Неразгаданная тайна
Вадим Прутковский живет в городе. А каждый человек, живущий в городе, особенно молодой человек, знает до чего соблазнительна и заманчива там жизнь. Где, как не в городе можно организовать, например, тройственный союз; две женщины и мужчина или мужчина – мужчина и женщина. В равнобедренном треугольнике и жизнь становится вроде размеренной, плавной. Одна из противоположных сторон всегда дополняет равностороннюю сторону и иногда заменяет ее полностью по мере необходимости и желания противоположной стороны. Такой треугольник находится как бы в форме постоянного баланса. И если хочешь быть "на плаву", значит держись зубами и ногами за край противоположной линии, чтобы равносторонняя сторона не вытеснила тебя из треугольника.
Вадим Прутковский вот уже пять лет, как старается удержаться на балансе. Трудно приходится соперничать с темными, неведомыми силами. Поэтому Вадиму приходится всегда быть предельно сдержанным и аккуратным с молодой, красивой и слегка взбалмошной женой. Но главное, что он любит свою Светочку-конфеточку. Поэтому Вадим может только благословлять или ревновать свою ненаглядную. Но ни в коем случае не отваживаться на решительный шаг, чтобы изменить ей. Засматриваться на молоденьких девочек и красивых женщин он может только в одиночестве. Да и то, скорее по интересу, чем по необходимости и какому-то желанию, которое часто беспокоит холостяков или неудовлетворенных своей половиной супругов. На это Вадиму жаловаться не приходится. Жена для него – тот самый "пирожок", который обычно ждут к празднику. А у него, он и в будни.
Иногда, правда и ссорились, но все это происходило из-за ее неуравновешенного характера. Мирились быстро.
Но однажды Вадим чуть-чуть задержался и опоздал к праздничному ужину, который жена устроила по случаю грядущего дня Ангела. Это было в последнюю пятницу, июня месяца. А случилось то, чего ни разу у них не было и, чего так не хотелось Вадиму. И, тем не менее, он ушел из дома, не попрощавшись, сильно хлопнув дверью.
А теперь все по порядку.
На звук открывшейся двери подошла жена. Хоть бы позвонил, упрекнула она опоздавшего мужа. А то я уж тут извелась совсем.
- Один раз задержался и уже виноват оказался, удивился супруг.
- Вот в том и дело, что один раз, повысила голос Света.
Вадим молча прошел на кухню, сел и закурил.
- Вот в том-то и дело, что один раз. Если бы второй или третий, то я бы уже знала, где ты находишься.
Подбоченившись, Света встала перед ним.
Вадим ухмыльнулся, почесал за ухом, и почему-то ему стало вдруг так обидно и за себя и за жену. Он был в гостях у Костика и, ему очень понравилось, как ласково и приветливо обошлась с ним костикова жена. Он даже позавидовал своему другу. Он был еще под впечатлением теплой встречи с закадычным приятелем детских лет. То, что они радостно вспоминали с ним, теперь вдруг все омрачилось и приняло совсем другой оттенок. Жена-красавица со своим взбалмошным характером наложила негативный отпечаток на всю оставшуюся жизнь. И действительно, жизнь представилась Вадиму как бы в негативе. Все, что должно быть черным на фотографии, было белым. И, наоборот.
Вадим еще раз вспомнил милую, обходительную супругу друга и еще раз мысленно позавидовал ему.
- Теперь совсем успокоился, развела руками Света в сторону задумавшегося мужа.
- Лучше значит чаще задерживаться, настороженно отвечал Вадим.
- Мне хоть вообще не приходи. Лишь бы я знала, где ты находишься.
Света разгладила кофточку на животе, подошла к плите, включила газовую конфорку, потом снова выключила. Лицо ее сузилось и стало каким-то серым, пасмурным, как небо в осеннюю погоду.
- Я тут целый день одна маюсь в четырех стенах. Жду, не дождусь. А он неизвестно где промышляет.
- Где, где. Ну, у Костика был, проговорил Вадим и с умилением посмотрел на жену, дескать, прости на этот раз, больше уже не повторится.
- Конечно, у Костика интереснее. А дома жена кусачая. Новая волна негодования и разочарования захлестнула супругу. Она затряслась. И вскоре бледные дымчатые глазки заблестели.
