Виталику очень нравилось такое непонятное, но очень приятное состояние души, когда находишься между небом и землей.
Второй раз в своей недолгой жизни он испытывал невероятное наслаждение. И уже прекрасно знал, как можно управлять таким состоянием. Мальчик научился этому еще тогда… в прошлый раз. Потому что такое никогда не забывается!
Сейчас он, как маленькая золотая рыбка, плавал под водой без маски и дыхательной трубки. А зачем они ему, если он может свободно там дышать, не захлебываться и не тонуть?
Разноцветные рыбки пестрыми стайками мелькали вокруг него в толще воды. Они были как маленькие искорки, которые вспыхивают иногда над костром и которые никогда невозможно поймать. Протянешь к ним руку – мгновение и их уже нет. Они уже принадлежат небу.
Виталик сегодня даже не боится страшную зубастую акулу, которая так сильно напугала его в прошлый раз. А чего ее бояться, если можно быстро-быстро поработать ножками, как ластами, и улизнуть от нее? Что он сейчас и сделал.
Рррраз! Он заболтал ногами в воде, оставляя после себя буруны кипящей воды, быстро поднялся к ее поверхности и не стал останавливаться.
Мальчик вынырнул из воды, подобно дельфину – высоко-высоко. Но не упал обратно в ее толщу. Еще мгновение назад он был, как рыбка. И вот уже, как птичка, он стремительно летит в небо – ведь там еще лучше!
Виталик стал махать руками быстро-быстро, как это делают маленькие птички, и быстро поднялся в небесную синеву почти к самым облакам.
Но останавливаться никак нельзя, иначе можно опять упасть в воду и сильно удариться. В прошлый раз он чуть не разбился, но вовремя сообразил, что нужно продолжать махать и руками, и ногами. Сегодня он такой ошибки не совершит и налетается вволю.
Летать в небе среди пушистых облаков так приятно – солнышко ласково припекает, ветерок посвистывает в ушах. Иногда мимо проносятся стремительные ласточки, как маленькие черные молнии. А можно, если очень устанешь, просто лежать в воздушном потоке, еле шевелить ладошками - вверх-вниз - и не падать на землю. Этому он тоже научился в прошлый раз.
Еще Виталику очень нравилось кувыркаться в воздушных потоках. Однажды он увидел, как это делают домашние голуби с дворовой голубятни, и повторил их движение. Получилось здорово!
Затем он медленно перевернулся на живот, чтобы ему сверху было видно, что творится там … внизу на земле.
А внизу, задрав голову, в маленькой надувной зеленой лодке сидел его дружок Тимка и с завистью смотрел на Виталика. Он умолял своего старшего друга спуститься вниз и научить его также парить в рядом с цветной радугой. Его маленькие ручки тянулись к нему в небо.
И Виталька стремительно слетел к нему с небес и сел к нему в лодочку. Мальчишке было нетрудно это сделать – лишь бы Тимка все понял. Ведь он еще маленький и пугливый.
- Ты делай, как я, - объяснял он ему. – Ногами делай так, а руками – вот так. И научишься.
Тимка был на целых три года младше Виталика, и у него не сразу получилось взлететь. Но старший мальчик показал ему еще раз, как нужно работать руками и ногами, и уже вскоре они летели, касаясь изредка друг друга, над зелеными лесами, желтыми полями и голубой водой.
Иногда они так стремительно пикировали вниз к самой земле, что захватывало дух. При этом они издавали звуки пикирующих бомбардировщиков, как это делают самолеты в кино про войну. А потом также стремительно опять взлетали к облакам…
Виталькины полеты прервала собственная рОдная мама, которая так бесцеремонно растолкала его в постели и посадила полусонного, чтобы он открыл глаза и окончательно проснулся.
Он был еще под большим впечатлением от своего сна и не верил, что его так стремительно вернули назад в свой унылый дом. Было очень обидно возвращаться в нормальную жизнь – здесь же никогда не полетаешь! Это факт!
Мама, не дожидаясь результата, быстро ушла на кухню, а он опять улегся головой на подушку, натужно попытался заставить себя заснуть, чтобы вернуться в свой прерванный сон.
- Неее, дорогой мой! Так дело не пойдет! Ну что, я так и буду постоянно к тебе подходить и будить? – возмутилась мама. – Я с тобой так опять на работу опоздаю.
- Ну, маааа! – заныл Виталик. – Всегда вот так!.. Я такой сон сейчас видел… А ты разбудила. Так нечестно… Ты опять все испортила, - глаза все равно никак не разлеплялись, а голова упорно искала подушку. – Я летал…
И он опять бухнулся головой на подушку и натянул по самые уши теплое одеяло.
