Пасмурность очередного дня легла длинными тенями. И спереди, и позади. Взлохмаченное небо провисло, и воздух напитался смесью прохлады и сумерек, как бывает в дождливые дни.
Люди вокруг шли и шли, только в различных направлениях. Это логично. Иначе они и не ведут себя – всегда в разные стороны. А ветер, не зная, за кем последовать, кидался вперёд и назад, и крутил на месте. Растерялся. Или хулиганил.
Мысли, в отличие от ветра, не блуждали. Саламандра точно знала, чего ей хочется. Вот только достигнуть этого было почти нереально. И всё же она думала.
Вода в реке расходилась серыми кругами и топорщилась, это ветер поворачивал течение вспять. Серый камень парапета был холодным и чужим, а перила моста - мокрыми и отталкивающими. И всё же хотелось сесть прямо на краю моста и, не обращая внимания на прохожих и автомобили, смотреть и смотреть в воду. Будто там хранились все ответы, которые сейчас были так необходимы.
Одинокая чайка сделала неровный круг, задержалась в воздухе, словно сопротивляясь ветру, и улетела прочь. И снова ни души. Души в понимании открытости и возможности общения. Саламандре казалось, что всё живое вокруг окружено непробиваемыми колпаками, каждый своим. И внутрь них не проходит ни звука, ни света, ни мысли. Бывает…
Мобильный телефон мягко завибрировал. Сигнал из внешнего мира. Какой-то колпак прорвался, дал трещину.
- Алло, - голос звучал ровно, а мысли текли по своему руслу, звонок не встревожил их.
- Здравствуй, милая. Гуляешь?
- Гуляю.
Казалось, на горизонте что-то мелькнуло, совсем быстро, как когда нужно, чтобы это увидел один человек. Или несколько. Не все.
- Где я могу найти тебя? Освобожусь через пару часов.
Она пыталась прочитать послание, она почти не слушала голос в трубке.
- Где найти? Я позвоню. Я перезвоню позже и скажу место.
На том конце удивились:
- Так серьёзно?
И, видимо, улыбнулись:
- Тогда до звонка, удивительная моя.
- До звонка.
Мысли вновь закружились вокруг одной точки, и снова потеряли её.
Саламандра кинула взгляд на воду и приняла решение. Она повернулась в сторону проспекта и быстро пошла вперёд. Ветер догонял её сзади, и тучи наклонились ещё ближе, чтобы рассмотреть детали улицы. Она не чувствовала и не видела, она шла вперёд и вперёд.
Говорят, когда Высшие силы хотят что-то сказать тебе, они посылают знак за знаком. Так говорят, однако, никто не признаётся, что видел это воочию.
Книга, которую она открыла, была сборником старинных новелл. О тех временах, когда творились чудеса и жили саламандры. Нет, саламандры живут и поныне, вот, она, например. А чудеса – о них она думала весь день, значит, они совсем рядом.
Чашка кофе грела руки, а свеча на столике пыталась обогреть пространство. Окно, протянувшееся от потолка до самого пола, потемнело и заплакало – начался дождь. Саламандра совсем утонула в мягком диване, кожей ощущая холод по ту сторону кафе. Это был холод её одиночества.
- …Пойдём, пойдём, - девушка тянула за рукав стеснительного юношу, не давая ему времени на раздумья.
Эту девушку он, казалось, видел совсем недавно, но вот совсем не мог вспомнить – где же. Она стояла в свете полуденного солнца, когда то уже задумало клониться к закату, а тепло разливалось душистыми, умиротворёнными волнами. Лучи, льющиеся неровными полосками сквозь листву ив и вязов, никак не давали рассмотреть её. Однако она была прелестна. А глаза сияли теми знакомыми искорками, от которых сводило сознание и застилало взор. Он был уверен, что видел эти глаза, и искорки в них, но где же, где?
Девушка тянула его к реке, к нагретым солнцем камням и узорчатой тени прибрежных кустов. Усадив его на камни подле себя, она спросила:
- Скажи, смог ты бы полюбить ящерицу?
- Ящерицу?!.
- Ну да, обыкновенную пёструю ящерицу, ну, вот такую, как эта, - воскликнула девушка, указав взглядом на юркнувшую за камень маленькую змейку.
- Ну… не знаю, - растерялся вконец молодой человек. Но, поймав испытующий взгляд не дающих покоя прекрасных глаз, поспешно добавил, - Может, и смог бы.
- Ах, ну и прелестно, - кивнула головой незнакомка и принялась рассказывать о реке:
- Весной, когда вода освобождается ото льда, в реку приплывают целые стаи рыб. Они все блестят на солнце чешуёй, стремясь получить как можно больше счастья и тепла. Но всегда есть среди них несколько рыб, которые сами отражают свет и необыкновенный жар. Стоит увидеть такую рыбу – и человек теряет навсегда покой, всюду-то ему холодно и неуютно. Однако, если он всё же изловчится, да поймает необыкновенную рыбу, то поймает он своё счастье…
Юноша слушал и почти не слышал слов прекрасной незнакомки. И чудились ему в её голосе то шелест ветра, то поскрипывание горячего песка, то журчание ручья на рассвете…
- Да ты и не слушаешь вовсе! – ласково упрекнула его девушка.