Ну что за народ эти глупые женщины, и по делу, и без дела, всегда плачут. Ну, чего ей еще надо? Не пью, деньги домой приношу полностью. Он тяжело вздохнул, соображая, как быть. Слезы женские он терпеть не мог. Он встал и вышел из кухни. Хлопнула балконная дверь.
- Давай, давай. Уходи совсем, уходи! Кричала из кухни жена. Поговорить, у тебя и то, времени нет.
Такое с ней и раньше бывало, поэтому Вадим действовал по заранее отработанному принципу: Не обращать внимания на мелочи неважные. На балконе он продолжал отмалчиваться.
На улице постепенно сгущались летние сумерки, все ярче и отчетливее высвечивая звездами небо.
Большой город, разбитый на квадраты домов-коробок и горизонтали проспектов угрюмо лежал под балконом Вадимовой квартиры. С балкона Вадим часто любовался своим городом, жизнью вечно спешащих горожан. И всегда ему было радостно наблюдать сверху за сумятицей внизу. Вадим видел большие дома, широкие проспекты и удивлялся жизни: он говорил: какая хорошая штука – жизнь. И Прутковский Вери в хорошую жизнь и надеялся. Только вот часто задавался одним вопросом: а ведь она, жизнь наша, могла бы быть и еще прекраснее?
Этот вопрос приходил на ум ему лишь в те минуты, когда ему чего-то не хватало. А не хватало ему обычно тогда, когда Света начинала его воспитывать, прорабатывать. И Вадим все свое негодование и возмущение переводил на Свету. Правда, переводил он мысленно. Думал: что вот из-за таких красоток и страдаешь…
- Ты долго еще будешь сидеть там? – с раздражением в голосе спросила Света из кухни.
Вадим назло супруге продолжал оставаться на балконе. Но уже не сидел, а встал и находился в таком расположении духа, когда не знаешь, в какую сторону переметнуться: толи подчиниться, толи настоять на своем. Он мог бы вообще на все ее разговоры не обращать никакого внимания, но где-то глубоко в нем все-таки затаилась жилка мужского достоинства и самолюбия. Вот она-то и подталкивала его к духу противоречия, когда с чем-то он не соглашался с женой. А в данном случае Вадиму было все поперек горла, но так как жену он любил и уважал, то он и прибегал в основном к пассивному методу защиты, отмалчивался. Он еще потоптался маленько на свежем воздухе, обдумывая положение, и решил помириться.
Когда он снова вошел на кухню, то жена его совсем и не узнала. Вадим улыбался, глядя на него можно было подумать, что он только что пришел с хорошего кинофильма. Глаза его ко всему безучастные и он, вроде, дальше своего носа больше ничего не видит. Своим видом и всем располагающим, доброжелательным поведением он хотел как-то развеселить свою супругу. Но Света, вроде немного угомонившаяся, кажется, только и ждала его.
- Хм, а он еще и улыбается, встретила она мужа вызывающей репликой.
- Может теперь и не жить и не дышать мне совсем!? Не удержался Вадим.
- Воздух чище будет.
- И места больше, ты давно этого хотела. За три года, наверное, надоели друг другу, сказал Вадим и стал прихорашиваться.
- Ни пьешь, ни гуляешь. Чего еще нужно, пожал Вадим удивленно плечами и хлопнул за собою дверью.
Опомнился он уже на улице. Ей оказывается мужа не надо. Ну, пусть, пусть поживет без меня, зло думал Вадим, направляясь к автобусной остановке.
- Пусть теперь побесится, птица подневольная. А домой все равно не пойду.
Ему хотелось проучить жену, чтобы она в следующий раз не могла перечить мужу и принимала его всегда и таким, какой он есть.
Он еще точно ничего не знал, как лучше это делается, но интуитивно потянулся к кафе. Деньги в кармане шуршали и звенели. В кафе грусть сомнений и разочарования мгновенно слетела. Девушка-официантка подсадила Вадима за столик к двум молоденьким девицам. Ярко накрашенные и модно одетые девицы ели мороженное, запивая шампанским из больших фужеров маленькими глотками, растягивая удовольствие. Вадим несколько воспрянул духом и заказал фужер шампанского (хотел взять целую бутылку, но оказывается, здесь целиком не дают) и порцию мороженого. Мысли и взгляд ласкали уже этих девиц, ему хотелось вклиниться к ним в разговор, пожаловаться на свою непонятливую жену и найти в молоденьких девушках собеседниц. Настроить их на лирический, доверчивый мотив. Девушки, как ему показалось, были не симпатичные, но это не смущало его, даже наоборот, приободряло. Он думал, что вот именно они-то, не совсем красивые, лучше поймут его и сними он обязательно найдет общий язык.
