Ирина Сербиненко
Моя Мира
Книга посвящается всем, кто умеет любить.
Любовь — не данность.
К сожалению, большинство людей не понимают, насколько редкий это дар — любить и быть любимыми, не всегда могут оценить его и принять с благодарностью.
Любите всем сердцем и помните, что только это чувство может изменить к лучшему не только Вашу жизнь, но и весь МИР.
Мелодрама, мистика
Мужчина и женщина встречаются через пятнадцать лет после мимолетного знакомства в поезде. Она ничего не знает о том, кто он на самом деле. Он ничего не знает о ее прошлом. Но это не мешает им просто любить друг друга…
Глава 1. Повторное знакомство
Львов... Центр Львова... Когда же я был здесь в последний раз? Год, может два назад, и то проездом. Никогда не любил этот город. Никогда не понимал людей, которые с восторгом отзывались о его архитектуре и достопримечательностях. Для меня он слишком сырой и серый, а еще какой-то застывший, неухоженный. Как будто всем своим видом не говорит, а кричит: «Я такой, каким был сотни лет назад и вы обязаны сегодня принимать меня таким, какой я есть». И люди подстать ему — в большинстве своем напыщенные и неприветливые... Да что это со мной сегодня? Сам же решил сюда приехать, хотя это и не входило в мои планы.
Называется, «вырвался на недельку в Словакию». Просто захотелось отдохнуть от всех, от всего, собраться с мыслями. Никогда не был в Братиславе, а мой приятель как раз на новогодние праздники ездил туда с семьей. И с таким воодушевлением рассказывал об отеле, в котором они останавливались, что я, не задумываясь, через Интернет забронировал себе апартаменты люкс и уже на следующий день вылетел в Братиславу. В отеле Редиссон Сас Карлтон мне очень понравилось. Через пару дней в ресторане я познакомился с семейной парой со Львова. Они были приятными в общении и абсолютно меня не напрягали. Весь оставшийся «срок» мы организовывали совместные культпоходы и экскурсии. Илья и Наташа приехали в Словакию на своей машине. Они уже бывали здесь, поэтому гид нам был не нужен.
Накануне перед возвращением в Киев я пригласил их посидеть где-нибудь вечером и отметить окончание нашего отдыха.
В ресторанчике было на удивление уютно и спокойно, и я позволил себе расслабиться. Мои новоиспеченные знакомые за ужином пили вино, а я заказал себе водку — наш украинский «Nemiroff».
Прощальный вечер подходил к концу, и Наташа обратилась ко мне с вопросом — почему я весь такой из себя и до сих пор неженат? Обычно я отвечаю стандартной фразой: «Не встретил, мол, еще ту единственную и неповторимую, да и рано пока беспокоиться — мне только 35». А тут меня «прорвало». Наверное, все просто совпало — и мое настроение, и то, что мы с ними, возможно, никогда больше не увидимся. Так что нечего скрывать от этих ребят правду. И еще было непреодолимое желание проговорить, наконец, эту истинную причину вслух.
Вся история получилась такая короткая и нелепая, что я чуть не рассмеялся. Но посмотрел на их лица и увидел ПОНИМАНИЕ, и тут мне стало не до смеха. Я ведь сам себя не понимаю, даже нашел оправдание — слишком боюсь на подсознательном уровне любых серьезных отношений и обязательств, вот и вбил себе в голову эту девочку. Развивать эту тему мне не хотелось, и я решил поговорить с ними об их родном городе.
Уже прощаясь в фойе отеля, сказал им, что меня вдохновил их рассказ и, что я, при первой же возможности, приеду во Львов и обязательно напрошусь к ним в гости.
Илья, с несвойственной ему живостью, начал уговаривать меня рвануть с ними завтра на машине во Львов. Сказал, что у них в гостях я смогу пробыть столько, сколько захочу, но, если мне не понравится, то сразу же уеду. «В тот же день полетишь или поедешь на поезде в свой Киев, никуда он от тебя не денется», — присоединилась к уговорам мужа Наташа.
Разумом и чувствами я понимал, что не хочу менять свои планы, что обязан отказать им и распрощаться с ними навсегда. Но первый раз в жизни я поступил помимо собственной воли, импульсивно согласился и сразу пожалел об этом. Уже, подходя к лифту, начал бубнить про себя: «Надо меньше пить, надо меньше пить».
