чаю хочешь?
На ней не было бейсболки. В смешанном свете фонарей и Луны он видел ее высокий и чистый лоб, лишь глаза были в тени.
- Приглашаешь меня к себе? – в ее голосе была насмешка.
Артем с сомнением смотрел на нее, откровенно не понимая логики ее поведения и, одновременно, завороженный ею. Что-то было в этом абсурдное, вывернутое наизнанку.
- Вчерашний не хочу выливать, - сказал он, наконец.
- У меня чайника нет, - сказал он, когда они оказались у него на кухне. Холодная чистота обстановки как будто ожила, вобрав в себя их тела, вздохнула и потеплела, создав подобие уюта, - кипячу в кастрюльке.
Она молчала.
- Если хочешь, кури.
- Я не… то есть редко… Когда сильно волнуюсь.
- Ты тогда сильно волновалась? – он зажег газ и поставил воду.
Она бросила на него скользящий, стремительный взгляд.
- Ты заметил?
- Ты просто выделялась из всех на остановке, вот и все, - он пожал плечами.
- Это хорошо или плохо?
- Не знаю.
Она рассматривала свои тонкие, длинные пальцы. Артем залюбовался против воли формой ее кистей.
- Меня Ника зовут, - сказала она после длительного молчания.
- Как? Ника? – он удивленно смотрел на нее, - такое необычное имя.
Поиграл им на языке. Покатал звуки. Она неотрывно смотрела на него и из ее глаз, он видел, готовы были посыпаться искры. Вдруг все стало просто. Девушка по имени Ника у него на кухне.
- Красивое имя, - наконец, выдал Артем.
- Ты сейчас смотришь на меня не так, как смотрел минуту назад.
Артем проглотил внезапно подступивший к горлу комок. Он почувствовал, как падает в яму, пропасть, ловушку, клетку, бездну, как проваливается в расступившуюся пустоту – в такую неожиданно горячую и влажную…
- Ты тоже, - хрипло ответил он, когда они разлепили губы.
Душевный подъем выгнал его на улицу. Промчавшись по двору, он вылетел на проспект, чувствуя под собой упругость и силу велосипеда, этого отлично отлаженного тренажера ног и очистителя мыслей.
22:00 – показывало электронное табло на руле. Замер на перекрестке перед стоп-линией рядом с какой-то машиной.
Город полнился вечерними огнями и шумом двигателей. Все неестественное и искусственное сейчас казалось естественным.
Жесткое сиденье, давление правой ноги на педаль. Упрямо горел красный.
Из машины слышалась низкочастотная музыка, шум голосов и смех. Артем посмотрел внутрь нее. Оттуда ему улыбались и махали руками какие-то девчонки.
Он поднял руку и поприветствовал их.
Зажегся желтый.
Артем сорвался с места, лишь только через несколько секунд услышав за собой рокот обгоняющей его машины.
Глупая улыбка лезла на лицо.
Тихое шуршание шин. Мощное и спокойное движение по кругу велосипедной цепи – этой главной артерии вечера. Мигание заднего проблескового фонарика. Теплая тишина улиц.
Он свернул на боковую дорогу и покатил под горку навстречу замурованной в бетон реке. Остановился у железной ограды и посмотрел вниз на переливающуюся в свете звезд темноту.
Почему вид текущей воды играет такую важную роль в душевном спокойствии человека? подумал Артем. Может, потому что она вечна? Вечно перерождается, вздымаясь к облакам и низвергаясь обратно. Почему она так манит? Эта вода.
Внезапно ему захотелось увидеть Свету. Все сказать ей. Это было абсурдно, но он отогнал эту мысль. Найдя в списке контактов ее имя, он позвонил.
- Привет, не спишь? Извини, что так поздно.
- Привет, не сплю пока еще. Собираюсь.
- Я заеду?
- Сейчас?
- Да, - быстро сказал он, не дав ей опомнится, - я тут в центре, неподалеку. Минут через десять буду.
Где-то за тысячу километров помолчали.
- У тебя все в порядке? - наконец, спросила она.
- У меня все нормально, - ответил он и мысленно добавил: у нас вот только не очень.
- Хорошо, позвони, когда подъедешь.
- Я хочу сделать салат, - с порога сказала Ника.
- Делай, - пожал плечами Артем, потихоньку отходя от сна. Придя с работы, он тут же завалился отдыхать, и звонок в дверь разбудил его.