- Нет, что ты, что ты, - горячо возразил он. – Я просто замечтался. Вот бы мне поймать такую рыбу!..
- Да зачем же? – удивилась она. – Разве тебе чего-то не хватает?
- Я бы загадал желание… Жениться на такой девушке, как ты! – мечтательно произнёс юноша и тут же пристыженно опустил взгляд.
Когда он снова отважился посмотреть на незнакомку, то показалось ему, что в уголках её прекрасных глаз мелькнули две слезинки. Мелькнули да и пропали, будто и не было их. Однако голос её был задумчив и необыкновенно тих:
- Ах, а думал ли ты, принесёт это тебе счастье?..
- Непременно! Но ты прости меня, милая, загадочная незнакомка!
- Не всякая мечта делает нас счастливыми, и не каждое неведение становится желанным, - быстро произнесла она и снова улыбнулась. – Ну, довольно, пойдём же, пройдёмся вдоль реки!
До самого заката говорили они, рассказывая о мечтах и счастье, и тех временах, когда всего этого будет в избытке. А когда солнце совсем наклонилось к горизонту, девушка вдруг встревоженно взглянула на молодого человека и быстро прошептала:
- Ох, как поздно-то уже! Давай скорее прощаться, о милый юноша, пора мне.
И, легонько коснувшись его руки, побежала в сторону реки.
- Ты так и не сказала, кто же ты? И когда мы снова увидимся? – крикнул он её вслед, но его слова растворились в вечернем шуме лесных деревьев, и не было ему ответа.
А вернувшись домой, увидел юноша, что дом его весь в огне. Соседи тушили пожар, а мать его подбежала к нему, растрёпанная и напуганная до смерти, и стала причитать:
- Да где же ты, сынок, ходишь? Да почему же тебя дома не было?
Оказалось, что лампа упала со стола на кровать, и вспыхнул тюфяк. А за ним загорелся и дом. И не было никого в комнате, кроме матери, а она только и смогла, что выбежать на улицу и позвать на помощь соседей.
И тогда юноша пожалел, что так долго он отсутствовал, что делил вечер с прекрасной незнакомкой, а мать бросил одну.
И в это мгновение мелькнула подле него тень той девушки. Она бросила на него взгляд, полный немого укора и несказанной грусти, а потом обратилась в большую ящерицу и побежала прямо в горящий дом. Только мелькнула её тень в одном, другом окне, взвилась на крыше, и в одно мгновение погас огонь.
Все, кто видел эту ящерицу, говорили потом, что это была саламандра. Эти волшебные ящерицы могут своим телом тушить огонь, но видеть их – не к добру. Не то, чтобы горе какое будет, а просто свет станет не мил, скучен и неуютен. Такое случается, если увидеть их ближайших соседей – необыкновенных рыб, что заплывают иногда в реку сразу за весенним паводком…
Так понял юноша, что смог он полюбить ящерицу, да только эта мечта покоя ему не давала, холодной тоскою сердце обволакивала... Сколько ни ходил потом он по берегу реки, не звал саламандру, больше он её не видел.
Дождь не прекращался, его заунывная мелодия отражалась от оконного карниза, шелестела водой по асфальту, глухо отдавалась от зонтов спешащих прохожих. В кафе было темно, тепло и уютно. Свечи, зажжённые на каждом столе освещали лица посетителей. Саламандра оглядела их все – каждый пребывал в собственной стране грёз и мыслей, откуда порой так не хочется возвращаться в залитую дождём реальность.
Её друг внезапно очутился напротив, слегка промокший, радостный и… чужой. Нет, это она была чужой в этом мире людей и книг, свечей и кофе, грёз и реальности.
Человек напротив что-то говорил и смеялся, и пил кофе. Он был обычный, реальный человек, её друг. Он был человек, который никогда не полюбит ящерицу.
Саламандры, как известно, любят влажность и тепло. А ещё свободу. Промокший, пахнуший дождём мир снаружи навевал на неё тоску и холод, он был миром её одиночества. Но он настойчиво звал Саламандру, потому что среди тепла и уюта места ей не было.
И снова за окном мелькнуло то, что предназначалось ей одной – не другу, не посетителям кафе, только ей. И сейчас Саламандра сумела прочитать послание. Оно сложилось всего на один миг на оконном стекле, сложилось из струек воды, которые столь недолговечны. Оно гласило: На грани воды и огня. И это была суть любой Саламандры…
Внезапно свеча на столике погасла. Молодой человек нагнулся за зажигалкой, а когда выпрямился и снова зажёг свечу, Саламандры перед ним не было.
Да, ещё одновременно в кафе погасли все свечи, и всем показалось, что они на миг увидели большую ящерицу.
Но это было лишь возвращение их их грёз в дождливую реальность…