НА УЛИЦЕ КРЕСТЬЯНСКОЙ-6
Рифмованная проза
(Продолжение)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
* * *
Крутой волной плеснули годы,
Давно угас ребячий пыл.
Но вот опять под эти своды
Я через много лет ступил.
Струилось солнце с прежней лаской,
И, радуясь под стать юнцу,
Я шел по улице Крестьянской,
К ее торговому концу.
* * *
Вдруг неприятно-резкий, долгий
Сигнал раздался в тишине.
И человек из чёрной “Волги”
Неспешно подошел ко мне.
– От встреча! Словно сон вчерашний...
Никак, смотрю, спешит сосед...
А ну вглядись-ка!..
– Минин-младший?!
– От то-то же! Признал, мой свет.
Поди, к родителям приехал?
– Да вот... –
Начальственный свой вид
Он чуть смягчил кивком и смехом:
– Всё верно. Родина – магнит.
А старики-то где?
— Да там же,
В полуподвале...
— Ну, мой свет!
По сводкам и отчетам нашим,
Подвалов никаких уж нет.
Не шутишь?..
М-да... видать, оплошка.
Проверю... Словом, в гости жди.
Отец-то всё, поди, с рыбёшкой?
Чтоб встретил пирогом, гляди!
* * *
Он уточнил, в каком мы доме,
И улыбнулся:
– Мне не в труд.
Ведь я, мой свет, теперь в горкоме.
Пусть на приём ко мне придут. –
И, хлопнув дверцей “Волги” строго,
Да так, что птиц спугнул с ветвей,
Он покатил – своей дорогой,
А я пешком пошел – своей.
* * *
Но грустью, видно, не напрасной
Сознанье полнилось моё.
Я шел по улице Крестьянской
И понял вдруг, что нет её.
На угол дома по привычке
Взглянул и замер перед ним:
Висела новая табличка
С названьем броским, но чужим.
Понятно, обновляться надо,
Но чтобы так вот, как в бою...
Чтобы проспектом Космонавтов
Назвали улицу мою...
* * *
Я и базара не приметил.
Там, где торговые ряды
Стояли раньше, пыльный ветер
Былые заметал следы.
Лишь бабке с рухлядью житейской
Возле стола, что полусгнил,
Мужчина в форме милицейской
О чем-то строго говорил.
Я подошел к ним.
– ...Беспорядки!
Давай-ка без скандала, мать,
Быстрее собирай монатки
И дуй до дома – отдыхать...
– Кому ж я тут мешаю, душка?
– Да я ж сказал тебе: нельзя! —
И поплелась домой старушка,
Товар свой ветхий унося.
* * *
Как в старину столы сдвигая,
Народ шумел, народ шутил:
– Смотри-ка, встреча-то какая!
Небось, дорогу к нам забыл? –
Я без обиды улыбался:
Миграционный, мол, процесс,
И мой ответ не затерялся,
Застольный вызвав интерес.
За пирогом и рюмкой водки
Шел старый спор:
– Так правда ж тут!
Считай, все наши одногодки
В окрестных городах живут...
– А что? – деревне волю дали?!
Дворцы? Машины экстра-класс?
– Машины! – как в село гоняли
Из городов, так и сейчас...
– Куда ни кинь – кругом оплошка.
И тут, как, право, ни суди,
Но кот наплакал тех, кто с сошкой,
А тех, кто с ложкой, – пруд пруди...
* * *
Подвел итоги дядя Гоша,
Кивнул на наш нехитрый стол:
– С едой и вправду стало плоше,
Какой бы там процесс ни шел...
От водки выпитой румяный,
Сказал мне сквозь табачный дым:
– Пошли-ка на крыльцо, племянник,
На злобу дня поговорим.
* * *
Из горницы мы вышли в сени,
В обнимку сели на порог.
Завечеревший день осенний
В дожде до ниточки промок.
К ненастью лужи пузырили,
Запрудив улицу и двор.
Мы помолчали, закурили,
И дядя начал разговор.
* * *
– Такое вот, племяш, смещенье.
Живём, считай, в большом селе,
А как дойдёт до угощенья,
Одна картошка на столе...
Вот Лёна. Жил не без излишка,
Когда служил кладовщиком.
Пошёл на пенсию братишка,
Опять с картошкой стал знаком.
Но суть не в этом... Ты – в газете.
Поди, в верхах кто кум, кто сват.
Из-за чего нехватки эти?
Кто в этом деле виноват?
* * *
Под сыпкий дождик монотонный,
Под вспышки влажных сигарет
Я говорил про оборонный
И наш прожиточный бюджет.
Как мог, я объяснить пытался
И про учёт, и про контроль;
Госплан, мол, крупно просчитался,
И вот теперь понять изволь...
* * *
– Всё так. А мне сдаётся: вроде,
Не в этом всё же корень зла.
Забыли власти о народе,
Вот и расклеились дела...
Он помолчал.
– Так кто ж любезно
Мне явит правду до конца?
Ведь, говорят, – она полезна,
Пусть даже –
тяжелей свинца...
* * *
К ненастью лужи пузырили,
Запрудив улицу и двор.
Мы сигареты докурили
И загасили разговор.
Я слушал пенный шум кювета,
Пригнувшись, словно под виной.
И дядя Гоша понял это.
– Пошли-ка дёрнем по одной...
(Продолжение следует)