Педро Альмадовару и его актерам и актрисам
Стрельчатые арки и колонны
Мавританской сказочной Альгамбры
И вода меж берегов зеленых,
В небесах растаявший корабль.
Левантинские волны баюкают в трюме вино.
Свежий ветер, веселые брызги и юное солнце.
Все как в кинематографе, донце
Обнажает сердечко, трепещет и рвется в окно.
Парус выпукло-мощен в умопомрачительной гонке -
Из Европы в Америку, в ту, что левее, пойду.
Если в Рио на пляже забита с Антонио стрелка,
Я его в амазонских лесах, под землей и под небом найду.
Кольт за поясом, или наваха, или мачете.
Запах крови и солнца, оливок и винных ягод.
Флер-д-орнжа цветы, оброненные на парапете,
И они же на холмик могильный лягут.
Как змеится линия Эль Греко,
Как сияет солнце ночи над Толедо,
Проникает под опущенные веки,
Растревоженная кровь уходит следом.
Грозовые небеса и реки,
Водомет в садах Аранхуэса,
Рук воздетых алебастровые слепки
И раскаты сумашедших терций.
Мирты и оливы, розы, девы,
Бабочки, фонтаны и колибри,
Так искусно сеть раскинул дьявол -
Устоять вы тоже не смогли бы.
Окунулась я в поток огня из темных глаз.
Чувство долга и рассудок, где вы?
Эти топи - для меня, верней, для нас,
И полночная луна сияет слева.
Но откуда вдруг свалилась вера,
Что любовников спасает Примавера?
Бык кидается на храброго тореро.
Плод упал с погубленного древа.
Мой латинский - оторви да брось - герой-любовник,
Ты тореро, милый, или просто уголовник?
Верный мальчик мой, отважный недотепа,
Как пересекались наши тропы!
По простынке пробегали тени
От кинематографа, растерян,
Ты подставил шею бандерильям -
Мне зачем-то жилу отворили.
Цветом яблонь полыхнула Примавера.
Был отважным юный мой тореро.
Раскрываются цветы навстречу утру.
Настает блаженная минута
Для переливания души и тела.
На веранду птица залетела,
Голосит петух, прокралась кошка.
Мы побудем здесь, пусть понарошку.
Это ведь не больно и не сложно -
Расставаясь, гибнуть непреложно.
ПРИМЕЧАНИЕ
Это стихотворение появилось по недоразумению.
Когда-то давно, глубокой ночью, я включила телевизор.
Фильм был мне не известен. У меня перехватило дыхание.
Фильм был близок к середине. Я первый раз увидела
всех игравших в нем испанских актеров.
Имя режиссера я узнала много позже.
Мне сильно повезло, так как я не видела начала.
Будь я Педро Альмадовором, я бы его просто выбросила.
Мне кажется, что от этого фильм приобрел бы
полное совершенство. Осталась бы чистая красота,
страсть и человечность, а завязка событий
покрылась бы тайной, не обнаруживая явно ужаса и грязи.
Но испанцы - это испанцы. Они, в отличие от нас,
не боятся таких вещей. Подробнее я написала об этом
в статье о Лорке.