- Я что – сто раз буду к тебе подходить? – мама сдернула с него одеяло. – Мне делать сегодня больше нечего? Или ты хочешь, чтобы я опять из-за тебя на работу голодной пошла?
Вот этого момента Виталик никогда не любил. Это было так неприятно – почти голым лежать на прохладном воздухе без одеяла. Брррр!
А мама, как нарочно стаскивала с него теплое одеяло и всегда уносила его на свою постель. Она делала это специально – Виталик это понимал – чтобы он просыпался в тот момент, когда полусонный брел к ее кровати, чтобы там опять примоститься к большой маминой подушке.
- Маааа! – голова не держалась на плечах. – Ну как ты не понимаешь – я же летал!
- Ну и что? Все летают в детстве! – маму ничем не удивишь. – Это значит, что ты растешь.
Эта новость разбудила мальчика быстрее всякого будильника. Виталька тотчас вскочил на ноги и бросился к трельяжу, что стоял в коридоре. Интересно, а насколько он подрос? Неужели это правда?
Мальчишка пристально вгляделся в свое отражение в зеркале – что-то особых изменений он не заметил – и усы не выросли, и роста не прибавилось. Как был маленьким, так и остался.
- Ты обманула меня, - надулся мальчик от обиды. – Ничего я и не вырос. Совсем ни капельки…
- Вырос-вырос, - мама даже головой кивнула, занятая уборкой его постели. – Просто тебе это незаметно. А вот я вижу – ты очень подрос.
- Правда? Ты не обманываешь меня? – улыбнулся Виталик улыбкой до ушей. – Теперь, наверное, и меня буду пускать на фильмы, где «Детям до 16-ти».
- О, господи! – протянула разочарованно мама. – Кто о чем, а вшивый - о бане.
- Почему о бане? – не понял Виталик. – Ты же позавчера меня мыла.
- Иди, умывайся, - мама не стала отвечать на его вопрос. – И быстро за стол!
Холодной водой умываться он так и не научился. А сегодня именно такая вода и текла из крана. Горячей не было и в помине. В кране ничего даже не булькало и не шипело. Значит, опять где-то трубу прорвало.
Единственная настоящая радость этого утра – картошка со сливочным маслом и соленым хрустящим огурцом, тонко-тонко нарезанным острым ножом. Именно так, как любил Виталька. Масло в картошку он никогда не жалел. Мама иногда даже говорила ему: «Не понимаю – то ли ты в картошку масло кладешь, то ли в масло картошку». Ну, если по-другому он не умеет, то, что ж – голодать ему?
- Виталик! Ради бога! – мама сложила руки в мольбе. - Я тебя прошу – не подожгите сегодня что-нибудь опять или не утопи будильник в раковине, как в прошлый раз. Я уже так устала от твоих каникул. Как же хорошо было, когда ты был в садике – никаких проблем.
- Ага, - пробубнил ее маленький сын. – Проблем никаких… Только попа-то почему-то у меня горела, а не у тебя.
- Если Тимка придет…, - мама безнадежно махнула рукой. – Лучше бы он вообще не приходил. Вот как только он появляется, так жди беды. Вы нормально-то с ним гулять и играть умеете?
- Умеем, - кивнул головой Виталька. – По-другому-то мы и не гуляем.
- Умеете…, - передразнила она сына. – А зачем вы вчера из рогатки по Вовкиной маме стреляли? По зад… по попе ей попали. И вообще, где ты взял эту рогатку?
- Ну, мааа! – заныл мальчик. – То было вчера! Чего сегодня-то об этом вспоминать? Это все из-за Вовки получилось.
- Кто? Это ты про кого? – спросила мама, подкрашивая губы помадой и думая о чем-то своем. – А при чем здесь он? Попал-то ты по его маме. Она даже сетку с молоком на асфальт уронила. Бутылки все разбились. Между прочим, мне пришлось ей все деньги возвращать. Так что, конфет до конца месяца можешь не просить. Никаких! Даже монпасье не куплю… Просто не на что. Ты все свое монпасье из рогатки расстрелял.
- Да нет же! Мы не хотели по ней попадать! – Виталька даже кулаком по столу стукнул. – Гад такой – этот Вовка! Это я по нему стрелял. Зато будет в следующий раз знать, как в нас из трубки горохом плеваться! Прямо в спину мне попал. А знаешь, как больно было? А Тимке по голым ногам. Думаешь приятно?
- Так ты из-за этого стрельбу во дворе устроил? – мама продолжала прихорашиваться перед зеркалом.
Это она так на работу торопится! Аж все коленки сбила собиравшись!
