НА ФРОНТ
Перед Великой Отечественной войной мой дед, Ваганов Иван Максимович, работал в Свердловске директором средней школы. Это был уважаемый и трудолюбивый человек, по профессии учитель истории и математики. Бабушка, Вера Степановна, была домохозяйкой, хотя в прошлом закончила юридические курсы. Мой отец, Владимир, посещал детский сад, а его старший брат Юрий учился в школе, и ему весной 1941 года исполнилось 12 лет.
И вот началась война! Дед ушел в военкомат сразу после объявления войны – он решил пойти добровольцем. Дед был коммунистом и считал, что во время войны его место – только на фронте. В течение нескольких дней он уволился с работы и на четвертый день войны уже находился в одном из лагерей формирования под Свердловском. Вскоре он в составе сформированной воинской части отбыл на фронт.
Бабушка через некоторое время устроилась работать санитаркой в военный госпиталь. Теперь жизнь семьи измерялась от одной фронтовой сводки до другой, от одного фронтового письма деда до следующего. Дед почти все время (не считая того времени, когда его часть была на очередном переформировании) находился на переднем крае. Он прошел всю войну – отступление, Сталинградскую битву, окружение (из которого удалось вырваться), наступление. Войну закончил в Кенигсберге.
Старший брат отца – Юрий Ваганов, постепенно взрослел и превращался в бесшабашного уличного парня. По моим сведениям, к осени 1944 года Юрий Ваганов временно покинул школу и пошел работать на завод. Начались трудовые будни – тяжелые, с удлиненным даже для подростков рабочим днем.
Несмотря на работу, Юрий находил время и для встреч со своими друзьями – такими же бесшабашными подростками. В то время у всех ребят вокруг старшие братья и отцы воевали на фронте (или уже погибли). Сбежать на фронт и вернуться героем – было закадычной мечтой каждого подростка тех лет. Было не до учебы. И поэтому все юркины друзья также мечтали попасть на войну – пока она еще не закончилась, строили планы… и в итоге появилась идея совместного побега на фронт. Но линия фронта в конце 1944 года проходила слишком далеко от Урала. В своих прожектах подростки предполагали вначале сесть на какой-нибудь товарный поезд, проехать максимально близко к фронту, а затем пересесть в воинский эшелон и уговорить командира полка записать их в воинскую часть. Все это было фантазиями, не подкрепленными ничем мечтаниями, хотя, возможно, кое-какие запасы для будущего побега они стали делать.
Итак, Юрий Ваганов работал на заводе, а в те военные годы трудовая дисциплина на предприятиях – особенно оборонных (а на Урале большинство предприятий было именно оборонными) была строжайшей. За опоздания – не говоря уже о прогулах – отдавали под суд. Юрий работал вполне добросовестно, старался, на работу приходил вовремя. Но однажды утром – это случилось примерно в январе 1945 года, Юрий проспал и на работу опоздал. Опоздал, правда, на незначительное время. Учитывая это, а также его добросовестную работу, начальство не стало доводить дело до суда. Пожалели парня! Но теперь Юрию надо было вести себя особенно аккуратно! На беду, его мать на смену в госпиталь уходила очень рано, младший брат Вова – ученик первого класса, наоборот, просыпался гораздо позже Юрия. Юрию зачастую приходилось рассчитывать только на себя, а ночью, после долгого трудового дня так крепко спалось… И вот, через месяц или чуть побольше после первого опоздания, Юрий вновь проспал на работу! Проспал он опять немного, но знал, что за это «немного» он теперь вполне реально может на несколько лет лишиться свободы.
И Юрий понял, что единственным выходом из сложившейся ситуации может быть только побег на фронт. (О том, что можно просто где-нибудь скрыться у Юрия даже мысли не возникло.) Именно там, на передовой он сможет избежать суда, честно и отважно воевать и, если останется жив (а в этом Юрий не сомневался), то вернуться домой с медалями или даже с орденом.
У Юрия уже было кое-что припасено – сухари, спички, махорка, сменная одежда, еще кое-что по мелочи. Все это он собрал в рюкзак, поплотнее позавтракал и ушел из дома. Матери он оставил записку. Теперь пути назад у него не было. Юрий обошел друзей (дома он застал только троих) и сообщил им о своем намерении отправиться на фронт. Всем было предложено собрать кто-что сможет в дорогу и встретиться в условленном месте через пару часов. Никто не струсил и уже после обеда вся компания – четверо подростков 15-16 лет - зашагала на железнодорожный вокзал.
