ЛИК ЧЕТВЕРТЫЙ
Предыстория.
В данном повествовании речь пойдет не о личной встрече с отцом Александром Менем. Не состоялась она по целому ряду причин. Сожалею. В название статьи вложено два смысла – встреча с литературным талантом А. Меня и, одновременно, встреча с персонажами его одноименной лекции.
Первое знакомство с творчеством протоиерея А.Меня началось для меня, несомненно, с его откровения о земной жизни Христа, воплощенного в книге Сын Человеческий. Однако данный рассказ касается совершенно иной книги. Уже после его несвоевременной гибели, наступившей в зените проповеднической и литературной славы, духовные чада отца Александра выпустили удивительную по своему содержанию книгу под названием Мировая Духовная Культура. Именно в ней были собраны лекции и беседы А. Меня, прослушанные и записанные ими на магнитофонную пленку в последние годы жизни своего духовного наставника. Хочется низко поклониться этим подвижникам, донесшим до нас Слово отца Александра. И по сей день не перестаю удивляться мощности, аналитической способности и логичной стройности ума А.Меня, сумевшего в малых объемах текстов доступно поведать нам о больших исторических событиях и их вершителях.
Путь мой к познанию ранее мало известного пласта из духовной истории и культуры России хотелось бы представить на примере всего одной статьи-лекции, носящей, как было сказано ранее символическое название – Встреча. Объем ее невелик, всего шестнадцать страниц. Однако по ходу повествования упоминаются отцом Александром с кратким, но тончайшим психологическим рисунком около тридцати участников тех событий, причем в различных временных параметрах – на момент действия и на период обдумывания автором выбранной темы, промежуток между которыми составляет более восьмидесяти лет. Отец Александр как бы проводит нас по судьбам героев своего повествования от начала XX века, когда все они были еще относительно молоды (достаточно сказать, что Д. С. Мережковскому было 36, а Сергию Страгородскому 40 лет) до заключительного момента, последних дней их жизни. Как и следовало ожидать, многие из них закончили свой земной путь в эмиграции. Именно они явились носителями русской культурной мысли за границей и составляют ныне основу так называемой «возвращенной литературы».
Ненавязчиво показывает А.Мень, что все они определенно были талантливыми личностями и оставили свой след в истории, след различной глубины. Это сейчас всем известны имена Д.С.Мережковского и З.Н.Гиппиус, С.Страгородского и А.Карташова, князя С.Волконского и В.В.Розанова. А в 80-х годах, когда писалась статья, слишком сложно было найти необходимую информацию. Основным источником сведений для А. Меня, несомненно, служили либо стенограммы собраний, которые публиковались в специально созданном для этой цели Д.С. Мережковским журнале "Новый путь", либо вышедшие затем отдельным изданием в 1906 году "Записки Петербургских религиозно-философских собраний".
Мысленно перенесемся в ноябрьский Петербург 1901 года. Именно в эти дни в помещение Географического общества состоялась реальная встреча - диалог двух различных миров: духовного и светского. Впоследствии данные заседания получили название Религиозных Философских Собраний (РФС). Идею объединить поиски вечных ценностей, проводимых просвещенным духовенством и интеллигенцией, впервые высказала З.Н. Гиппиус своему мужу Д.С. Мережковскому посредством следующих слов: «Нам надо кончать разговоры, начать какое-то действие… Давай соберем людей самых противоположных идеологий, которые никогда не встретятся. Мы все живем врозь. Давай их соединим». И именно она затем оставила полноценные воспоминания о событиях тех времен.
К обер-прокурору Синода К. П. Победоносцеву за разрешением на открытие и проведение собраний отправилась группа из пяти человек: Д. С. Мережковский, В. В. Розанов, Д. В. Философов, В. С. Миролюбов и В. А.Тернавцев. Вечером того же дня они посетили митрополита Петербургского Антония (Вадковского). В результате этих хлопот было получено разрешение на проведение собраний. Цель их заключалась в «совместном обсуждении ценностей Жизни, Земли и Мира».