- Ну, да! Я по нему прицелился. Только рука дрогнула. А так бы я ему точно в лобешник влепил. Он, гад такой, нас заметил и за свою мамочку спрятался. Трус! Ну ладно, он у меня еще получит! Я ему на евонном валасипеде все колеса спущу.
- Ты думай ЧТО говоришь-то! – мама повысила голос. – А если бы ты в глаз ему или ей попал? Представляешь? Ты в милицию захотел?
- Ну, так не попал же!? – Виталик рубанул воздух рукой.
Ну, никак мама понять не может, что такое нельзя прощать – чтобы в спину… из-под тишка… пока никто не видит. За такое, вообще, голову открутить нужно!
- И еще… Не валасипед, а волосипед, - мама медленно пудрила себе щеки розовым пушистым тампончиком. Но вдруг очнулась. – Тьфу ты! Что я говорю? Неправильно же! Нужно говорить «велосипед». Все мозги мне запудрил!
- Все равно спущу! - не унимался Виталик. – Или спицы погну.
- Все! Замолчи! – мама резко повернулась и грозно на него посмотрела. – Не хочу больше слышать никаких возражений и оправданий. И про велосипед забудь! Я сказала, чтобы такого больше не было! Если еще раз такое повторится - ты пожалеешь. Не хотела тебя больше ремнем наказывать, но придется.
- Ну, мааа! – затянул Виталька. – Мы же оборонялись. И ты обещала меня больше не наказывать.
- По-видимому, я зря так рано отменила стояние в углу – придется этим опять воспользоваться. И вообще! Я все сказала. А теперь иди и ешь! И если я еще раз у нас дома твоего Тимку увижу, то вышвырну его за дверь, как паршивого котенка! Вот как только он у нас дома появляется, так сразу же начинается какое-то сплошное безобразие! Надоело! – и она ушла, громко хлопнув дверью.
По ступенькам подъезда зацокали ее каблуки. Ба-бах! Дверь внизу хлопнула и воцарилась тишина.
Странные эти взрослые! То хотят, чтобы их дети скорее становились самостоятельными и ужасно умными, а сами при этом им никакой свободы не дают. Этого - не делай, туда - не ходи, так - не говори, то – не ешь. Не жизнь, а сплошные наказания! Никакого детства!
Неужели так плохо, что они с Тимкой смогли в тот раз постоять за себя. Ну, пострадала немного Вовкина мама. Всего лишь, наверное, небольшой синяк на попе. А, может быть, и его нет. Так они же с Тимкой не хотели, в самом деле, ей в зад стрелять! Кто ж виноват, что он у нее таких размеров, что при желании не промахнешься? В какую сторону ни целься – все равно попадешь в нее!
А насчет Тимки мама явно погорячилась. Обманула – это точно! Не сможет она выбросить Тимку за дверь. Не посмеет. Он же ребенок, а не какой-то шкодливый котенок!
Надо что-то такое-эдакое придумать, чтобы и поиграть можно было и не получить за свои игры ремнем. Не сидеть же все время дома, сложа руки, как старенькой бабушке!? Это только она может сидеть молча целый час, уставившись в одну точку и думать о чем-то своем. Просто так Виталику сидеть не хочется, а рисовать карандашами уже давно надоело. Боже! Так и с ума сойти можно! Чем бы таким полезным заняться?
Резкий противный звонок в дверь заставил мальчишку подпрыгнуть на стуле. Это явился Тимка – собственной персоной. Виталька по нему еще даже соскучиться со вчерашнего дня не успел.
И тут неожиданно на ум Витальке пришла замечательная мысль. Как же он забыл об этом?! Вот балда-то!!! Решено – они с Тимкой станут космонавтами! И тотчас же начнут тренироваться. Мама наверняка будет рада такому выбору своего замечательного сына!
Но перво-наперво мальчик все-таки рассказал Тимке о своем сне. Не удержался.
- А я сегодня во сне летал! Всю ночь… А еще под водой плавал без маски и дыхательной трубки, – похвастался он своим новым сном.
- А я каждый день такие сны вижу! – Тимка явно соврал – такого просто не бывает, чтобы каждый день. Дай бог, чтобы раз в год такое испытать! Да и куда ему - он еще малек!
- И как же ты летаешь, интересно? – нужно было дружка как-то подловить на слове. – Прыг-скок через мосток?
- Нууу, подпрыгиваю повыше и лечу, - Тимка как-то замялся и замолчал.
И Виталька решил, что его дружок говорит неправду.
- Вот врешь, ведь, признайся! – Виталька даже громко рассмеялся, театрально подперев бока руками. – Подпрыгиваю и лечу… Так ты только с кровати сможешь носом слететь.
- А как же тогда нужно делать? – Тимка стыдливо опустил глаза.