И вот я во Львове...
Сегодня же вечером уеду. Только пройдусь еще немного по проспекту Шевченка, потом дойду до Оперного театра, возьму такси — и на вокзал за билетом.
Я уже рядом с Мак Дональдсом. Отсюда до Оперного идти минут двадцать пять, если мне не изменяет память. Как же хочется перекурить. Решил присесть на скамейку и заодно позвонить маме.
«Молодой человек, извините, можно попросить у Вас прикурить?» — обратилась ко мне молодая женщина, которая сидела на соседней скамейке. Я кивнул, посмотрел в ее сторону. Она встала и подошла ко мне, даже не взглянув мне в лицо. Ее голова была опущена, плечи слегка ссутулены. Я встал, чтобы ей не пришлось наклоняться. Она затянулась, сказала: «Спасибо»,- и также, не поднимая от асфальта взгляд, вернулась на свою скамейку.
Буквально вчера вечером мы с Наташей обсуждали ментальность и правила приличий в тех странах, в которых непосредственно побывали. Я четко запомнил, как она в виде примера рассказала, что во Львове не принято, чтобы женщина курила на улице.
Интересно, эта дама понимает, что ведет себя неприлично по меркам этого города?
Я решил, что пора продолжать прогулку, а маме позвоню после того, как возьму билеты. Еще раз повернул голову налево в сторону женщины, и не смог встать. Я все-таки дурак. Это не может быть она. Прошло пятнадцать лет, я бы не смог ее узнать. Но это был ее профиль, ее манера держать сигарету. Бред какой-то. И тут она повернула голову в мою сторону и посмотрела на меня с удивлением. Конечно же, есть от чего удивляться — я же ПЯЛЮСЬ на нее. Другого слова не подобрать. Что же мне делать, как себя вести, что сказать??? Думай, Сергей, думай!!! Она бросила сигарету в урну и встает. Она уже повернулась ко мне спиной. Без паники.
— Девушка, извините, Вас зовут Мира? — я встал, чтобы догнать ее, и сказал первое, что пришло мне на язык. Она остановилась и повернулась ко мне:
— Допустим, а мы с Вами знакомы?
— Да, но Вы, наверное, меня не помните. Это неудивительно, ведь прошло столько лет.
Она всматривается мне в лицо. Я, наконец, вижу ее глаза. Я мог бы перепутать все что угодно, но только не их. Они однотонные карие, теплые, они — единственные в мире. Так, Сергей, отведи взгляд, а то ты напугаешь ее.
— Мы с Вами были попутчиками в поезде пятнадцать лет назад. Вы были с подругой и возвращались домой после отдыха в летнем лагере. Поезд «Одесса — Львов». Ну мы еще играли с Вами в клабор*, помните? — «пожалуйста, ответь мне «да»», — мысленно умолял ее я.
— Честно говоря, смутно, — спокойно ответила она.
— Тогда разрешите повторно Вам представиться — меня зовут Сергей.
— Очень приятно, Сергей. И, до новых встреч.
Что она сказала? Неужели хочет уйти? Я не могу ей позволить это сделать.
— Мира, пожалуйста, не уходите.
— А что, Вы мне предлагаете остаться с Вами до конца наших дней? — с серьезным видом спросила меня она.
Я чуть не сказал «да». Не знаю, что было написано у меня на лице, но она вдруг рассмеялась, и уже с улыбкой сказала:
— Сергей, это же шутка. Не ожидала от Вас такой реакции и даже испугалась, потому что мне в какой-то момент показалось, что на мой дурацкий вопрос Вы ответите согласием.
Она опять смеется и делает движение в сторону от меня.
— Мира, пожалуйста, просто поговорите со мной.
— Простите, я не понимаю. Поговорить с Вами? О чем?
— О чем угодно.
Она задумалась буквально на секунду:
— Я иду в Мак Дональдс. Если хотите, можете составить мне компанию.
— Спасибо, конечно же, хочу.
Мы молча подходили к этому так называемому ресторану. Фаст фуд вызывает у меня отвращение. Я был в Мак Дональдсе всего пару раз за всю жизнь, и не с целью перекусить, а наоборот — сходить в туалет.
Интересно, о чем она думает, какое мнение у нее сложилось обо мне? Ладно, в ближайшее время я постараюсь это выяснить. Открыл перед ней дверь.
