Пришло неутешительное, но аргументированное сообщение из Департамента Образования и Формирования, в котором сообщается, что срок продления практики невозможен в связи с прекращением действия у куратора цветового маркера, что может привести к непредсказуемым последствиям. Дистанционное воздействие на него невозможно, так как тайна аппликатора является общей для всех без ограничения. В свете вышеизложенного рекомендовали ускорить строительство, начало которому до сих пор не положено.
В бригаде насильственно сформировалась иерархия. Цветовой анализ по тесту Лошара-Безье выявил некую гармонизацию в связи с уходом лидера в тень. Это весьма любопытный факт, не влияющий на скорость возведения дворца, но позволяющий сохранить устоявшуюся тенденцию к обоснованию проволочек.
Комментарий: без комментариев.
Политес, море и полеты.
Мадам Пай поприветствовала бригаду. Поздравила с благополучным переездом и сообщила, что они обосновались на Драконовых островах, а именно Инчинкуше. И все удивились, в какое экзотическое место, официально признанное в Заоблачной утопией, их занесло. Кроме Бабиши и Луша. Они-то знали, где именно взвязы растут.
Затем мадам Пай кротко заметила, что, не смотря на несколько затянувшееся по ряду необъективных причин начало строительства, практиканты ещё смогут напрячь сухожилия, собрать мозги в лукошко и форсированными темпами воздвигнуть многострадальный объект. Особенно учитывая грядущий праздник: половина срока практики. Строительство дворца пойдет веселее, учитывая местные условия: малолюдность и плоский пустой рельеф, возможности которого они уже оценили по прибытию.
Практиканты и акцепторы почувствовали некоторый укол совести. Действительно, увлеклись оттягиванием начала.
Но всё это померкло, когда уселись за стол и получили фантастическую истерику грымзлов в исполнении Дрона.
-Ты неправильно села! – верещал он, захлебываясь слюной и ложась грудью на тарелки, - Ты неправильно сел! Ты должен сидеть по левую. Где у тебя левая?
Он брыкался и норовил укусить, размахивал руками и отпинывал табуретки, впрочем, безрезультатно.
-Это не по полюсу! – пищал он в лицо Контросу.
-А где полюс? – покладисто соглашался золотоволосый, - Покажи, я сяду.
- Что за священная война за гармонизацию пространства? – недовольная, потому что Дрон активно терся засаленной жилеткой о еду, спросила Валора, - Будем учитывать потоки ветра и воды?
-Если полюс, это политес, я догадываюсь, о чем идет речь, - извинился Луш.
-Ты ему рассказал? – грозно спросил Шайт.
-Я, - с вызовом ответил ашур, - Он спросил – я рассказал. Это что? Это тайна?
Валора подтвердила, что «тайна», так как кроме этой просвещенной тройки никто не понимал, почему нельзя спокойно сесть и поужинать.
-Протокол, - тряс указательным пальцем возмутитель спокойствия, - Герцогиня должна сидеть во главе или в центре стола. Слева – гос.канцлер, как ближайший родственник покойного мужа….
Так выяснилось, что для Дрона игра в титулы не была игрой. А их переезд в Утопию заполировал бред и окончательно вынес здравый смысл. Валора негромко предложила временно поддержать амбиции грымзла: «Раз так мозг вынесло бедняжечке». Остальной бомонд перекосило, но согласились поддержать. В самом мрачном настроении расселись «по протоколу». Исключение Дрон сделал для Валоры. Она потребовала, что бы по левую руку от неё вместо Бабиши сел Контрос:
-Знаешь, дружок… Любая герцогиня может снизойти до вассала подобным образом, в знак … Гм… признательности заслуг. Я, на правах правительницы в изгнании, желаю, что бы по правую руку сидел человек, который меня развлечет. Сегодня это будет Контрос… Нет, он не будет стоять за спиной и прислуживать. В нашем тяжелом положении надо быть добрее и демократичней. Завтра…. Тоже он…. Возможно, и послезавтра…. Не знаю, когда придет твоя очередь. Когда заслужишь.
В свете новых знаний Дрон выслуживался и льстил напропалую, что бы, значит, соответствовать и заслужить.