- Очень просто…, - и Виталька поделился своим опытом полетов во сне. – Тогда точно и не утонешь и с высоты не упадешь.
Маленький дружок, в свою очередь, тоже не очень поверил своему старшему другу, но пообещал воспользоваться его бесплатным уроком, если ему опять повезет.
- А теперь скажи мне честно, ты хочешь быть космонавтом? Вот только смотри мне в глаза и не ври мне! – и Виталька угрожающе навис всем телом над маленьким Тимкой. И тому ничего не оставалось делать, как срочно захотеть пополнить ряды покорителей космоса.
- Хочу… Но мы же еще маленькие, - все же робко заметил малыш. – Разве детей берут в космонавты?
- Пф! Совсем мы уже и не маленькие, - Виталик даже обиделся на такие слова друга. – Я, например, уже совсем большой - в этом году в школу иду. А через три года ты тоже станешь школьником. А в космонавты нужно готовиться заранее. Чем раньше начнем, тем быстрее ими станем. Ты хочешь быть как Гагарин?
- Хочу… Но мы и делать-то ничего не умеем, - опять вставил свой негатив Тимка.
- Научимся, - обнадежил его Виталька. – Думаешь, они тоже все умели делать? Их же тоже учили. Я знаю, что нужно делать. Я в киножурнале перед фильмом в клубе видел.
- А больно не будет? - Витальке вот сейчас опять почему-то показалось, что Тимка не очень-то стремится к звездам. А еще друг называется!
- Будет! Честное слово, будет больно, если сам будешь мне такие вопросы задавать! – пообещал Виталька и несильно щелкнул Тимку по макушке.
Тимка даже на всякий случай зажмурился – мало ли чего еще Виталька удумает? Еще и кулаком по башке треснет для профилактики – он такой!
- Сегодня мы с тобой будем прыгать с парашютом, потом крутиться быстро-быстро на карусели, а затем испытывать состояние невесомости, - загибал пальцы Виталька на своей руке.
- Это как это? – испугался малек. – Меня мама не отпустит.
- Ну, начинается!.. Мама не отпустит – папа заругает… Вот я так и знал, что ты опять в кусты убежишь, - Виталька с досады аж по столу ладонью стукнул. Получилось громко и внушительно. – Давай! Беги домой! Цветочки из леечки полей… Птичек с балкона покорми… Гули-гули-гули!.. Только потом ко мне не подходи, когда меня наградят какой-нибудь медалью. Потрогать ее не дам. Всем дам, а тебе не дам – фигушки!
Тимка был на перепутье – разрывался на две части. Медаль ему тоже очень хотелось, а вот на орехи от родителей получить – желания не было. Предложение друга было, конечно, очень заманчивым. Но, как показывала практика и непростая детская жизнь, почти всегда Виталькины фантазии кончались одним и тем же – банальным наказанием и стоянием в углу.
- Ну? – Виталька повысил голос. – Идешь со мной на тренировку?
- Иду, - Тимка, наконец, решился на авантюру, но в последний-распоследний раз. – А где мы парашют-то возьмем?
- Пф! – громко фыркнул Виталька. – Тимка! У тебя совсем нет ни ума, ни фантазии. А зонтики на что дадены?
- Какие зонтики? – не понял гениальной Виталькиной мысли маленький Тимка.
- Простые!.. Черные!... С которыми под дождем ходят! – Виталька даже удивлялся Тимкиной недогадливости. – Или ты даже их никогда в жизни не видел?
- Видел… У моих мамы и папы есть. А разве зонтики могут быть парашютами? – Тимка часто-часто заморгал. Ветер от его моргания поднялся нешуточный.
- Перестань придуряться! – Виталька даже разозлился. – А где ты настоящие-то парашюты возьмешь? В магазинах их не продают. Вот нам и придется испытать эти зонтиками. Заодно и узнаем, можно ли их как парашюты использовать. Разве неинтересно?
Тимка для вида еще немного посопротивлялся, а потом побежал домой за родительским зонтом. Виталька тоже терять времени не стал и достал с антресолей свое «учебное пособие». Оно было уже старым, с черными потертыми спицами, деревянной ручкой и такой же деревянной пипкой на самой макушке.
Тимка был как Фигаро – и там и сям одновременно. Дверь не успела за ним захлопнуться, как тут же его же лбом и была опять открыта. Он уже стоял перед Виталькой во всеоружии.
Утром во дворе почти никого не было. Кто-то из ребят еще спал, кто-то еще завтракал, а кто-то решил выйти погулять чуть позже. Только два закадычных друга из первого подъезда энергично и целеустремленно шагали под жаркими солнечными лучами к детской горке с зонтами в руках.
