Глава 18. Помолвка
Во время обратного перелета я спросил Миру, когда же, наконец, настанет моя очередь отвечать на ее вопросы. Она удивила меня своим ответом:
— Сережа, я долго думала и решила, что мне совсем не обязательно слушать твои откровения. Я люблю тебя таким, какой ты есть и мне не надо искать какие-то первопричины некоторых твоих... особенностей.
Прошло больше месяца после нашего возвращения из Питера. Я все время вспоминаю самую страшную ночь в моей жизни. Мышцы напряжены до предела, как перед прыжком. Понимание собственного бессилия угнетает меня. Только рядом с Мирой мне удается держать себя в руках и не показывать, что на самом деле происходит со мной.
Ее история поразила меня не только своим содержанием, но и теми необратимыми последствиями, к которым она привела. Я все еще не мог найти объяснение тому факту, каким образом моему солнышку удалось пережить все эти потрясения и сохранить при этом такую чистоту помыслов и чувств. Остаться с душой новорожденного ребенка, с подконтрольными разумом эмоциями, который, в свою очередь, полностью подчиняется ее морально — этическим нормам.
Смотрю на часы — уже полночь, пора ложиться. Мира сейчас должна уже спать с сыном в поезде. Они ездили к ее свекрови на День рождения. Мы созванивались рано утром, и моя любимая сказала, что скучает и ждет с нетерпением нашей завтрашней встречи.
Пока я шел по направлению к спальне, у меня зазвонил телефон. Я уже приготовился сорвать на звонившем мне в такое время суток все свое раздражение, когда увидел на экране имя «МИРА».
— Мирочка, любимая, что..?
Она перебила меня, и я услышал улыбку в голосе:
— Все в порядке, не волнуйся. Ты дома?
— Да.
— Ты один?
— Мира, я один.
По-моему, получилась немного двусмысленная фраза.
— Сергей, мне неудобно просить тебя об этом...
— Любимая, если ты сейчас же не прекратишь свои извинения, то я не обещаю, что тебе понравятся последствия.
Она смеется:
— Ты что, мне угрожаешь?
— Прости, я потерял голову от беспокойства. Где ты?
— В своей машине у тебя под домом. Пустишь нас с Никиткой переночевать?
— Да, конечно.
Мира была у меня дома только один раз за все время, что я живу в Одессе и то не одна, а с подругой Мариной, которой якобы было интересно посмотреть современные тенденции дизайна интерьеров. На самом деле ей было любопытно... Марине я показал не все комнаты. Она была потрясена моей квартирой до такой степени, что даже не заметила это.
Моя малышка дальше прихожей не прошла, я так и не понял, почему.
Я открываю дверь и жду, пока лифт остановится на моем этаже.
Мира с сыном заходят в квартиру. У нее в руках увесистая сумка. Я вижу, что она чем-то подавлена, но главное ее чувство — это нежелание напрягать свои силы. Она очень утомлена.
Я помогаю ей снять пальто. Никита разувается и весело говорит:
— А с нами папа развелся. И мама сказала мне, что мы завтра снимем квартиру. Дядя Сережа, а что такое «снимем квартиру». Мамочка не хочет объяснять.
— Друг, пойдем, я покажу тебе твою комнату, а по дороге объясню, что это такое в теории, потому что на практике вам с мамой никогда не придется это делать. Я не позволю.
Последнюю фразу говорю, уже обращаясь к Мире. Улыбаюсь ей во весь рот, как последний дурак. Надо следить за своей мимикой.
Мальчик заходит в комнату и кричит:
— Мама, иди посмотри, какая здесь детская. Вау!!! Супер!!! Тут даже игровой автомат есть! Да здесь кровать больше, чем моя комната!!!
Мира заходит в комнату, и я чувствую, что она испытывает потрясение. Затем ощущаю ее боль. Я не хочу ее ни о чем спрашивать, все вопросы оставим на потом.
Она быстро уложила сына спать и пошла принимать ванную. Я жду ее возвращения с нетерпением и хожу по столовой, как зверь в клетке. Готовлю кофе, он остывает, я выливаю его в раковину. Опять включаю кофеварку.
