Он был, вероятно, стар. Хотя стариком я его как раз и не ощущала. Мудр – конечно. Умен – безусловно. Круг его интересов был непостижим. Мы часто перезванивались. Иногда встречались. Не часто. Дорожки наши пересекались совершенно непостижимым образом. Казалось, его знают все. И мне было чрезвычайно любопытно, какими путями, какими тропинками в разные периоды своей жизни мои приятели, друзья и дальние знакомые сталкивались с ним. Человек, к которому тянулись…
И я, и я знакомилась у него в доме с самыми невероятными людьми.
Мне нравилась наша дистанция, наши неспешные беседы по телефону, наши неожиданные встречи.
Его комната, окна которой выходили в сад. Мы разговаривали с ним и о путешествиях… Казалось, он побывал всюду.. Представляешь, - говорил он, - когда утром я просыпался в Риме – гостиница была как раз рядом с фонтаном Треви, я смотрел в окно. И мне казалось, что я грежу…. Я выходил из гостиницы – да, этот фонтан, который я помнил еще по фильму Феллини…
А Прага… Помнишь Прагу?
- Конечно, я там жила как-то полгода.
- А где ты жила?
- Возле Карловой наместии, то есть, площади, - поправляла я сама себя.
- Хорошая оговорка, - заметил он. - Я помню эту площадь, и дом Фауста…
И мне очень нравился отель «Европа» на Вацлавской площади, наместии, если тебе угодно. Когда-то я прожил там месяц.
Я люблю путешествовать. И знаешь, мне всегда нравилось жить в центре города. Кстати, ты обратила внимание, что почти во всех знаменитых европейских городах обязательно есть река. В Риме – Тибр, в Лондоне – Темза, в Париже – Сена, в Праге Влтава… Ты обращала на это внимание.?
Нет, я не обращала на это внимание. Я знала, что в моем любимом Питере была Нева. И это было незыблемо. Хотя, конечно, на самом деле, он прав. Река как-то осеняет город. Но есть исключения..
- Есть исключения, - сказала я, – наш с вами Иерусалим. Никакой реки…
- Смешная, - улыбнулся он.- Мы говорили о Европе. А Иерусалиму и не нужно реки… Он самодостаточен.
И опять он оказался прав.
Как-то, когда я возвращалась из университета, он позвонил мне по мобильнику
- Приходи
- Ой, а я далеко. В центре города.
- Это даже хорошо, - ответил он, - зайдешь за мной, и мы немножко прогуляемся.
Я решила, что он не понял
- Так я же далеко от Вас.
- Где
- В центре. На Кинг-Джордже.
- Прекрасно. Заходи в гостиницу на улице Агриппас. Ну и лексика у тебя – на Кинг Джордже… Так вот, на улице Агриппас есть гостиница Палатин
- Первый раз слышу, а где она?
- С улицы Кинг Джордж ты сворачиваешь на улицу Агриппас, - терпеливо объяснял он, - проходишь метров 50, сворачиваешь направо в переулок – там гостиница…Поднимаешься на третий этаж. Я жду.
Невероятно. Через пять минут я была возле этой гостиницы. Поразительно – сто раз проходила мимо, пила кофе прямо напротив этого дома, и никогда не знала. Что там гостиница.
Когда мы вышли из гостиницы, он увидел столики уличного кафе и улыбнулся – ты, наверно, частенько здесь присаживаешься на бегу, чтобы выпить чашечку кофе. Сейчас проверим. Сядем за столик.
Тут же выглянула молоденькая официантка, увидела меня, улыбнулась, поздоровалась
- Как всегда? – спросила она.
- А что всегда? – повернулся он ко мне
- Каппучино
- Два, «как всегда», - сказал он.
Она поняла, кивнула головой, и через пять минут вернулась с двумя чашками каппучино.
- Вы – загадка, - сказала я. – Что вы делаете в этой гостинице?
- Решил немножко пожить в центре города. Помнишь, я тебе говорил, что мне всегда нравилось жить в центре города. Моя комната и сад хороши, но…слишком далеко. На окраине. Даже ты туда редко выбираешься.
