Не один дома. Гл. 20

Леонид Блох

В эту ночь Дубовик остался ночевать у Лёвы. Одна койка пустовала. Сосед Штейна переехал куда-то в ближайший пригород, к одинокой женщине с двумя девочками-двойняшками. Изредка появлялся, брал какие-то вещи или книги и снова исчезал. Говорил, если спрашивали, только о детях. Взахлёб, как о своих.

Утром Лёва рано уехал на работу, а Игоря будить не стал. Проснувшись от громкой музыки и криков отдыхающей по соседству второй смены, Дубовик долго соображал, где он, потом тихо поплакал, отвернувшись к стенке и вжав в зубы чужую простыню. Одевшись, он прошёл на кухню, где доел вчерашние холодные макароны с яйцом.

Денег не было, а к отцу обращаться не хотелось. И здесь делать нечего. Лёва ещё вчера сказал, что явится не раньше одиннадцати вечера. И домой идти тоже было тошно. А куда ещё? А вдруг она передумала и давно приехала к нему, а он, придурок, здесь сидит!

Рванул жених, как в последний забег, по пересечённой местности, к автобусной остановке. И длинным таким, грустным, нервным зайцем проехал с двумя пересадками. Пронесло.

– Игорёчек! – воскликнула Полина Моисеевна, встречая его у двери, будто там и стояла всю ночь. – Где ты был? Я с ума сошла от неизвестности!

– Тани нет? – спросил Дубовик.

– Как? – ужаснулась старушка. – А ты разве не от неё?

– Я был у Лёвы, – невыносимое отчаяние сдавило Игоря, и он еле шевелил пудовыми губами. – Баба Поля, я очень устал. Спать пойду.

– Иди, конечно, – засуетилась соседка. – Может, супчику куриного? Или чаю? Ладно, потом. Ложись, а я тихонько, я тебе не помешаю.

***

Днём с работы позвонил Штейн.

– Лев Семёнович, что же делать? Он так убивается! – запричитала, прижав трубку к губам, Полина Моисеевна.

– Чем же тут поможешь? – вздохнул Лёва. – Надо ждать Татьяну Васильевну. Я сегодня не смогу, а завтра заскочу. У меня от неё поручение есть. Невесёлое.

Игорь весь день и всю ночь сидел в комнате, пялясь в телевизор. Я не оговорился. Ночью он изучал рамку, слушая радио.

От еды, подносимой Полиной Моисеевной, не отказывался. Равнодушно ел, как огонь партийную газету.

Старушка совершила подвиг, сварив большую кастрюлю супа. Она очень переживала, что не соблюдёт пропорции и, сомневаясь, положила целых два куриных крылышка.

Ещё раз звонил Лёва. Позвал Игоря к телефону. Но тот не хотел слышать даже друга.

– Это серьёзно, – прокомментировал Штейн. – Следите за ним, Полина Моисеевна. Не дай Бог.

– Что вы! – ахнула старушка. – Сейчас вызову Серёжу.

Через час приехал Сергей Петрович. Резко, не раздеваясь, прошёл в комнату. Побыл минут десять и вышел, махнув рукой и оставив деньги соседке.

Токарь пятого разряда Николай и корректор Зиночка по квартире ходили тихо. Вопросов не задавали. Даже не ругались. И вообще как-то бережней друг к другу относиться стали. Теплее как-то.

***

На следующий день ближе к вечеру приехал Штейн. Поздоровался с Полиной Моисеевной. Зашёл к Игорю. Тот спал под включённый телевизор. Показывали какое-то старое кино.

– Я по поручению Татьяны Васильевны, – громко сказал Лёва.

Дубовик открыл глаза и неохотно кивнул:

– Делай, что надо.

– У меня с собой винцо, – улыбаясь, предложил Лёва.

– Не хочу, – пробормотал Игорь. – Ты долго ещё?

– В серванте бумаги лежат, – поднялся Штейн. – Поищи.

– Тебе надо, ты и поищи, – тихо ответил Дубовик, снова лёг и отвернулся к стенке.

– Ладно, – кивнул Лёва, нашёл необходимое и тихо вышел.

– Пусть полежит, подумает, – сказал он Полине Моисеевне и выскочил из квартиры.

***

Через два дня пришла повестка в военкомат. Дубовика приглашали на медицинскую комиссию. Через две недели.

– Это хорошо, – обрадовался он. – Это вовремя. Жаль, что не прямо сегодня.

– Совсем с ума сошёл, – огорчилась Полина Моисеевна. – Служить рвётся! Так и на войну попасть можно! Валечка, если бы жива была, не пережила бы! Надо звонить Серёже!

– Не волнуйтесь, тёть Поль, – ответил Сергей Петрович. – Пусть сходит на медкомиссию, проверится. Мало ли, болячки какие-нибудь скрытые обнаружат. А иначе кто его добровольно в поликлинику затащит? А насчёт армии не волнуйтесь, поговорю, с кем надо.

***

Звонить Сергею Петровичу никуда не пришлось. У Игоря обнаружили плоскостопие. Причём такое явное, что парню можно было с его сорок седьмым размером торить лыжню босиком. При соответствующей закалке, конечно. А уж кататься по водоёмам за моторкой на верёвке вообще без проблем.

Это обстоятельство очень огорчило Дубовика. Был бы он понастойчивей, возможно, и взяли бы его куда-нибудь в очень нестроевые войска. Но спорить, а тем более с людьми в форме, наш герой ещё не научился.

Так и пролетел этот месяц. Игорь и Лёва почти не виделись. Штейн был очень загружен по работе и учёбе. Да и поручение Татьяны Васильевны отнимало много времени. Много чего отменять пришлось, доказывая, что он имеет на это право. Хорошо, что везде служили женщины. А уговорить их в те годы Лёве не представляло особого труда. Но воспитанный парень пользовался этой своей способностью только в мирных целях.

А Дубовик каждый день убирал в комнате, мыл места общего пользования, заваривал свежий чай. А как же. Сами понимаете.

***

Татьяна Васильевна приехала, как обещала, через месяц. Животик её заметно округлился, и она даже стала несколько привлекательней. Сосед по купе всю дорогу предлагал стать отцом её ребёнка, пока не узнал, что живёт она в общежитии. Больше вопрос так не ставился.

Делопроизводитель никому не сообщила, когда и во сколько приедет, поэтому на вокзале никто её и не встречал. Немного посомневавшись, Татьяна поехала в сторону общаги. Обида оказалась сильнее гордости.

А соседки по квартире ничего и не сказали. Видывали они за долгие годы всякое.

Зашёл Штейн и сухо доложил о выполненном задании. Татьяна сказала «Спасибо», спросила, ничего ли не должна. О Дубовике речь не шла. Она не решилась, а Лёва сам не стал.

***

Через день делопроизводитель вышла на работу.

– Зайди, – приказал начальник фабрики.

В кабинете, помимо него, сидел улыбающийся Кокорин.

– Давай, оглашай, Антон Иванович, – велел шеф.

– Татьяна Васильевна, – торжественно произнёс председатель профкома. – Мы вам к свадьбе подарок готовили. Жаль, что она не состоялась. Но не выбрасывать же теперь.

– Не тяни, – буркнул капитан первого ранга.

– Мы пробили для вас комнатку в малонаселённой коммунальной квартире. Живите, так сказать, и радуйтесь.

Татьяна Васильевна разрыдалась и выскочила из кабинета.

– Вот и пойми этих баб, – хмыкнул начальник и ласково подумал про Жанну.


(продолжение следует)