4. Первый десант
Через две недели весь экипаж провожал первый челнок на Родину. Сейчас уже стало видно, что на планете четыре сильных центра цивилизации: три на большом материке и один на южном. Но решили на первых порах держаться монастыря Ломо и Старкской империи, которая пригласила землян быть почётными гостями.
Боясь всяких осложнений, решили, что пока что все десантники будут в боевых скафандрах с биофильтрами. Это объяснили нежеланием заражать хозяев своими болезнями. На челнок погрузили несколько компьютеров для подарков, показа информации и сбора данных. Они содержали колоссальный объемом информации о Земле, культуре империи (не только современной), достижениях науки и техники, результаты исследований Космоса. Кроме этого, взяли образцы земных растений, имевшиеся в биологической лаборатории, тщательно продезинфицированные земные консервы, драгоценности, собранные как дары женщин (рассчитывавших на ответные дары туземцев) и картину Луиджи Марциано, которую оторвала почти от сердца главный энергетик Анна Чериани. Конечно же, земляне захватили лекарства для себя и для жителей Родины.
Командир корабля передал свои полномочия первому помощнику Давиду Русских. Семеро первых гостей были командир, лейтенант безопасности Свен Хаммард, главный психолог Эльва Шарашши, биолог Тарра Гастон, аналитик Гиоргиос Анатоксис, врач Лейла Фаридин и женщина-генетик с пышным именем Деви Рани Пери. Все они уже немного знали старкский язык и частично умели читать по-старкски (выучили алфавит и несколько самых распространённых знаков). Они знали, что внизу их будут встречать сами Император и Патриарх, не говоря о паре королей и нескольких князьях. Челнок стартовал.
***
Место приземления челнока было выбрано на каменистом плато вблизи монастыря, чтобы нанести меньший ущерб природе. Из челнока вышли семеро гостей, открылись грузовые люки и аккуратно спустили на землю контейнеры с припасами и подарками и вездеход. Земляне прицепили платформу с контейнерами и отъехали на полтора километра, к месту, где их ждали хозяева.
Семеро в красивых военных скафандрах, создававших впечатление мощных тел в латах, вышли на площадку, на которую с другой стороны поднялись Император и Патриарх. На площадке стояло два трона для властителей и кресло для капитана. Зная, что гости будут в военном одеянии, Император также оделся по-военному. На нем была золочёная кираса с эмблемой Империи, под которой туника из шерстяного шёлка, на ногах шёлковые штаны с инкрустированными платиной поножами из торовской бронзы и пурпурные сапоги, на голове шлем, на поясе висели меч и кинжал, на пальце кольцо с печатью Империи (и с определителем яда внутри), в ухе бриллиантовая серьга, на груди медальон с эмблемой Империи. Патриарх же был в своей повседневной рясе.
На поясах у землян висели пистолеты: единственное оружие, которое они явно взяли с собой. А внутри военных скафандров был целый арсенал. Стоили такие скафандры исключительно дорого, поэтому они делались с возможностью автоподгонки по фигуре носящего, и было их на корабле всего десять. Лица землян были прикрыты прозрачными щитками биофильтров.
Девушки в длинных шёлковых пеплосах и изящных сандалиях, с кинжалами на поясе, поднесли гостям блюда с хлебом, оливковым маслом, куском мяса и чашей вина. Командир, которому подали первому, провел рукой над блюдами (в пальцах перчатки военного скафандра был анализатор, так что во время легких прикосновений он проверил блюда на яды). Еда была качественная, и он откинул забрало биофильтра, одновременно включив лучевой биофильтр, чтобы не заразить хозяев. Воспоминания об обычаях предков подсказали ему отломить кусок хлеба, обмакнуть в масло, съесть, отломить второй, положить на него кусочек мяса, тоже съесть и запить вином. Еда и вино показались какими-то безвкусными, но это можно было стерпеть.
Затем то же самое проделали остальные гости, и в ответ достали из контейнеров пакеты с земными хлебом, мясом (которое уже было приготовлено с маслом) и вином. Эти пакеты девушки поставили на два подноса и передали владыкам. Проверив их своими кольцами, они переглянулись.