Мадам Пай не без интереса наблюдала за поведением практикантов. А под конец рекомендовала на сон грядущий окунуться в пучины морские и немного поостыть:
-Море сами найдете, а пресный источник справа за белой скалой.
Единогласно решили окунуться в море, а уж потом освежиться в источнике.
-Как она с нами разговаривала! – сопел недовольно Дрон над «пучинами морскими», - Плебейка. Кухарка. Её дело еду готовить и постелю стелить.
Бултыхнулся с разбегу и тут же вылетел на берег:
-Вода отравлена! Я умираю!
-Если бы, - с тоской заметил Луш, - Морская вода, я не утверждаю, просто слышал, хорошо лечить раны. Так что она скорее лечебная и полезная, чем отравленная.
- Чего ж сам в лечебную воду не прыгаешь? Или графьям леченья не требуется? – стонал Дрон, лежа на песочке в ожидании скорого конца.
-Ашуры не любя т воду вообще, но ты-то ведь грымзл. Вода – ваша стихия. В болотах полно воды!
Дрон простонал, мол, его родные болота – СУХОПУТНЫЕ, и грымзлы люди грызущие, а не плавающим. После чего потребовал сатисфакции. Непосредственно данного слова не знал, а сказал просто, что за родину кому хошь в глаз даст и ноги понадкусывает, не смотря на болезнь.
Домир и Бабиша разделяли нелюбовь ашуров к воде. Ведьма сидела темной тенью на камнях, сливаясь с тенями и растворяясь в них. Крылатый ходил по бережку и исследовал живность, сверяясь с «Занимательной зоологией».
Пловцов оказалось трое: Валора, Контрос и Горыч. Голубоволосая предпочитала качаться на волнах метрах в пятнадцати от берега. Контрос, выросший рядом с морем, чувствовал себя как рыба и в хорошем темпе нарезал круги вокруг голубоволосой. Старик Горыч доковылял к воде, приволакивая обе ноги, а в море показал, на что способен. Даже некоторое время составлял конкуренцию Контросу по нарезанию кругов. Выдохся быстро, и пришлось его спасать. Спортсмен оттащил Горыча на мелководье и положил рядом с Шайтом.
Огр лежал, наблюдая, как волны побольше перекатывали через мощное тело, а мелкие разбивались о него, и наслаждался. Воду его племя любило, но плавать не могли физически - шли камнем вниз. Небольшие реки переходили по дну на задержке дыхания, остальные водные преграды или обходили, или наводили мосты. Только западные соплеменники строили кечи – небольшие маневренные суденышки и двухмачтовые шхуны-барки. «Интересно, - подумал Шайт, - А умеют ли они плавать по настоящему, как Кон, или Валора»?
Когда-то, давным-давно, когда он только возложил на себя должность лорд-мага, в поселение пришли западники. Их было человек пять. Они были почти как настоящие огры, но все-таки не огры. И дело даже не в росте, и не в том, что нижние боевые клыки у них не втягивались. Вообще не втягивались! Более того, они были изрядно удивлены этим обстоятельством. Постоянно просили продемонстрировать. Особенно молодых, у которых нижние боевые бивни скрывались полностью. Нет. Они были… разговорчивыми. Или даже нет. Они были открытыми! Да, это определение более правильное. Пришлые мужички свободно рассказывали обо всем: от качества браги до бурной ночки на загадочных берегах в неизвестном кабаке с шикарной телочкой легкого поведения. Шайта коробила подобная откровенность, пока не выяснил, что телочка к коровам никакого отношения не имела, а была непременно дочкой трактирщика. Они все совокуплялись исключительно с дочками, как девицами порядочными. Вскоре подробности стали настолько пикантными, что женщин пришлось из общей залы общинного дома удалить.
