Сильнейший лесной пожар на греческом острове Самос в то лето рассеивал по всему морю обгоревшие веточки, которые прибивало и к турецкому берегу.
Один такой легонький сучок - с подпалинами, пропитанный солью - словно чудесный вестник древней Эллады, в ладонях моей романтической супруги до сих пор источает фимиам легендарных времен Архипелага.
То и дело погружаясь в «легендарные» воды, мы разглядели, что море колышет зыбь, словно бы маслянистую, - и тут же обнаружили, что наши высыхающие после купания руки и ноги сверкают серебром и золотом.
Мы бросились к воде: кварц! - вылущенный в изобилии из прибрежной гальки, неутомимо перетираемой прибоем - он переливался и сверкал мельчайшей бисерной взвесью, хорошо заметной вблизи береговой кромки.
Спустя несколько лет в рассказе Бунина «Море богов» читаю о его встрече с Эгейским морем на пути в Палестину.
Там он прямо и бескомпромиссно назвал воды Эгейского моря «сине-лиловым маслом».
Браво!
И еще, - Афродита, рожденная из морской пены, среброногая и прочее, - не правда ли, в богатом воображении много истинного?
Набрать тогда в бутылочку кварцевого «бульончика» мы не догадались, а вот серые камушки с берега, плоские, размером с блюдце, сверкающие кварцевыми вкраплениями, прихватили.