продолжение. начало: Продолжение. начало http://www.proza.ru/2011/08/19/1062
http://www.proza.ru/2011/08/20/416
http://www.proza.ru/2011/08/31/337
- Это что? – кивнул Костя на кастрюлю в руках у сестры.
- Окрошка, - улыбнулась Оля.
- Ооо, а это, по какому поводу? – еще более оживился брат и даже потер руки в превкушении, увидев на столе графин.
- Забыл? - укоризненно покачала головой Оля. - Отца помянем, – и они одновременно посмотрели на портрет молодых родителей: - мама в вышитой рубашке,с косой и отец в пиджаке, лихо накинутом на одно плеча, другая рука обнимает любимую.
Их дети смотрели на них, и каждый вспоминал свое.
Костя заканчивал школу, когда умерла мама. Неожиданно, несправедливо. Впрочем, как может быть справедлива смерть. Тогда Костя впервые ужаснулся мысли, что и он смертен. Он вспомнил детские страхи:
- Мама, все люди умирают?
- Да.
- А мы?
- Мы тоже умрем.
- Это неправда. Я никогда не умру!
Малыш плакал так долго и жалостно, что мама, успокаивая, стала уверять, что пошутила. Ласковые руки матери и поцелуи - самое надежное утешение.
Со смертью мамы к Косте вернулся страх, внутри прочно поселилась тревога. Неужели, вот так и он - однажды закроет глаза и с ним ничего уже никогда не произойдет. "Никогда-никогда! Почему так несправедливо устроен мир?! Я не хочу умирать! Я хочу жить!" Слезы текли по щекам от бессилия и отчаяния. И то, что это будет очень нескоро, не успокаивало.
Все это пришлось переживать самостоятельно. У старшей сестры кроме отца и брата, заботы требовала маленькая дочка и муж. Отцу же было не до сына, он сам не выдержал, сломался. Почти каждый вечер Костя находил его на кладбище и вел домой. Погруженный в себя, отец ругался и отталкивал сына, жаловался, а иной раз и откровенно плакал. Было стыдно, хотя никто не осуждал отца, а даже наоборот ощущалось теплое отношение к нему, особенно женщин. Пил то он из-за непроходящей и безысходной любви. Одинокие женщины кроме чувства жалости имели и свои цели. Разве можно их осуждать за это. Отец с его смирным характером, с хорошим заработком и детьми уже взрослыми, которых не надо нянчить – был хорош для семьи. Но отцу никто не нужен, его не интересовали ни только чужие женщины, но и свои дети. Его жизнь закончилась, он торопился к жене и желал только одного – быть рядом с ней.
Молодость тогда взяла свое. Окончание школы, новые заботы, а затем служба в Армии отвлекли Костю от тягостных мыслей.
***
Известие о смерти отца пришла незадолго до мобилизации из Армии. Окончательно упала стена, защищающая от темноты жизни. Костя с ужасом осознавал, что следующая очередь его. Он мысленно прокручивал жизнь, вспоминал и ощущал, как уходит год за годом. Уходит безвозвратно. И что дальше? Пустота.
Прошло какое-то время и уже мысль, что смерть реальна и когда-нибудь придется умирать, уже не так больно ранила, пришло понимание, что смерть будет нескоро, а пока надо жить, определяться с учебой, работой. Долго не раздумывая, Костя пошел на завод, где работал отец. В планах было и поступление в институт.
Душа ждала кого-то, желание любви родилось в глубине сознания, стремление слиться с другим человеком, принадлежать ему, продолжиться было как защита от смертности. И когда увидел Иру, Костя сразу же ощутил, что перед ним существо, скроенное по его мерке, каждый изгиб тела которого создано для него. Пустота, которую он носил в себе, стала стремительно заполняться. Он ощущал неутолимую потребность в постоянном ее присутствии и голос Ирины удивительным образом действовал на него. Он день и ночь жаждал непрерывного общения, как будто не принадлежал себе, а хотел только одного, чтобы она приняла его и дала место в своей душе. Он понимал, что никого сильнее не любил и не полюбит. Такая она была одна.
Через месяц знакомства он признался Ирине в любви и перевез ее вещи из заводского общежития к себе. И каждый день стал праздником для Кости. Его не смутило молчание на пылкие его слова. Он полюбил впервые, и ему казалось, что его любви хватит на них обоих. Не могло быть иначе! Однако, он не дал времени развиться и окрепнуть ее чувству и благодарность за все, что делал для нее, принял за любовь. А ведь чувство настоящее, искреннее должно быть свободным и добровольным. И только тогда оно ценится и бережется.
Для Кости было естественным жить интересами жены. Два студента - слишком много на семью, и поэтому было решено подождать Косте с учебой и претворить в жизнь мечту Иры поступить в институт искусств. Чтобы было больше времени на подготовку, Костя настоял на ее увольнении с завода. Купленный в комиссионке огромный рояль занял место в квартире, и три раза в неделю Ира занималась с преподавателем из института – интеллигентным мужчиной солидного возраста.
Они радовались, что их мечта сбывается. Ира наслаждалась студенческой жизнью. Учеба, общение с сокурсниками, творческая реализация стало главным в ее жизни и отодвинуло Костю. И уже не чувствовалось праздника, а лишь будни. Впрочем, и они важны и нужны, когда любишь. Ничего не изменилось и с рождением дочери. Ирина училась, а Костя ушел с завода и работал ночью охранником, чтобы быть с дочкой. На долгие годы она стала единственной его радостью.