-Ты не переживай, братишка, - похохатывал на крыльце морячок, оказавшийся ему родней по материнской линии, почему, собственно, пришлых в селение и пустили, - На самом деле не так всё сально. Но когда по полгода кругом вода, то хочется на берегу провести время так, что бы было что вспоминать следующие полгода…
….Шайт перевернулся на другой бочок, осмотрел горизонт, и улыбнулся…
Ну, конечно же! Больше всего западников отличала эта странная любовь к большой воде. О чем бы они не говорили, разговор неизменно возвращался к морям, океанам и приключениям. Шайт не понимал, как можно ТАК любить воду? Спросил у одного, самого насупленного из гостей. Тот очень удивился:
-Я? Люблю? Да я в жизни никого не любил. Любил один раз метиску из МаматасугорУ. В смысле любил я её много и страстно (подмигивая). Даже подумывал, не жениться ли… - хмурый начал демонстративно энергично раскуривать трубку. Шайт терпеливо ждал, пока гость закончит, и был неправ. Хмурый недовольно посмотрел на каменное лицо лорд-мага и, не дождавшись вопроса, ответил на него сам:
-А не женился, потому что как раз между пиратами началась пятая непримиримая война.
-Какая война? - подскочили тут же к нему детки, оказавшиеся более сообразительными, чем Шайт.
-Непримиримая. Она носила название «Золотой дождь». Выигравшему доставалась карта острова с золотым водопадом, … - и пошел сыпать. Да всё сплошь «бом-утлегарь», «грот-стень-штаги», «бизань» и «кливер» со «стакселем». А где-то между «нижним крюйс-марселем» и «трюм-реем» и изобилии стонали знойные красотки, рекой лился ром и постоянно делилось награбленное добро.
-… Я как закричу «Руби грот-стеньгу или пойдем кормить рыб к морскому дьяволу»! Тут шхуну выворачивает правым боком к ветру, крюс-стень-бакштаги рвет к чертям собачьим, а этот недоносок смывается за борт. И хрен ему дать, чтоб, значить, не тыкал пальцем в небо перед отходом. И как окиян жертву принял, так и успокоился…
-А можно мне золотую серьгу? – с придыханием спрашивал кто-то из ребятни, тыкая пальцем в ухо.
-А – а, - отмахивался хмурый, оказавшийся редкостным болтуном, - От ревматизьму с радикулётом. Первое средство! А тебе рано. У тебя ревматизьм есть?...
Хорошо тогда посидели, душевно. А утром к нему прибежали родители троих подростков с сообщением, что их детки увязались ни свет, ни заря с гостями. Ушли без напутствия, благословления и неизвестно куда.
Шайт нагнал их через сутки на границе зоны обитания огров. Дальше – только рассыпаться.
-Зачем? – было первым вопросом, - Вы же знали, что они не дойдут?
Пацанов отправил домой с условием не подглядывать, но те всё равно подсматривали. Западники тоже знали про мальчишек за камнями и хорохорились. Для начала выставили одного хмурого, а как только Шайт начал, навалились все. Это была короткая схватка. Кожа у западников была потоньше, печать совсем хлипкая и только одна, правая.
Воспоминание напомнило, что надо бы у Валоры, герцогини Дроновой, свою печать забрать. Но своевременную мысль перебил вкус крови. Аромат пришел с порывом ветерка и отчетливо переплетался с запахом моря, словно у Шайта бивни были в крови. Откуда такая отчетливая реминисценция? У людей и животных кровь пахнет иначе и льется не так скупо, зато у огров она значительно вкуснее…
Хмурый болтливый западник не сразу понял, что умирает. Он пытался отползти, придерживая края рваной раны. Полы плаща лорд-мага, поднимая завесу пыли, не опали, а на левый боевой бивень насадилась следующая жертва. Оставшиеся нападающие отскочили на безопасное расстояние, Шайт запустил файербол, больше похожий на огнемет, так разозлили его гости. Ещё раз взметнулись полы плаща, и четвертый со вспоротым горлом и проломленной печатью и челюстью осел на землю.
-А ты хорош, - похвалил родственник, вынимая меч и выставляя огненный щит. Тоже, гаденыш, оказался магом! «Точно, мой родственник», -с гордостью подумал Шайт.
-А ты – урод, - прорычал в ответ, крутанув посох. Порыв ветра отбросил родственничка метров на пять. А должен был на десять! Шайт, вызывая волну, не поскупился, но огненный щит сработал и опал. Стек жалким ручейком и потух. Хороший момент для атаки на беспомощного родственника, но Шайту требовалась передышка. Пришлось отражать удары меча подручными средствами.
-Есть средство, жить среди людей, а не в резервации. Дети бы мир увидели, - ухмыльнулся родственник, когда Шайт припер его к граниту, уперев посох в горло, - Но я, пожалуй, тебе об этом не скажу. Слишком сильный. Слишком глупый.