— Мы полностью уверены, гости с Земли, что вы не хотели повредить нам. Но, как вы уже выяснили, наши болезни могут оказаться смертельны для вас, а ваши — для нас. Точно так же и с едой. Наша еда была чистая. А ваша — с какими-то добавками, которые привычны для вас, но неизвестно, как действуют на наших людей. Поэтому прошу не обижаться, но мы не можем сейчас отведать угощение, предложенное вами от чистого сердца. Сначала его попробуют наши рабы, а монахи и целители поймут после этого, можем ли мы есть вашу еду. Посему я обращаюсь к вам с просьбой дать нам по нескольку разных пакетов вашей еды, дабы испытать их все побыстрее и в дальнейшем не казаться такими невежами, — вежливо сказал Патриарх.
Единственное, что покоробило Юмжагийна и других в этой речи, было откровенное признание о том, что еда будет проверена на живых людях. Конечно же, командир и биологи знали, что в большом секрете и на Земле кое-что испытывается на преступниках, но говорить об этом было совершенно неприлично. Да и делалось это лишь в исключительных случаях. А здесь, судя по всему, это было обычной практикой. Да, впрочем, чего же ожидать от людей, у которых сословия и рабы?
Интуиция подсказала капитану, что самое время преподнести подарки. Деви Рани, самая красивая в семёрке, подала Императору картину, на которой светлыми красками знаменитый итальянский художник изобразил заповедный мыс в Апулии и развалины старинного храма на нём. Император Клингор благосклонно улыбнулся:
— Ваши властители, посылая вас, конечно же, не могли ожидать встречи с братьями. Вам и нам улыбнулась Судьба так, как она делает один раз в истории. Поэтому вы не могли подготовить достойных по рангу ваших владык подарков, и я рад, что вы нашли эту светлую и немного грустную картину, достойную того, чтобы висеть отныне в зале Имперского Сейма. Я прошу всех вас принять мои скромные подарки.
«Скромные подарки» оказались яшмовыми медальонами на платиновой цепочке с эмблемой Империи для мужчин, изящными золотыми обручами на голову с той же эмблемой, но на чароите, для женщин. Заодно все получили кольца с печатью Империи, как знаки почетных высоких гостей. У Юмжагийна кольцо было яшмовым, у остальных — золотыми.
— Пока у вас эти кольца, вы равны по положению знати, а ваш вождь — князьям, — уточнил Император.
После этого Гиоргиос поднес Патриарху компьютер с запасными кристаллами памяти:
— Пресветлый отец, здесь множество картин, представлений и книг о нашей Земле, о наших открытиях и знаниях, о нашей истории и культуре, обо всей империи землян. Я смею надеяться, что это окажется для вас полезным. Мне приказано обучить ваших доверенных монахов обращению с этой машиной.
— Я чувствую, что вы тщательно подбирали нам машину. Вокруг неё почти нет той тяжелой ауры, которая окружает ваши изделия, — вежливо ответил Патриарх. — Это лучший подарок, который вы могли подготовить своими силами. А я отдарю вас нашими священными книгами, произведениями лучших наших поэтов, историков, философов и писателей.
Монахи подвезли ослиную повозку, на которой были сложены переплетенные в доски ксилографы. Эти книги перегрузили на тележку вездехода. Туда же люди Императора уложили драгоценности и кольца для оставшихся членов экипажа. Лейтенант Свен отвез подарки на челнок и вернулся. Тем временем неторопливый диалог продолжался.
— Ваш император выбирается или власть передается по наследству? — спросил Клингор.
— Конечно же, выбирается. Все граждане империи землян, достигшие 21 года, раз в шесть лет голосуют.
— А как они голосуют?
— Они прикладывают свой документ к специальной информационной машине и выбирают портрет того кандидата, который больше нравится. Для слепых есть специальные машины для голосования. Каждый имеет возможность подать голос, даже осужденные преступники. Ведь они сохраняют основные права людей.
— И много ли людей этой возможностью пользуются? — спокойненько спросил Император.
Капитан хотел было увильнуть от вопроса или слукавить, но, посмотрев на ясные глаза Клингора и на пронзительный взгляд Патриарха, понял, что ложь будет моментально обнаружена.
