По природе своей я - не лидер. Что поделаешь, выпячиваться из толпы себе подобных не каждому дано. Был я в ту пору на должности инженера-конструктора третьей категории в заводской жизни. Отдел наш числился головным, при нашем отделе был и экспериментальный цех. Начальство разное, но подчинено одной задаче - улучшить все параметры российского или даже советского мотоцикла.
Я без особого шума ковырялся в пластилине, в чертежах и даже красках. Нас тогда обозвали впервые дизайнерами. Своими усилиями я, естественно, дело подвигал вперёд мало. Производство имело свои законы, подчиняющиеся многосильному плану,
в котором было красной чертой подчёркнуто количество. О качестве уже заботились
инженеры, умевшие работать только на кульмане.
Где-то и в какой-то момент я неосторожно заявил о себе слишком громко. Меня заметили и немедленно решили осадить дедовским методом, то-есть, общественной нагрузкой. Чтобы отвлечь, так сказать, мои потуги на ничего не значащий участок заводской профилактики.
Итак, я стал Руководителем группы народного контроля. Получалось немного смешно.
Ведь в цехе был мастер в группе модельщиков, мастер в группе токарей и фрезеровщиков, был Начальник испытателей. А дальше шли старший мастер, заместитель начальника цеха. Начальник цеха, казалось бы, завершал эту руководящую надстройку. Но над всем этим обществом возвышались два заместителя Начальника Отдела! И уже колоссом вздымался над всей этой братией Начальник нашего отдела,
которому дозволялось отчитываться перед самим Директором Завода! К чему бы ещё нужен Руководитель Группы народного контроля? Ведь ещё были Парторг цеха и отдела, Профорг и Комсорг!
Но так уж был устроен тогда мир, что чем больше всевозможных начальников, тем запутанней были концы, в которых я и должен был эти концы искать.
Группы товарищей, которые, казалось, должны были мне помогать, я, разумеется, не нашёл уже на второй день. Так что, к моему удивлению, жалобщики из среды рабочих потекли ко мне длинной очередью на второй же день после моего судьбоносного избрания.
Надо сказать, в цехе работали всего два фрезеровщика. Остальные были токари женского пола. И вот эти несчастные женщины осадили меня со слёзной просьбой помочь им.
Меня, конечно, поразило, что все эти недостатки женщины терпели уже не один год!
Дело было вот в чём. Каждая женщина выходила во двор, брала трубу длиной шесть метров, с улицы заносила в цех, где ей приходилось проявлять великую сноровку, чтобы не ударить подруг по голове и этим дрыном не проткнуть товарок сквозь желудок до позвоночника.
Мой инженерный ум не смог этого беспорядка терпеть. Цена изменения всего этого процесса была копеечной. Я предложил пробить в стене отверстие по диаметру самой толстой трубы, вставлять трубу в распильный агрегат, установленный не на улице, а внутри цеха на определённом расстоянии от стены, отрезать, сколько надо и нести к станку в вертикальном положении. Вся эта перезагрузка моей мысли с трудом уместилась в утлых мозгах начальства.
К счастью для тружениц цеха, дармовое изменение конструкции показало моё превосходство над всеми умами многочисленного начальства. Но произошло то, чего я никак не ожидал. Я уже готовился нанести следующий удар по престижу элитного общества цеха, замахнувшись и на начальство Отдела, как меня упразднили досрочно!
Оказалось, что звание Начальника штаба народной дружины освободилось и я нужен там! И из Руководителя группы народного контроля я пошёл на повышение.
И, как говорится, пожар без дыма не бывает. Мне срочно присудили звание инженера-конструктора второй категории, добавили десять рублей к скромной зарплате! Я интуитивно услышал богово изречение - сиди и не рыпайся!
Я до сих пор сожалею, что недолго продержался и там. Это была ещё более опасная моя общественная должность. С неё я мог залететь на кладбище. Поэтому я благоразумно взял в заводе расчёт.
Ижевск, 2011 год