Не стоило его убивать сразу. Подумаешь, про глупость сказал. Эх, погорячился тогда Шайт. До сих пор несколько сожалел об этом….
….Из тяжелых дум вывел настойчивый голосок Домира:
-Смотри, что я могу! Смотри!
Крылатый висел над ним. Распахнутые крылья подергивались, конечности болтались, как макаронины, но висел уверенно на одной высоте, не падая и не заваливаясь. Вместе со своим попотикоклем. И оба верещали. Домир тяжело загреб крыльями и приподнялся выше.
-Я лечу!
-Ты паришь, - подтвердил Луш, который умел радоваться правильно.
-Я парю! – подхватил крылатый, - Шайт, смотри, как я парю. Дрон! Я парю! Горыч!…
-Я вижу!
-Я парю!
И Шайт, что бы окончательно вынырнуть из воспоминаний, запустил в небо файербол, не вынимаю руку из воды. Он уже привык, что этот талант пропал, как только он передал полномочия мага и пересек границу зоны, поэтому не ожидал такого эффекта. Хорошо, что прицел отвел в сторону от Домира! А ведь хотел, в шутку, учитывая предыдущую маломощность огненных шаров, прицелиться непосредственно в него.
Файербол улетел в небо, где и рассыпался гроздью салютов.
-Очень своевременный фейерверк, - проскрипела мадам Пай, - По кроватям, господа. А вам, сэр грымзл, персональное приглашение.
Проездные будни, тренировка и направление.
На третий день Тренику поездка приелась. Он не подскакивал к окну каждый раз, когда они проезжали мост, тоннель или слишком корявое дерево. Поэтому вернулся к своим обычным обязанностям: всех доставать.
Через пять станций от четыреста восемьдесят девятой вагон поступил в полное распоряжение ЭГЗ (экспедиция государственного значения). Освободившуюся половину тут же занял Харон, с которым головное руководство так и не решило, как поступить, и Шарм со своим магохламом – словечко запущенное в сердцах Треником.
Шарм, как только его присутствие официально узаконили, приволок Найчике список необходимых для ремонта запчастей. Сначала она радовалась, что парень развил эдакую активность, но через пару суток засомневалась, что он занимается ремонтом, слишком уж много чего механик требовал! Спросила напрямую. Шарм почесал затылок и признался, что хотел бы добавить к ковру-самолету управляемую кабину. Его папаша посерел лицом.
-Выпорю! – визгливо заверещал Марш из-за спины Найчики, - У меня никаких ковров с кабинами на балансе нет! Не позволю портить отчетность! Расхититель! – и совершенно другим тоном, - Правильно ведь, пани Найчика?
-Ничего-ничего, - тут же пошла на попятный руководительница, - Пусть делает, если основная работа сделана. А кабину мы на баланс поставим. Я о ней упомяну в следующем отчете.
Основная работа у Шарма появилась благодаря Тренику. Уже к третьей остановке установился определенный порядок передачи данных и ответная связь. Предположим, на станции N в перечне необходимых вещей Найчика указывала теплые вещи, и уже через станцию, т.е N+2, Марш, а прием-передача шли исключительно через него, как спецкурьера и завхоза, притаскивал пакет со свитерами и валенками. Шарм постоянно заказывал запчасти, Матилулу – спортинвентарь и оружие, Найчика оформляла, Марш приносил. И Тренику казалось, что он себя обделяет. Пролетающий мимо рекламный щит подсказал идею потребовать интерактивную карту. Карта была упакована в шесть массивных коробок.
-Я смонтирую, - пообещал Шарм, - Как только закончу с ковром. А если не хочешь ждать, так сам сделай. По инструкции.
Тренику, как сыну механика, никакая инструкция не требовалась. Более того, мешала. Два часа монтажа пролетели незаметно и были самые осмысленные два часа.
-Вот! – предъявил он готовое изделие.
Зная Треника, Найчика была готова к тому, что ничего работать не будет. Но карта, развернутая почти на всю торцевую стену вагона, работала отлично, показывая, где они в данный момент находились.
-Надо же, - удивилась Матилулу, выдав себя с головой. Она, как и Найчика, в мастеровой талант Треника не верила:
- Работает!