- Вот отсюда мы с тобой и будем прыгать, как с самолета, - показал на вершину горки рукой старший мальчик. – Откроем зонтики и по команде спрыгнем.
И он быстро полез по ступенькам на самый верх деревянной горки. За ним медленно, как на Голгофу, карабкался малыш. Он то ли что-то бубнил про себя, то ли негромко подвывал от страха – не разобрать.
Виталик открыл свой зонтик и помог это же сделать Тимке.
- Повторяй теперь за мной. Слово в слово! Это – песня космонавтов, - сказал посерьезневший Виталька. – Без нее ничего делать нельзя.
И он громко на весь двор запел тонким звонким голосом:
«Я – Земля! Я своих провожаю питомцев -
Сыновей, дочерей.
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей!»
- …ля… томцев… вей… рей… Солнца… рей! – Тимка косился на Виталика и повторял за ним окончания слов.
Песни новоявленный космонавт не знал. Это был позор! Но Тимка брал артистичностью – руками и головой кивал в такт мелодии. Этим он спас себя от внеочередного выговора начальника отряда малолетних космонавтов.
Неожиданно в чьей-то квартире соседской пятиэтажки протяжно завыла собака. Это явно был знак свыше, что все у них будет хорошо.
- Считаю до трех и прыгаем вниз, ладно? – Виталька посильнее сжал деревянную ручку своего зонтика. Ладони его противно вспотели.
- Ага, - отозвался Тимка и уставился вниз, подыскивая себе заранее место для мягкой посадки. Ручка его зонтика мелко дрожала в маленьком кулачке.
И при счете «три» они, инстинктивно бросив впереди себя зонтики, спрыгнули вниз на мягкую зеленую траву. Их приземление было более-менее удачным, чего не скажешь о Виталькином парашюте. Оба юных покорителей космоса приземлились именно на него, превратив его в груду кривых спиц и порванного полотнища.
- Ой! Мама…, - прошептал старший мальчик. – Сегодня меня вечером убьют!
- Ага.., - прошептал Тимка. – Сегодня ты получишь…
Он прекрасно знал Виталькину маму и ее методы воспитания. Макаренко она точно не знает.
Тимка тихо стоял рядом, сложив руки на груди, и молчал. Краем глаза он видел, что его зонтик ни капельки не пострадал, чему был безумно рад. Но натужно «скорбел» над Виталькиной грудой непонятно чего и всеми силами пытался сделать грустное выражение на своем лице. Даже попытался выжать из себя слезу сочувствия и пару раз звучно шмыгнул носом.
А Виталькина рука в это время инстинктивно гладила собственную попу. Она уже начинала гореть и зудеть – наверное, к дождю… И ласточки низко летали…
- На дикобраза похоже, - высказался Тимка. – Иголки в разные стороны…
Виталька давно хотел увидеть дикобраза, но только не сейчас. К тому же, этот «дикобраз» был явно кем-то раздавлен. Картина была более, чем удручающей.
Попытка реанимировать бывшее «учебное пособие» ни к чему не привела. Как не старайся, а вдохнуть жизнь в мертвое нечто даже Великий и Ужасный Гудвин не смог бы.
- Стой здесь и жди меня… Я сейчас… Только спрячу зонтик подальше и продолжим подготовку к полету… Понял? – и Виталька, собрав в охапку свои пожитки, помчался домой.
Тимка, не дожидаясь больше никакой команды, тоже побежал домой, чтобы поскорее все вернуть на свои места. Он не хотел, чтобы и у него дома вечером разразилась гроза с молниями.
И пяти минут не прошло, как Виталька опять был готов к полету в космос. И требовал того же от экипажа.
- Пойдем! – тащил он Тимку за рукав.
- Куда? – дружок упирался, как мог, но силы были явно не равны.
- На карусели! Приземляться мы уже научились… Теперь будем учиться взлетать, - Виталька и слушать не хотел никаких возражений. – Побежали быстрее, пока их взрослые девчонки не заняли! А то они как усядутся на них, так, как дуры, до ночи визжат от радости.
Карусели были излюбленным местом всех взрослых ребят. Они целыми вечерами крутили на них своих знакомых девчонок, отчего во дворе по вечерам стоял непрерывный ор и девчачий писк. Малышню в это время туда не допускали. Но это ж неправильно и несправедливо, когда хочется, а нельзя!
Но утром… Утром можно было делать все! Поэтому-то так и торопился Виталик.