Ужас, какой отвратительный запах. Как здесь можно кушать? Она направилась прямо к кассам. Мы подождали пару минут в очереди, пока один из работников не поднял руку со словами: „Вільна каса!» Мира сразу подошла к нему и начала быстро заказывать. Перед ней на поднос положили какой-то сверток, картошку и чашку кофе. Я уже услышал сумму заказа и приготовил деньги, чтобы оплатить его, но тут увидел, как она, не дожидаясь меня, протягивает кассиру 100 гривневую купюру.
Я так резко схватил ее за руку, что она чуть не опрокинула чашку с кофе на поднос:
— Мира, можно я оплачу?
— Конечно, нет, — ответила она мне безапелляционным тоном.
Я не хотел с ней пререкаться, поэтому спокойно подождал, пока она заберет сдачу, взял поднос, и мы поднялись на второй этаж. Возле окна нашли свободный столик, и я начал снимать куртку.
— Пойду помою руки, — сказала Мира и повернулась в сторону лестницы. Я испугался, что она решила от меня сбежать:
— Вы куда?
Она с интересом посмотрела на меня и ответила:
— В туалет — он здесь на первом этаже.
Отлично, теперь я точно выгляжу полным идиотом:
— Извините...
Итак, у меня есть пара минут, чтобы собраться с мыслями. Хорошо, что не успел позвонить маме. Понятно, что никуда я сегодня не уеду.
Теперь мне необходимо разобраться в себе, в своих чувствах.
Я с первого взгляда влюбился в милую худенькую девочку тогда в поезде. Мы легко познакомились. «Мирослава»,— с улыбкой сказала она, — «но все называют меня Мира».
С ней вообще было очень легко — говорить, шутить, слушать, смеяться. Ей было семнадцать. Она рассказала, что родилась и живет во Львове, что окончила первый курс университета, и они с подругой целый месяц провели в студенческом лагере. По ее словам, они много купались, много танцевали, много загорали.
Я был молодой и глупый, и еще не осознавал, что, если ты встречаешь кого-то для себя настолько исключительного, надо узнать о ней все: телефон, адрес, название университета. Я не спросил ничего.
Из ее диалога с подругой понял, что у нее есть парень и зовут его Женя. Я старался не выдавать себя, не показывать, насколько она мне понравилась. А тут еще и эта новость — она несвободна, потому что встречается с другим.
Мы долго не ложились спать. Спал уже весь вагон, а мы, чтобы не мешать нашим попутчикам своей болтовней, вышли в тамбур на перекур.
Она была такой естественной — ни капли кокетства. Мира не старалась мне понравиться, не строила глазки, как это делают все девчонки ее возраста.
И еще ее глаза, от которых я не мог оторвать свой взгляд. У них было такое выражение... Я тогда не понимал, что такой взгляд не соответствует семнадцатилетней девочке. Теперь я знаю, что так смотрят только люди зрелые и те, кто видел и перенес много боли.
Я вышел в Тернополе. Когда выходил из вагона, она уже спала. Мы толком и не попрощались. Я аккуратно наклонился над спящей Мирой, легонько прикоснулся губами к ее щеке, и чуть не задохнулся... Мое тело как будто пробил электрический ток.
Было еще очень рано, когда я зашел домой. Мама, естественно, ждала меня. Сослался на усталость и ушел к себе в комнату. Страдал целый день, никогда так не мучился, ни до, ни после этого знакомства. Я проклинал себя последними словами за то, что по собственной глупости никогда ее больше не увижу.
Мама и папа безуспешно пытались выманить меня из комнаты и поговорить со мной. Я упивался своим горем и успокоился только под вечер. Поужинал с родителями, принял душ, а когда проходил через гостиную к себе в комнату, мне перегородил путь отец и спросил, что случилось. Я коротко ответил «влюбился» и быстро прошел мимо него.
Жизнь пошла своим чередом.
У меня всегда были более-менее постоянные подруги. Все они меня вполне устраивали. Я мог дарить им заботу, красиво ухаживать, мне было приятно и хорошо с ними, но я ни к кому и никогда не испытывал тех чувств, которые пережил тогда в поезде. Все мои подруги рано или поздно либо разочаровывались во мне, либо я разочаровывался в них, но чаще всего главная причина расставаний была в том, что наши отношения не имели будущего. Точнее, не имели будущего для них. Как раз меня все устраивало, но почти каждая из моих девушек хотела видеть себя в свадебном платье рядом со мной. А вот это не входило в мои планы.
