14.
-Это здесь, - автомобиль остановился возле высокого забора из колючей проволоки.
Шторм вышел из машины и остановился перед воротами, запертыми на старый ржавый замок. Двадцать первый взял замок в руку и осмотрел его.
-За этим забором находится вход в туннель, верно, - поинтересовался волк, поворачиваясь лицом к Леониду.
Мужчина кивнул в ответ. Шторм с силой ударил плечом в запертые ворота, амбарный замок многолетней давности не выдержал удара и сломался, ворота с неприятным скрежетом начали медленно открываться. За забором находилась городская свалка, состоящая в основном из металлических отходов: уже отслужившей свое время технике, старых, непригодных для использования инструментов.
-Хм, превратить вход в туннель в городскую свалку, неплохая задумка.
-По крайней мере, никому в голову не придет соваться сюда, - заметила Ли, следуя за двадцать первым.
-Сейчас направо, - сказал Леонид.
Мужчина остановился перед небольшим, закрытым люком, расположенным практически в центре свалки и оставшемся незаваленным отходами.
-Ну, что стоишь? Открывай, - велел Леонид Шторму.
Волк послушно нагнулся и открыл тяжелую крышку канализационного люка. Из темного входа повеяло холодом.
-И ты предлагаешь нам лезть в эту дыру? – брезгливо морщась, спросил волк.
-А другого выхода у нас нет, - пожал плечами Леонид и первым начал спускаться по металлической лестнице вниз.
Следом полез Май, за ним двинулась Ли. Последним спустился Шторм. Внизу было сыро, по пустым бесконечным коридорам носился ледяной ветер. Как и говорил Леонид, туннель представлял собой длинные, сменяющиеся один за другим проходы, не имеющие абсолютно никаких указателей. Идти можно было только с фонариком и очень осторожно. По полу то и дело пробегали крысы, с потолка капала грязная вода, пахло гнилью. Из-за того, что туннель пролегал глубоко под землей, от долгого пребывания в нем начинала болеть голова и подниматься давление. Маю было хуже всех, в силу своего возраста и физического состояния он устал быстрее остальных и шел, еле передвигая ноги. Однако старался не показывать этого, боясь расстроить Шторма. Именно к волку он привязался больше всего и искренне полюбил двадцать первого.
Леонид уверенно шел вперед, периодически поглядывая на карту, поскольку почти на каждом повороте туннель разветвлялся на новые коридоры. Остальным оставалось только поражаться тому, как мужчина до сих пор не заблудился. Поскольку даже если бы в руках Ли или Шторма оказалась карта, они бы все равно ничего не смогли бы по ней понять. Старые кости, полуразвалившиеся человеческие скелеты, которые им попадались на пути, свидетельствовали о том, что здесь пытались пройти довольно многие, но ни у кого это не получилось.
До «нижнего» города Ли, Шторм, Леонид и Май добрались без приключений. Шторм поднялся по лестнице и открыл дверь люка. От дневного света поначалу немного заболели глаза. Волк выбрался наружу и осмотрелся. Туннель заканчивался примерно в таком же месте, в каком и начинался. Та же старая свалка металлолома, тот же высокий забор, обтянутый колючей проволокой. Волк подошел к воротам и ударил по ним ногой. Скрип ржавого железа свидетельствовал о том, что старый замок не выдержал и сломался. Внешне «нижний» город не особо отличался от тех, что Шторм видел ранее. По-прежнему смог окутывал город тонкой пеленой тумана, ядовитые газы от электростанций и заводов густым дымом выходили из металлических, черных труб. Блеклые лучи солнца с трудом пробивались сквозь слои серых туч и облаков. Ветер гулко завывал в подворотнях. Единственное, что отличало этот город от остальных, так это запах, который могли уловить только волки. Запах смерти и крови как нигде ясно чувствовался в каждом уголке этого гиблого места. Запах безнадежности и потери, запах боли и ненависти. Здесь не живут люди. Здесь только подопытные и те, кто работают в главной лаборатории, крыша которой возвышается над всеми строениями, что находятся здесь. И с каждым приближением к ней, запах все усиливается, а чувство тревоги и страха возрастает в сердцах. Здесь, действительно, нет простых горожан. Только ученые, проводящие свои бесконечные опыты с целью получения абсолютного оружия и работники спецслужб, регулярно патрулирующие город и наблюдающие за тем, чтобы ни один посторонний не проник сюда. Странно… Но когда оказываешься в «нижнем» городе лично, будто меняешься сам: чувства становятся острее, ожидание опасности и бесконечное напряжение не отпускают ни на минуту. И хочется бежать отсюда как можно дальше, чтобы никогда больше не знать этого жуткого состояния. И пусть запах смерти чувствуют только волки, но ее присутствие ощущают и люди.