Как-то незаметно ушли из их жизни юмор и всяческие затеи – эти спасители угасающих семейных отношений. Ира окончила институт, и этого всего ей хватало на работе. И только когда в доме появлялись гости, она становилась прежней – веселой и юморной. Как человеку творческому, ей были необходимы новые впечатления, эмоции. Она постоянно искала идеального партнера, такого, как рисовало воображение, и поочередно влюблялась в своего преподавателя музыки, затем в талантливого, как все вокруг считали, поэта, много позже ее захлестнула страсть к сокурснику дочери.
Костя страдал, все чаще болело сердце, а глаза, которые, как известно, являются зеркалом души, становились все грустнее.
"И все же, кто виноват, что любовь не стала обоюдной?" – Костя в очередной раз задал вопрос, мучивший его. – «Надо признать, что она никогда меня не любила. Я принял за любовь всего лишь благодарность за все, что делал для нее. Может поэтому она не ценила и не берегла наши отношения» - Костя вздохнул, печаль снова коснулась его сердца. «Я не сделал ее счастливой,и это надо признать. Я виноват», - эта мысль впервые пришла и сердце сжалось. Он попытался оправдаться - «Я дал ей свободу, которую она ценила больше, чем мою любовь» - и уже понимал, что придумал себе новую кару и мысль о виновности перед Ириной уже не отпустит его.
- Садись, Костя, – голос сестры вывел его из раздумий.
После ужина, Оля приступила к «допросу», как называл такие разговоры Костя.
- Зря ты так относишься к себе, - обычно начала сестра. – Годы идут. Человек не должен быть один. Не получилось у тебя с Ириной, так что похоронить себя? Дочка уже выросла, замужем, скоро дедом тебя сделает, надо и себе внимание уделить.
- Что ты все лезешь! – попытался уйти Костя от неприятного разговора.
- А кто будет лезть? Кто? Была бы женщина рядом - я бы успокоилась. Но ты, – Оля возмущенно покачала головой – вообще не хочешь ничего для себя сделать. Так слушай! Я же с хорошими женщинами тебя знакомила, а тебе все не так. Вот и Лиза, - вспомнила она. - Ты ей нравился, она сама мне говорила. Чего не так? – сестра замолчала, ожидая ответ.
- Да если б ты знала, как она себя ведет, то не нахваливала бы, - и на вопросительный взгляд, с досадой, что приходится говорить, неохотно пояснил. - Этот Новый год отмечали – помнишь?
- Ну
- Потом пошли к ней, и она там показала свою скромность, - с сарказмом буркнул Костя.
- А что она сделала? – настойчиво интересовалась сестра. Костя задумался, пытаясь сформулировать, но затем махнул рукой, рассердившись, что приходится говорить на эту тему:
- Короче, мне не нравится такое поведение. Я увидел ее совсем в другом свете, – собеседница внимательно слушала, не понимая, и Костя решительно закончил. - Нет, может и здорово, как она себя повела, но как-то слишком откровенно и преждевременно что-ли. Все! Сколько можно одно и то же долбить. Я сам знаю, как мне жить и меня все устраивает.
Оля вспомнила про целительницу и не стала раздражать брата.
- Ну ладно. Все дело в том, что ты никак не можешь забыть Ирину. Прошу тебя, давай сходим к целительнице. Я узнала, можно сделать ритуал избавления от безответной любви. – И на протестующий жест брата, быстро заговорила, стараясь убедить. – Ну, подожди, послушай, я же добра тебе хочу. – И видя, что брат смирился и слушает, продолжила. - Ритуал проходит на убывающую луну на двадцать пятый или двадцать седьмой день лунного календаря. Я уже посмотрела по календарю, когда это будет. Давай съездим к целительнице, я договорюсь. Надо будет взять фотографию Ирины. У тебя же есть? – и уже по лицу Кости понимала, что бесполезно. И не ошиблась.
- Еще чего! Не пойду я никуда – выдумала чего. Оставь меня в покое! – категорично отрезал Костя и встал. – Лучше давай светильник посмотрю в ванной, не горит, - И уже в дверях спросил: - Красоту мне сделаешь, - провел рукой по отросшим волосам. – Завтра к Ирине заеду.
- На свидание?! - иронично-возбужденно произнесла сестра и вдохнула, как будто хотела что-то добавить, но враз отстраненное лицо Кости остановило ее.
- Да, - ответил спокойно, хотя и понимал подтекст ее тона.
- Конечно, подстригу и это тоже, - примирительно засмеялась Оля и легонько потрепала брата за отросший ус. Ладно, пойду, приготовлю на завтра чего-нибудь. Что хочешь?
- А, все равно, - махнул Костя рукой.- Не старайся особо, - добавил уже у двери ванной. Руки занялись привычным делом, а мысли летели, пытаясь в очередной раз убедить – «Не надо меня жалеть. Я счастлив» - Костя на секунду замер, вдумываясь, насколько он искренен и подтвердил, - «Да! Я счастлив. Я счастлив», - повторил он, как будто убеждал себя. – «Можно страдать и все-таки быть счастливым, что любишь.