Я любил ту юную девушку — свою случайную попутчицу. Я жил с этим образом все годы и даже не пытался ее забыть. Эти воспоминания не причиняли мне боль.
Но ведь сейчас ей уже тридцать два. Мира симпатичная молодая женщина, ее фигуру рассмотреть я не смог. Она была одета немного легко для февральской львовской погоды — на ней было свободное длинное пальто.
Я ничего о ней не знаю. У нее своя жизнь. Так что же я жду от нашей встречи? Предположим, я уже сегодня пойму, что не испытываю к этой незнакомой женщине никаких чувств, что это - наваждение, что люблю я не ее, а свои воспоминания.
А может быть, мне именно это и необходимо — избавиться от иллюзий, перестать прикрываться своей несуществующей на самом деле любовью, и пересмотреть свои отношения со своей подругой Алиной. Возможно, после возвращения в Киев я посмотрю на нее уже другими — влюбленными глазами и захочу попробовать создать с ней семью.
Вот, наконец-то, Мира подходит к нашему столику. Я встал. Снимает пальто, протягивает его мне, я кладу его рядом со своими вещами. Отодвигает себе стул, сумку кладет на соседний.
Одного взгляда мне было достаточно, чтобы оценить ее с головы до ног. Фигура потрясающая. Конечно, она уже не такая субтильная, как в семнадцать лет, ее формы заметно округлились, но все было таким... пропорциональным. Красивые длинные ноги обтягивали джинсы-стретч, сверху на ней была надета тоненькая, почти прозрачная бежевая блузка. Никакой бижутерии и украшений, если не считать несуразную заколку, которая стягивала ее темно-русые волосы на затылке и простенькое обручальное кольцо.
Я хотел подойти, чтобы придвинуть ей стул, но она проигнорировала мое движение.
Мира села за стол, сразу взяла в руки бумажный сверток, открыла его с одной стороны. Внутри оказался лаваш с начинкой. На какую-то секунду я задумался о том, что ни одна девушка не сможет эстетично, с моей точки зрения, съесть что-либо подобное. Вот она подносит сандвич ко рту и аккуратно откусывает небольшой кусочек. К моему удивлению, из-за этой ее манипуляции из лаваша ничего не вывалилось. Другой рукой она начала кушать картошку фри. На меня она ни разу не посмотрела, хотя я видел, что она чувствует на себе мой пристальный оценивающий взгляд. Но на ее лице ничего не отобразилось, ни тени смущения или недовольства. Неужели я для нее просто пустое место?
Какое у нее удивительное лицо. Конечно, я в своей памяти идеализировал ее. Она не красавица, черты лица слегка крупноваты, само же лицо по форме скорее круглое. Но, при ее желании, она могла бы быть намного более привлекательной. Если бы пользовалась косметикой. Я не знаю ни одной женщины ее возраста, которая бы не красила губы, веки и... что там они еще обычно красят. Без макияжа не выходит на улицу даже моя красавица Алина. Когда-то она в шутку сказала, что перед тем как выйти на лестничную площадку, чтобы выкинуть мусор в мусоропровод, она проводит перед зеркалом пятнадцать минут.
Мира поела очень быстро, максимум за пять минут. Когда она начала снимать крышку с чашки кофе, я решился прервать наше молчание.
— Мира, а Вы не слишком легко оделись сегодня? Простите, если не хотите — можете не отвечать.
Наконец-то, наши глаза опять встретились. Какая странная у нее манера говорить. Сначала у нее слегка поднимаются уголки губ, потом она уже с улыбкой произносит слова:
—Я вчера приехала из Одессы буквально на пару дней, много вещей с собой не брала. Опять не рассчитала разницу температуры.
— Вы живете в Одессе? — я был так удивлен, что произнес эти слова, чуть ли с недоверием.
— А что Вас так поразило? Я переехала из Львова в восемнадцать лет сразу после замужества.
— Теперь понятно...
Хотя на самом деле мне непонятно все. Как можно было выйти замуж в таком возрасте? Причем здесь Одесса?
— И где Вам больше нравится жить?
— Конечно же, в Одессе. Я не люблю Львов, приезжаю сюда только в случае крайней необходимости. Я даже не скучаю по этому городу, хотя прекрасно понимаю причину этой неприязни. И причина эта не в городе, а во мне.