— К сожалению, все меньшая и меньшая доля. На последних выборах чуть больше одной десятой.
— Значит, что-то у вас неладно. Люди чувствуют, что их выбор ни на что не повлияет, — жестко отрезал Клингор.
— А разве у вас лучше? Ведь у вас власть Императора наследуется, — решил перейти в контратаку капитан.
— Ошибаешься, гость, — столь же жёстко продолжил Император. — Императора избирает Сейм Империи. И тоже сроком на шесть лет. Правда, у нас не принято зря менять властителей, чтобы они думали о деле, а не о том, как угодить всем и выиграть следующие выборы. Так что, если я не буду дураком и тираном, я буду носить корону до смерти.
— А как же сменяемость власти? — возмутился капитан.
— Власть должна быть компетентной, а не сменяемой. Если правитель хорош, но в чем-то ошибается, то его нужно не гнать, а поправить. Ведь неизвестно, каков будет следующий. Для слежения за правителем есть Сейм и право восстания у народа, если законы, обычаи и мораль попираются. Но, впрочем, и наследственная власть совсем неплохо, если царствующий род не выродился. Ведь тогда на трон восходит тот, кого с чрева матери учили именно властвовать и управлять, а не какой-то демагог или бессильная кукла, как, судя по всему, происходит у вас. Если, как у вас, правят на самом деле не те, кто считается правителями, то возникает олигархия, эти тайные владыки совершенно бесконтрольны и безответственны. Они в конце концов разрушат всё. Однако вернулся ваш железный бык. Пора завершать церемонию встречи, раз дары с обеих сторон приняты.
Император поднялся со своего места.
— Посланцы могучей Империи землян! Империя старков рада принять вас как почетнейших гостей. Эта встреча была неожиданной и для вас, и для нас. Мы приглашаем вас воспользоваться нашим скромным гостеприимством, мы приглашаем, когда опасность минет, и других ваших людей. Мы надеемся, что вы унесете в своих сердцах и душах тепло нашего приёма, и следующая встреча, которой, как мы уже знаем, придется ждать ещё более десятка лет, будет началом союза и дружбы между вашими мирами и нашим скромным миром. Всё для этого есть. Мы научились понимать друг друга. Самые страшные враги одинаковы и у вас, и у нас. Но я желаю, чтобы сразу же было зафиксировано, скреплено клятвами и взаимными обязательствами следующее положение. На территории другого мира люди должны вести себя как приличные гости. Полностью уважать законы, обычаи и мораль другого мира и не вмешиваться в дела, их не касающиеся прямо. А в остальном: быть просто дружелюбными и понимающими друг для друга.
— Все Великие Монастыри веры Победителей подтверждают приглашение людям Империи землян быть почетными гостями. Мы рады будем обмениваться знаниями. Но мы присоединяемся к условиям Императора. Люди другого мира должны вести себя как гости. Им разрешается исповедовать любые свои убеждения и верования, но не проповедовать их. Они могут знакомиться с нашими обычаями, знаниями и верованиями, учиться в наших монастырях, но при условии уважения к нашим порядкам, а в случае обучения — добровольного согласия соблюдать все обязанности учеников, кроме обязанности соблюдать обряды нашей веры, и принимать в случае нерадивости полагающиеся наказания. Империя землян должна официально подтвердить, что получение учеником травмы или его смерть во время обучения не должна рассматриваться как нечто влияющее на наши отношения, поскольку он добровольно согласился пойти на это. На тех же условиях она должна принимать в обучение наших людей. За обучение ни одна сторона не будет требовать от другой никакой платы или формальной эквивалентности, но всегда имеет право ограничить число обучающихся, если оно стало явно неразумным или же намного превосходит число учеников с другой стороны.