-Жутковато тут, - передернув плечами, заметил Май.
Шторм не слышал его слов. Он никого не слышал в тот момент и никого не замечал. Для него перестал существовать весь мир. Осталась только она – лаборатория, где, наконец, все решится. Назад дороги нет, значит, нужно как можно скорее покончить с этим. Как долго он этого ждал. Сколько раз представлял мысленно, как однажды он сможет наставить курок на «Матку». Волк до конца даже не верил, что это происходит на самом деле. Так бывает, когда очень долго к чему-то стремишься, и когда, в конце концов, достигаешь своей цели, не можешь поначалу даже поверить в то, что это случилось.
Не разбирая дороги, не обращая внимания на грязь и лужи под ногами, Шторм уверенно и быстро шел вперед, забыв про своих спутников. Из-за пояса он уже успел вынуть пистолеты и снять их с предохранителя. Он убьет их всех… Сейчас. В глазах волка загорелся огонь ярости и ненависти. Ли и Леонид старались не отставать от Шторма и, последовав его примеру, так же подготовили оружие. Здание лаборатории по всему периметру окружал высокий железный забор, через который никто не мог проскочить незамеченным. У ворот стояли двое охранников с автоматами и периодически осматривались. Шторм не стал прятаться. Он шел по широкой дороге, ведущей прямо к главным воротам.
-Смотри! А это еще кто? – крикнул один из мужчин, стоящих на патруле.
-Не знаю. Наше дело – убрать его, - и второй выстрелил.
Но Шторм оказался проворнее, он успел нажать на курок секундой ранее. Пуля попала в голову. Другой охранник сразу же открыл огонь, но тут же был убит вторым выстрелом, сделанным уже не Штормом, а Ли.
-План такой: я иду первым, вы меня прикрываете.
-Другими словами, плана нет, - проворчала волчица.
Шторм с размаху ударил плечом в кованные ворота. Первый удар конструкция выдержала, но Шторм не сдался, и наконец, ворота поддались. На территории лаборатории волка и его союзников уже ждал вооруженный наряд охраны. Шторм нисколько не смутился. Двадцать первый с помощью Ли и Леонида довольно быстро расстрелял всех охранников, вышедших ему навстречу. Он прекрасно понимал, что это далеко не все силы, которые есть в лаборатории, но как же все-таки недооценивает его «Матка», если она решила, что это количество солдат может с ним справиться. Шторм посмотрел на внушительных размеров здание, представшее перед ним. Это лаборатория ничем не отличалась от тех, что он видел ранее. Все тоже белоснежное строение с пластиковыми окнами и дверьми, светлые комнаты, в которых содержались подопытные и где на них ставили различные опыты. У всех людей черный цвет ассоциируется со смертью, но на самом деле цвет смерти – белый. И те, кто побывали в подобном месте, знают это как никто другой. Шторм вошел внутрь здания, и увидел охранника, сидящего в небольшой застекленной комнате и наблюдающего обычно за тем, что происходит на улице с помощью видеосистемы наружного наблюдения. В глазах мужчины читался страх и отчаяние. Шторм взвел курок и выстрелил. Багровая, теплая кровь мгновенно окропила холодный, кафельный пол лаборатории. Волк не знал точно, куда идти. Он догадывался, что кабинет «Матки» находится на самом последнем этаже, и пока он доберется