Однако Найчику смущали две деталюшки в руках младшего советника, которыми он возбужденно размахивал:
-Можно приблизить, и тогда будет видно, как крутятся колеса. А на максимуме – подглядывать в окошки.
Поезд подтормозил, дрогнул на стыке, карта покачнулась и посыпалась.
-Её, наверно, надо было к стене крепить, - горел желанием помочь Шарм.
- Вот этими штукам, - растерянно согласился Треник, - Но тогда бы я намертво перегораживал выход в тамбур, а я хотел, что бы выход был.
-Выход есть, - озвучил Харон очевидное.
Потом высказалась Матилулу, в том смысле, что нехрен безруким давать в руки технику. Марш заполировал короткое и эмоциональное выступление спецагента сомнительным комплементом. Начал официально:
-Вы же знаете, я всегда восхищался Вашим мощным интеллектом, - а продолжил по-свойски - Но временами ты - форменная дебила.
И добавил, что удачно коробки не выкинули, будет, в чем карту возвращать.
Шарм попросил возврат делать не сразу, а после предварительной ревизии запчастей на предмет повторного неожиданного использования. Просьбу удовлетворили. Так появилось «основная работа». А пока магтехник был загружен не основной работой, она пылилась в углу немым укором для Треника и Шарма.
Неуемная энергия Треника била ключом, не давая скучать и застаиваться. Матилулу, составив для себя жесткое расписание тренировок, в котором пробежки по крышам вагонов значились утренним моционом, а для каждой остановки был разработан свой комплекс упражнений, тихо бесилась, когда творческий потенциал Треника лишал её то медитации, то отдыха, то обеда. А тот каялся, исправлял, помогал ликвидировать последствия, усугубляя положение. Так что для Харона он был идеальным товарищем.
-Я знаю один великолепный способ научиться езде на скейте, - осторожно, пока никто не слышал, говорил он младшему советнику, - Этот метод называется «научи сестренку плавать».
Харон внимательно посмотрел на Треника. Глаза собеседника загорелись. Утром он уже попробовал совершить пробежку по вагонам с Матилулу, но, к её полному удовольствию, не смог залезть на крышу. И сейчас по этому поводу очень комплексовал.
-И как это?
Харон довольно хрюкнул и рассказал, что когда учишь сестру плавать, то тут главное не церемониться:
-Заплываешь на середину пруда или озера и сталкиваешь с лодки. Девяносто сестер из ста начинают плыть.
-А остальные десять?
-Не позволяют себя сбросить. Знаешь, бывают такие ушлые и сильные сестры. Чуть зазевался, и уже сам барахтаешься в воде. Да ты не сомневайся! Я ведь буду на страховке.
Решили тайно, когда все будут заняты, опробовать метод. А тайно, и это уже предложение Треника, что бы не запретили и не отговорили. Харона предложение вполне устроило.
Найчика разбирала очередную почту. Верный Марш заваривал цветочный чай. Шарм занимался ковром. Матилулу медитировала. Мир и покой царили в вагоне, отчего начальнице стало не по себе. Она уже собралась поинтересоваться, куда запропастились Треник с Хароном, как что-то загрохотало по стенке вагона и перекошенное лицо младшего советника появилось с обратной стороны окна. Судя по открытому рту, он чего-то говорил, но звукоизоляция была на высоте.
Тут из тамбура пригарцевал пегас-отставник:
-Спокойно, товарищи. Всё под контролем!
-Что под контролем? – обеспокоилась Найчика, глядя, как полощется за стеклом младший советник, периодически барабаня по стенке вагона телом. У окна уже собралась вся экспедиция.
-Учеба! Учимся летать! Видите, ликует! Наверно, – пояснил отставник, отжимая соседнее окно. Вместе с ветром в вагон влетели низкочастотное «А-а» и высокочастотное «и-и» Треника.
-Можешь не благодарить, сынок, - довольный проржал ему наружу Харон, - Группируйся! Ноги! Ноги под себя… Или в сторону!
-По-моему, это не спасибо, а спасите, - озадачено пробормотала Матилулу.
-Надо открыть окно! – посоветовал Марш.