А ездить мне уже тяжело. Вот я и решил, что напоследок, очень недурно будет пожить в Иерусалиме, как путешественник. Просыпаться утром, завтракать в соседнем кафе, зайти в книжный магазин, дойти до старого города….
Мне не нравились эти речи. То есть речи были правильные, мне не нравилось слово «напоследок». Он почувствовал это и улыбнулся.
- Не обращай внимания. У пожилых людей есть приговорка – напоследок, - это, чтобы оправдать то, что в глазах других кажется нелепицей.
Нелепицей мне казалось только это слово. В остальном, он жил так, как, вероятно, хотела бы жить я. Только не получалось. У меня не было этого его оправдания.
Мы славно погуляли в этот день, а напоследок еще посидели в небольшом садике.
- Знаешь, этот сад мне напоминает парк в Царском селе. Помнишь...
Я помнила. В детстве меня туда возили родители..
Мы помолчали вместе.
С ним было хорошо молчать. А потом возникал неожиданный прихотливый разговор с паузами, парадоксальными поворотами мысли
Потом, уже потом, я вспоминала эти наши разговоры в тот весенний день в нашем Иерусалиме
- Ты умеешь слушать, хотя обычно - разговорчива - сказал он. - И не задаешь лишних вопросов. Может быть, поэтому…
Повисла пауза.
- Ага-ага, наверно, за это меня все любят, - буркнула я, чтобы сгладить эту паузу.
Он оценил, улыбнулся, поднялся со скамьи.
- Пора домой. В гостиницу. Ты завтра свободна? Зайдешь за мной часов в 10.
Утром в 10 я была в гостинице.
Меня остановила дежурная.
- Вы к кому?
Я назвала имя.
- Его ночью отвезли в больницу – Адассу эйн-Керем.
Он сказал, что если утром за ним зайдут, я должна передать письмо, - и протянула мне конверт.
Конечно же, я схватила такси, и помчалась в больницу. Конечно же, я опоздала.
.
На следующий день были похороны. В нашем жарком климате…
Письмо, которое он мне оставил… Слишком большой конверт. Когда я его открыла, из него выпал ключ. Обыкновенный ключ. В конверте лежали бумаги и письмо.
«Моя дорогая!, - писал он, и я услышала его голос.
Моя дорогая.
Спасибо тебе за мой последний день – видишь, я не зря сказал – напоследок. И за все предыдущие дни – тоже.
Я оставляю тебе ключ. Это не только ключ от моего дома – он, кстати, теперь твой, и я надлежащим образом оформил все бумаги. Завещание я прилагаю, а копия лежит у нотариуса. Прости за все эти канцеляризмы. О чем я? О том, что это не только ключ от дома – это ключ к моей (от моей) жизни. Я знаю, ты придешь туда, а, может быть, и поселишься в нем – я бы очень этого хотел. А если не захочешь, можешь его сдавать, и на эти деньги путешествуй.. Вынужден сознаться – большая часть моих путешествий была вымышлена. Если ты включишь мой компьютер, ты увидишь, что путешествия мои были виртуальные – на реальные уже не оставалась сил.. И там, в этом чудесном виртуальном мире я находил гостиницы, в которых хотел бы жить, и гулял по всем тем площадям, улицам и набережным, по которым так славно гулялось. Я много чем занимался в этой жизни, но мне лень было что-то публиковать, что-то выставлять. Я человек непубличный, ты же знаешь, мне было достаточно заниматься тем, что я любил. Рукописи, картины… ты все увидишь.
Берегись, я вижу, что в этом ты похожа на меня, но у тебя еще есть время. Дарю тебе мой мир, и не забывай строить свой.
До свиданья, моя дорогая. Только до свиданья, не – прощай.
Письмо кончилось, а я все еще слышала его голос.
--
Он и в самом деле оставил мне огромный мир, в который я окунулась, который переменил меня во многом, и чуть не поглотил, но это уже совсем другая история…