Карусель представляла собой полуржавую крестовину, закрепленную на такой же ржавой, жутко скрипящей, оси. На четырех концах этого технически продвинутого механизма располагалось по два деревянных сидения. Получалось, что целых восемь дур могли орать одновременно при полной загрузке этого чуда-юда. Весь смысл увеселительного мероприятия заключался в том, чтобы раскрутить эту страсть, как можно сильнее. И побеждал тот, кто дольше всех не просил пощады для того, чтобы покинуть это вращающееся чудовище. Обычно побеждали два здоровенных брата-близнеца из дома напротив. Им было все нипочем – мозгов мало – с горошину… В голове кружиться нечему....
Но сегодня они еще на детской площадке не появлялись. Поэтому Виталька усадил на одно из сидений Тимку, а сам стал раскручивать карусель. Силенок на такую махину не хватало, но приходилось пыхтеть и напрягаться. Показать Тимке, что ему было трудно, нельзя – ведь он сам затеял подготовку для полетов в космос.
Кое-как удалось все-таки раскочегарить это чудо советской техники. Визг от ее вращения стоял такой, что в окна двора ради любопытства не выглянул только ленивый пьяница или неходячий инвалид дядя Юра.
А Тимке хоть бы что – сидел на своем сидении, ковырял в носу и получал очень сомнительное удовольствие.
После пяти минут напряженного бега по кругу сил у Витальки уже не было никаких. Желания добровольно продолжать работать двигателем – тоже.
- Все! Слезай! – приказал Виталька, еле-еле унимая выпрыгивающее из груди сердце. – Теперь ты меня крути.
И он бухнулся на сидение.
Но от его компаньона толку было еще меньше. Сил у него было как у котенка. Тимкины сандалии проскальзывали на сухом песке, а скорость вращения карусели была смехотворно мала. Черт! Тренировка срывалась. Нужно было что-то срочно делать. А что – на ум ничего не приходило.
И тут на их счастье, откуда ни возьмись, появились сестры Мухины – Танька и Галька. Виталькина мама звала их мухами. Куда бы ты ни пошел – они были везде. Мама так и говорила про них, что они, как две назойливые осенние мухи, от которых невозможно избавиться и которых невозможно выгнать ни в какую форточку. И еще… что от них в голове всегда мельтешит и звенит, настолько они были шумны, приставучи и наглы.
Сестры Мухины почти всегда гуляли вместе. С ними было довольно-таки весело и интересно дружить, но только до тех пор, пока они не начинали драться между собой. А делали они это с завидной регулярностью. Раз в день – это как минимум. Тогда – спасайся, кто может! Доставалось всем в пределах досягаемости. И даже в пределах видимости. Но Витальку они не трогали никогда, потому что он всегда делился с ними и красивым новеньким мячом, и велосипедом и всякой всячиной. Даже своими любимыми конфетками монпасье.
- Ну? – грубо поинтересовалась Галька, старшая из сестер, со смачным хрустом догрызая незрелое яблоко. – Не получается? Помочь?
- Ага… Помочь.., - согласился принять помощь Тимка.
Виталька бы никогда не позволил девчонкам крутить себя на карусели, но сегодня затея с покорением космоса была под угрозой срыва, а от маленького Тимки не было никакого толку - тот вспотел уже ни на шутку, а карусель так и не набрала нужную первую космическую скорость. Такими темпами они никогда не выйдут за пределы земной атмосферы! Поэтому он энергично кивнул головой и велел своему маленькому компаньону отойти в сторону.
- Садись тоже, - приказала ему Танька, младшая из сестер, с хрустом раскрывая очередной зеленый стручок ядреного гороха. - Мы вас обоих раскрутим, - и сестры встали на изготовку.
Тимка хотел было увильнуть от их предложения, но Галька, ухватив его под мышки, легко подняла малыша над землей и усадила в деревянное кресло качелей. Мальцу больше ничего не оставалось делать, как успеть крепко-крепко вцепиться в поручни и зажмурить глаза.
И процесс начался…
Как две новых батарейки-кроны, девчонки быстро вышли на проектную мощность и быстро раскрутили ржавый агрегат до максимальных оборотов. Турбины ДнепроГэса крутились медленнее – это точно!
Карусель напоминала уже собой винт вертолета – скорость была огромной, наверное, миллион оборотов в секунду (так казалось Виталику) и спицы этого псевдолетательного аппарата были неразличимы.
Витальке казалось, что сейчас какая-то неведомая сила выбросит его из деревянного сиденья и запулит на небо. Вот тогда они вместе с Тимкой точно полетают под облаками.