Была середина февраля 1945 года. На Урале все еще стояли морозы. Побег в это время года был несомненной авантюрой, шансы на успех были минимальные.
(Я уже не помню всех подробностей рассказа дяди Юры, но основные моменты в памяти все же сохранил. – прим. Автора)
В этот же вечер всей компании удалось сесть в вагон товарного поезда, отправлявшегося в западном направлении и выехать из Свердловска. Путешествие оказалось длительным: приходилось менять составы, высаживаться на станциях и дожидаться следующего поезда (пассажирского или товарного), на который надо было еще сесть, не попавшись машинисту, проводникам или охране. Ехали где придется и на чем придется, садились в пассажирские и товарные вагоны, на тормозные площадки, в собачьи ящики. Несколько раз ребят ссаживали с поезда. Один раз даже отправили назад – под присмотром проводника, удалось сбежать. И вновь – на поезд и в дорогу. Маршрут движения один - на юго-запад, Москву решили объехать стороной – так меньше риска нарваться на проверку, хотя , конечно, на группу подростков никто особенно внимания не обращал – в военной стране хватало беспризорных ребят. С постепенным продвижением на юго-запад становилось теплее. Запасы в конце-концов закончились, стали питаться кто-что подаст, возможно, и продавали что то из зимней одежды.
Таким образом, в начале марта они все же добрались до Украины, где, по сравнению со Свердловском, погода показалась очень теплая. Но спутники Юрия к этому времени уже утратили былой энтузиазм. Еще только Украина, а война идет уже на вражеской территории. Неоднократные попытки проникнуть в военный эшелон успехом не увенчались – ребят без разговоров гнали прочь. Начались разговоры о том, что неплохо бы и вернуться. Один только Юрий был полон решимости продолжать путь, так как дома на Урале, кроме суда и заключения его ничего не ждало. Да и стыдно ни с чем вернуться домой! Когда ребят в очередной раз высадили на какой то станции из товарного вагона, они решили идти пешком – до Киева оставалось более ста километров, а там планировали пробраться в воинский эшелон. Шли по обочине дороги, а иногда сокращали путь, проходя напрямик, полями. Ночевали в стогах сена.
Украина – теплая земля! Еще март, а здесь уже растаял снег. Правда, грязи многовато. Но ребята довольны и тем, что тепло.
С каждым днем пути все более ощущается близость Киева: чаще встречаются уцелевшие деревни и села, женщины, пашущие на коровах землю, медленно ползущие танки, идущие роты солдат.
Но вместе с этим растут и трудности: остановит их какой-нибудь старшина или офицер, и начинаются расспросы: где живете? Куда идете? Наплетут ребята с три короба: родители погибли, идут они в Киев поступать в ремесленное училище. Были наготове и другие подобные рассказы. Молодых офицеров ему удавалось обмануть, они верили любым рассказам, кормили и давали на дорогу еды. Иначе было со старшинами и бывалыми офицерами: это были люди, повидавшие всего в своей жизни и сбить с толку их было не легко. От таких ребята спешили побыстрее удрать.
Идут они по узкой извилистой дороге. По всем сторонам от нее широко раскинулась степь. Вокруг приволье, бегут ручьи, с юга прилетают птицы – временами в небе становится темно от многочисленных стай. Воздух прозрачный и душистый. Легко дышится. Земля мягкая влажная, пестреет различными цветами. И тут же – изломанные линии окопов и рвов, воронки. В каждом окопе – гильзы от патронов, осколки снарядов. Попадаются почерневшие покореженные пушки и танки. Временами проходят пепелища деревень – торчат только полуразвалившиеся печки.
Ребята уже очень устали. Идут они, месят дорожную грязь и конца пути не видно. Потеряли уже всякую надежду, хотели однажды даже повернуть назад, но Юрка отговорил товарищей.
Так и шли без всякой надежды, чисто автоматически. Очередная ночь застала их на неубранном еще с осени кукурузном поле. Стебли кукурузы высохли и ломались очень легко.
Вместе с темнотой пришел и холод. Ребята разожгли костер.