- Катался сегодня? – она кивнула на велосипед, стоящий в коридоре, имея ввиду пыльные колеса.
- Вчера, ближе к ночи, - ответил он, принимая у нее куртку.
- Почему ты приехала? – спросил он, когда они уже сидели на кухне, и Ника быстро и умело резала свежие овощи.
- Захотела. Разве этого мало?
- А если бы я не открыл?
Она внимательно посмотрела на него:
- Ты не мог не открыть мне.
И улыбнулась.
Да, не мог не открыть, думал Артем, лежа на разложенном диване.
Был шестой час утра, и скоро надо было вставать и собираться на работу. Ника ушла намного раньше. Куда? Не важно. С Никой все сделалось неважным.
Не мог не открыть. Это как пытаться задержать снежную лавину руками, вооружившись лишь красным шнурком с метровыми метками. Это как пытаться остановить хлынувший поток из разрушенной тогда при их первом поцелуе плотины.
Да, не мог не отрыть тебе свое сердце, думал Артем, смотря на светящиеся цифры будильника. Через пару минут зазвенит. Это ведь намного проще, чем открыть дверь.
Звонок ворвался в сон, разбив непонимание действительности на сотню целостных осколков и бессмысленных звуков. Артем резко поднял со стола тяжелую от сна голову, потер кулаками глаза. Огляделся.
Офис. Люди. Вернее, их почти нет. Стрелки часов, замершие на половине первого. Обед. Телефон надрывался. Компьютер в спящем режиме – обед… Все на обеде, как хочется спать.
- Алло? – как можно бодрее сказал Артем в трубку.
- Привет, не отвлекаю? – излишне приветливый голос Светы.
- Нет, все нормально, - ответил он и широко зевнул. – Да, все нормально. Как ты?
- Ты напугал меня тогда и куда-то пропал.
- Я? – Артем добавил в голос удивления. Сейчас все было безразлично. Все, кроме одного. Вернее, одной – Ники. Он понимал, что так поступать со Светой по меньшей мере подло, но ничего поделать с собой не мог. Поискал глазами на столе свою кружку. Переложил с места на место папки с бумагами.
- Ну, что ты молчишь? – нетерпеливо спросила она. В голосе чувствовалась затаенная усталость.
- Я… работаю, Свет. Полно работы, понимаешь?
Где же кружка? Почему все так неожиданно? Хотя, этого давно надо было ждать.
- Так ты мне ничего не скажешь?
- Что я должен тебе сказать? – безразличие и злость не уходили. Почему? Она ведь этого не заслуживает. – Свет, я тебе позже позвоню, - он прекрасно понимал, что не позвонит, - Извини, действительно много работы.
- Что? Насколько я знаю, у тебя в это время обед.
Ну, зачем? скривился он. Отнял трубку от уха, посмотреть в его темный экран. За ним где-то там она, взъерошенная, негодующая и ничего непонимающая. А так не хочется ничего объяснять. Ничего. Абсолютно. Хоть это и по-свински.
Ты же никогда не поймешь, думал он, что ты – это спокойная, ровная и тихая река. Уверенная в себе и знающая о жизни то, что только нужно знать. А Ника – это горный бушующий поток, неоднозначный, стремительный, молодой, неожиданный. Это брызги, брызги… И он, словно, веточка, брошенная в лоно бурлящей жизни, подхваченный ею и уносимый через пороги вдаль…
Как же тебе это объяснить? думал Артем, если с тобой меня просто вынесут тихие воды на берег, а с ней меня бросит на камни, испепеленного и измученного жаждой. Как? Если мне хочется именно этого тока по венам, а не вечернего диванного просмотра телепрограмм.
Он приложил телефон к уху, злясь на себя, что приходится врать.
- Еще здесь?
- Пока – да.
Боже.
- Мне пора бежать, извини, - и он нажал отбой.
Тупо посмотрел на горевшие на экране цифры, означавшие длительность разговора. Встал из-за стола, подошел к зеркалу и посмотрел на себя. На щеке отпечаток столешницы. Работа, мать ее.
- Пойду, прогуляюсь, - бросил он коллеге, увлеченно игравшему в очередную компьютерную игрулину.
Спустившись в парк, он медленно пошел по дорожке. Вдалеке шла женщина с детской коляской. Ярко светило полуденное солнце. Он свернул на другую дорожку и через несколько минут оказался на берегу.