Всего состоялось двадцать два заседания РФС, на которых обсуждались такие вопросы как "Русская церковь перед великой задачей", "Лев Толстой и Русская Церковь", "Об отношении между Церковью и государством", "О свободе совести", "О духе и плоти", "О браке", "О догматическом развитии Церкви".
Последуем за мыслью А. Меня далее. Не удивительно, что благодаря образованию, полученному в лучших духовных учебных заведениях – Ленинградской Духовной Семинарии и Московской Духовной Академии, а также самообразованию хорошо знал отец Александр биографии представителей духовного чина. Перед нами предстает целая галерея духовенства. Это обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев и председатель собраний, ректор ПДА, будущий патриарх Сергий Страгородский, архимандрит Антоний Грановский, стоявший впоследствии у истоков церковного раскола и Антоний Карташов, ставший министром вероисповеданий во Временном правительстве.
Намного сложнее было рассказать о представителях творческой интеллигенции, во многом расходящейся даже между собой во взглядах на роль государства и церкви, на взаимосвязь между ними. Следует учесть, что кроме непосредственных членов и участников, посетителями Собраний были многие представители литературной и художественной русской элиты тех далеких дней. Достаточно назвать имена И.Е. Репина, А.Н. Бенуа, В.Я. Брюсова, Л.С. Бакста, С.П. Дягилева, А.А. Блока. В целом же обстановка всегда была напряженной. Сказывалось отсутствие опыта в проведении дискуссий такого рода.
А.Мень дает краткое описание ряду заседаний, рассматривает тематику докладов и реакцию на них присутствующих. Особенно актуальной оказалась тема о позиции Льва Толстого, в отношении которого недавно вышло «определение» Синода. Как указывает А. Мень, с разъяснениями выступил епископ Сергий: «Он указал, что Церковь не «отлучала» Толстого, поскольку отлучение есть своего рода изгнание человека по той или иной причине из общины церковной. К Толстому это не применимо. Он сам ушел из Церкви».
Стенограммы пятого и шестого, как и двух последних заседаний цензура не пропустила, поскольку стали они «полем настоящих идейных сражений». Учитывая обстановку, царившую на Собраниях, и их широкий общественный резонанс, в апреле 1903 года были они по решению обер-прокурора Синода запрещены.
Впоследствии отмечалось, что Собрания, изначально призванные оживить религиозную мысль в России, имели большое историческое значение: они знаменовали собой «первый в русской истории послепетровской эпохи опыт неформальной встречи светской богоискательской интеллигенции и представителей официальной Русской Церкви». Как вспоминала позднее З.Н. Гиппиус, - «Да, это воистину были два разных мира. Навыки, обычаи, даже сам язык, — все было другое, как из другой культуры».
Возникает вопрос – почему А. Мень обратился в своей лекции именно в этой теме? Дело в том, что, по его мнению из этих Собраний ведут свою «родословную» многие выдающиеся деятели русской культуры – поэты и писатели, богословы и философы, критики и художники. Именно там и в то время определилась тематика их дальнейших работ. А. Мень подчеркивает, что только через «живой обмен мнениями и строится полнокровная и культурная жизнь». Как призыв прозвучали его последние слова: « Остается пожелать, чтобы эти исторические уроки были полезны нашему, полному споров и надежд, переломному времени».
Послесловие.
Думаю, что именно после знакомства с данной книгой возник у меня стойкий и глубокий интерес к сообществу так называемых религиозных философов. Не особенно велико было их число, но какими насыщенными и порой трагическими оказались их судьбы. Отец Александр уделил внимание всего восьми личностям. Не знаю, чем был обусловлен его выбор. Очевидно, оказались задеты какие-то внутренние токи его души. Позволю себе лишь перечислить их поименно: В.С. Соловьев, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, С.Л. Франк, Г.П. Федотов. Каждый из них есть кладезь мудрости, со своими исканиями, открытиями и разочарованиями.