Вспомнил я, как мы ездили на картошку в деревню "Старая Жикья". В будущем я никогда там больше не побывал. Да и на карте я её не обнаружил. Какая метаморфоза с ней случилась, не знаю. Помню только, было укрупнение деревень и сёл. Не попала ли эта деревня под уничтожение?
Мы и ехали-то в деревню, явно рискуя жизнью. Нас, студентов первого курса, в кузове грузовика было набито под завязку. Машина перекашивалась то на правый борт, то на левый. Иногда зад кузова заносило, колёса в жиже дороги буксовали, но водила был деревенский, опыт по грязи имел немалый. Так что добрались мы до деревни благополучно под самый вечер.
Помню только, что два дня были первых солнечных. А дальше, кроме дождя ничего не было. В принципе, поездка была малопривлекательной. Мы и в дождь вынуждены были за лошадью ползти по меже. Вид наш был печальнее не придумаешь. Картошки мы собирали мало, лошадь была не в силах сопротивляться чернозёму и быстро уставала тащить облепленный лемех.
Помню, что я один из всех взял с собой этюдник и успел намазать осенний пейзаж с остатками солнца и танцевальных пируэтов листопада. Дальше у меня встал глобальный вопрос - как не остаться без какой-нибудь обуви на ногах. Сохнуть обувь отказывалась, потому что ей и сохнуть было негде. Парового отпления деревня не предусматривала, а топить печь хозяйка не предполагала.
Скоро нас стали кормить одной картошкой и поить чаем с травяным настоем. Нам так и сказали - не заработали. Правда наш преподаватель написал маслом два портрета,
отчего заслужил невероятное уважение окружающей, местной публики. По чьей-то доброте у нас во дворе был зарезан чей-то баран, мясо появилось в нашем рационе,
мы с облегчением вздохнули.
Ползать в чернозёме за отвратительной картошкой стало легче. Всё же мы относились к картофельному полю с сочувствием. В нас сидел тот практицизм, когда картошку было жалко больше, чем сапоги и ботинки. Да-да, я был один из всех в ботинках. Они стали уже расползаться по швам к последнему дню красивой каторги.
Всё же, как ни противно было сидение на корточках над каждой кучкой картофелин,
как ни неприятен был вид почерневших от чернозёма рук, пейзажи вокруг были первозданной красоты! Душа пела, глаза смотрели вдаль! И только руки дёргались по направлению кормильцев-картофелин, недовольные этой работой.
В последний день пошёл снег. Половина поля ушла под белое покрывало. Мы садились снова в кузов грузовика, чтобы на следующий год повторить свой бесславный подвиг.
Картофельный комбайн сиротливо стоял на краю поля, успев до нашего приезда пройти пару полос картофельного поля.
В пути мы увидели, как десяток колхозниц выковыривали в заснеженном поле кочаны капусты.
Страна голодной не осталась. Что-то всё же достигло закромов Родины.
Ижевск, 2011 год