И почему его опять тянет посмотреть на воду?
Неподалеку слышались сухие щелчки и какой-то непонятный прерывистый свист. Приглядевшись, он понял, что это. Какой-то мужчина стрелял из пистолета в развешенные на деревьях листы бумаги в метрах двадцати от Артема.
Странно, почему не слышно выстрелов? Может, пневматика?
Он снова посмотрел на реку, на спокойные, ленивые волны, на плывущий кое-где мусор. Повернулся и пошел обратно.
Навстречу шли четверо подростков – два парня и две девушки. Парни громко напевали какую-то похабную песенку.
Все четверо прошли мимо Артема, направляясь, очевидно, к самой заброшенной части парка. Это были совсем еще школьники.
Артем хмыкнул, догадываясь, зачем они туда идут. Настроение, как непоседливая и случайная бабочка, наконец, посетило его путаный клубок мыслей, оживило и распутало каждую нить до конца.
Как же все просто, думал он, возвращаясь в офис.
- Где ты живешь? – спросил Артем, лаская в ладони ее волосы.
- Так важно это знать? – она откинула голову ему на плечо и закрыла глаза, - сегодня нас двое.
- Конечно, - кивнул он, - забудь, что я спрашивал. Меня интересует только ты и то, что внутри тебя.
Она открыла глаза и посмотрела на него, мгновенно загораясь.
- Внутри меня? Ну, так что же ты еще сидишь?
Артем не знал о Нике ничего. Ни кто она, ни где живет, ни чем занимается. Одним словом – ничего. Но это не было недостатком. Знание было лишним, как лишней бывает иногда одежда, как говорила Ника. И как позже понял сам Артем.
Лишние сведения, за которыми люди часто скрывают свое собственное «я», вешая на свои шеи бессмысленные ярлыки и штампы.
Он не знал о ней ничего. И в тоже время знал все. Каждый миллиметр ее тела, каждый участок ее кожи, чувствительные точки. И мысли, мысли… колодцы слов. Иногда они открывались ему, как открывается источник измученному жаждой человеку. И он припадал к нему, жадно делая глоток за глотком. И почему-то всегда было мало.
- Привет. Погуляешь со мной?
Артем задумчиво смотрел в стену, не отнимая руки с телефоном от уха.
- Не молчи.
Артем неслышно вздохнул. Врать и отпираться не было смысла. Все просто: девушка Ника и он – Артем. Больше никого. Но почему так тяжело?
Они встретились у фонтана на Набережной. В этот свежий апрельский вечер Света как всегда потрясающе выглядела. Он несколько секунд смотрел в ее ждущие глаза, на плащ, на новенькие джинсы, так выгодно подчеркивающие ее точеную фигурку, борясь с желанием уйти.
- Что ты хочешь от меня услышать? – наконец, прервал он молчание, тягостное с обеих сторон.
- Ты хоть объясни мне, что происходит. Приехал тогда, все было так прекрасно, как уже давно не было. А потом пропал.
Было прекрасно, подумал Артем. Нелогично, абсурдно, но прекрасно. Потому что я прощался с тобой.
- Не молчи, пожалуйста, - ее голос дрогнул. – Что я тебе сделала?
Почему ты не уходишь? думал он. Почему стоишь рядом со мной и ищешь во мне то, чего уже нет? Почему унижаешь себя?
Они подошли к каменной ограде. Артем облокотился на шершавую беленую поверхность, посмотрел на реку, так и играющую в лучах закатного солнца.
- У тебя кто-то есть? – наконец, спросила Света то, что уже давно хотела спросить. С истеричными нотками в делано-спокойном голосе. И добавила с каким-то торжеством, - я знала.
Ну вот, подумал Артем. Наконец-то ты – это ты. Старая испробованная защита и одновременно нападение – истерика.
- Ты знаешь, когда ее нет со мной, - сказал Артем, теребя в руках тонкую веточку, - я – словно человек, попавший в снежную лавину. В темноте, не зная, где верх и низ, не чувствуя ничего, кроме давящего звона тишины и бешеного стука крови в висках. Когда остается только пускать слюни, как единственно правильное действие в такой ситуации.
- Я так и знала, - сказала она вроде и спокойно, но на какой-то высокой, дрожащей ноте.
- Прости, - он сжал веточку в кулаке. Улыбнулся. – Не надо все усложнять, когда все, наконец, стало просто.