Для смелости, чтобы развязать язык, отпил шампанского, попробовал пару ложечек мороженого в шоколаде, под названием "Космос" и, устремив свой блестящий взгляд на подружек, переводя его с одной на другую, начал свою речь.
- Девушки, здесь музыка бывает?
- По праздникам, не отвлекаясь от разговора, коротко бросила одна.
- А у меня может сегодня праздник. День рождения, допустим.
- Поздравляем, пренебрежительно бросила вторая подруга.
- Прям, не девицы, а снежные королевы, только, как собаки кусаются.
- Не нравится, уши заткните.
- А лучше, шел бы дядя подальше отсюда, добавила подруга напротив. И так посмотрела, что Вадим поежился.
Последнее настроение, как собаке на язык. Проглотили. Сидеть с ними за одним столиком было уже не возможно. Он допил шампанское, расплатился с официантом и вышел совсем разбитый и злой на улицу.
- Кусаются, как собаки и чего им не хватает!? Разве сахара не хватает? А они, судя по всему, не замужем. А нет семьи, и голова не болит. Да и замужняя баба разве пойдет без мужа на мороженное да шампанское. Она-то дома не пьет. Ясное дело, зачем они сюда приходят. Тьфу, он сплюнул через зубы и пошел по тротуару вверх по улице.
Уже повсюду и здесь и там включались электрические фонари, хотя на улице и без них можно было еще читать газету или книгу, как в Ленинграде. И не надо ехать за сотни километров, чтобы посмотреть на белые ночи. Правда, только до половины двенадцатого ночи, а потом сразу резко темнеет.
На центральной площади, рядом с памятником русскому поэту, на полукруглой широкой скамье Вадим увидел одинокую девушку с сигаретой. Прелюбопытное желание еще раз попытать судьбу подтолкнуло Вадима подсесть к этой девушке. Было уже поздно и темно, людей здесь почти не было. На одном краю уютно устроилась молодая парочка, а на противоположном – молодой парень. Он постоянно курил. Он постоянно курил, смотрел по сторонам и часто, на девушку с сигаретой, к которой подсел Вадим.
Сидеть рядом и молчать было как-то неловко, но все равно, Вадим порадовался за себя, что у него хватило духу подсесть к незнакомой и очень трогательной на вид девице. Теперь необходимо как-нибудь, по-хорошему заговорить с ней. Вадим стал в больших муках рожать нужные слова, строить красивые фразы. Но все, как на зло, выходило глупо и примитивно. Его что-то сдерживало. Он робел. Толи неудача в кафе, толи что-то близкое ему в этой девушке. Он достал сигарету, закурил, глубоко затягиваясь и оценивающе поглядывая на соседку. Девушка с испитым, вымученным лицом, казалась ему такой беспомощной и жалкой, что у Вадима холодным комком застряла жалость к ней и жгла, жгла внутренности. Ему так хотелось помочь ей, сделать приятное.
Простой юбочный костюм в крупную клетку делал ее какой-то близкой, своей. Не такой, как были те две, из кафе, с раскрашенными лицами и приблатневшие от развратно-кричащей супер одежды. Здесь нет ничего броского, призывно-кричащего. Возможно, это и грело душу надеждами.
- Да, ну и погодка. Благодать. Неожиданно вслух проговорил Вадим и с испугом посмотрел на соседку. Девушка поймала его взгляд и приветливо заулыбалась.
- Даже и уходить не хочется, добавила она.
- А вы и не уходите, радуясь легкой зацепке, восторженно поддержал он.
Девушка посмотрела на наручные часы и легко вздохнув, проговорила
- Я уже давно здесь.
- Наверное, ждете кого-нибудь?
- Да.
- И чего, он задерживается?
- подожду еще немного и домой поеду, обнадеживающе сказала девушка, выбросив под ноги окурок, она снова полезла в матерчатую сумку с длинными ремешками, через плечо, за следующей сигаретой.
Привычными движениями она легко и тщательно размяла сигарету и полезла за зажигалкой.