-Нет! Стоп!– панически взвизгнула Найчика, и уже спокойно пояснила, что тогда Треник оторвется от внешней ручки рамы.
Пока мужики находились в некотором ступоре, оперативно сработали женщины. Найчика стучала ладошкой по тревожной кнопке и требовала в переговорное устройство: «Машинисты, стоп. Стоп машина», а Матилулу подхватила доску и сиганула в открытое окно. Вовремя. Треник как раз расстался со спасительной ручкой, и его завернуло потоком в штопор.
Поезд остановился метрах в трехстах от места трагедии. К вагону, с полубесчувственным Треником на буксире, первой подлетела Матилулу:
-Я знаю, почему его так мотало, - первым делом сообщила спецагент, - Он на скейте выставил ограничение по скорости. Летел на малых скоростях.
-Конечно, на малых, - возмутился Харон, - Он сказал, что быстро лететь у него и так замечательно получается, и проблемы с малыми!
- Вот доска как парус-тормоз и работала. Он ещё долго провисел!
Подоспели машинисты с вопросами: почему стоим и когда тронемся. Найчика потерялась под напором и наглостью машинистов и сразу ответить не могла.
-Почему остановились? - растерянно повторила вопрос. Ей казалось, всё очевидно: зеленый младший советник блевал в услужливо подставленную Маршем корзину для бумаг. Тут Треник доказал свою преданность делу. Услышав вопрос, он поднял голову, окинул компанию глазами загнанной овцы и заговорил, икая:
-Напра… напра… - на большее его не хватило.
-Что-что? – переспросила Найчика скорее у ВБПД (Великая Бессменная Правящая Девятка), чем у кого-то конкретно, но все с готовностью начали дешифровать.
-Направо, - предположила Матилулу.
-Направление, – почти одновременно сказал Шарм.
-Направление направо, - сделал общий вывод Харон, и, обращаясь уже к машинистам, потребовал повернуть поезд в указанном направлении. Машинисты, если перевести их текст на литературный язык, ответили, что поезд идет прямо в Скунц – станция восемьсот пятая, а если кому-то надо направо, так пусть здесь и выходят.
Экспедиция развила бурную деятельность, так как изменение маршрута производилось в экстренном порядке. Под комментарии и советы, наверное, всех пассажиров, они срочно перебрасывали вещи, оставляя минимум. Сложнее пришлось Шарму, драгоценные запчасти которого почти все оставили. Найчика писала сумбурную сопроводительную записку и, в знак солидарности с магтехником, не взяла с собой печатную машинку. Даже Харон помогал выкидывать вещи из вагона, часть которых Марш через окно закидывал назад. Треник со своей корзиной для бумаг был безучастен к переполоху, и только под конец, когда пассажиров загнали на места, и поезд спешно набирал скорость, что бы нагнать потерянные полчаса, глядя на его хвост, изрек:
-Напрасно я поел перед тренировкой.
Все переглянулись. Матилулу подумала, что в таком дурацком положении ей бывать ещё не приходилось.
- Я догоню, - подхватила она скейт.
-Стоп, - в очередной раз взвизгнула Найчика и решила, что как-то быстро привыкла к визгливым «стопам» и надо с этой вредной, недостойной клара по должности привычкой бороться, - И что ты им скажешь? Разворачивайтесь, мы не там вышли?
-То есть мы зря из поезда вытряхнулись? – уточнил Харон, - От ведь! А я на следующую станцию заказал полный комплект наградных лент.
Если бы он знал, что головное руководство решило его судьбу, и на станции его ждал отряд сопровождения, он огорчился бы меньше, а так до вечера гундосил по поводу наградных лент, которыми не сможет пощеголять.
-Господа, - примирительно сказал фаталист Марш, - По большому счету, нам ведь всё равно куда идти. Давайте пойдем направо, как только определимся, где это право находится.
Он был прав в отношении «всё равно куда идти». Накануне вечером компас Треника перестал работать. То есть показывал всякую чушь. Шарм что-то объяснял про искажения и помехи, про деструкцию пространства и корреляции при приближении к объекту, с измененными физическими данными. Была бы это просто деревня, тогда – о-о. А так – белое пятно. Нужны уточненные значения массы объектов или хотя бы его положения относительно звезд главного круга. Треник слушал с умным лицом, а затем, просветлев, сказал, что всё понял. Что это как с картиной маслом.