Он оторвался от парапета и зашагал прочь.
- Мудак! – услышал он вслед.
Усмехнулся. Слова уже ничего не значили. Как холостые патроны.
Эти реки, думал он, несясь по ночному городу, куда они его занесут? На какой берег выбросят? Или утянут в пучину… Разобьют о камни. Впереди мелькали красным задние огоньки других велосипедистов. Скорость уже под 40, а догнать их он никак не мог. Стремительное движение тела уносило мысли еще дальше. Перед взором, смешиваясь с ночным пейзажем, вставали упругие изгибы ее тела, автомобильные гудки, руль в руках, жар объятий, потоки ветра, ток по венам, ее слова и улыбка.
Наконец, позади остался один из его приятелей. Артем радостно засмеялся, чувствуя жизнь в каждом вдохе и выдохе, в усилиях ног, в цифрах на спидометре. Ночной город вошел в него и расплескался по каждой категории и каждому образу, ритмично ударяя пульсом сердца.
Бабочкой перед глазами замелькала мысль, сбив с темпа, переключив желания в другую тональность, бросив реальность в другое измерение. Увидеть Нику. Сейчас.
- Эй, - крикнул Андрей, обгоняя его, - что случилось?
- Все нормально, езжайте без меня, - прокричал Артем вслед и зажал до упора ручки тормозов.
Остановился у обочины. Набрал номер Ники.
- Привет, хочу к тебе, - сказал он, как только она взяла трубку.
- Ты с ума сошел, полпервого ночи, - в ее голосе чувствовалась какая-то скрытая радость, рвущаяся наружу всем существом.
- Спишь?
- Я у подруги.
- Говори адрес, я приеду.
- Ладно.
Артем каждым нервным окончанием ощутил ее улыбку.
Что-то похожее уже было. Но не так. Совсем не так.
В «Белой лошади» они взяли пару пива. Устроились друг напротив друга. Среда – только еще пара таких же посетителей, как и они, на весь бар. Как всегда играл какой-то металл.
- Ты знаешь, - сказал Артем, - я хочу быть с тобою вечно.
Ника слегка улыбнулась:
- Ты уверен, что хочешь именно этого?
На ней был бежевый шерстяной свитер, такой мягкий, что хотелось все время его касаться. Артем и так не убирал руки с ее запястья.
- Не знаю, - сказал он.
- То есть?
- Ну вот, представь. Корабль отправляется в плавание. И ты безумно хочешь на нем плыть, ты знаешь его недостатки и все плюсы. И ты вовсе не уверен, доплывет ли он до конца, ведь океан огромен и часто случаются штормы и эти случаи кораблекрушений. Ты все это знаешь, но при этом ступаешь на палубу, ни о чем не жалея.
- Продолжай, - сказала она. Это море глаз.
- Так и я. Ни в чем не уверен. Я не знаю, что будет завтра, не помню, что было вчера. Но одно я знаю точно – сегодня хочу быть с тобой.
- Ты только что сказал, что хочешь быть со мной всегда.
- Правильно, - он кивнул, - я хочу, чтоб сегодня не кончалось. Чтоб сегодня было всегда, а неизвестное завтра никогда не наступило.
Пороги превратили реку в мясорубку, вздыбливая ледяную кристальную воду, бросая вверх острейшие искры маленьких солнц. Водопад разбил воду в пар, обрамив свое суровое каменное ложе радугой.
Ника не пришла. Ни сегодня, ни на следующий день. Ни через неделю. Артем не находил себе места. Поначалу не беспокоился, мало ли какие дела могут быть у нее, думал он. Но через пару дней начал жестко страдать от мучившей его жажды увидеть ее. На звонки она не отвечала. Не то, чтобы телефон был выключен или вне зоны действия, а просто длинные гудки барабанили его воспаленный и изъеденный мыслями мозг.
Две недели. Артем перестал звонить. Подолгу сидел на кухне, пил чай и тупо смотрел в стену. Лабиринт мыслей уводил его все дальше в пустое безбрежное пространство апатии и тоски.
Пару раз съездил к родителям.
Взял больничный, симулировав простуду. Каждое утро и до полудня изнурял себя длительными скоростными тренировками на велосипеде. Ритм спасал, выгоняя лишнее, но легче от этого не становилось. Приезжая домой, бросал велик в прихожей и минут пять-десять неотрывно смотрел в зеркало в свои усталые глаза.