Наконец, она очень медленно заходит и, не поднимая голову, спрашивает:
— Ничего страшного, что я надела твой халат?
— Нет. Мира, мы так и будем стоять?
— Давай присядем.
Она идет к дивану. Я зло рычу про себя «Мира, выпусти свои эмоции, я почти ничего не ощущаю». Вслух же спрашиваю:
— Ты хочешь поделиться со мной тем, что у вас случилось?
Она вздохнула и начала рассказывать о том, что ей стало тошно в Львове, и она решила не дожидаться вечера, а вернуться в Одессу утренним рейсом автобуса фирмы Автолюкс. Настроение было отвратительное — она опять поругалась с мамочкой мужа из-за воспитания Никиты. Сказала ей, что идет на целый день к Наташе и уже оттуда поедет на вокзал. Решила, что не хочет ни с кем разговаривать, и поэтому никому не позвонила и не предупредила о том, что приезжает вечером, а не на следующий день утром. Отключила телефон. Когда они с Никитой зашли домой, ее ждала классическая сцена из сотен анекдотов «муж возвращается из командировки». Только в роли мужа была моя любимая. Любовники были в спальне. Мире было неприятно. Они с мужем вышли на кухню и тихо, без скандала «расставили все точки над і». Точнее, их расставил он. Ее муж сказал, что устал от жизни с ней, что устал догонять ее во всем. Назвал ее до противного безупречной и какой-то неживой. Она выслушала всю эту тираду и спокойно спросила, не хочет ли он, в таком случае, развестись с ней. Ее, уже бывший, ответил с радостью в голосе, что да, он хочет развод и как можно быстрее. Мира собрала все самое необходимое, и ушла с сыном из дома. Пока подходила к машине, решила, что не хочет ехать ни к кому из своих подруг. Выслушивать их стенания она была не в состоянии. И вот они здесь.
Внутри меня все пело — теперь между нами нет никаких преград. Но состояние Миры омрачало мое настроение. Я не понимаю причину ее подавленности. И еще меня гложет червь от слов ее сына «снимем квартиру». Да что происходит?
— Любимая моя, что с тобой?
— Со мной все в порядке.
— Тебе больно из-за того, что ты увидела своего... с другой?
Я не знаю, какое определение дать этому недоумку. Самому отказаться от такой женщины. Ну и кто он после этого? Она, наконец, улыбается.
— Сережа, мне один раз действительно было больно, когда я увидела тебя с другой.
Я улыбаюсь ей в ответ и обещаю:
— Подобное больше не повторится.
Она опять грустит. Меня уже охватывает какой-то животный страх. Я должен взять, наконец, эту ситуацию под контроль:
— Любимая моя, свет мой, теперь ты согласишься стать моей женой?
Ей грустно и больно, она отвечает мне:
— Нет.
Я не верю своим ушам, и переспрашиваю ее:
— Почему нет? Ведь мы любим друг друга.
Мне не терпится услышать ее ответ, и тут я ощущаю жуткую волну вины, которая прорвалась, наконец, через заслон ее разума. Я уже ничего не понимаю, она что, считает себя чем-то виноватой перед этим...
Мира уже начинает говорить, и я сосредотачиваюсь на ее голосе:
— Сережа, я должна попросить у тебя прощение за то, что не все рассказала тебе той ночью.
Я опять сжимаюсь от нестерпимой боли.
— И что же ты утаила от меня, радость моя?
— Что у меня никогда больше не будет детей. Я очень тяжело рожала Никитку. В какой — то момент у меня прекратилась родовая деятельность. Мой мозг приостановил ее, потому что боль была настолько невыносимой, что я была почти при смерти. Врачи сделали все, что могли, но предупредили меня о последствиях.
Я точно тупой, я не понимаю:
— При чем здесь это?
— Как при чем? Я не смогу родить тебе ребенка, любимый.
Я уже смеюсь, мне хорошо и весело. Да, ее нестандартное мышление опять поставило меня в тупик. И что мне с ней делать?
— Мира, солнышко мое, я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Все остальное для меня неважно.
