Из зала суда. Писатели о писателях

               
Статью «Что значит слово «писатель»?» («ЛР», №30, 29.07. 2011) Геннадий Муриков закончил пафосно вопросом: «Всё-таки – что такое ПИСАТЕЛЬ в современной России? Неужели действительно только орудие для письма?». Вопрос не представляется праздным, Действительно, писатели когда-то были выразителями народных дум и чаяний, лет семьдесят были «инженерами человеческих душ», сейчас часть из них  вслед за официальной идеологией бросилась восславлять чужих богов и оплевывать историю страны, а другая – отдала себя на службу молоху, стремясь раскрасить свои творения грязно-желтой краской. Об этом я думала в зале суда, где шло рассмотрение иска юмориста И.А. Данилова-Ивушкина ( псевдоним И.А. Данилова) к двум его коллегам по цеху: главному редактору «Невского альманаха» В.С.Скворцову и вышеупомянутому критику Г.Г. Мурикову. Вот тут-то и прозвучал ответ на вопрос. И прозвучал он в ответе истца, защищавшего свою честь, достоинство и деловую репутацию. Так что писатель в современной России – это гордый буревестник, реющий над обычной человеческой толпой, человек пишущий, причем пишущий не только стихи и прозу, а заявления в районный суд(!!!) с требованием не только, да и пожалуй не столько, защитить свою честь, сколько в соответствии с условиями рыночного времени и бедственным положением писательской братии укрепить свое финансовое положение за счет коллеги, особливо ежели последний более удачно вписался в беспросветную рыночную идеологию, издавая журнал при небольшой бюджетной поддержке. А дело-то не стоило выеденного яйца. Г. Муриков в одном из номеров «ЛР» осмелился публично высказать свои впечатления о перевыборном собрании в петербургском отделении СПР. В. Скворцов на сайте журнала «Невский альманах»  опубликовал эту статью в одном из авторских вариантов. Там было упомянуто, что Данилов-Ивушкин «проорал» хвалебные слова в честь председателя СПР, а далее автор посочувствовал председателю Б.А. Орлову, которому теперь придётся расплачиваться за поддержку организацией юбилея, изданием книг и т.п. Заканчивался абзац общеизвестным утверждением, что «холуям надо платить». Писателя юмориста, как мне кажется,  покинуло не только чувство юмора, но и чувство меры: оскорбился он за слово «проорал» и показалось ему, что слово «холуй» относится лично к нему. Оскорблённый и униженный юморист позвонил В. Скворцову с просьбой исключить этот абзац из статьи, на что Скворцов ответил, что абзацами не занимается, а статья уже заменена более актуальным материалом. Однако же как велика сила слова! Всего лишь неделю статья «провисела» на сайте журнала, а юмористу (по его словам, конечно) стали звонить из Германии, Израиля, Штатов, города юмора – Габрово, и все как один, выражали сочувствие оскорбленному. Тут же одно издательство якобы расторгло с ним договор, а другое потребовало с него такую цену за публикацию книги, что юморист в горести сам ушел оттуда.  Все это он поведал на суде, добавив ещё, что нравственные страдания довели его до болезни. Но это всё было позже, уже в судебном заседании. А поначалу писатель попытался решить дело «по-дружески», отправив публикатору оскорбительной информации заказное письмо с просьбой выплатить ему в порядке компенсации морального вреда скромную сумму в размере ПЯТИСОТ ТЫСЯЧ рублей, надо полагать, наличными, поскольку банковский счёт адресат не указал. (позже это письмо было приложено к исковому заявлению как доказательство того, что пытался он решить дело путем «дружеских» sic! переговоров). Когда же публикатор – поэт воспринял сей опус как шутку, юморист стал «юморить» по-большому, воплотив свою угрозу защищать свою честь и достоинство в суде.