Нужно быть проще, думал он. Нужно выиграть эту гонку с самим собой. Перешагнуть через себя и забыть, что когда-то что-то было. И не винить. Ни себя, ни ее. Оставить в сердце лишь благодарность…
В одну из таких утренних прогулок он чуть не попал в аварию. Автомобиль, водитель которого наивно полагал, что велосипед суть пешеход, вывернул, вернее начал выворачивать с боковой на основную дорогу, по которой и несся Артем. Он едва успел затормозить, стукнувшись передним колесом в водительскую дверь и чуть не вылетев из седла.
Автомобиль резко затормозил. Водитель заорал что-то про гондонов. Артем, словно в трансе, слез с велосипеда и уселся прямо на обочину. Злости не было. Ничего не было. Отупляющее спокойствие и стук сердца, казалось, слышимый всеми. Разлившийся по телу адреналин, бросивший в дрожь руки. В густом нежирном бульоне плавала по кругу одна единственная мысль: «ни х..я себе»…
Водитель вышел и посмотрел на дверь, нет ли там вмятины. На Артема даже не взглянул. Убедившись, что все нормально, залез обратно и дал по газам. Автомобиль сорвался с места.
Через минуту Артем встал, перекинул ногу через седло велосипеда, оттолкнулся. Стрекот трещотки был единственным звуком, реальным во всей Вселенной.
Прошел месяц. Утро, завтрак, работа, обед, работа, домой и ужин – сделали свое дело. На велосипеде красовались новенькие гидравлические тормоза, на полке для головных уборов уютно поместился велошлем.
Несколько новых кулинарных рецептов добавили уверенности в том, что все, в принципе, нормально. Все идет. Просто идет. Пара способов очень вкусно приготовить пельмени, различные салаты собственного творчества с совместимо-несовместимыми ингредиентами.
На стене кухни прямо над газовой плитой маркером было выведено: «Просто опыт».
На письменном столе грудой были навалены новые книги. В новенькой пепельнице лежала пара уже пыльных окурков от сигарилл – пробовал курить.
Артем медленно ехал по ночному парку. Редкие фонари рассевали темноту летней жаркой ночи. Народу было полно. Ночная жизнь кипела, сочилась струйками с каждой лавочки, из-под каждого куста.
Артем думал о том, как доедет до своего любимого места, сядет на теплый камень, свесит ноги над темной водой. И будет думать о том, что что-то в очередной раз привело его к реке, будет смотреть на звезды.
Его окликнули. А потом он ясно услышал голос Ники:
- Артем, эй!
Бешено стукнуло сердце… раз, другой… забарабанило в грудной клетке. Вмиг стало не хватать воздуха. Он замер и обернулся.
Сзади подошла Ника.
- Привет. Проехал мимо, даже не заметил, - сказала она укоризненно.
Артем попробовал что-то сказать. Пересохшее горло не позволило. Сглотнув, он все же выдавил:
- Привет.
Вместо того, чтобы сказать, как он соскучился.
Из темноты выступил какой-то парень.
Мир схлопнулся.
Ультрафиолетовая смерть Вселенной.
- И… тебе привет, - сказал он устало парню после секундной заминки.
Тот ничего не ответил. Еще бы.
- Это мой друг Саша, - сказала Ника, - Саша, это Артем.
- Ага, - сказали они почти хором.
Артем видел, что тот готов броситься на него. И понимающе кивнул.
- Ты как? – спросила Ника.
Что за дура, подумал Артем. Зачем же ты меня окликнула? Столько времени прошло. Какие либо слова уже не имеют веса.
Но не спросил.
- Нормально, - сказал он вместо этого. – У тебя все в порядке?
Она внимательно посмотрела на него. Этот чистый белый лоб. Изучающие глаза. Как тогда.
- Ты прости меня, я виновата перед тобой, - сказала она.
Идиотизм. А этот Саша стоит и слушает.
- Ничего. Я стараюсь быть проще. – Артем машинально попробовал жесткость шин, лишь бы не смотреть в ее лицо. – Мне пора.
- Ну, пока, - Ника улыбнулась.
Под ногами плескалась темная река, в ней жили, переливаясь, звезды. Вода будто говорила, что ничего не заканчивается и ничего не начинается. Все идет по кругу. Вот только иногда оказываешься внутри него, а иногда – за.