День у старшего лейтенанта Евгения Котеночкина начинался как обычно: встал, умылся, оделся и отправился на службу. Всё как всегда. В маршрутке старухи разглядывали его форму, девушки пытались строить глазки.
- Хорошо начинается смена, - подумал умиротворенно Котеночкин, - лишь бы никого не принесло.
За окнами тянулся привычный городской пейзаж: серые однообразные дома, обрубленные тоскливо изогнутые остовы кленов, текущая по своим делам масса народа.
Уже переходя через дорогу, Евгений встретил своего приятеля. Перекинулись несколькими фразами о том, о сем, чтобы не идти молча. Около управления на прощанье дружески пожали друг другу руку… И в этот момент к Котеночкину подошел клошарного вида тип и подал сверток. «Просили передать», - сказал он лаконично и посеменил к соседнему пивному ларьку.
- День приходящего клошара, - сочувственно сказал приятель и махнул на прощанье рукой.
На «автомате» взял Котеночкин сверток, открыл дверь и вошел в отделение. Тут его внимание привлек странный тикающий звук, доносящийся из пакета. «Бомба!» - пронзила догадка мозг.
- Бомба! - взревел Котеночкин во все децибелы своего голоса. - У меня в руках бомба!
Дежурного буквально вынесло из дежурки. Уже с улицы он начал звонить саперам, жене, теще и своему начальнику.
Через три секунды все отделение залегло за соседним домом. Саперы прибыли как раз во время, потому что бомба еще не взорвалась. Да и бомба-то оказалась липовой: в пакете был обнаружен будильник. Простой советский будильник марки «Янтарь».
Выходят работники правоохранительного органа из-за соседнего дома, чтобы приступить к своим обязанностям, ругают Котеночкина за беспокойство. А тот не знает, куда глаза от стыда подевать. Не добдел… или перебдел… А, какая теперь разница, все равно выговор от начальства прилетит, ведь полгорода на уши поставили.
Идет Котеночкин, размышляет, а самому хочется встретить того клошарного типа и набить ему фэйс. Глядь, а тот - ему навстречу. Схватил старший лейтенант террориста-шутника за шиворот и тащит в отделение.
- Ты, что, старлей, спятил совсем? - спрашивает тип, упираясь при движении.
- Не спятил, ты у меня сейчас все расскажешь: кто мне передал пакет…
- Так это кум Васька починил твой будильник, дал мне чирик на фуфырик и попросил, как свободного человека, занести часы тебе на работу. Он то на смену ушел.
Оторопел Котеночкин, вспомнил, как просил Ваську Ивкина поскорее починить проклятущий будильник, отпустил мужичка и отправился сочинять объяснительную. «День приходящего клошара», - вспомнил он слова приятеля и горько усмкхнулся.
Полдня пришлось сочинять объяснительную: зачем он принес на работу неизвестный пакет, неизвестно с чем. Перепортив кучу бумаги, старший лейтенант собрался идти к начальству, каяться и рассказать чистую правду, про будильник. Сбросил порванную бумагу в корзину, встал, поправил рамку с грамотой, полил кактус около компьютера, подошел к двери… Но тут зазвонил телефон.
- Котеночкин, - услышал он в трубке голос дежурного, - на выезд, на твоем участке, на базаре, битва не на жизнь а на смерть, вроде бы есть жертвы.
Пока ехали к месту происшествия, старший лейтенант все размышлял, кто на этом долбанном базаришке мог устроить битву. Старпёры с луком, да продавцы Ашота – вот и всё активное население двух торговых рядов рынка.
До прибытия наряда милиции инцендент еще не был исчерпан. Деды и бабки с лукового ряда сгрудились в кучу, побросав прилавки. Они кричали, махали руками.
- Граждане, разойдитесь, - громко крикнул Котеночкин, - идите по своим местам, сейчас во всем разберемся.
Граждане разойтись не желали, потому что они только еще разошлись в крике, а потому гвалт не стихал.
- Всем молчать, - рявкнул старший лейтенант, подождал, когда толпа стихнет, и тихо сказал, - допрашивать буду по одному. Начнем с тебя, - указал он на моложавого деда.
- А чего это с меня? - отшатнулся дед. - Мне торговать надо. У меня вон покупатель стоит.
С резвостью молодого торговец ринулся за прилавок. За ним последовала большая часть толпы.
На пятачке остались четверо: незнакомая бабенка средних лет с рыжеволосой девушкой по одну сторону, по другую сторону вечные завсегдатаи торгового ряда: скандальная Наталья Курносова и её соседка, степенная бабушка Зина.
«Уже легче, - обрадовался Котеночкин. – и чего они не поделили?»
