Мы жили в деревянном бараке, тридцать второго года постройки. Когда то в этом здании был кондукторский резерв. Потом его переделали под жилье и поселили железнодорожников. Этот дом до сих пор стоит в центре города. Мы переехали туда из коммунальной комнатки площадью 9 метров. Квартира, которую нам дали – была роскошь: двадцать квадратных метров, отдельная кухня, на которой стояла плита, туалет – один на две семьи, и длинный коридор.
Было мне лет шесть. Я сразу же задружилась с местными девчонками. Особенно меня привлекала Надя, которая была внучкой нашей соседки. Надя была старше меня на три года, уже ходила в школу, знала «взрослые» игры, которым и обучала меня. Это были просто удивительные игры: «ножичек», «чижик», скакалка. А ещё Надя красила ногти лаком и иногда носила украшения: колечки или сережки. Они привлекали меня необыкновенно.
У моей мамы украшений почти не было. Или я не помню. В памяти остались лишь невзрачные белые бусы, которые она одевала по праздникам. По вечерам эти бусы вдруг превращались в зеленые светящиеся шары. Увидев это первый раз – была просто потрясена. Потом потихоньку, когда приходили подружки, я брала эти бусы, мы забирались под одеяло, и я показывала волшебство.
Страсть к украшениям не прошла до сих пор. Причем, в магазинах мне нравились самые дорогие. Но они были не по карману. И, поэтому, я всех убеждала, что очень люблю серебро. Тоже ведь драгоценный металл.
Так вот, однажды Надя пригласила меня к себе домой в гости. Жила она в отдельном доме в районе « Лягушкиной дачи». Её родители были на работе. Как и любая девчонка, Надя показывала свои наряды, давала что-то померить и мне. Мы завели патефон: танцевали, кружились. И тут мой взгляд упал на шкатулку.
- Ой, Надь, а это что?
- Это мамины украшения.
- Покажи?
Мы уселись на диван. Надя раскрыла шкатулку. У меня захватило дух – столько там было необычных, красивых, с разноцветными камушками драгоценностей. Девочка стала выкладывать по очереди украшения на диван и комментировать:
- Вот это сережки. Это брошка – мама её очень любит. Это перстень – ей папа подарил…
Мы разглядывали, примеряли, снова танцевали и веселились.
- Ой, мама пришла,- Надя быстро сложила все в шкатулку, поставила её на место и побежала в сени.
Я не знаю, что произошло со мной тогда. Наверное, это была зависть к незнакомой мне богатой жизни, когда платья специально привозили из незнакомой мне, далекой Прибалтики. Когда в шкатулке лежало столько драгоценностей, что можно было менять каждый день.
- Ну, подумаешь, что случится, если я возьму себе одно колечко, у них ведь и так много. - думала я.
Когда перебирали украшения в шкатулке, я заметила неприметное потертое колечко без камушка. Уж его то точно никто не носит и пропажи его не заметит. Я быстро подбежала к шкатулке, нашла колечко, и крепко зажала в кулаке.
В этот момент зашла Надя с мамой.
-Ну, что, девочки, будем пить чай?
- Не-а, мне домой надо, а то мама скоро придет.
Мне было несказанно стыдно за свой поступок, я покраснела, как рак. Но обратной дороги уже не было. Я попрощалась и побежала домой. Дома я завернула колечко в бумажку и спрятала под матрас.
Прошло несколько дней. Про колечко никто не спрашивал, и я успокоилась. Когда не было никого дома, я доставала из тайника колечко, надевала на палец, любовалась им, и представляла себя богатой дамой. Не знаю, сколь долго продлилось это обладание, если бы я не подслушала разговор мамы с соседкой.
- Ира, ты спроси у своей, она ничего у нас не брала.
- А что?
- Да, она в гостях у нас была. Украшения с Надей рассматривала. А потом Люда сунулась колечко обручальное почистить, а его нет.
- Да, нет. Моя Наташка чужого не возьмет. Она же знает, - если что – места живого не оставлю.
- Нет, ты понимаешь, там полно бижутерии всякой. Нет бы кольцо с камнем взяла, а то – золотое.
- Какое золотое, - думала я,- никакого золотого я не брала. Взяла самое неприметное.
- Не верю я, что Наташка взяла, но спрошу обязательно.
- Может и не взяла. Может, Людка куда засунула, а потом забыла.
Мама вернулась в квартиру, позвала меня, посмотрела в глаза и строго спросила:
- Ты брала что-нибудь у Нади дома?
Краска залила мое лицо. Дрожащим голосом я ответила:
-Нет, мамочка, ничего не брала. А что случилось?
- У них кольцо золотое пропало.
- А это какое? Дорогое?
-Очень дорогое, доча. Две мои зарплаты.
Слезы хлынули у меня из глаз.
- Мамочка, миленькая, родненькая, не ругайся пожалуйста. Я случайно. Я старенькое колечко взяла. Я не знала, что оно золотое.
Сквозь слезы я увидела, как у мамы окаменело лицо.
- Где оно?
- Я сейчас принесу. Только, мамочка, не ругайся и не бей меня, пожалуйста.
В слезах подбежала к кроватке сестры, достала бумажку, развернула её дрожащими руками и протянула маме колечко.
- Ну, вот оно. Оно обыкновенное. Какое же оно золотое. На, возьми!
- Зачем?
- Отдай им.
- Нет,- твердо сказала мама. Сама взяла - сама и отдай.
- Я не могу. Мне стыдно.
- А мне стыдней вдвойне, потому что моя дочь – воровка.
Её слова хлестали меня по щекам. Слезы покатились ещё сильнее.
- Иди сейчас же.
Я понимала, что спорить с мамой бесполезно. Я сжала ненавистное кольцо в кулаке, и на ватных ногах отправилась на Лягушкину дачу. Тогда я не знала, что всю дорогу мама следовала за мной.
Дорога показалась мне долгой и тяжелой. Подойдя к Надиному дому, я простояла минут пятнадцать, надеясь, что дома никого нет. Но тут отворилась дверь и вышла тетя Люда.
- Наташа, а ты чего здесь? Чего заплаканная?
Я подошла к ней и еле слыщным голосом сказала:
- Теть Люда, простите меня, пожалуйста. Это я колечко взяла.
- То, что взяла – плохо. А то, что пришла и извинилась – молодец. И запомни, девочка, - брать чужоенельзя.
Я не знала, что на это ответить, развернулась и пошла обратно.
Дома ждала меня мама. Она посадила меня напротив и строго сказала:
- Запомни, дочь, на всю оставшуюся жизнь: чужого не бери, но и своего не отдавай.
Прошло уже сорок четыре года, а я помню этот колечко, как вчера