до него, он будет убивать всех, кто встретится ему на пути. Следующей его жертвой стал пожилой мужчина в белом халате, идущий в сторону лифта. Далее две женщины, примерно одного возраста со Светланой, которые, по всей видимости, направлялись в буфет, находящийся на первом этаже. При виде Шторма и остальных, исследователи громко закричали, но Ли двумя выстрелами убила обеих. Вскоре на их пути встала новая партия солдат, которые, как и предыдущие открыли огонь на поражение. На этот раз мужчин было больше, но и с этими охранниками Шторм Ли и Леонид справились довольно быстро. Май старался держаться в стороне, чтобы не мешать старшим. В здании начался переполох. Ученые старались быстрее спрятаться в своих кабинетах, дабы не быть убитыми. Голос по радио, разносившейся по всему зданию и принадлежавший, скорее всего, начальнику охраны, настоятельно просил всех не паниковать и сохранять спокойствие. Но никто к его советам не прислушивался. Страх обуял исследователей, ведь они прекрасно понимали, что нет ничего страшнее, чем вырвавшийся на свободу подопытный. Паника стала своего рода помощью для Шторма, люди в ужасе старались спрятаться от глаза волка, но двадцать первый чуял их и всегда находил. Расстреливал волк всех, не жалея никого. Адреналин в крови зашкаливал, сердце билось быстрее обычного, пульс зашкаливал. Это было лучше чем действие любого наркотика, чем самая жаркая ночь любви, лучше чем свобода, лучше чем жизнь… Это было счастье. Настоящее, будоражащее, позволяющее эмоциям брать верх над разумом, вызывающее страх у тех, кто видит его, не имеющее никаких правил, перешедшее любые границы. Когда жизнь превращается в бесконечный поток красок, эмоций, ярких впечатлений. Несравнимое ни с чем чувство. Когда весь мир у твоих ног. Это как игра в шахматы: когда кажется, что игра уже закончена и ее исход очевиден, одна маленькая пешка доходит до конца доски и становится ферзем. И все. Роли круто меняется. И остается сделать всего несколько ходов, и король будет повержен… Король слаб. Он ничего не может. Основная сила принадлежит ферзю, которым может стать любая пешка, если дойдет до конца и не будет никем уничтожена. Так же и Шторм. «Матка» - король, а он – просто пешка, которая прошла все круги ада и стала ферзем. И теперь королю поставлен шах, который в скором времени превратится в мат. Игра почти закончена. И «Матка» это прекрасно понимает и из последних сил пытается защититься, но уже слишком поздно, волк подошел вплотную к ней. Она окружена. И сейчас ею руководит страх, который является самым плохим советчиком в любом деле, а уж тем более в войне. Бой проигран. И пора бы уже это признать… Старая карга скоро заплатит по счетам.
Волк уже преодолел седьмой этаж, оставив за собой бесчисленное количество кровавых трупов. Не замечая никого, не боясь ничего, двадцать первый быстро и уверенно шел вперед к своей цели, которая была как никогда близка к нему. Из-за поворота вновь появилась очередная партия солдат. Шторм усмехался, смотря на то, как раненые мужчины падают на землю, вдыхая свинцовый дым, перемешанный с запахом свежей крови, ставший для волка почти что наркотикам и слушая звук нескончаемым выстрелов.
