Автор: АЕ
Дополнено и видоизменено АТ28.
"Стоит о тебе подумать, и ты обязательно напишешь" - промелькнуло в моей голове, когда от мелкой мороси дождя меня стало немного трясти. Небесная вода, сплошным редким, как сетка, потоком набрасывалась на почву набережной. Я был окутан её. С моря дуло запахом мидий и креветок. Со стороны Турции - где моей ласковой девочке никогда уже не оказаться, потому что в душе я её похоронил уже давно - пришли воспоминания. Подобные мои захоронения в чужих душевных кладбищах меня интересовали мало, впрочем как и остальное меня почти не интересовало. Ветер дует мягкий - касания пальцев любимой мамы - небо затянуто серо-голубыми облаками. Всё это я заслужил сегодня. Свинец мыслей о ней на какое-то мгновение встряхнул и заставил поёжиться, но это ощущение пропало быстрее, чем я успел понять, чтобы это значило, однако ощутил горькое послевкусие. Горы махнули мне рукой, и я понял, что пора идти домой, пока свободное плавание в жиже этого общего прошлого не перепачкало мой здоровый аппетит.
Прихожу домой. Открываю дверь. Раздеваюсь. Нужно скорее снять с себя шкуру серьёзного человека, повесить её в шкаф и одеться в рваные джинсы, тёплую кофту, накинуть капюшон.
Захожу на кухню, там сидит маленькая лысая девочка с седой бородой. Пронзительными голубыми глазами сверлит мои виски дрелью незаданных вопросов. В руках у нее кастрюля с градусниками. Перекусывает пополам, дерзко высасывает ртуть, а осколки нежно укладывает в чайник. А за столом перед ней сидит Лермонтов, поливает свой грязный *** заваркой и кричит: "Я бы пристрелил этого Мартынова! Но я не мог так дальше жить! Мне надо было реализовать цепочку кармических идей. Стать духовным братом Курта Кобейна и умереть настоящей рок-звездой!". А может мне показалось.
Ну, думаю: "Заебись, чо. Прикольно". Надо бы попросить ребят пойти полемическим говном друг друга на улице поливать, но перебивать не удобно. Скромный я, да и одежда не подобающая в такие монологи своими грязными упрёками лезть. Рубить с плеча - не моё, и я рад.
Есть хочется. Открываю холодильник. Боковое зрение обнаруживает скрученные купюру и остатки белого порошка на стеклянном столе, рядом с поэтом. "Понятно",-думаю-"всё с этим героем вашего времени". Лёгкая ухмылка моя чуть не спалила эту безмолвную мысль, потому что Михаил Юрьевич заметил мой неосторожный взгляд и остатки порошка в дёсна втёр. Сделал вид, будто ничего не было.
Вот за что я холодильник свой люблю, так это за то, что там практически никогда подвоха не бывает. То есть бывает, что жрать нечего, но так чтобы Ленин там замороженый в полуфабрикатах или "чужие" в бильярд играют - такого практически никогда не случается.
В общем, открываю я холодильник, достаю оттуда витамины в баночке. Проталкиваю водой и глотательным рефлексом, подаренный природой, в себя парочку и отдаюсь всецело новым размышлениям:
"В какое же все-таки интересное время довелось нам пожить, господа, насколько нам все-таки повезло. Вот, например, люди добиваются любви, ищут ее, мечтают (считается что грешат этим, в основном, девушки, но по большому счету, там пятьдесят на пятьдесят)... Итак, что же делает современный гедонистический фрик, если ему вдруг большой и чистой захотелось? Он кушает таблетку MDMA и упивается настоящей бесконечной любовью, о существовании которой многие даже и не подозревают."
И мне уже не интересно, зачем все-таки в человеческий организм заложен такой огромный резерв счастья и любви, который без химического стимула так и остается невостребованным до самой смерти и после неё.
С помощью других веществ можно побывать на неисследованных слоях своего подсознания, достичь кристальной чистоты мысли, просто превратиться в столетнюю сосну или, на худой конец, познакомиться с Бомой, созидающей матрицей всех уровней. Исследования - штука, конечно, интересная, но, как это ни печально, они пока никак не отразились на нашей эффективности, которая, как известно, бывает в современном обществе только экономической и выражается, стало быть, в деньгах.
Когда изъездишь свое подсознание вдоль и поперек, испытаешь все самые модные чувства (ровно как и все другие), станешь прозрачным для самого себя, поймешь, что ты всего лишь человек, пора сказать "всё = суета" и в гроб. Занятие для достойной старости, которую надо заслужить осторожным земным времяпрепровождением. Но нам, как мне кажется, еще рано.
"Единственный выход - зарабатывать деньги", - добавил бы АЕ. Но я скромно позволю себе в рамках этой заметки перешагнуть этот барьер. Понятно, что кидаться такими громкими фразами, будто смысл существование персоны на Земле - это "накопление и приумножение таинственного нечто, будь-то капитал или талант, чувство или друзья", подобно выстрелам гигантских камней с массивной катапульты в бесконечное дно голубой воды. Безусловно, что градом таких мыслей "о Смысле" я смог бы пришибить парочку случайных встречных, но конкретно хочу высказать другое. Если каждый такой камень - это один из объектов, необходимый в качестве постоянной работы над собой на суше, то не стоит забывать, что перекроет один раз цунами всё живое. Бегающее и квакающее о жизни будет повергнуто в пучины мокрого небытия, туда, откуда много лет назад вышли наши первые прародители. Места этим тварям многоклеточным стало мало в бесконечном океане с такими идеями. Постоянная ограниченность в двух плоскостях ширины и длины даёт свои плоды и в наш век выгодных инвестиций и продажной любви. Вопрос не в том, сколько стоит твоё счастье, а сколько ты готов отдать за него один раз. Копить всю жизнь на главный билет своей жизни, до тех пор пока остров мечты не затопит волна гражданской войны оппозиции или застрелиться, наконец, с бутылкой хорошего виски и фотографией красивой девушки на груди. Запачкать кровью ковры съёмного номера, так и не узнать тайны своего предназначения и начать этот круг заново. Вечную душу свою разменять на одиноко звенящие монетки в кармане с дыркой, а вечно молодою весну страсти превратить в опостылевший секс с самим с собой, используя при этом чужое тело, которое временно выбрало твоё подсознание.
Ограничивать себя ощущениями нервной системы или дальними стенками Вселенной - твой выбор, но ведь там где есть вход, там и выход. На самых быстрых поездах мира, я уверен, до сих пор ставят стоп-кран. Вырываешь из него чеку, опытным стоматологом выдирающим болью стальных механизмов ногти из осуждённого, и ждёшь взрыв. Трение колёс о рельсы судьбы - визг в ушах, заставляет принять новую религию. Отказаться от вредных привычек. Всё! Стоп! Приехали! Я схожу...
Громкий хлопок двери отобьётся эхом в её пустой голове, именно этот звук она запомнишь навсегда, вместо того, что я шептал ей вечером в тени зелёных деревьев Апреля. Её глаза намокнут не в первый раз - это цена за мои ошибки. И я тысячу раз на коленях буду благодарить случай и жизнь, за каждое гадкое слово и каждый обрубленный её тонкими пальцами наш телефонный диалог. Если бы тогда, она не поняла насколько я сумасшедший, сегодня я бы не испытал счастье свободного дыхание ночи в своих наушниках, где тихо мне ветер насвистывал о странной девочке с каплями ртути на пухлых губах и о Великом русском поэте, чьи произведения, по роковой ошибке я всегда ассоциировал с ней.
Она больше не моя, и я рад.
Геленджик, 2011