Блуждая в просодической, эклектичной неопределённости
И смысловых безграничных смыслах, я не обретаю той свободы,
Что язык русский старается передать моей крови, и легче мне
Отказаться от позиции, что писатель – орудие языка, но нет,
Как-то унизительно чувствовать себя предметом объекта культуры,
Рационального взаимодействия, создаваемым таким же человеком,
Пусть и расчленив его на части речи, есть всегда в человеке,
Каков бы ни был его цвет благосостояния и равность окружающим
Предметам, нечто неизменное, не смотря на любые движения,
Даже в гробе посредством долговременной памяти, наделяющей
Смыслом время, так говорил Толстой, великий человек в сути,
Но в том времени, прошедшем, а что сейчас, благородный язык
Его забыл, неужто нет, больше контроля тут в руках, глазах двуногих,
Мелких великанов, имеющих отвратительное право всё явное
делать съёмной тайной...