С другой стороны подступила вторая партия солдат, на которую сразу же переключился Леонид и Ли. Один из мужчин успел отскочить в сторону и спрятаться за высокой колонной. Волчица заметила его, но слишком поздно. Мужчина уже прицелился и вот-вот должен был выстрелить в Шторма. Двадцать первый его не заметил. Ли бросилась вперед и поравнялась со Штормом как раз в тот момент, когда мужчина нажал на курок. Шторм стоял в пол-оборота к охраннику, а Ли, когда бросилась к двадцать первому, осознавая, что увернуться от пули он уже не успеет, повернулась лицом к мужчине, и пуля попала девушке в грудь. Шторм повернул голову… Время остановилось. Словно в замедленной съемке он видел, как волчица медленно падает на пол, выпуская пистолет из ослабевших пальцев. Как длинные волосы девушки, будто взмах крыльев раненой птицы, последний раз мелькают перед глазами Шторма. Как плавно опускаются тяжелые веки… Звук падающего на пол тела двадцать первый услышал острее всего. Он разорвал ледяную тишину, воцарившуюся в тот момент, когда пуля пронзила тело волчицы, и привел волка в чувства. Больше для Шторма не существовало ничего. Он опустил голову вниз, смотря на девушку, лежащую перед его ногами, а затем упал на колени перед Ли, выронив пистолеты из рук. Мир взорвался перед глазами тысячами ярких красок и потух. Минуты превратились в бесконечность, в душе образовалась бесконечная, черная пустота, будто все чувства вырвали из волка одним большим куском, оставив рваную, кровоточащую рану, похожую на ту, что сейчас была на груди у волчицы. Солнце потухло, день и ночь перестали сменять друг друга, люди превратились в какую-то серую массу, все стало каким-то мелким и абсолютно неважным. Уши заложило, глаза застилала белая пелена, руки не слушались, губы дрожали, из последних сил стараясь выговорить лишь одно слово: «Ли». Все оборвалось в один миг, резко и неожиданно, а главное - необратимо, как струна гитары во время концерта. Ничего не осталось. Все чувства, что он испытывал минуту назад, были перечеркнуты крест-накрест толстым черным маркером и сожжены до самых углей. Все потеряло свою ценность. Осталась только она. Дрожащей рукой Шторм бережно приподнял голову волчицы, а другой прижал ее тело к себе. Из глаз потекла соленая влага, проложившая мокрые дорожки на впалых щеках Шторма, и прозрачными капельками разбивающаяся о серые плитки, которыми был выложен пол. В тот момент Шторм впервые казался слабым и беззащитным. Его плечи были особенно сутулы.
Леонид, успевший убить последнего, прятавшегося за колонной, охранника, в замешательстве стоял посреди широкого коридора, не зная, как себя вести. Он никогда бы не подумал, что волку так дорога Ли. То, что девушка любит Шторма, он знал всегда, хоть волчица и старалась этого не показывать. Но двадцать первый… Неужели, в его жизни появилось что-то более важное, чем месть? Впрочем, они ведь всегда ночевали в одном номере, и вполне вероятно, что стали близки друг другу, но чтобы настолько… Шторм не просто расстроился. Шторм был сломлен. Волки выбирают себе вторую половину один раз и на всю жизнь. И если один погибает, то второй уходит умирать следом, потому что не может пережить боль потери. Но есть те, кому свобода всегда будет дороже любви. Леониду казалось, что Шторм относится именно ко второму варианту. Он и предположить не мог, что чувства двадцать первого к волчице настолько трепетны. Когда он успел полюбить ее? Когда она успела приручить строптивого и хладнокровного волка? Ответ нашелся сам собой… В их распоряжении было столько долгих, красивых ночей, когда они могли делать, все, что им хочется, вести себя исключительно так, как сами того пожелают. Когда Шторм мог открыть душу волчице и отдаться своим чувствам. Когда двадцать первый мог познать любовь. Любовь в полном смысле этого слова, потому что Ли была единственной, кто мог подарить ему истинное счастье быть нужным и любимым. Только ей Шторм мог поверить, только к ней он мог потянуться в поисках тепла и ласки. Потому что, как бы там ни было, она была такой же, как он. Была…
Но что же будет теперь? Теперь, когда у волка забрали его смысл жизни. Теперь, когда он потерял все, что любил? Что будет с ним? Он не справиться с этой утратой. Слишком дорога ему была волчица. Слишком высокую цену придется заплатить за пролитые волчьи слезы.
Двадцать первый бережно опустил на пол мертвое тело волчицы, а затем медленно поднял голову. Леонид встретился взглядом с глазами Шторма и в ужасе отшатнулся…
«Началось», - пронеслось в голове мужчины, содрогнувшегося от ледяного взгляда волка, полного ненависти и злобы.
Желтые глаза налились кровью… Волк начал подниматься с колен, вновь беря в руки оружие.