Ярко запылал огонь, тепло от него, просохшие стебли легко горят. Одна беда – горят быстро, приходится все время новые подкладывать.
Начались опять разговоры о том, что шансов дойти до Киева, а тем более попасть в военный эшелон, практически нет. Ребята один за другим высказывались за то, чтобы повернуть обратно. Только Юрка был против.
- Как-нибудь все одолеем, - неуверенно сказал он товарищам. – Ладно, давайте спать. Завтра поговорим. Он быстро заснул и не видел, что его товарищи долго о чем-то шептались.
Он проснулся рано утром: костер погас и Юрка продрог до костей. И друзей своих уже не обнаружил. Видимо, проснувшись раньше чем он, они решили повернуть назад – до ближайшей станции. Скорее всего, они сговорились заранее, но так как знали, что Юрий против возвращения, решили уйти без него. Юрий сильно огорчился. Особенно его возмущал тот факт, что приятели ушли тайком – не хватило духа сообщить ему о своем решении. Все вещи Юрия были на месте. Ребята взяли только свое.
«Ничего, и без них дойду!» решил Юрий.
Далее он шагал в одиночестве. С полупустым вещмешком за плечами, в котором уже не оставалось ничего съестного.
В очередной уцелевшей деревушке Юрка узнал, что до Киева осталось 60 километров. Еще топать да топать. Он поправил на спине мешок и пошел дальше. От скуки запел песню.
Вдруг сзади, заглушая пение, раздался пронзительный гудок. Подъезжал грузовик. Юрий отошел на обочину, поднял было руку, но потом передумал: «Наверно, не остановится!». Но машина остановилась, из кабины высунулся молодой, лет семнадцати-восемнадцати, шофер.
- Садись пацан! Подвезу! –весело предложил он. Куда тебе?
- В Киев.
- Ну, по пути!
Юрий быстро залез в кабину, хлопнул дверью. Машина поехала.
Быстро несется грузовик – шофер молодой и любит быструю езду. Подбрасывает машину на кочках, обдает грязью, но шофер не обращает на это внимание: потом отмоет. Юрий доволен: не надо плестись, выбиваясь из сил, машина несется гораздо быстрее его пешей ходьбы – так скоро и в Киеве очутишься.
Грузовик шел с грузом, но все же шофер, по доброте своей, несколько раз останавливался и пускал в кузов уставших людей.
Веселый шофер не мог долго обходиться без разговоров, он сразу же стал расспрашивать своего соседа, а тот, не долго думая, рассказал одну из придуманных историй.
Шофер поверил, посочувствовал, помолчал немного для вида, но потом с новой силой стал болтать. Он шутил с Юрием, объяснял, что и где находиться в Киеве, рассказывал последние слухи и новости. Юрий внимательно слушал, стараясь не пропустить полезное для него.
В Киев приехали под вечер. Юрий попросил высадить его где-нибудь поблизости от вокзала. Шофер согласился, и вскоре Юрий уже был на вокзале. Народу уйма! Здесь и эвакуированные, и мешочники с многочисленными мешками и сумками, и какие-то подозрительные личности, шнырявшие везде. Много было солдат: они веселыми кучками стояли то там, то здесь, торчали в очереди за кипятком, в одном месте один из солдат играл на гармошке, а окружившие его товарищи плясали.
Юрий немного побродил по зданию вокзала, по перрону, сориентировался и пошел к эшелонам.
Делая безразличный вид, он не спеша шел вдоль воинского эшелона, а сам зорко следил за часовым, прохаживавшимся вдоль вагонов. Показался «собачий» ящик.
«Хоть бы часовой отвернулся! – подумал Юрий, подходя к ящику. – Неужели придется пройти мимо?!»
Он резко замедлил шаг, двигался еле-еле.
Часовой отвернулся, закурил. Юрий быстро подскочил к ящику, рванул крышку – не поддается. Рванул сильнее, еще сильней – никакого результата.
- Эй, пацан! А ну, брысь отсюда! – услышал он вдруг крик. Обернулся – к нему бежит часовой.
Юрий бросился под вагон, выскочил на другой стороне, кинулся под следующий эшелон. Быстро прополз под вагоном, вылез, прислушался – погони не было.
«Жаль, сорвалось, - подумал он с огорчением. Надо еще попробовать. Только теперь пойду к платформам с пушками – там можно под брезентом спрятаться!»