     Исковые требования впечатляли! Истец помимо извинений (которые, как известно, не предусмотрены законодательством РФ) и полумиллиона рублей потребовал дополнительно, чтобы десять страниц журнала (формата А4) были предоставлены ему для излияний его обиды и публикаций его произведений в «знак уважения», а также, чтобы главный обидчик, В.С. Скворцов, президент НППЛ «Родные просторы» не только издал его книгу объемом 30 печатных листов, но и передал ему безвозмездно все права на неё. Процесс обещал быть интересным, и надо сказать, Истец и его свидетели вполне оправдали ожидания. Заявляя и обосновывая  свои притязания, Истец, во-первых, ярко обрисовал свое общественно-политическое лицо, заявив, что он человек публичный, известный не только в узких писательских кругах, но и за их пределами, что по его книгам, которые находятся в тысяче двухстах  библиотеках (в исковом заявлении цифра , правда, была несколько ниже – всего лишь в семистах библиотеках), учатся жизни школьники. Чуть отвлекшись в сторону, отмечу только, что в материалах дела в отзыве на иск один из ответчиков (ох, уж эти писатели!) не преминул ознакомить суд, чему же учит Истец школьников. Чему учит жить школьников Истец, можно судить по фрагменту романа «Бумеранг небесной канцелярии», где автор устами своего героя говорит, что каждое утро он начинал с выпивания стакана мочи. Истец, давая себе характеристику, категорически отрицал в себе наличие каких-либо «холуйских» качеств, делая упор на то, что он скандалист и дуэлянт, а в прошлом веке за подобное оскорбление вызвал бы ответчика на дуэль и убил бы его. Но в условиях рынка в современной России есть другие способы защиты чести и достоинства. В частности он сослался на судебный опыт артиста Броневого, который оценил свою честь и достоинство в один миллион рублей, причем суд согласился с такой оценкой. Истец И.А. Данилов признал, правда, что хотя он тоже публичный человек, но его, в отличие от Броневого, пока не узнают на улицах, потому он не может претендовать на такую же оценку своей чести и достоинства, а ограничивается требованием всего лишь в полмиллиона рублей, что, с его точки зрения, было бы адекватным моральному ущербу, нанесенному его чести, достоинству и деловой репутации. Истец также предупредил суд, что в этом правом деле он будет стоять до победного  конца и дойдет, если потребуется, аж до Стасбургского суда, тем более, что опыт у него есть, это не первый суд, и он всегда выигрывает процессы, чем и живет. Серьезное заявление! Ответчики вздрогнули. Только судья была беспристрастна и вызвала свидетеля со стороны Истца. Им оказался сам председатель петербургского отделения Союза писателей России поэт Б. Орлов. Он появился, несмотря на жаркий летний день, в мундире морского офицера с погонами  капитана первого ранга. На вопрос судьи, что он может рассказать по существу иска, свидетель со стороны Истца сообщил, что он является председателем СПб-ского отделения СПР, сопредседателем Союза писателей России, главным редактором газеты, членом приемной комиссии в СПР, капитаном первого ранга, и только что получил личную благодарность от Валентины Ивановны (в тот момент г-жа Матвиенко ещё была губернатором СПб). В ответ на требование судьи приблизиться к теме, председатель предался горестным  воспоминаниям о тех  злостных кознях, которые творили некоторые писатели перед его «перевыборами». И тут судебный процесс достиг своего апогея: в кильватере речи каперанга взметнулись девятые валы эмоций. Началось хоровое исполнение «оратории» (от слова орать, то есть громко кричать). Безмолвствовали только адвокаты и секретари суда. Отчаявшись восстановить тишину в зале, судья прибегла к силовому решению: она вызвала судебных приставов. Надо отдать должное этой мужественной женщине. Ей удалось в этом шуме и гаме направить корабль капитана первого ранга в нужное русло и установить, что это он  узрел на сайте «Невского альманаха» информацию, порочащую одного члена вверенного ему корабля другими членами отнюдь не единой команды, и проинформировать будущего Истца о публикации, порочащей его (будущего истца) честь и достоинство. К моменту появления в зале двух судебных приставов, вооруженных резиновыми дубинками (sic!) поэт Орлов закончил свидетельские показания и, вопреки принятой судебной практике, по просьбе судьи покинул зал судебных заседаний.
Трибуну занял свидетель со стороны  ответчика поэт Владимир Шемшученко. Но его на сей раз покинул поэтический дар, он выразился весьма прозаически, с возмущением назвав  действия Истца просто мерзким вымогательством у своих коллег по писательскому цеху. Правда, гневная филиппика в адрес Истца была произнесена не тоном Зевса-громовержца, а тихим голосом, так сказать кипением воды в белом ключе. Судебное заседание было отложено, материалы дела направлены для проведения филологической экспертизы, которая должна установить, правомерны ли претензии Истца, грудью бросившегося на защиту своей чести, достоинства и деловой репутации, которые он оценил в пятьсот тысяч рублей. К процессу будут подключены маститые филологи системы Академии наук, облеченные специальной лицензией на проведение судебной экспертизы. Процесс выплеснулся из трех комнат СПР в Доме писателей на широкие перспективы Петербурга. Лиха беда начало, - гласит русская народная пословица. В кулуарах меня ждал председатель СПР Борис Орлов. Пылающий от негодования, он сообщил, что я также публично оскорбила «его честь и достоинство», назвав его в одной из статей, опубликованной в «Литературной России» «экс-каперангом». В ответ на мой вопрос, уж не вернулся ли он на службу в доблестные ряды военно-морского флота, он, с экспрессией корабельного боцмана, провозгласил: «Экс – это Буданов, который судом лишён звания полковника, а я имею право до конца своей жизни быть капитаном первого ранга и носить форму. Со мной пойдете в суд!». O, tempora! О, mores! «Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!». О ходе судебных баталий на литературном фронте я постараюсь информировать читателей.
   Санкт-Петербург