- Так, Зинаида Матвеевна, рассказывайте, в чем дело? – строго свел брови участковый.
- Дак и ни в чем. Вот эта, - показала пожилая женщина на незнакомку, - пришла. Ни жила, ни была, а на само лучее место села. Вон Наташку сдвинула, пока та побёгла на почту. Сама села и девку свою давай пристраивать. Наташкин товар весь перетолкла.
- Ничего не перетолкла, - заговорила бабенка, - только чуть-чуть пододвинула. А че оне расселись во все прилавки? Приличному человеку и пристать не куда.
- Фамилия? – вопросил Котеночкин.
- Фамилия моя простая: Силиверстышная. Имею право по закону торговать, где хочу.
- Так ты становись в зад и стой там, - визгливым голосом вступила в спор Наташка, - че на мое место садиться. Я в шесть уже здеся, а ты выспалась, да пришла. Умная какая. Я на тебя еще в суд подам, заплотишь мне за испорченный товар.
- Это я на тебя в суд подам, - повысила голос незнакомка. Кричит, а сама на милиционера поглядывает, поддержки ждет.
- Это за что на меня в суд? - подбоченилась Наталья.
- Дак ты мне пол прически выдрала, - всколыхнулась бабенка, - ну-ка, Наська, покажи мои волосы, что эта лохудра мне выдрала. Вот, товарищ мильцанер, доказательство. Видете – это мои волосы. Это вот эта… мне их вот отсюда выдрала.
Пострадавшая стала прикладывать клочки выдранных волос к тому месту, где они раньше росли.
- Надо мне было их драть, если оне сами у тебя отпали… - набычилась Наташка.
Назревал новая волна разбирательств.
- Так, все замолчали, - прикрикнул на спорящие стороны Котеночкин, - сейчас проверим у всех документы на право торговли. Предъявите разрешения.
Торговцы, ворча на «двух дур», полезли в карманы за справками.
- Какие разрешения, - возмутилась Силиверстышная, - я такая же пенсионерка, как и оне. Вы вот про мои волосы решайте.
- Что с вашими волосами я не знаю, - негромко сказал старший летенант, - кто-нибудь видел, как Курносова драла волосы новенькой.
Деды и бабки, точно по команде, отрицательно дернули головами.
- Да у неё плохой шампунь, вот волосы и лезут клочьями, - пробурчал кто-то из них.
- Предъявите разрешение, а шампунь вам придется поменять, чтобы не было проблем с волосами.
Кое-как успокоил участковый торговое общество, а у самого из головы не идет утреннее происшествие – это вам не выдранные волосы, тут на увольнение тянет, или на строгий выговор. Да-а, прощай квартальная премия, а может и тринадцатая.
Вот с такими мыслями вернулся на рабочее место Котеночкин. Дежурный как-то странно посмотрел на входящего участкового, с какой-то внутренней завистью. «Чего это он?» - подумал старший лейтенант и направился к кабинету начальника отделения Зверчеву. «Чего тянуть», - решил он. Неожиданно дверь распахнулась, оттуда вывалилась толпа людей с микрофонами, телекамерами…
- А вот и наш герой, снимайте его, наш лучший участковый - широко раскрыв руки, сказал Зверчев, дружески похлопал по плечу, приобнял Котеночкина и шепнул на ухо: - Смотри, лишнего не сболтни.
От толпы телевизионщиков отделилась девушка в джинсах, хлопая длинными ресницами, затараторила, расспрашивая обо всем и сразу: «Как вам удалось обнаружить взрывное устройство? Это наверное страшно? Вам нравится ваша работа?..» Вопросы сыпались, но у старшего лейтенанта не было возможности ответить ни на один из них, поэтому он просто молча кивал головой, разглядывая новый стенд, на котором красовался лозунг: «Долг превыше всего».
- Что бы вы хотели сказать нашим зрителям? – задала последний вопрос девушка в джинсах.
Котеночкин не знал, что ей ответить, потому что ему совсем не хотелось разговаривать сейчас с кем бы то ни было. Но девушка настойчиво смотрела в глаза.
- Долг превыше всего, - тупо прочитал он лозунг на стенде.
- Вы действительно герой, - восторженно проговорила девушка, и телевизионщики ринулись «монтировать материал в вечерний выпуск».
Вытерев пот, Котеночкин двинулся к себе, мало понимая, что произошло и почему. Полковник Зверчев, проводив телевизионщиков, заглянул в кабинет к участковому, долго тряс руку и, уходя, сказал: «Молодец, хорошо говорил. Главное, правильно. Считай, что звездочка досрочно тебе обеспечена!»