Все эти условия вызвали у капитана и у наблюдавших церемонию членов экипажа весьма смешанное чувство. Их вроде бы принимали со всем почётом и были готовы наладить самое главное: обмен людьми и идеями. Но спесь, которая, как казалось землянам, проглядывала в согласии учить их, и условия невмешательства во внутренние государственные и духовные дела другой стороны полностью не соответствовали идеологии полной открытости и глобального контроля за правами человека. А вот условия насчёт травм и смертей показались разумными: если захотел идти учиться в другой мир, принимай и возможные опасности и не беги со скулежом к своему представителю, как только тебе стало плохо. Но это было мировоззрение разведчиков, а не общества и политиков.
Разведчики уже предвкушали, как они привезут на Землю делегатов и учеников с Родины. Несмотря на выявившиеся принципиальные разногласия в подходах, всё шло нормально.
— Я их вполне понимаю. Они избаловались в своем застойном мире и наши мощные средства передачи информации у них вызывают головную боль и болезни. Действительно, разумно привыкать постепенно, а наша империя разработает менее вредные для них устройства. Ну ничего, они откроются, сначала пойдут наблюдатели, потом их люди обучатся у нас, и шаг за шагом мы их убедим в преимуществах демократии и либерализма, — заявил Аслан Кафизов.
— Согласна, — подтвердила капитан безопасности Алла Рылеску. — Нажимать было бы глупо. Время у нас есть.
— Но вот захочет ли ждать фирма «Монгол Шуйдин» или попытается любыми средствами быстрее получить полный контроль над миром? — задал неполиткорректный вопрос Давид Русских, и все задумались.
— Не получится у неё, — сказала Лайни. — У нас общество демократическое и либеральное, свободная конкуренция, соперники ей просто не дадут.
Все согласились с выводом, а главный связист Понн Кхноп по-восточному улыбнулся и покивал головой.
— А подумали ли вы ещё об одном? — спросила Анна Чериани. — Тут и общество уникальное, и биоценоз замечательный. Ведь на наших больших колониях до сих пор весьма неуютно из-за последствий недавнего экоцида, и биоценозы не успели развиться. А тут за десятки тысяч лет всё вошло в норму. И энергетика у этой системы тоже своеобычная. Словом, нас всех ждут здесь великие открытия, а затем слава и богатство… Если только всё это у нас не украдут из-под носа алчные хищники, которые набросятся на этот мир. По-моему, нас попытаются немедленно отозвать. А если мы что-то передадим о своих достижениях — присвоить. Ведь мы сможем передать лишь наброски, идеи. Нас по возвращении засадят на годы в карантин, пока другие не соберут все сливки, а потом, может быть, даже наградят понемногу. Но, может быть, и осудят за нарушение массы параграфов инструкций, не рассчитанных на наш случай.
— И даже условия распространения радиоволн здесь в некоторых отношениях уникальные, — добавил Понн Кхноп. — А ведь связь теперь у нас медленная из-за этих аномалий, и даже ненадежная.
Решение родилось само собой. Послать предельно сухое сообщение, в котором говорится о наличии обитаемой людьми планеты с цивилизацией на ней и с земным биоценозом. О том, что жители планеты приняли землян дружественно, как братьев и сестер. О том, что уникальные особенности системы создают опасность потери связи с этим сектором мира-пространства-времени после возвращения. И поэтому экипаж просит разрешения еще пять-шесть лет вести исследования на Родине, а затем установить временную базу в соседней системе красного карлика и вернуться.
А тем временем капитан, церемонно приняв приглашение поселиться в специально выкупленном для гостей имении, пока не выяснится возможность жить без скафандров среди людей, подал знак, и все высокие участники церемонии стали любоваться величественным зрелищем старта челнока на планетарных двигателях. Через пять минут челнок скрылся в небе.
Высокие гости уселись на отведённые им места за праздничным столом. Естественно, что капитана усадили на самое почётное: справа от Императора. Патриарх и монахи участия в пире не принимали, кроме переводчиков. Первым подали дичь с зеленью и фруктами и вино. Капитан даже не стал проверять блюдо, он просто прибавил стандартную витаминную и вкусовую добавку к мясу и капнул немного такой же в вино. Блюда оказались великолепного вкуса. Но неожиданно у него прошел космический холод по коже от все понимающего, жёсткого и циничного взгляда Императора Клингора. Капитан предложил ему тюбики добавок, Клингор немного выдавил из них на нож, прикоснулся кольцом и вдруг на секунду его лицо передернуло гримасой отвращения. Но уже в следующее мгновение он опять мило улыбался, так что капитан не был уверен, почудилось ему или правда гримаса была?
