Широко раскинув руки, она лежала в полном изнеможении, совершенно опустошённая и расслабленная… Сухая травинка щекотала шею, легкий ветерок ласково перебирал выбившуюся из-под косынки прядь русых волос. «Как хорошо… лежать бы так и лежать… до самого утра…», – крутилось в голове одно и то же. «Ты что, Ириш, заснула совсем, что ли?» – сквозь пелену сладкой дремоты прорезался голос Николая. Ирка нехотя открыла глаза. Солнце уже почти село, его косые лучи слегка золотили макушки деревьев за домом и подсвечивали медленно плывущие хлопья облаков. «Ну-ка, давай, давай, поднимайся, – Николай протянул ей руку. – Или мы не заслужили славный ужин?!»
«Да уж, заслужили, – подумала Ирка, вставая и отряхиваясь. – Столько сена перетаскали – эти чёртовы кролики жрут, как лошади. Ещё и плодятся, как… кролики». Ей стало смешно, и дремота мигом испарилась.
Следуя за Николаем по тропинке, ведущей к дому, Ирка в который раз уже любовалась его почти по-юношески подтянутой фигурой, уверенной пружинистой походкой и вздыхала: «Эх, Валерке таким никогда не бывать с его пьянками, а ведь Николаю почти полтинник…» Ей снова вспомнилось, каких гадостей наговорил тогда Валерка – в их последнюю встречу.
Несмотря на усталость, Ирка долго ворочалась в постели – перед глазами сыпалось и сыпалось сено… вперемежку с ухмыляющейся Валеркиной физиономией. «Сволочь, – думала она с тоской. – Ведь я уж и платье сшила. И туфли такие дорогущие купила, а ему всё пофиг». Она глубоко вздохнула, представив на себе грубые Валеркины руки, жадные влажные губы и запах перегара. «Нет, забыть. Надо забыть его, навсегда. Если бы Николай не был таким деликатным – спит в соседней комнате и никаких тебе даже намеков… Хотя ведь и не обманывает, так в объявлении и написал: моложавый джентльмен средних лет приглашает дам от 20 до 40 лет за город для совместного проживания и приятного времяпрепровождения на природе. Порядочность гарантирую… Ну, разве придерёшься? Кормит, поит за свой счёт. Ладно бы ещё заставлял что-то делать – самой ведь хочется ему помочь. А готовит как! И такой воспитанный, культурный. Слова матерного от него не услышишь. И руки не распускает, ни то что все эти Валеркины приятели. Прямо отец родной…». Постепенно образ благородного рыцаря Николая вытеснил Валерку, и Ирка наконец уснула.
Всю ночь ей снились несметные полчища толстых ушастых кроликов – белые и серые, большие и маленькие, они толкались, залезали друг на друга, совокуплялись и всё время жевали, жевали и жевали…
На следующий день Николай занялся ремонтом свинарника, а Ирка взяла на себя готовку. Ей, привыкшей к какому-никакому городскому комфорту, занятие это не шибко-то нравилось, но она упорно колдовала над керосинкой – вечером ожидался гость. Затопив печку, Ирка даже умудрилась испечь шарлотку, благо яблок уродилось навалом, а уж от падалицы даже поросёнок Борька воротил рыло – до того зажрался.
Виктор, друг Николая – тоже бывший геолог – оказался весёлым общительным мужиком. Сразу же обняв и расцеловав Ирку как родную, он принялся распаковывать пакеты с презентами, попутно сообщая все последние новости о давних общих знакомых.
Весь вечер друзья распевали под гитару песни про любовь с геологией, пили хорошее красное вино, шутили и вспоминали былые походы. Ирка, хоть и выпила немного, вся размякла, разрумянилась и с блаженной улыбкой на губах пыталась периодически подпевать экс-геологам.
Легли поздно. Выпитое вино давало о себе знать не столько желанием уснуть, сколько, казалось бы уже забытым, настойчивым желанием плотских утех – Ирка вся извертелась, вспоминая, как обхватывал её своими ручищами Валерка и, шумно дыша, произносил нарочито грозно: «Сопротивление бесполезно!..» А Ирку пробивала неуёмная дрожь, и вся она млела и таяла в этих крепких мужских объятиях… «Сволочь он, конечно, сволочь и пакостник, – отчаянно повторяла она про себя. – Но до того ведь было с ним… хорошо». И хотел же он её, Ирку, всегда хотел! Так что же Николай, почему, ну почему он такой холодный? Вроде здоровый и баб не видно…
Словно повинуясь какому-то внутреннему толчку, Ирка встала с кровати и направилась к двери в смежную комнату. Диван, на котором обычно спит Николай, стоит где-то здесь, справа – в темноте Ирка почти на ощупь подошла и хотела было юркнуть под одеяло… Но чуть не упала – рядом с Николаем лежал Виктор!
Через день Виктор укатил на своем «форде», а Николай снова принялся за работу – чинил крышу, рыл колодец, красил забор… Ирку же охватила жуткая, какая-то просто-таки вселенская тоска. Она вдруг почувствовала, насколько утомила её эта деревенская жизнь со здоровым трудом на свежем воздухе и прочими прелестями природы и быта. Неопределенность с будущим, словно червяк в яблоко, с новой силой начинала вгрызаться в душу. Ещё и эти болтливые соседки-сплетницы, как назло, попадались на каждом шагу, стоило Ирке пойти за водой или в магазин. И все с вопросами: как там, Ирина, твой дядя (Николай всем представлял её своей племянницей, но бабы всё равно посматривали на Ирку как-то косо), скоро ли будет кроликов продавать; да куда вам столько сена – мы, мол, видели, как вы возили тут тоннами… Всё чаще вспоминались подружки, девчонки с фабрики – может, и правы они были, когда уговаривали её подождать, не бросать всё сразу. И уж особенно настойчиво лез на память Валерка-гад. «Всё-таки зря я, пожалуй, погорячилась. Ну, выпил лишнего… с кем не бывает – трезвый-то ведь наверняка такого бы не натрепал. Небось, и сам теперь жалеет. Нет, не мог он так быстро всё забыть, – размышляла Ирка. – Ведь я-то его ну никак не забуду… А уже больше двух месяцев прошло».
Промаявшись так с неделю, Ирка наконец приняла окончательное и бесповоротное решение. Ранним субботним утром тихонько собрала она свои немногочисленные вещички да и потопала на первую электричку. Лишь на кухонном столе клочок бумаги остался: «Николай, прости. Я уехала обратно в город. Ира».
– Ой, Коля, опять ведь надо объявление давать. Ну, не мне же с этими чёртовыми кроликами возиться, – потягиваясь со сна, томно промолвила пышнотелая шатенка, уютно расположившись в постели рядом с Николаем. – И что это они от тебя все сбегают? Устроил им тут, понимаешь ли, санаторий-профилакторий – кормишь, обхаживаешь… Или не так?! – Она игриво толкнула мужа локтем.
– Ну, Нинуль, не тащить же мне их ещё и в постель…
– Я тебе покажу постель! Вот сейчас покажу! – жена со смехом навалилась на Николая всем своим сдобным дородным телом. Протяжно скрипнул старый диван…
P. S. Действие рассказа происходит в 90-е годы 20 века.