От платформ его тоже прогнали. Он пошел к следующему эшелону. Снова неудача! До самой ночи он пытался пробраться в какой-нибудь эшелон, но все было напрасно: с наступлением ночи часовые стали более внимательны, следили за каждым подозрительным человеком.
Плюнув на все, Юрий ушел на вокзал и проспал там до утра.
Утром опять начались бесплодные попытки, и опять все закончилось неудачей. Вдобавок, народ на вокзале уже приметил этого шустрого паренька и стал принимать его за жулика. Стоило Юрию подойти к кому-нибудь, как его бесцеремонно отталкивали.
Он присел на скамью.
«Что делать? Назад отправляться нельзя, а в эшелон не пробраться. Дело дрянь!»
Кто-то тронул его за плечо. Юрка недовольно обернулся – перед ним стоял парень чуть постарше его, немного выше ростом.
- Что ты здесь делаешь? – напрямик спросил он.
Юрий молчал: он не знал, стоит ли рассказывать этому парню о своих замыслах.
- Молчаливый ты больно, - не отставал тот. – Зря ты здесь сидишь, тебя уже все пассажиры за жулика принимают. Шел бы лучше домой.
- Далеко идти.
- Куда же?
- С Урала я.
- Ого! Приличное расстояние. Чего тебя сюда понесло?
«Говорить или не говорить? – думал Юрий. Ну, да ладно, скажу!»
- На фронт я бегу. Война скоро закончится, а я и повоевать не успел.
- Так я и думал, что ты беглец. В эшелон пробраться хочешь?
- Ага!
- Бесполезно! Только зря время потеряешь. Я ведь тоже пробовал, ничего не вышло. Звать как тебя?
- Юркой.
- А меня Сашкой. Слушай, я тут недавно кое-что придумал. Только вот одному действовать неохота.
- А что придумал?
- Можно просто пойти в военкомат и сказать, что нам восемнадцать лет. Потребуют документы – скажем, что их у нас украли.
- Не поверят!
- А может и поверят – в военкомате всегда недобор. Давай попробуем!
- Ладно, попытка не пытка!
Сашка прекрасно знал местонахождение военкомата – дошли быстро. Военком был на месте – усталый, плохо побритый капитан, с покрасневшими от бессонных ночей глазами. Угрюмо смотрит на стоящих перед ним подростков. Они только, что заявили, что хотят на фронт добровольцами. Капитан смотрит недоверчиво: один парень невысок ростом, но коренастый, второй – повыше, но как и первый чересчур молод.
- Сколько лет?
- Восемнадцать, - одновременно ответили Юрий и Сашка.
- Давайте документы.
- А у нас их украли, - ответил Сашка.
Капитан недоверчиво хмыкает:
- Врете! Я вас насквозь вижу.
- Да что вы! Зачем врать, - присоединился к Сашке Юрий. - Мы их в вещмешке держали, а его на вокзале кто-то стянул.
Капитан смотрит тяжелым взглядом, очень недоверчиво. Но у него недобор, а эти ребята выглядят вполне крепкими…
- Ладно, поверю на слово, пойдете добровольцами.
Все свои данные Юрка сообщил истинные, только возраст прибавил.
И наступила военная служба. Их направили в разные воинские части, и больше Юрий о Сашке не слышал. Сам же Юрий был направлен в обычный пехотный полк, воевавший уже на территории Германии. Его назначили подносчиком патронов (за небольшой рост – больше шансов уцелеть!) в пулеметном расчете. Бои шли жестокие. Через несколько недель Юрий получил легкое (касательное) пулевое ранение руки, но в госпиталь не поехал, лечился тут же, в медсанбате, и через две недели лечения вновь вернулся в свой пулеметный расчет. Боевая служба продолжалась!
Этот немецкий городок практически ничем не отличался от других, через которые с боями прошел полк. Чистенькие домики с черепичными крышами. В центре – площадь, от которой идет центральная улица – дома сплошь трехэтажные, с красивыми подъездами. Чем дальше от центра, тем дома становятся пониже и попроще. На окраине вообще только одноэтажные домики, но такие же чистенькие и аккуратные, как в центре.