В ушах пронзительно свистел ветер, как Соловей-разбойник, в глазах все предметы давно уж слились в одну сплошную ленту – горка-сушилка для белья-трансформаторная будка-скамейка-стол для домино. А потом опять все заново - горка-сушилка для белья-трансформаторная будка-скамейка-стол для домино… И опять…
Голова давно перестала соображать. Удовольствие бесследно улетучилось в небо. Сейчас обоим мальчишкам страстно хотелось, чтобы Танька с Галькой, наконец, устали и остановились. Но те и не думали об этом – бегали по кругу, словно делали это в последний раз в жизни. Когда у них завод кончится? Две осенние дурные мухи…
Стремительный бег девчонок остановил только грозный окрик их отца. Они в очередной раз забыли, что у них есть обязанности по дому и магазин, в котором иногда продается какая-никакая еда. Ее-то и стоило им добыть.
Бросив пацанов висящими в полубессознательном положении на перилах деревянных сидений, они полетели совершить очередной набег на хлебный магазин. Оставалось только посочувствовать тем продавщицам, которым через пять минут предстояло принять на себя их налет.
Виталька первым пришел в себя и, шатаясь как пьяный мужик, дополз от ненавистных каруселей до травки, на которую и улегся. Его лицо было таким же зеленым, как и сама травка. Голова его куда-то бежала, бежала… и никак не могла остановиться.
Краем уха он услышал, как Тимка, проклиная все, тоже повалился на землю где-то рядом.
Потом им хором стало плохо и непереваренные еще завтраки оказались вне их желудков. Через минуту за завтраками и последовал компот.
Оба лежали на травке и не решались посмотреть друг другу в глаза. Было стыдно за проявленную слабость.
- Ничего…, - прошептал Виталька. – Все нормально… Так со всеми бывает в первый раз. Я это точно знаю, - краем глаза он заметил, как Тимка слегка кивнул в знак согласия. – И даже с настоящими космонавтами. Я сам видел, - соврал он.
Тимка встал на корточки и, как китайский болванчик, кивал головой.
- Я прошел испытания? – спросил он бесцветным голосом у Виталика.
Ему просто необходимо было его одобрение. Иначе, не дай бог!, опять придется садиться в ненавистное кресло для повторных испытаний.
- Прошел.., - махнул рукой старший друг. – И ты прошел и я. Мы оба готовы к полету в космос.
Они и не заметили, как к ним вплотную подошел толстый Вовка, которого они вчера хотели проучить из рогатки, да случилась незадача с его мамой. Он всегда прятался за спины своих родителей при малейшей опасности, хоть и старался казаться старше, чем есть на самом деле.
-Эй, вы, шлепки! – начал он громко и нагло. – Вы чего это тут валяетесь, как бревна. Разлеглись тут…
- Мы не валяемся. Мы в космос готовимся полететь, - проболтался Тимка.
- Тсссс! Тихо ты! – зашипел на него Виталька. – Всю тайну разболтал, малек! – и он с сожалением стукнул кулаком по земле. – Вот ведь… Ничего нельзя доверить…
- Куда? – Вовка вытаращил глаза и присел рядом на травку. – В космос? Вы??? – он громко хохотнул. – Вы совсем сбрендили что ли?
- Все!... Иди!.. Иди, куда шел, - попытался отделать от Вовки Виталик. – Тимка пошутил.
- Кто пошутил? Я??? – тут уж Тимка возмутился на весь двор. – Я не шутил! – малыш не хотел поверить, что его могли обмануть. – Ты же сам сказал, что мы должны стать первыми комонавтами-малышами!
- Вот болтун! Черт! С таким длинным языком ты никогда никем не станешь, - вышел из положения Виталька.
Тимка надулся, отвернулся в сторону и стал ковыряться в носу. Так он когда-нибудь себе руку по локоть в нос запихнет!
- Вы никогда не станете космонавтами, если будете, как девчонки, на карусельках крутиться. О! – поднял вверх свой указательный палец Вовка, похожий на вареную толстую сардельку. – Тогда… если вы… действительно…, - он говорил медленно, с расстановкой, - надумали стать космонавтами, то я знаю одно местечко… Вам понравится… Там такая штукенция есть… Просто обалдеть! Как раз для полетов в небо.
- Что за штукенция? – Витальке стало интересно, что такого интересного туповатый Вовка может им показать.
Тимка тоже навостил маленькие ушки. Хитрец!
- Айда, покажу! – и Вовка поднял свою задницу с земли. – Это в лесу за стадионом.
Слава богу, что не на другом конце поселка!
А стадион был в двух шагах от их двора. Никто не помешал пробежаться троице по пушистой травке, которой было засеяно футбольное поле. Иногда малышне не везло, и сторож гонял мальчишек, пугая их злой собакой. Тогда приходилось делать очень длинный и утомительный крюк. Но сегодня, по-видимому, либо его дурная собака опять с цепи сорвалась и куда-то удрала, либо сам сторож заблудился в водочных парах.
