В огромной витрине магазина продавщицы выставляли осеннюю коллекцию обуви. Две молоденьких девчушки, повизгивая от восторга, любовались туфлями с наборным каблуком. Мне в голову пришла мысль, что "все новое-это хорошо забытое старое". Когда-то, в таких туфлях с высоченным наборным каблуком я щеголяла на собственной свадьбе. Белые лодочки смотрелись шикарно! Все мои подружки остались где-то там, внизу, на своих допотопных шпильках. Да что там подружки! На весь огромный ташкентский дворец бракосочетания с сотнями пар брачующихся, я была одна в таких роскошных туфлях. А туфли, накануне свадьбы, мне привезли родители из солнечной Болгарии. Их вручили в качестве свадебного подарка, в придачу к коврам ручной работы и шикарной библиотеке, которую везли через всю Европу, в благодатную столицу Узбекистана.
К чему я это все? Так вот, с той поры у моего мужа и появилась привычка хранить все старые вещи. А я их стала ненавидеть и вышвыривать при первой же возможности. Туфли долго валялись в коробке, где-то на антресолях. При каждой моей попытке отправить их в мусорное ведро я слышала одну и ту же фразу:
- А ты помнишь, их мама привезла из Болгарии, и ты была самая крутая невеста.
Я это чудесно помнила, но еще я помнила и то, что зацепив подол платья каблуком, осталась практически без подола. Бахрома, наскоро нарезанная ножницами кем-то из подружек, обвивалась вокруг моих ног. Длинное свадебное платье, превратилось в мини-вариант.
Статуэтку, которую нам вручили при покупке, какого-то марочного коньяка в наш медовый месяц, муж оберегал, как "зеницу ока". Голова ее, тщательно приклеенная и перемотанная нитками, выводила меня из себя. Руки все время тянулись засунуть ее куда-нибудь подальше. Но куда бы я ее не прятала, она, как птица Феникс, выползала из пепла и устанавливалась на самом почетном месте в нашем серванте. При этом муж каждый раз "пел песню":
- А помнишь? Нам ее подарили в Крыму, где мы так чудесно провели медовый месяц!
Помню я, помню. Но еще я помнила, как мы два дня просидели в местном отделении милиции, после того, как мой, тогда еще молодой и ревнивый благоверный, запустил этой статуэткой в голову местного Донжуана, а тот оказался местным ментом. И пока мы искали, отвалившуюся голову статуэтки, голова мента пришла в полный порядок, и он вызвал наряд, который, под завывание сирены, в воронке с решетками, доставил нас в КПЗ.
Если бы я периодически не выбрасывала горы хлама, мы бы давно уже были погребенные заживо под грузом Сережкиных воспоминаний. Бумажки, билетики, баночки, коробочки - все это бережно и тщательно хранилось в нашей маленькой "двушке". Все мои попытки избавиться от этого мусора заканчивались стенаниями:"А помнишь?"
Куртку, которую я имела неосторожность выбросить, мне вспоминают до сих пор.
- Как ты могла? Это курточка моего папы, она совсем новая, даже без дырок. Ему ее вручили, когда он пришел лейтенантом в летный отряд. Он ее бережно хранил все годы своей службы. - В этом был весь Сережка! Куртку, я естественно, не имела права выбрасывать, хотя свекровь нам ее отдала, когда мы тщательно пытались упаковать унитаз, добытый ею, где-то в километровых очередях ташкентского ЦУМа.
А билеты в театр! У нас дело, чуть, не дошло до развода. Когда мой любимый, со словами:
- Не сметь, - кинулся к мусоропроводу. Я едва его успела схватить за ноги, чтобы он не нырнул вниз за билетами. Это, оказывается, была память о незабываемом посещении группы "Машина времени". Посещение было, действительно, незабываемое! Особенно для меня. В фойе театра, где я с чувством выгуливала свой новый костюм, ярко-желтого цвета, на меня наехала тележка с горой стаканчиков. Чем они были заполнены? Томатным соком! Почему томатным, осталось загадкой. Но мой костюм засиял т-а-акими красками, что уже не одна химчистка города не взяла его в обработку.
И теперь, я должна хранить эти бумажки? Зачем? Да просто они навевают мужу сладостные воспоминания.
А чего стоил наш переезд из квартиры в элитное жилье, которое я выбила с таким усилием и за такие бабки...
Сергей, как раненый зверь, метался по квартире, с воплями и стонами: "Оставь!" - Он припадал к каждой бумажке, как младенец к груди матери, и мне шваброй, едва удалось вытолкать его на балкон. Там он просидел до вечера.
А что было помнить и за что держаться!!! Мы жили в панельной девятиэтажке, где стены были сделаны из картона. Вся жизнь соседей проходила практически в нашей квартире. Утро начиналось с воплей на третьем этаже. Марь Ивановна благим матом орала на Петра Семеновича, который запускал стиральную машину. Вы не подумайте, что он так любил стирать... Рукастый Петр Семенович, приспособил ее под "брагогоночный аппарат". Туда заливалось несколько ведер воды, закладывался сахар и дрожжи, вся эта бодяга заправлялась несколькими банками скисшего варенья, которое Марь Ивановна выклянчивала у всех соседей нашего стоквартирного дома. Агрегат несколько часов крутил эту адскую смесь, дотошно завывая и повизгивая. Потом начинался сам процесс самогоноварения. Запах стоял такой!!! Правда во всем этом были свои прелести! Тараканы в нашем доме не появлялись никогда. Зато местные алкаши, во главе с участковым протоптали "ленинскую тропу" в наш подъезд.