— В очередной раз то, что является для вас, земляне, обычным, необычно для нас. Капитан, ты не можешь подарить нам по многу тюбиков ваших пряностей?
— Конечно же, император! Я сейчас же распоряжусь.
И тюбики исчезли в торбах монахов.
Слева от Императора сидели три женщины. Одна средних лет, с тщательно сохранённой красотой, почти не требовавшей косметики, которая в ответ на взгляд капитана неожиданно чуть-чуть улыбнулась и стрельнула в него глазами. Вторая помоложе и более скромная на вид. Третья — молоденькая шатеночка, весело улыбающаяся и наслаждающаяся необычным зрелищем.
— Мои жены. Императрица Акнисса Валлинская, вторая жена Ориасса Лиурийская, третья жена Онстроусса Зирварнская, — представил Император, проследив взгляд капитана. — Если бы ты, вождь землян, не был бы в латах, они могли бы потанцевать с тобою, поскольку ныне твой ранг это позволяет.
— У вас гаремы? — поразился капитан.
— Какие же гаремы, если женщины участвуют в празднестве и свободно общаются с мужчинами? Просто наиболее достойные должны иметь больше детей, поэтому Императору разрешается три жены, королям три по специальному благословению Патриарха, знати и именитым гражданам две. И даже у простолюдина порою может оказаться две жены, если он взял себе жену и детей умершего брата.
— А как же те, кому жён не досталось?
— Мужчины и мальчики чаще гибнут или получают увечья и болезни и уходят в монахи. Так что всё оправдано.
— Так что у вас нет равноправия женщин?
И тут Юмжагийн заметил ещё одну женщину, сидевшую рядом с жёнами. Она была в расцвете красоты. Невысокая, золотокожая, с тонкими тёмными волосами, зелеными глазами. Одета она была во внешне простое, но, чувствуется, исключительно дорогое платье. Драгоценностей было немного, но все подобраны со вкусом и тоже очень дорогие. Перехватив взгляд капитана, она лукаво улыбнулась и бросила на него такой взгляд, который, вместе с улыбкой и изящным поворотом ее тела поразил капитана как децентрированная пуля, что, попав в палец, добирается до сердца.
— Несравненная Алтиросса, не бросай свои стрелы в земного вождя. Он ведь на службе и в броне, а ты заставишь его сердце загореться и расплавить броню, — улыбнулся Император.
— Это княгиня или королева? — чуть срывающимся голосом спросил капитан.
— Это Высокородная гетера Алтиросса, дочь Императора Куктинга и королевы Толтиссы. Но, не будь она даже столь высокого происхождения, один сан Высокородной гетеры вознес бы её на высоту. А её дарования тем более. Я рад, что сейчас она — моя подруга. Но, как только пожелает, она выберет другого, и ни я, ни кто-либо иной не властны ей ничего приказать.
Капитан не понял слова «гетера». На Земле брак, хотя ещё формально существовал в законах, почти перестал заключаться. Обычной формой были «свободные отношения», тем более что генетическая экспертиза в случае необходимости однозначно устанавливала отцовство. Более того, если в некоем сообществе начинало заключаться много браков, его брали под подозрение как возможный очаг религии либо экстремизма. А взрослые дети вообще не считались родственниками родителей. Так что капитан оказался в растерянности. То ли это женщина, которая ведет себя так, как земные, в этом зашоренном и отсталом обществе, то ли это проститутка высшего пошиба, продающаяся лишь богатейшим и знатнейшим. Но взгляд, улыбку и мимолетное движение тела он не мог не понять.
Поднесли второе блюдо типа супа весьма сложного состава. Биофильтр почти не пропускал запахов, но капитан чувствовал, какой у этого блюда должен был быть ошеломляющий и аппетитный аромат. Он хотел было добавить из тюбика в суп, но вновь уловил иронические взгляды и Клингора, и Алтироссы, и сидевших около нее величавых мужчины и женщины. И тут Юмжагийн принял очередное нетривиальное решение.