Вовка привел их на крутой берег обмелевшего лесного ручья. Они даже не успели запыхаться.
Ручей проложил себе дорогу среди огромных, размером с Витальку, гранитных валунов. На обоих его берегах росли две толстенные березы, лет по сто каждая. И к нижним их сучьям были привязаны старые канаты, которыми можно буксировать грузовые автомобили. На концах этих грязных канатов были коротенькие палки, которые исполняли роль ручек. Виталька видел такие в кузове старого МАЗа, который иногда приезжал в их двор. С Тимкиного балкона можно было увидеть все что угодно! И в этом кузове чего только не было…
- Понятно… Тарзанки, - Витальке понравилась Вовкина затея.
Он много раз видел, как взрослые ребята в соседнем дворе летали на подобных сооружениях, которые назывались «гигантскими шагами». Но малышне очень редко удавалось даже подержаться за такую штуковину.
Сейчас же им никто не мешал. В лесу они были одни.
Вовка сразу же побежал на противоположный берег и, ухватившись за ручку тарзанки, разогнался и полетел по круговой орбите вокруг березы. Было видно, что он получает огромное удовольствие. И делает это уже ни в первый раз.
Виталька сидел на дне оврага, мыл в холодной воде руки, и смотрел на порхающего над ним толстяка.
Это был настоящий полет. И то, как высоко ты подлетишь, зависело только от тебя, а не от посторонней движущей силы в лице сестер Мухиных.
Виталька никому не хотел признаваться, но он еще ни разу в жизни не летал через овраг. Ему было страшновато. Он к тарзанке-то подходил впервые.
А Вовка резвился вовсю – мотался туда-сюда, как заводная игрушка. У него это получалось как-то запросто. Раз! И полетел налево! Два! И он уже несется назад. Аж, завидно было!
И когда Вовка собрался в очередной раз оттолкнуться и полететь, Виталька не вытерпел и, разбежавшись, тоже схватился за ручку второго каната. Ему хотелось пролететь в полете мимо толстого соперника, как проносятся мимо друг друга встречные автомобили. И он полетел!
Но вдруг случилось ужасное. Ладони его рук еще не высохли, и отполированная ручка выскользнула. Как это случилось – для него оставалось загадкой. Виталик даже не понял сначала, что он падает… И испугаться он тоже не успел.
А дальше все было, как в ночном сне - полет, взгляд на землю с огромной высоты и Тимка, который в этот момент смотрел на него со дна оврага и загораживался от него руками.
И уже в следующий момент мальчик рухнул коленками на огромный гранитный валун с высоты второго этажа. Тимке повезло – друг свалился не на него, а рядом. Иначе было бы уже две жертвы.
На какие-то мгновения Виталик потерял сознание – настолько было больно.
«Все!.. Конец!» - ветром пронеслось в его голове. – «Я умер…»
Он пришел в себя только тогда, когда его начали осторожно расталкивать мальчишки. Тимка от испуга рыдал, Вовка по-мальчишески нехорошо и неумело ругался вполголоса.
Встать на ноги с первого раза у Виталика не получилось – было невероятно больно. Не получилось и со второго. Ноги совсем не слушались его.
Как хорошо, что их было трое! Пришлось опираться на плечи друзей, чтобы кое-как доковылять до дома. Постепенно ноги стали шевелиться. Переломов, по-видимому, не было. Нигде не болело. Только сильно ломило в коленках, на которые он умудрился жестко приземлиться.
Маму с работы он дожидался лежа в постели. Естественно, что она его опять отругала, но в угол ставить не стала. И под его истошные крики намазала коленки йодом. И накормила его самой нелюбимой манной кашей. Хорошо, хоть, что киселем сверху полила.
- Все! Надоело! Завтра же звоню твоему отцу, и пусть он везет тебя к бабушке! – ругалась она. – Это же просто невозможно – что ни день, то новая шишка. А если ты сегодня шею сломал бы? Тебе самому-то не надоело?
- Ну, не сломал же? – попытался защититься Виталик.
- Еще только этого мне и не хватало! – мама всплеснула руками. – Все! Пусть теперь бабушка за тобой смотрит. До конца лета! Ты допрыгался! Я тоже должна отдохнуть. Езжай к ней!
- Урааа! – закричал от радости мальчишка. – Поехали! – и он взмахнул рукой.
Он повторил жест великого Юрия Гагарина. И даже вспомнил его знаменитое слово «Поехали!»
Мама включила радиоприемник. В эту минуту Ольга Воронец исполняла на всю страну свою песню о покорителях космоса:
«Я – Земля! Я своих провожаю питомцев -
Сыновей, дочерей.
Долетайте до самого Солнца
И домой возвращайтесь скорей!»