Но сейчас в городок пришла война. Сначала здесь слегка порезвилась американская авиация, а потом вошли советские войска. Облик городка изменился – ряд домов разрушен, на улицах мусор и грязь. Из окон домов свисают белые флаги.
Сразу же за городом расположился пехотный полк, в котором служит Юрий. Уже второй день ему приходится отбивать яростные атаки немецких войск, пытающихся отбить назад городок. На одном из основных участков обороны установлен пулемет. Подносчиком патронов здесь Юрий Ваганов. Как я уже сказал, пулемет установлен на одном из основных участков – здесь немецкие окопы подходили к нашим на очень небольшое расстояние. Немцы наиболее часто ходили в атаки именно здесь, и пулемет для них, как бельмо на глазу.
Когда была отбита очередная атака, немцы на короткое время притихли, но потом начали обстреливать наши позиции из минометов. Основной огонь они направили на мешавший им пулемет.
При обстреле цели из миномета немцы обычно применяли «вилку»: сначала мины ложились спереди, потом огонь переносился позади цели, а затем мины обычно попадали в цель.
И вот, когда первые мины разорвались в нескольких десятков метров перед окопом, пулеметчики поняли, что положение их стало очень опасным.
- Надо перейти на другое место, - предложил второй номер.
- Подождем немного – немцы сейчас могут броситься в атаку, - не согласился с ним первый номер.
Юрий, который сидел чуть позади, промолчал.
Когда мина разорвалась в десятке метров сзади, стало не до размышлений.
- Надо уходить, пристрелялись немцы. Будем начеку, и если немцы бросятся в атаку, быстро выберем позицию и отобьем, - снова предложил второй номер.
- Ладно, - согласился первый номер. – Юрка, хватай ящик с лентами и дуй вон в тот окопчик. Мы сейчас туда переберемся.
Юрка схватил ящик, отполз немного, но тут раздался оглушительный вой – снова мина. Юрий оставил ящик и бросился под ближайший раскидистый куст. В следующее мгновение сзади, совсем неподалеку, раздался взрыв. Юрия что – то очень сильно кольнуло в бок, но в первые секунды он не обратил на это внимание, потому что увидел другое: пулеметная ячейка была уничтожена, оба пулеметчика убиты, искореженный пулемет валялся в стороне.
Юрко было приподнялся, но это движение вызвало нестерпимую боль в боку. Он посмотрел: гимнастерка медленно намокала кровью.
«Вот некстати – ранен!»
Вдали послышались отрывистые крики – немцы пошли в атаку.
«Пулемет уничтожен, подумал Юрий. – Нашим без него придется туго».
Но командир батальона не растерялся – поднял бойцов в контратаку.
Началась рукопашная. Ряды смешались. Этот порыв ошеломил немцев, наши солдаты перехватили инициативу, потеснили противника. А потом немцы ударились в бегство и наши солдаты заняли их линию обороны.
Юрий попал в госпиталь. Рана оказалась серьезной – осколок проник глубоко, повезло еще, что не задел жизненно важных органов и обошлось без массивного внутреннего кровотечения. Провалялся Юрий на койке почти до конца войны. Обидно, конечно, было – война заканчивается, а он здесь. И рейхстаг без него возьмут! Но ничего не поделаешь, пришлось лечиться.
Перед самой Победой он был выписан из госпиталя. На фронт его не послали: война доживала последние дни. Юрия, как пережившего серьезное ранение, отправили долечиваться домой.
Юрий приехал домой в Свердловск уже в мае, после Победы. За эти месяцы, что он провел в боях, он получил два ранения и две медали «За боевые заслуги!» и «За победу над Германией!»
Через несколько лет после войны Юрий Ваганов уехал на Украину в Кривой Рог и стал работать на шахте, где и трудился до самой пенсии.
Через двадцать пять лет дядя Юра приехал в гости к моему отцу – своему младшему брату. Мне тогда было 10 лет. В один из вечеров Юрий Ваганов в беседе с моим отцом как то начал вспоминать о своем побеге на фронт – и на это ушло несколько часов. Я также присутствовал при этих воспоминаниях. Рассказ дяди Юры настолько меня заинтересовал, что я его очень хорошо запомнил. И впоследствии решил увековечить эти воспоминания на бумаге.
В настоящее время пенсионер Юрий Иванович Ваганов живет на Украине в Кривом Роге.