Он демонстративно отдал тюбики монаху, вылил из кубка вино с добавкой и произнес:
— Я клянусь, пока я здесь, есть лишь чистую местную пищу и пить лишь местные напитки без всяких земных добавок.
Для землянина слова «Я клянусь» были всего лишь сотрясением воздуха, красивой фразой. Но, произнеся её, капитан вдруг почувствовал, что он одновременно и выиграл, и попался. Клингор широко и искренне улыбнулся, поднялся со своего места и произнес:
— Я, Император Клингор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.
За ним встал более высокий и светловолосый мужчина, сидевший около Алтироссы.
— Я, король Старквайи Красгор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.
И сзади откуда-то вырос священник:
— Сын мой Юн, я утверждаю твою благородную клятву.
Гетера подарила Юмжагийна многообещаюшей улыбкой, показав ему, что она тоже оценила его поступок. Капитан понял, что теперь ему не отступить, а сегодня еще и не уснуть, и, чтобы отвлечься, отдал распоряжение включить большой виртуальный экран и начать показывать несколько материалов, которые информатики корабля постарались очистить от рекламных и психологических вирусов. Они не вызывали раздражения местных, лишь иногда пробегала какая-то лёгкая тень (видно, кое-что не дочистили), но сразу же исчезала. Первым шёл трехмерный фильм о Земле и других планетах Империи, с показом городов, техники, природы. Затем краткий отрывок из пекинской оперы и индийский девичий танец.
Капитан смотрел на двух мужчин. Они как будто сошли со страниц популярных романов об аристократии. Низкий, средних лет, тёмноволосый, смуглый, чувствуется, что очень сильный, но с изящными движениями, с пронзительными холодными глазами, очаровательной улыбкой и располагающим к себе голосом — Клингор. Светловолосый, молчаливый, то ли средних лет, то ли немного старше, среднего роста, изящного телосложения, в белом гиматии с сиреневой лентой, с грустными глазами и вроде бы отстраненным лицом, но неожиданно бросающий испытующие взгляды — Красгор, как он представился вначале.
Клингор уловил взгляд Юмжагийна, обнял капитана и сказал:
— Это мой старший брат король Красгор. Рядом с ним королевы Толтисса Великолепная и Кайтрасса Валлинская. Он самый великий хозяйственник в Империи. Привёл свое королевство к процветанию, так что даже не знает, куда деньги и людей девать.
— А мой брат Клингор лучший полководец Империи и главный донжуан, — улыбнулся Красгор. — Когда он был князем, у него было прозвание Клингор Хитроумный.
Улыбка исчезла с лица короля. А Император тихо сказал:
— Мой брат ещё в трауре. Трагически погиб его наследник и любимый сын Картор. Он подавал колоссальные надежды.
Все это совсем сбило Юмжагийна с толку. Если младший брат захватил императорский престол, оттеснив старшего, то между ними должна была быть вражда. А тут все просто и естественно: ни затаённой вражды, ни сусальной нежности.
— Ваши величества, — неожиданно для себя титуловал братьев капитан, — вы напоминаете мне аристократов, как их изображают в дешёвых романах для простонародья. Люди, как будто созданные для того, чтобы править.
Высказав все это, Юмжагийн вдруг приуныл. Он допустил сразу две недопустимости: титуловал этих спесивых владык и назвал обычных людей «простонародьем». И аппетитнейшие блюда, и прекрасные вина постепенно теряли вкус… непонятно почему. А Клингор вновь очаровательно улыбнулся и своим обволакивающим голосом пояснил:
— Именно для этого мы и создавались. Нас учили думать, управлять и выдерживать неудачи ещё с утробы матери. И четверть мальчиков из высокородных семей умирают или уходят в монахи, не выдержав обучения.