Итак, еще больше вопросов, чем ответов. Как только я сформулировал свою следующую реплику, у нее зазвонил телефон.
— Извините, Вы не будете возражать, если я отвечу?
Я чуть не упал со стула от ее настолько редкого на сегодняшний день знания элементарных правил этикета. Кивнул головой. Она сразу ответила на вызов:
— Леночка, солнышко, привет еще раз... Ты сошла с ума. Ну да, разумеется, приду... Я никогда не опаздываю, ты же знаешь. Только еще позвоню и приглашу Наташеньку присоединиться к нам. Все, пока, целую.
Мира спросила моего разрешения сделать один короткий звонок. При этом, не дожидаясь ответа, сразу стала набирать цифры на мобильном.
— Наташенька, дорогая моя, только выслушай меня до конца и не отказывай в моей просьбе. Лена созвонилась с Викой, Надей и Вадиком. В общем, все они будут ждать нас сегодня вечером в десять часов возле входа в Мисто... Наташенька, нет, не поступай так со мной. Я так за тобой соскучилась. Мы не виделись уже два года... А завтра я уже уезжаю... И ты мне дороже их всех вместе взятых, но я не могла им отказать. Они так искренне радовались возможности провести сегодня со мной вечер. Если тебе не понравится, я обещаю, что мы сразу уйдем оттуда, а в награду за твое согласие я после тусни поеду к тебе домой, и мы проболтаем до самого утра, как в старые добрые времена. Конечно, если ты не против... Спасибочки, ты самая лучшая... Нет, у меня не получится зайти за тобой — я хочу сначала уложить Никитку спать, чтобы не нервировать лишний раз мамочку мужа, и чтобы со спокойным сердцем и с чувством выполненного долга отправиться на нашу встречу... Договорились, до вечера, целую.
Пока она говорила по телефону, я посмотрел на часы и четко зафиксировал в памяти время, вплоть до секунды. На всякий случай.
— Спасибо, извините, — сказала она, обращаясь ко мне, и положила трубку в сумку. Добавила в кофе сахар, размешала палочкой и закрыла чашку крышкой.
Вообще-то мне не нравится речь, в которой много уменьшительно-ласкательных существительных. Если бы это была не Мира, я бы скривился от этих сюси-пуси. Для нее же эта манера говорить была настолько естественной и гармоничной, что мне захотелось еще раз услышать какие-нибудь ласковые слова из ее уст.
— Сергей, за мной должны заехать буквально через десять минут. Вы не будете возражать, если мы выйдем на улицу? — попросила она и переместила чашку с подноса на стол.
— Конечно, нет, — ответил я.
Я возражаю, очень возражаю. Я же не успел ничего толком узнать о тебе.
Помог ей надеть пальто, быстро оделся сам. Она взяла поднос и выкинула содержимое в ящик для мусора.
На улице она поставила кофе на отлив окна Мак Дональдса, открыла сумку и вытащила из пачки сигарету. Поднесла ее к губам и посмотрела на меня. Я и забыл, что у нее нет зажигалки. После того, как она прикурила, я взял чашку и передал ей.
— А кто за Вами заедет, если не секрет? — этот вопрос меня сейчас почему-то волновал больше всего.
— Не секрет. Муж родной сестры моего мужа.
— А Ваш муж...
— Сейчас дома в Одессе. Он не смог приехать из-за работы.
— А Никита...
— Это наш сын. Ему шесть лет.
Она так ответила про сына, с такой теплотой и нежностью. Ничего себе... Да ее голос и интонации гипнотизируют меня, не дают собраться с мыслями.
Мира сейчас уже уедет, и я обязан попытаться попросить у нее номер телефона:
— Где Вы живете в Одессе?
— В Приморском районе. Недалеко от театра Музкомедии.
— Мира, могу я узнать номер Вашего телефона?
— Нет, — в первый раз она ответила без уже привычной для меня улыбки, ни секунды не задумываясь.
И тут у нее зазвонил мобильный. На этот раз она лишь приоткрыла сумку, взглянула на табло и сбросила вызов. Засунула окурок в отверстие на крышечке чашки, а саму чашку выкинула в ближайшую металлическую корзину для мусора.
— Пока, приятно было еще раз познакомиться, — тихо сказала она.
Посмотрела мне в глаза, улыбнулась и пошла к пешеходному переходу.