-Стоишь далеко и видишь дом, речку, лодку. А подойдешь ближе – сплошь пятна.
Так что компас забросили «до лучших времен» и последние двенадцать часов ехали просто так, бесцельно наслаждаясь процессом. Именно на это обстоятельство и намекнул Марш. За неимением альтернативы, все согласились, но Матилулу сказала, что Треник ещё отгребет от неё «за дезу». Младший советник не знал, что такое «деза» и внимания на угрозу не обратил.
Лопаты и раскопки.
За завтраком все расселись по вечернему протоколу, что бы не напрягать Дрона. Как-то негласно решили потакать грымзлу в его маразме.
Мадам Пай в свойственной ей неделикатной манере поинтересовалась планами по организации строительства. Выбрали практиканты стройплощадку или как?
В отместку Дрон потребовал СВОЮ золотую лопату в натуральную величину, владельцем которой виртуально являлся. Луш кротко заметил, что золото – металл тяжелый и мягкий, так что лопата - это образ, символ.
-Да, - подхватила Валора, - Что за роскошество – натуральная золотая лопата? Я отлично помню, как Вам, сэр Дрон, презентовали небольшую символическую лопату, которую можно носить за поясом.
Дрон плаксиво сморщился, но согласился. Раз уж герцогиня помнит! Мадам Пай сморщилась почище Дрона, однако лопату в масштабе 1:100 из-за печки достала.
Бабиша тоже сморщилась. Она уже уговорила Горыча сделать ей новый черенок для метлы, учитывая какая великолепная трость у того получилась. Трость, к слову, нашлась. Ждала хозяина в его комнате. Польщенный Горыч легко согласился, но выставил условие, по которому ведьма обязана составить ему компанию на время изготовления рукояти. Так что Бабиша планировала за время производства черенка перетрясти и перевязать маховую часть, но никак не заниматься стройкой.
-Мы быстро справимся, - оправдывалась она, к своему неудовольствию, перед Валорой, хотя хотела перед ровозвым стажером в ней, который бунтовал и обижался.
Голубой практикант в Валоре тоже лениво трепыхался и свербел. Позыв к работе голубоволосая легко подавила. И присутствующих успокоила, сказав, что нельзя сразу окунаться в работу, после испытаний, через которые они прошли.
- Мы только переехали! Надо осмотреться, адаптироваться к местным условиям.
Домир был согласен с новоиспеченной герцогиней, раз пошло такое герцогство, целиком и полностью. Сообщил, что на время простоя намерен заниматься вплотную неизвестной в Заоблачной фауной и флорой, для чего испросил у мадам Пай местные каталоги животных и словарь-переводчик.
Шайту было по барабану, что не делать, но в знак протеста и укора пообещал найти площадку, раз другим некогда.
Дрон, как махровый монархист, возжелал быть с «наилюбимейшей герцогиней». К ним присоединились Луш и Контрос.
Следующее утро мало отличалось от предыдущего. Мадам Пай в очередной раз поздравила всех с предстоящим праздником половины срока практики. Валора поинтересовалась, готовы ли все приступить к работе, и, выяснив, что нет, продлила срок адаптации. Дрон вышел к завтраку в полной землеройной экипировке и с золотой лопатой, которую за глаза все называли совком, за поясом. Был немногословен, но эпатажен. Преклонил пред Валорой колени и испросил позволения на «копательные работы», каковое и получил «копайся, хоть до центра земли». Луша белый акцептор достал до печенок, и он отправился с Шайтом выбирать площадку. Способ поиска несколько удивил. По его мнению, огр просто полировал боевую магию, оттачивая мастерство на черных камнях. А после того, как молния прошила скалу в десяти сантиметрах ниже места, где он сидел. Решил, что с Домиром безопаснее, да и поговорить можно.
-Смотрите, - хвастался Домир, - Я составил таблицу алфавитов. Буквы очень похожи. А когда начал просматривать лексическую базу, то обнаружил много однокоренных слов.
Луш вспомнил, что он вообще-то доктор лингвистики:
-Любопытно, любопытно. А не кажется ли вам, коллега, что такое количество паронимов, омонимов и омофонов говорит о праязыке?