Посмотрев индийский танец, Клингор вызвал музыкантов и певцов и переглянулся с Алтитроссой. Она исчезла. А земляне насладились живой музыкой, которую давно уже было почти невозможно услышать. И вдруг вышли из-за занавеса совершенно нагие прекрасные женщины, одна из которых была Алитросса. Они запели страстную песню и начали завораживающий танец, совершенно не пошлый, но столь притягательный для мужчин, что все трое землян побледнели, а все «землянки» затряслись от злобы и ревности. Местные же просто любовались и наслаждались. Тут капитан наконец-то понял слова Настоятеля, что желания землян столь мелки, что их даже страстями не назовешь. То, что сжигало его изнутри, было уже не желанием секса.
Ночью, в зале имения, продезинфицировав её излучением, установив внешнее защитное поле и наконец-то сняв скафандры, мужчины с потерянными глазами и шипящие, как змеи, женщины, занялись, чтобы отвлечься, составлением совместно с оставшимися на корабле дипломатичного и лукавого послания на Землю. Гиоргиос, в отличие от прочих, потребовал, чтобы его полностью подготовленная статья была зашифрована его индивидуальным открытым ключом и приложена к посланию с требованием немедленно передать в «Космологический журнал». Он понимал, что многие учёные по битам информации насчет уже давно существующей земной колонии восстановят требование неповторяемости, которое он открыл, и доказательство гипотезы Ян Хушуаня. В конце концов он добился своего. А текст основного послания был следующим.
«В системе находится существующая не менее тридцати тысяч лет земная колония, деградировавшая до средневековья. Биоценоз полностью стабилен. Природные условия великолепные. Население небольшое. Принимают нас очень дружественно. Есть особенности в поле Тёмной энергии системы и в условиях прохождения радиоволн. Это может привести к временным разрывам связи и, самое плохое, очень вероятно после нашего возвращения самозахлопывание кротовой норы, что приведет к потере исключительно ценного сектора. Поэтому просим дать разрешение провести максимально глубокое обследование братской планеты в течение пяти-шести лет, после чего мы установим базу в соседней звездной системе и вернемся. Приложения: панорама монастыря Ломо и его окрестностей, где приземлился наш челнок; статья Гиоргиоса Анатоксиса для «Космологического журнала». Добавление. Я, капитан корабля Юмжагийн Бэйгуль, согласно параграфу 217j5 Галактического Кодекса, требую немедленно без реферирования и проволочек опубликовать статью, содержащую важнейшие для Империи землян сведения и выводы. Я отдаю себе отчёт об ответственности за высказанное требование. Электронная подпись капитана и связиста».
Главный связист Понн Кхноп обработал сообщение, добавив к зашифрованным вложениям свой особый ключ и секретное сообщение для Службы безопасности, тайным сотрудником которой он был, а ещё одним ключом и методами стегографии зашифровал сообщение для правления корпорации «Монгол Шуйдин», негласным супервизором которой он был по совместительству. Компания знала о его секретной службе, а вот имперская безопасность, разленившаяся и потерявшая хватку за спокойные десятилетия, о его работе в компании не подозревала. Далее он продублировал сообщение в трёх экземплярах и проимитировал искажения и помехи в них таким образом, чтобы по трём копиям можно было полностью восстановить послание.
Сообщение ушло. Месяц ему лететь до вертушки, а там оно очень скоро попадет на Землю.
***
Перенесёмся в другой мир. Получив сообщение, президент компании оценил блестящие перспективы нового мира и как туристического Эдема для богатейших, и как источника прекрасных солдат, и как родника экзотических предметов роскоши и драгоценностей, и как многого другого. Он начал переговоры с несколькими другими ведущими фирмами: «Югра Энергия», «Галактическое Таити», «Земной легион» и ещё парой. Но в свободном обществе шила в мешке не утаишь. Информация о новом мире утекла, и поднялись бурные требования открыть его для всей Земли, причем здесь и сейчас! И бесплатно! Наглость и глупость требований скоро стала очевидна хотя бы потому, что вероятность схлопывания галактической норы при посылке через неё второго корабля вслед первому более 50%. Удивительнее всего то, что требования экстремистов лоббировали именно те пять компаний, с которыми договаривался «Монгол Шуйдин». Но делали они это так грубо, нагло и жадно, что в конце концов общество поддержало подавление наглых экстремистов и их депортацию на гораздо менее приятную планету, а также продление прав фирмы-спонсора.