Вадим уже зажег спичку. Она подкурила также быстро, по-женски затягиваясь, как будто куда-то спешила. И в Вадиме еще раз дрогнула жалость к ней, а вместе с жалостью – нежность и сладострастное желание воспользоваться ее слабостью и беспомощностью.
Он еще раз с умилением вспомнил, что он красивый и, она не гонит его и даже охотно разговаривает с ним, но мысль потерять ее побуждала его к более решительным действиям.
- Черт, бывает же такое: на день рождения с женой поругался, сказал Вадим.
Девушка ласково и как-то доверительно посмотрела на него.
- Да, а я еще неделю назад поругалась, а сегодня в отгул ушла, охотно поддержала разговор незнакомка. Видно, что тема разговора была ей далеко не безразлична.
- А чего так?
- По глупости, выскочила рано. Не успеешь оглянуться, как жизнь пройдет.
- До этого еще далеко.
- А мне кажется – не далеко! А я еще ничего, ничего не испытала в жизни.
- Какие ваши годы, еще испытаете.
- И испытаю!
Девушке на вид 20-22, не больше. Ее развязанная простая красота вперемешку с доверительной наивностью и запоздалой неопытностью поджигали в нем нежность и сладострастное желание воспользоваться ею.
- Знаете, так хочется свой день рождения провести в хорошей компании из двух человек, сказал Вадим и с надеждой покосился на собеседницу.
- А в чем дело?
- Так значит вы согласны? И если вас не затруднит.
- Да нет. Мне, собственно говоря, сегодня не хотелось идти домой.
- А как же муж?
- А чего муж?.. Когда он гулял, я сидела с девочкой. Теперь пусть он посидит. Равноправие, - улыбнулась она.
Вадим был крайне удивлен, что у нее есть дети, хотя у нее даже не было кольца на правой руке.
Как верить? Впрочем, была, не была. На полпути останавливаться нехорошо. Дело надо до конца довести, тем более, такое щекотливое, сулящее что-то интригующее, новое и завораживающее.
По дороге они познакомились, незнакомка назвалась Нэлей. Кроме всего прочего, она, оказывается, два года назад родила двойню. Вадим верил и не верил и, в то же время, как-то это в голове не укладывалось. Уж больно гладко да сладко выходило у нее. Хотя, при таких знакомствах нужно и давать несколько процентов от сказанного на скидку. Но не так, чтобы все. А он ей почему-то не поверил, особенно насчет двойняшек. Можно соврать, например, что замужем, но не до такой же степени. Выходит, заранее на себя поклеп наводит; мать и вдруг от детей своих гулять пошла.
Квартиру друга нашли быстро. Вадим раньше, до женитьбы часто там бывал. В час ночи они уже были на месте.
В однокомнатной квартире, тем более – в чужой, особо не разбежишься. Гостью он проводил в комнату. В комнате было чистенько и уютненько. Ближе к двери – тахта, а напротив, у стены, на жиденьких, худых ножках – цветной телевизор. Вадим, проводив Нэлю, уже возился на кухне.
- Сегодня пятница? – спросила она из комнаты.
- Да, но уже, кажется, суббота наступила, съязвил Вадим.
- Значит по телевизору "Взгляд" идет.
Пришел Вадим и долго возился возле чужого телевизора. Наконец, появилось изображение. Он выключил электрический свет, и комната наполнилась светло-голубым фоном от цвета, которого Нэля сделалась еще желаннее и красивей.
- Хорошая передача, для полуночников (для тех, кому не спится). Я, например, как дитя малое: ночью – не угомонишь, утром – не добудишься. Говорила она, а сама, как опытная обольстительница, не сводила с него плутовато-томного взгляда.
- Ну, как тебе хоромы мои? Первое, что пришло на ум, спросил Вадим. Он не был маститым ухажером, изощренным любовником, поэтому старался себя вести как можно вежливее. Пытался выглядеть галантным мужчиной. И вся эта напускная манера делала его смешным и неумелым. Наблюдая за его поступками, Нэля культурно улыбалась, не давая понять, что это к нему относится. Он пытался рассказывать ей интересные истории, но ничего смешного в них не было. Хотя, она смеялась.
- Может, ты поесть хочешь?
- Нет, если потом, отвечала послушно Нэля.
- Тогда может, спать будем? Наивно спросил Вадим.
- Давно уже пора.
Она серый шерстяной пиджачок, спустила на пол юбку и осталась в лифчике и просвечивающих, марлевых (прозрачных?) трусиках.
