Отзыв на роман для тинейджеров "Godless" by Pete Hautman
Эта книга произвела на меня очень сильное впечатление. Ничего подобного я еще не читала. Сюжет увлекателен и оригинален. Американский подросток Jason Bock посещает “Teen Power Outreach, better known as TPO, where kids have a chance to talk openly and honestly about God, religion and Catholism”. Он отличается от остальных ребят тем, что ведет себя вызывающе, задает священнику вопросы, на которые тот порой затрудняется ответить, задает шуточные вопросы, над которыми смеются остальные, то есть Jason не воспринимает католичество всерьез, хотя его отец является твердым ревнительным католиком. Мальчик не принимает эту веру, потому что не видит в этом смысла, ведь существует столько много религий, появляются новые религии – как узнать, какая из них истинная? Что такое Бог? Почему бы самому не придумать новую религию и нового Бога? Мальчик приходит к решению выдумать свою религию, вследствие того, что вокруг себя он не нашел примеров истинной веры, т.е. людей, которым можно и стоит подражать, не нашел в своем окружении людей, которые изменили бы свою личность с помощью религии, которым религия помогает совершенствоваться в духовном плане. Поэтому он отверг католичество и занял позицию религии протеста. Jason придумал своего Бога – Ten-Legged One (water-tower), а религию назвал Chuttengodianism, привлек к этому своих друзей: Magda, Dan, Henry and Shin, каждого разделил по рангу. Особенно отличался среди всех его лучший друг Shin – мальчик с тонкой психикой, ранимой натурой. В то время, как все другие воспринимали религию Джэйсона как хобби, способ интересно провести время, развлечься, Шин поверил в Ten-Legged One, впоследствии он слышал, как water-tower разговаривала с ним, и он начал писать свою Библию. До Chuttengodianism Шин занимался улитками, и когда Jason предложил ему стать хранителем сакральных текстов в его религии, Шин сказал, что Бог – понятие относительное, например, он сам для своих улиток, видимо, является Богом: ухаживает, следит за ними, создает им климатические условия. После некоторых неприятностей на water-tower, где Хенри сломал ногу и когда ребят поймала полиция, Jasonа посадили под домашний арест, отец дал ему читать толстые книги католической пропаганды, но мальчик не хотел их читать. В результате происшествия на water-tower между ребятами произошла ссора, с Jasonом не хотели общаться. В конце книги мальчик подводит итоги: Магда и Хенри полюбили друг друга – они верят друг в друга. Когда Jason говорил Шину, что не верит в Ten-Legged One, Шин задает риторический вопрос: “How can you understand something you don’t believe in?”, то есть он выбирает метод проб и ошибок. Что же касается самого основателя Chuttengodianism , Jasonа, он говорит, что у него есть религия, но у него нет веры, его религия сделана из железа и стали. У Jasonа нет веры, потому что его Бог – холодная сталь, water-tower, предмет без души, предмет, с которым невозможно установить общение, а всякая религия предполагает богообщение. По-другому обстоит дело с Шином. В отличие от своего прагматичного друга, он – натура религиозная, он полюбил предмет поклонения, тем самым вложил часть своей души в неодушевленный предмет, и поэтому между Ten-Legged One и Шином произошло общение. Мы понимаем, что это шизофрения, но часто тонкие натуры по-другому не могут.
Тема поиска веры, представленная в книге, соотносится с жизнью моей семьи. Поиск веры в моей семье длился несколько лет. Мой папа – туркмен, религия его предков – ислам, и он автоматически должен был быть мусульманином. По натуре он религиозный человек, но он не мог принять эту религию, так как за исполнением многочисленных обрядов не видел богообщения, не видел действительно верующих людей, которым мусульманство помогало расти духовно. Так мой папа оказался в той ситуации, когда у него была завещанная предками религия, но у него не было веры. Тогда он начал искать истинную веру, по примеру Шина: “How can I understand something I don’t believe in?” Папа и мама читали журнал «Наука и религия», увлекались астрологией. Что касается мамы, в детстве она ходила со своей мамой в старообрядческий храм, но потом ей стыдно было быть христианкой в советском обществе, так как это презиралось, она хотела быть пионеркой, как все. Она тоже по натуре религиозный человек, и она искала веру. В одном номере журнала мама и папа прочитали статью одного художника-авангардиста, в которой он говорил, что после прочтения Библии его изменился, стал по-другому смотреть на мир, по-другому относиться к людям. И мама задалась целью прочесть Библию. После ее прочтения маму потянуло в православную церковь. Но не все оказалось так просто, сомнения и поиски продолжались. Когда мы приехали из Туркменистана в Россию, мама и папа стали ходить к баптистам, читали предлагаемую литературу, но все-таки чувствовали, что что-то не то. Они долго разбирались, много спорили. Мне было 10 лет, когда моей маме случайно предложили отправить меня с группой паломников в Дивеево к преп. Серафиму Саровскому. Мама после долгих сомнений отпустила меня, а сама начала читать в это время житие преп. Серафима Саровского. Я пробыла в Дивеево около недели. Когда я вернулась, я чувствовала себя православной, и мои рассказы о поездке, о людях, с которыми я ездила, мои впечатления укрепили выбор религии моих родителей. Папа еще немного сомневался, но через несколько лет крестился. С тех пор наша семья православная, и мы чувствуем присутствие и помощь Бога в нашей жизни.
Еще хочу прокомментировать вопрос Магды в романе: «Можно ли совмещать католичество с Chuttengodianism?». «Да, конечно», - ответили ей. Но я так не считаю, что можно совмещать две религии, две разные позиции, так как это разрушает личность человека, человек теряет самого себя. Говорю так на основе своего опыта. Я дружила около трех лет с молодежной компанией, которая состояла из язычников, панков, просто неверующих неформалов. Я ходила в церковь и общалась с этими людьми. Две эти вещи не совмещались во мне, и я чувствовала себя неспокойно, чувствовала, что так нельзя, так как мои друзья и церковь – абсолютно противоположные вещи. С друзьями я была одна, в церкви – другая; в церкви я чувствовала себя изменницей, моя совесть была нечиста. Бывали моменты, когда я запутывалась, и не знала, что со мной, не знала, как мне жить: по примеру церкви или по примеру моих неформальных друзей. Я выбрала окончательно первый вариант. Такой психологический, духовный переход проходил болезненно, но я теперь рада, что вернулась к тому, к чему меня привел в 10 лет преп. Серафим Саровский. Я поняла, что нельзя жить на две стороны.