Бродит ворона по веткам сосны,
ветер качает гнездо,
спит воронёнок и видит сны
под голубой звездой... - пою я, сочиняя экспромтом, у кроватки маленького Марка.
- Молока-а-а... - сонным голосом протяжно произносит малыш, и я снова наливаю ему в бутылочку молока, он посасывает из бутылочки, а я пою и смотрю в окно на крышу нашего вагончика,где мы спасаемся от суеты, туда, на новенький кровельный ондулин муж бросает хлебные корочки, а вороны и сороки клюют. Вот долбает клювом корку большая ворона - ужинает. А Марк уже уснул. Завтра приедет за детьми дочь и они умчат в Москву до следующего лета.
Я пошла читать Рите книгу, но она еще не рассталась с телевизором. И муж отсылает меня отдохнуть в вагончик, сам будет читать Рите. Перед его низким тембром голоса никто не устоит. Читает он монотонно и всех быстро клонит в сон.
Утро. Я с чашкой горячего ароматного цикория у окна, смотрящего в наш дачный лесок: три сосны в окружении берёзок и черноплодной рябины с вкраплениями красных оттенков на зеленых еще листьях, соседствующих с ранней желтизной берёзовых крон, и сочная трава вновь разрослась после многократных стрижек газонокосилкой.
За окном всё время что-то движется: то промелькнет крупный Павлиний глаз, привлекая внимание красочными створками крылышек, то пронесется сорока, то раскачивается на ветке малиновка с ягодой в клюве, то шествует трясогузка, помахивая хвостиком.
Но вот раздаётся приветственный крик Марка, при виде подъезжающей машины, дочь подстегивает Риту указаниями, что и где взять, собрать, отнести в багажник. Все завертелись, закружились, расселись в машине, быстро как-то мы распрощались, и я осталась совсем одна.
Всё разбросано в спешке, медленно убираю со стола грязную посуду, закидываю на крышу вагончика объедки с утреннего стола, как вдруг голос от дороги сердито спрашивает:
- Зачем это Вы ворон кормите? Хотите, чтоб они тут расплодились и разбойничали в огородах?! - это сосед Николя. Я так называю Колю-соседа за его президентский вид. Всё он знает, обо всем предупреждает, советует. При этом вид у него деловой, он строг и важен.
- Должок отдаю вороне, - отвечаю я, почтительно кивнув соседу.
- Шутите? Что Вы там еще вороне задолжали?
- Вороны кормили пророка Илию в пустыне, и святого старца Кукшу в лагере от голода ворона спасла, пирог ему принесла, когда его от бессилия уже ветром качало, - принялась было рассказывать я соседу, но он прошаркал мимо в своих огородных галошах.
Дождалась прогулки собака по прохладе чистого сентябрьского утра вокруг дач и прудов с прожорливыми утками, готовящимися к перелёту. Как ей хочется кинуться в воду за утицей, еле сдерживаю собачье рвение, бросая уткам кусочки белого хлеба. Вот и они позавтракали.
На залитой солнцем открытой террасе с карандашом просматриваю журналы, оставленные в дачном доме обитателями, покинувшими его вместе с летом. Записываю себе интересные фрагменты, какие-то штрихи нахожу между строк и соединяю их в новую мысль...
Это интересное для меня занятие, наверное, можно назвать наполнением моей жизни творчеством, а творчества - жизнью. Оно совмещается с любыми оттенками деятельности и не требует ощутимых затрат, разве немного энергии, внимания и мира внутри себя, любви ко всему творению.
Совсем забыла про обед. На полке среди корзинок, наполненных приправами, чаем, молотым кофе, забытая банка консервированной чечевицы, аджика, упаковка дробленых орехов, морская соль... Можно смешать орехи с измельченным чесноком, добавить чечевицу, немного воды и соли, чуточку аджики, приправы, петрушечки и вполне получится чечевичный супчик. Жаль кинзы нет. Приготовить что-то новенькое - это тоже очень приятное творчество. Но можно и салатиком из огурчиков и помидорчиков со сметаной обойтись. Но есть что-то не хочется.
Рисую мак и так, и сяк, собираюсь набрать сучьев и веток для создания некоего хитросплетения в которое можно поставить цветы, а мак будет в основании этой необычной вазы. Часть веток будет вверх утолщениями, на них можно укрепить желуди и красивые листья - это будет выглядеть очень по-осеннему. Жаль, я не взяла фотоаппарат.
Тихо вокруг, все дети уехали из садоводства в школьный мир знаний, а с ними их родные. И я поняла почему мне так не по себе, я уже не провожаю никого в школу, внуки уехали, а дети выросли. Кое-где одинокие любители огорода копошатся в земле, копают картофель, подрезают что-то, собирают, сжигают.
Я тоже собрала возле крылечка несколько маслят, моховик и парочку козлят, это мне на завтра будет затравка.
А еще столько всего интересного, например, прогулка перед сном в мир вечерней графики, возникающей в сумеречном свете, когда краски уходят вместе с закатом.
Время за любимыми занятиями проходит незаметно, пора затевать недолгий ритуал у огня печурки. Всего охапка дров, а сколько приятных ощущений от потрескивания и огненной игры пламени, пахнет дымком с едва уловимым ароматом смолы и коры... Для растопки получился цветок из старой закаляканной Риткиной тетрадки - достаточно смять каждый лист начиная с середины. Этот цветок я помещаю в печь, вокруг ставлю щепки шалашиком, мелкие полешки и всё это от одной спички загорается, поет огонь в печи, развалилась в ногах собака, и мы проводим приятный вечер с благодарением Богу за благодатное время.
Когда еще будет возможность уединения?
Послезавтра за мной заедет муж и вернет меня в городскую шумную суету, к газовой плите,к вечной борьбе с пылью, к стиральной машине, в пестроту супермаркетов,к телефонным звонкам, когда только перед сном удается чиркнуть что-то в сетях, да ответить на письма в электронной почте.