— Но ты же хочешь детей?
— Да с чего ты взяла?
Она почти кричит:
— Да потому что у тебя в квартире есть детская комната.
Я сойду с ней с ума:
— Девочка, ну подумай логически. У тебя это очень хорошо получается. Когда я купил эту квартиру?
— Вскоре после нашего повторного знакомства.
— И...
— Что и...
— Нет, ты невыносима. И эта комната с самого начала предназначалась Никите. Я вообще никогда не терял надежду, понимаешь? Я был уверен, что мы рано или поздно будем по-настоящему вместе, будем принадлежать друг другу.
Она счастлива и выпускает все чувства наружу. Я не выдерживаю и беру ее на руки, нежно целую в губы. Аккуратно ставлю на пол и опускаюсь перед ней на колено:
— Мирослава Всеволодовна, я прошу тебя сделать меня самым счастливым человеком на земле. Станешь ли ты моей женой?
Она говорит: «Да», а я уже несу ее в нашу спальню. В комнате горит только один ночник.
Я чувствую ее смущение, кладу на кровать и спрашиваю:
— Любимая, мы супруги?
Она вспоминает и улыбается:
— Что за странный вопрос, конечно.
— Тогда доверься мне.
Я целую ее лицо, льну к ее губам. Потом потихоньку отстраняюсь и развязываю пояс на халате, снимаю его с нее. Я получаю неописуемое удовольствие от созерцания тела моей любимой жены. В ней все настолько гармонично. Она — мое совершенство и моя драгоценность. Я быстро раздеваюсь сам и укладываюсь рядом. Ее тепло пробивает меня током. Правую руку я поставил на локоть, чтобы лучше видеть ее, чтобы впитать в себя всю ее красоту, отметить все изгибы ее тела. Пальцами левой руки потихоньку начинаю обрисовывать контуры ее живота. Она лежит на спине неподвижно с закрытыми глазами и легонько вздрагивает от моих прикосновений. От нее исходит беспокойство. Я, кажется, догадываюсь о причине. Тихонечко шепчу:
— Единственная моя, обожаемая, ты прекрасна, ты даже не представляешь, насколько ты великолепна. Открой глаза, любимая, пожалуйста. Или ты боишься увидеть своего обнаженного мужа?
Я почти на грани сознания от восторга. Меня умиляют ее стыдливость, наивность и неискушенность. Моя девочка распахивает глаза навстречу мне и, улыбаясь, говорит:
— Я уже видела твое тело.
— Ах ты маленькая злючка, ну и как, я произвел на тебя впечатление?
— Вполне.
Медленно поворачивается на бок и повторяет мою позу. Ее лицо очень близко от меня. Она рассматривает мое тело. Потом гладит очень осторожно, как будто боится повредить, мое бедро, ее глаза ни на секунду не останавливаются, она, как будто ищет что-то, и не может найти. Встречается со мной взглядом и медленно произносит:
— Как можно быть таким… идеальным.
— Ты меня необъективно оцениваешь, — повторяю ей ее же, когда-то произнесенные в мой адрес, слова.
И накрываю ее губы поцелуем. Она опять ложится на спину, чутко угадывая мои желания. Ее руки начинают ласкать мне плечи. Я задрожал от возбуждения, и ей передалась моя дрожь. Я уже лежу между ее ногами. Целую самую совершенную грудь на свете.
Потом губами начинаю исследовать каждую клеточку ее тела. Ее кожа сводит меня с ума. Она такая мягкая, что мне хочется включить весь свет в комнате и рассмотреть ее вблизи. Она пылает под моими руками и губами.
Перекидываю ее ногу себе на плечо. Целую внутреннюю сторону ее бедра. Вдыхаю ее дивный аромат. Мне кажется, что мои легкие слишком маленькие, чтобы наполнить себя им, чтобы вместить все его оттенки.
Моя девочка выгибается под моими руками. Мои губы, перемещаясь все ниже, достигли своей цели. Я легонько прикасаюсь к ней языком. Мира тихо постанывает, но когда этот звук становится громче, он пугает ее, и она мгновенно закусывает свою нижнюю губу. Я легко поднимаюсь к ее лицу и прошу: «Девочка моя, любимая моя», — целую ее в губы, — «Не кусай себя, пожалуйста, здесь отличная звукоизоляция», — и возвращаюсь назад.
