Петрович Владимир
http://www.proza.ru/2011/09/05/92
С утра меня не покидало предчувствие чего-то необыкновенного. Или я исправлю тройку по геометрии, или Серега, наконец, перепишет мне последнюю версию Heroes V, или Марина Николаевна все ж мне отдаст роль Чацкого.
Я тоже хотел быть Чацким. Но роль Марина Николаевна отдала все же Сереге. И совсем не потому, что он громче меня мог крикнуть: «Карету мне, карету!»
На последнюю репетицию Серега принес старинный цилиндр «времен Очакова и покоренья Крыма». Нет, не цилиндр от двигателя внутреннего сгорания, - во времена Чацкого и велосипедов не было, а шляпу – цилиндр.
Марина Николаевна сказала, что вообще-то это шапокляк. Просто пружинка в нем сломалась, и он плохо складывается и раскладывается. И назван не в честь старухи Шапокляк из мультика.
Когда Серега заявил, что никому шляпу не даст, родители, мол, запретили – фамильная реликвия, Марина Николаевна вздохнула и сказала: «Ну, что же, ты будешь Чацким». Я разозлился и в перерыве сказал Сереге: «Ну, Серый, здоров ты врать! Фамильная реликвия! Ты же сам говорил, что шляпу нашел на даче, которую вы только что купили. Я даже фамилию запомнил: у Престидижитатора! Ну, держись, Серега! Я тебе наколдовал: в монологе Чацкого обязательно ошибешься! Обязательно вместо: «Карету, мне карету!» скажешь: «Ракету, мне ракету!» Запомни, обязательно скажешь!»
Он, гад, только рассмеялся в ответ.
Но на генеральной репетиции в последнем монологе Чацкого:
Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Серега запнулся, замолчал, будто вдруг забыл слова. Он посмотрел за кулисы, увидел меня, показал кулак и, как учила Марина Николаевна, громко, вдохновенно, отчетливо, крикнул:
- Ракету мне, ракету!
Недоуменно помотал головой, мол «как же так получилось?» собрался с мыслями и снова вдохновенно, отчетливо крикнул:
- Ракету мне, ракету!
Зал зашушукал, начавшиеся аплодисменты оборвались, раздались отдельные смешки. А когда Серега, пытаясь спасти положение, и в третий раз что было силы еще громче проорал:
- Ракету мне, ракету!
Зал зарыдал! А в зале все четыре параллельных класса! Не выдержали даже те, кто были на сцене. И громче всех смеялась Софья Павловна - Настенька Решетникова, из-за которой в наш школьный театрально-сценический кружок записались и Серега, и я, и Витька, чемпион города по шахматам, да и, пожалуй, половина всех других мальчишек.
Не ожидая занавеса, Серега как был, со шляпой в руках, бросился за кулисы прямо ко мне: «Пойдем выйдем!». Выйти мы не успели. Я не страдал предрассудками Чацкого, Печерина и прочих героев «того времени» и на серегино: «Тоже мне престидижитатор нашелся!» среагировал тут же за кулисами. Он ответил, и покатились мы с ним клубком из-за кулис, со сцены в зрительный зал, прямо под ноги Марине Николаевне.
Шляпа у Сереги вырвалась, как живая, подпрыгнула на ступеньке и закатилась под первый ряд. Что-то в ней громко щелкнуло, она стала раза в два выше и застряла под креслом.
Все, сгрудившиеся вокруг нас с Серегой, враз отпрянули. Мы же сидели на полу, все еще вцепившись друг в друга, и все видели. В шляпе что-то еще раз щелкнуло, и из нее выплеснулись какие-то мохнатые белые тряпки. Марина Николаевна, побледнев, крикнула: «Всем покинуть помещение!» Она, не попадая пальцами в клавиши, лихорадочно набирала на мобильнике номер милиции.
Какое там, «покинуть»! Все отпрянувшие было ребята, тянули головы, лезли через ряды кресел.
Чем бы все закончилось, не знаю. Но в это время Настенька с криком: «Это же Ракета!» бросилась к шляпе и, действительно, вытащила из нее кролика, белого ангора – любимца всей школы. Огромные карие глаза Насти стали еще больше, когда, из шляпы друг за другом выпрыгнули еще два кролика Белка и Стрелка. Не обращая внимания на суету вокруг, они невозмутимо грызли свои морковки!
Только этим дело не закончилось.
Настя едва успела отскочить, когда из шляпы, как выброшенные пружинами, вылетели несколько ракеток, а на нас с Серегой посыпались теннисные мячи, шарики, воланы! Потом в шляпе еще раз что-то щелкнуло, и она превратилась в плоский блин, как будто по ней проехал каток асфальтоукладчика.
Серегу расстроила утрата «фамильной реликвии». Но еще больше он расстроился, когда глянул в зеркало. Роль Чацкого ему уже не светила. Не светила она и мне. Представьте себе Чацкого с фонарем под глазом! Под левым, как у Сереги, или под правым, как у меня! Марина Николаевна заявила, что такие синяки гримом замазать невозможно.
Сереге повезло, он был тезкой Скалозуба, и Марина Николаевна тут же произвела его в полковники: черная повязка а-ля Кутузов любому военному к лицу. Со мной было хуже. Два артиста с черными повязками для одной комедии – конечно же, перебор.
И я стал князем. Князем Тугоуховским, обремененным шестью дочерями на выданье и слуховым аппаратом, которым я должен был закрывать свой фингал.
Видя, что этот титул меня ничуть не обрадовал, Серега подошел и предложил назавтра съездить с ним на дачу. Он вспомнил, что на чердаке видел что-то похожее на трость с набалдашником. Для князя реквизит лучше не придумаешь!
Так мы помирились.
И вот наступило «завтра».
Какие еще чудеса оно нам приготовило…?
Примечания:
Престидижитатор (фр. prestidigitateur, от фр. preste — быстрый и лат. digitus — палец) — в цирке, на эстраде, фокусник, иллюзионист. (Хотя может быть и фамилией…)
Шапокляк (от франц. chapeau a claque, букв. — «шляпа-хлопок»), складная шляпа-цилиндр на пружинах. Ныне используется только цирковыми артистами.