Вадим тем временем разбросал тахту и уже лежал, наблюдая за случайной знакомой. Нэля аккуратно переступила через юбку, повесила ее на спинку стула, поверх пиджака.
- Все снять? Шепотом спросила она, совсем, как девочка.
- Все, все, торопливо проговорил Вадим, изнывая от подскочившего желания.
Легким движением худой руки, закинув ее на спинку стула, она отстегнула пластмассовую пряжку и вытянув перед собой руки, потрясая плечами, слегка наклонилась вперед. Лямки бюстгальтера ширкнули по шершавому от озноба телу, он упал ей почти под ноги. Потом она начала стягивать с себя марлевые трусики, наклоняясь набок, до каких пор хватало рук. Затем, прижав острые колени, стоптала их на пол и, переступив, встала перед Вадимом в чем мать родила.
Худое, просвечивающее тело, с дряблой, слегка провисающей под мышками шкурой, светилось голубым светом и все это наводило на мысль о нездоровых оттенках. Перед тем, как лечь, она несколько раз повернулась перед Вадимом. То левым, то правым боком, как бы хвалясь: ну как хороша я, да?
Вадим с упоением, еле сдерживая себя, следил за всеми ее поступками, предвкушая сладкие минуты экстаза. Испытывая щемящий зуд и страстное желание.
Телом она оказалась хуже, чем можно было думать. Продолговатые лопатки едва заметно выделялись на неразвитом, мягком теле, с боков выделялись впадины под ребрами. Маленький, дряблый живот с продольным от низа до пупка красным рубцом большим яйцом провисал вперед к низу и наполовину закрывал выпуклый треугольник темно-бурых волос, мохнатым пучком торчащих между продолговатых чужих ног.
- Выключить? – девушка покосилась на телевизор.
От перехватившего желания Вадим не мог говорить, он согласно закивал головой.
Наступили такие минуты, промедление которых не желательно. И, он соглашался с нею лишь бы поскорее дотронуться до нее, почувствовать томящий зуд счастливых, долгожданных мгновений. Голубой огонек потух, и комната заполнилась густой сплошной массой. Рядом с Вадимом захрустела, как песок на зубах, тахта и что-то холодное в нескольких местах ткнулось в горячее мужское тело.
- Ух ты, какая холодненькая, проговорил он и стал потихоньку облапывать подружку. Новая знакомая безропотно отдавалась на милость победителя и часто сталкивающийся с капризами своей жены Вадим, почему-то сразу насторожился.
Ему захотелось поподробнее узнать все про нее.
- Нэль, а ты в самом деле замужем? – спросил несчастный воздыхатель.
- Три года уже и двое ребятишек.
- А чего тогда не хватает?
Нэля засмеялась.
- Всего хватает. И мужа люблю, и детей люблю, и все у меня есть.
- От хорошей жизни не загуляешь!?
- Ты представляешь, Вадим. Я на прошлой неделе, в пятницу, целый день провозилась на кухне. Пирогов всяких наготовила. Все для него старалась. Дети у нас еще маленькие, а живем мы одни, без родителей. За день в стельку вымоталась. А он, нахал, грубиян, мало того, что на час где-то задержался, так он еще и словечка ласкового не сказал: мол, извини, моя киска, что опоздал.
- Спрашиваю, где был – молчит. Ну, я, взвинченная вся, кричать стала. А он повернулся, хлопнул дверью и был таков. И, только на следующий день, в субботу вечером заявился. Ну, я не будь дурой, неделю продержалась и в эту пятницу тоже на два дня мотанула "в отгулы". Пусть он сам с детишками повозится – сразу узнает, что это такое… А я погуляю.
Вадим моментально восстановил в памяти всю процедуру знакомства. Только на этот раз вместо Нэли была его Света. А с ней, конечно, кто-то другой, только не он. Он мысленно представил, как любимая его жена демонстративно раздевается на глазах у незнакомого мужика и голая ложится к нему в постель. Внутри у него все перевернулось, ему стало больно и страшно за Свету.
Через двадцать минут любовники были уже на улице и ловили такси. Вадим спешил домой. А Нэля, нам неизвестно куда. На то они и женщины, чтобы, не подумав, делать всевозможные, самые непредвиденные финты. Хорошо это или плохо. Все равно. Главное – это всегда быть неразгаданною тайною для мужиков, везде и во всем.