Я не устаю ласкать ее — я чувствую ее ощущения от моих прикосновений, от моих поцелуев. Я теряю представление о пространстве и времени. Наконец, она полностью расслаблена, она уже потеряла контроль над своими эмоциями, ее разум забит далеко в угол и уже не пытается сопротивляться. Я поднимаюсь и пропускаю свои руки под ее спиной. Очень медленно, не выпуская ее из объятий, перекатываюсь на спину. Вот уже она лежит сверху на мне, заглядывает в мои глаза, обнимает меня за шею и целует мои губы очень страстно, почти яростно. Для меня это было полной неожиданностью, я сдаюсь. Мы уже возбуждены до предела, наши тела призывно звенят друг другу. Когда я, перекатившись с ней, опять оказываюсь сверху, ее ноги переплетаются у меня на пояснице. Наши тела сливаются и становятся одним целым. Мы не двигаемся в унисон, мы прикипаем друг к другу так сильно, что каждое наше движение становится одним на двоих. Мне кажется, что в мире нет силы, способной оторвать нас друг от друга, способной разъединить нас. В голове яркими вспышками проносятся образы нашего первого поцелуя, ее первое признание любви. Эти образы занимают свое достойное место, но уступают пальму первенства настоящему моменту.
Когда сквозь ее стон слышу: «Сереженька, любимый», я позволяю себе разделить с ней этот апофеоз нашей первой ночи.
Не отрываясь от нее, напоминаю: «Дыши, не забывай дышать»,- она тихонько смеется. Я выгибаюсь, чтобы взять одеяло, укрываю ее. Ложусь на спину и укладываю ее голову себе на плечо. Она закидывает свою ногу на мою, и легонько обвивает ее, прижимаясь ко мне поближе всем телом. Пальцами рисует узоры на моей груди. Я жду, пока ее дыхание восстановится, и говорю:
— Радость моя, ты даже не представляешь себе, как сильно я тебя люблю. Ты помнишь мое обещание сделать тебя счастливой?
— Да.
— Я сделаю все возможное, чтобы ты ни на одно мгновение своей жизни не пожалела о том, что согласилась выйти за меня замуж.
Через секунду она уже говорит мне:
— Мне хорошо с тобой, я тебя люблю. Если я узнаю, что можно любить сильнее, то обязательно научусь.
Я глажу, ласкающую мою грудь, руку и прошу:
— Постарайся поспать, моя сладкая. Если ты будешь продолжать в том же духе, то я не дам уснуть тебе до самого утра.
Мира уже уснула, а я все никак не мог прийти в себя от ощущения ее близости, от осознания того, что она принадлежит мне.
Быстро же сработал мой план.
Признания Миры все расставили по своим местам — она хочет, но не может быть со мной не из-за того, что испытывает какие-то чувства к мужу, а из-за своих внутренних обязательств. Ее гиперответственность переходит все разумные пределы. Я-то думал, что этот Евгений дорог ей, что она связала с ним свою жизнь, потому что на тот момент любила его, а, разлюбив, не может с ним расстаться из-за чувства вины и принципиального отношения к узам брака.
После того, как мы вернулись из Питера, я сразу отдал распоряжение о составлении психологического портрета мужа Миры. Как только эта задача была выполнена, одна из лучших специалистов Службы Поддержки нашего Рода получила эти данные в свое распоряжение. Ольга встретилась лично со мной лишь один раз, мы обговорили сумму оплаты за выполнение моего заказа. Я пообещал удвоить ее в случае, если Евгений разведется с Мирой раньше, чем через полгода. Ольга рассмеялась и пообещала, что с таким простым заданием она справится и за месяц. И свое обещание с успехом выполнила. Что ж, эта девушка уже сегодня не только увеличила свой счет в банке, но и пошла на повышение. Я завтра же поговорю с отцом о том, что ее таланты надо вознаградить по заслугам.