А Валора, плескаясь, плескалась, да и сделала неожиданное открытие. Она умеет создавать вокруг себя бурболки! Решила продемонстрировать новый талант Контросу, для чего уволокла парня к каменной чаше небольшого пресноводного водопада за скалой. Нашла тихую заводь, и так соблазнительно погружала различные части тела, что вскоре личный охранник покраснел, сгреб хозяйство в охапку и сбежал в горы.
-Каждый самоудовлетворяется по-своему, - сообщила голубому внутри неё, погрузилась в естественную ванну полностью и расслабилась, глядя в голубое, как её волосы, небо. А вода вокруг пузырилась и кипела без нагрева.
Ближе к вечеру к академику и магистру-лингвисту подошел Шайт.
- Где Тики, - спросил он. Луш снял пенсне и задумался, а Домир отмахнулся:
-Летает где-то! Сейчас поищем.
Он тяжело приподнялся над землёй. Не потому что летать хотелось, а во-первых, сверху видней, и, во-вторых, надо тренироваться. Эти версии он выдвинул товарищам, хотя они отлично понимали, что от них требовалось.
-О-о, - отозвался Луш, - Ты с каждым часом. Нет. Минутой! Летаешь всё лучше и лучше.
Гордость заставила Домира поднятся повыше, и тут он, к собственному удивлению, обнаружил, что его легенда сработала. Он увидел Тики!
Выяснилось, что попотикокль не летал беззаботно весь день, а созидал. Обозначил невысокой пятисантиметровой стенкой окружность, центром которой была широкая нора. Тики подлетел, прощебетал на ушко Домиру что-то хвалебно - восторженное и юркнул в отверстие. Как все нормальные люди, покричали в нору «Эгей», «Тики домой» и «Кто там». Удивились, когда из норы высунулся Дрон.
- Вы бы видели, чего я там нарыл, - сказал он.
Полезли смотреть.
Ходы подземного сооружения не были похожи на лазы грымзлов, или ходы Лоэфа. Конструкции арочников, напоминали вековые грибы Затерянного леса, но поражали разнообразием. Иногда они были высокими, как в грибах, а иногда не согнувшись мог стоять только Дрон. Даже Домиру приходилось чуть пригибать голову. При свете «холодного факела» - изготовление и название Шайта – черные подплывшие стены , забавно отражали несколько пришибленную величием увиденного группу. Звуковой фон создавал Дрон, похоже, единственный, чувствующий себя как дома.
- Вот тут, - заныривал он в какое-нибудь ответвление, - У нас комната…. Проходная, а здесь, - следующий поворот, - коридор… И…. ещё комната. Выходим…
-Не слишком ли много для одного дня? - скептически поинтересовался Луш, устав от хвастливого тона грымзла.
- Да ты чего? – возмутился владелец золотой лопаты, - Я только докопался до него! А остальное наделали до меня.
-То есть, - осторожно начал Шайт, - Ты нас таскаешь по неизвестно чьим ходам и помещениям, с обитателями которых даже не знаком?
-Надеюсь, - подхватил ашур, - Ты хотя бы успел исследовать дорогу и знаешь куда мы идем? И, что намного важнее, знаешь, где выход? Не помню, говорил или нет, но в маркшейдерском деле не силен, и уже запутался.
-Да где тут путаться! – беспечно ответил Дрон, - Всего двенадцать поворотов направо прошли.
По требованию Луша засобирались домой.
-Я не совсем клаустрофоб, но пропустить ужин мне не улыбается.
Повернули назад. На шестнадцатом повороте налево, обнаружили, что потеряли Домира.
-Он всё время сзади шел, - пожал плечами Шайт, - Куда делся?
-Мы заблудились, – не спросил, а констатировал факт Луш.
-Ничего мы не заблудились!
Они стояли в просторном пятиугольном помещении, где в каждой стене зияли черными провалами совершенно одинаковые арки.
-В очередной раз, - добавил Луш, припоминая Дрону поход к циклопшам, - Экскурсовод…(несколько ярких эпитетов). Иди, ищи аборигенов.
-А чего их искать? – вякнул, пятясь назад, Дрон, потому что в трех арках из пяти засветились десятка полтора жутких глаз, - Вон они.
И дал деру.