А первые слова нашего малыша! Нет, мама и папа в его лексиконе не присутствовали, первыми словами были:"Уйди, шалава, хребет переломаю!" А все почему? Да просто наш сосед Коля очень любил баб. И посетив соседей сверху, он по "ленинской тропе", минуя свою квартиру, шагал в соседний сквер, где находил очередную "любовь на всю жизнь". Тащил он ее, естественно, домой, забывая, что дома его ждет жена Люся.
Все это я помнила! Поэтому бежала в наше элитное жилье, где был сделан евроремонт, отсутствовали все старые вещи и только изящная, итальянская мебель заполняла огромное, светлое пространство. Моей мечтой было начать новую цивилизованную жизнь.
Начало новой жизни, я решила отметить скромно, но шикарно. Только фуршет. Никаких застолий. Дамы в вечерних нарядах, живая музыка, свечи и изысканные беседы.
Сергея я смогла убедить, что школьные друзья в своих потертых джинсах и растянутых свитерах, будут там смотреться неуместно. Нет, ребят-одноклассников я очень люблю. И не собиралась прекращать наши кухонные посиделки с песнями под Женькину гитару, с бутылкой простенького вина и картошкой под селедочку. Сережка поверил, что мои подружки Ритка и Аленка в своих вечных мини-юбках, просто потеряются на фоне вечерних платьев. А если честно, я не хотела, чтобы Ритка смотрела на меня испепеляющим взглядом и говорила, что мое платье от Кардена, не подходит к моей фигуре. А Аленка не вопила дурным голосом:
- "Мишуля", твой интерьер - отстой, сейчас модно "а-ля цыганский табор"! - Наши посиделки обычно заканчивались "игрой в бутылочку", а потом все довольные и счастливые расползались по углам моей квартиры и до утра затихали. Да и наша привычка называть друг друга дурацкими кличками, не внесла бы шарма в мой элитный вечер.
Но новая жизнь манила "золотом огней", отсутствием соседей и чистым, без ностальгических стенаний, пространством. Поэтому наших друзей я задвинула на задний план, пообещав им пикник на даче, куда муж успел отправить грузовик с кучей ненужных вещей.
На фуршет были приглашены знатные гости: пара дипломатов, мэр с супругой и секретаршей, министр по культуре с референтом и несколько коллег мужа, которые привели с собой какого-то американского бизнесмена, звездой вечеринки должна была стать заезжая знаменитость.
И вот в моей новой квартире, появились мои новые гости. Все в вечерних нарядах, с бокалами шампанского в руках они чинно расхаживали по моим апартаментам, тихо звучала живая классическая музыка, а я стояла и обалдевала от счастья. Вот она элита! Вот оно счастье! И тут началось... Жена мэра и любовница стали громко выяснять отношения. Коллеги мужа и американец, на смешанном англо-русском, ударились в дебри под названием "инженерная мысль с точки зрения бизнеса", но почему-то каждая мысль заканчивалась отборным российским матом, причем матерились все, американец, старательно выговаривая фразы, орал громче всех. Референт скакал между министром и мэром, одному подносил тарелочки с тарталетками, другом выпивку. Дипломаты дипломатничали, а звезда моего мужа обхаживала, спонсорскую помощь выбивала.
Я замерла с бокалом шампанского и слегка открытым ртом. И вдруг, звонок!!! Я открыла дверь, и челюсть моя отпала окончательно. На пороге стояла вся наша честная компания. Перед моим лицом появилась авоська с дешевым вином, Женькина гитара и пакет с селедкой...
Шум, гам, все орут, друг друга перекрикивают. Девчонки быстренько вклинились в беседу мэрши и секретарши, растащили их по разным углам и живенько начали обсуждать фасоны мини-юбок и интерьера. Женька сцепился со "звездой", на пол полетели бумаги и выкладки инженеров...
Мои нервы не выдержали... Я тихо вползла в кухню, открыла холодильник, взгляд зацепился за кастрюлю с картошкой в мундирах, рука потянулась к пакету с селедкой... После фуршета у меня появился дикий аппетит, а из глаз фонтаном брызнули слезы. Я оплакивала свою мечту о новой жизни... В это время в кухню влетел мэр и заорал, что ему нужна пустая бутылка, желательно из-под пива, чтобы хорошо крутилась...
Когда я вышла из кухни, вся честная компания устроилась на полу, фуршетный стол плавно переместился туда же. Женька со "звездой" пели, какую-то арию, такими мощными баритонами, что им мог позавидовать любой оперный певец. Мэрша, обернув свой совсем не тонкий стан, моей скатертью, отплясывала что-то среднее между канканом и гопаком. Остальные с упоением играли в бутылочку. Секретарша и мои девчонки были в восторге. На 10 мужиков - три "красавицы"... А потом в ход пошли и картошка, и селедка, и были выпиты все бутылки с дешевым вином, под замечательные тосты, такие же старые, как все мои друзья... Мы пили "за любовь и за дружбу, за надежду и мечту".
Мэрша целовалась с секретаршей. Американец заговорил на чисто русском языке, оказалось, что он заканчивал с нами один и тот же институт, только был изгнан со второго курса, после чего благополучно, отбыл в Америку. Мэр и министр уплетали картошку с селедкой, прихлебывая дешевенький "Портвейн", а дипломаты, приобняли моих девчонок и что-то пели им на ушко. Мечта моя рассыпалась на глазах...
Самое смешное, что мои светские вечеринки на этом не закончились. Попасть ко мне в дом считается высшим шиком, здесь сплетается старое и новое. И что для кого-то было старым, становится - новым. А новое, превращается в старое. Так что, добро пожаловать!
-