Этот день был самым обычным….
- Следующая станция - пост Ковалево, - прозвучало из динамика.
Словно примерная ученица, хорошо выучившая урок, новенькая электричка, ретиво набирая скорость, спешила от станции к станции, где ее всегда ждали.
Сверкающая сталью ровная колея рельс убегала за горизонт, и электричке казалось, что жизнь вечна.
Нет, она, конечно, понимала, что когда-нибудь будет и ее последняя остановка, но в силу своей молодости и беспечности, не хотела задумываться об этом.
Жажда путешествий, азарт приключений всецело овладевал ее подрагивающим в движении составом. А временами казалось даже, что рассекая потоки воздуха, она летит, и тогда была счастлива. Она любила свою работу, своих пассажиров, в которых и заключалась ее жизнь - жизнь пригородной электрички.
Останавливаясь у очередной платформы, электричка всегда светилась приветливой улыбкой навстречу людям. В сумерки ли, темную ночь, она подбадривала их ярким светом прожектора, раскрывала двери и терпеливо ждала, когда все войдут и рассядутся по местам.
Ей нравилось, когда пассажиров было много. Мужчины и женщины, молодые и не очень, с задором наперегонки, устремлялись к самым удобным местам, которые, конечно же, были «у окна». Горячность, энергичность пассажиров передавались ей и, переполняясь восторгом, в такие минуты она любила их, таких разных, еще сильней, чувствовала свою нужность и ответственность.
А после работы, особенно по ночам, уже после душа, когда чистая, сверкающая свежей зеленой краской, электричка отдыхала в депо, она мечтала. Ей очень хотелось стать когда-нибудь великой рассказчицей и поведать всему миру о своих пассажирах и об историях из их жизни, которые так часто происходят именно в дороге. Ведь не зря дорога, путь и судьба так близки по значению.
Молоденькая электричка обожала своих пассажиров, но одно огорчало ее: не принято было у людей уступать места…. С грустью смотрела она на сидящих молодых и крепких парней и мужчин, которые не обращали никакого внимания на усталых женщин с тяжелыми сумками, которым не хватило мест.
Этот день был самым обычным.
- Следующая станция Пискаревка, - бесстрастно раздалось из динамика.
Пассажиры с аппетитом лакомились мороженым, хрустели чипсами, сухариками, неустанно предлагаемыми проворными продавцами дорожной торговли.
В вагон вошла усталая женщина, с легкой растерянностью осмотрелась по сторонам, но свободных мест не нашлось. На подгибающихся от изнеможения ногах, она прошла вглубь вагона. Когда вдруг электричку качнуло, женщина едва успела ухватиться за поручень, чтобы не упасть и остановилась. Стоять было тяжело, и она то и дело меняла опорную ногу. Высокие каблуки добавляли нагрузку и увеличивали страдания.
Но до нее ровным счетом никому не было дела.
Люди о чем-то переговаривались или молча смотрели в окна.
Дремал парень под музыку в наушниках. О своем девичьем весело чирикали две молоденькие студентки, при этом непрерывно строя глазки всем сразу. Мужчина с увлечением шелестел газетой, внимательно изучая заголовки сверху вниз и справа налево, а потом в обратном направлении. Чинно, негромко беседовали две дамы.
Все было как всегда.
Чувствуя себя невидимкой, усталая женщина все грустней смотрела на проплывающие за окном сосны с мутно-зелеными кронами на фоне серого дождливого неба.
- Садитесь, любезнейшая! – внезапно услышала сзади.
Вздрогнула, обернулась и замерла в изумлении.
От самого окна, старательно перешагивая через чьи-то сумки и ноги, к проходу пробирался совершенно согбенный, тщедушный старик.
«Времен очаковских и покоренья Крыма» - невольно промелькнуло в голове.
Между тем, одет он был скромно: в поношенный, потертый, но опрятный светло-бежевый костюм. Серые сильно морщинистые щеки чисто выбриты, редкие абсолютно седые волосы аккуратно пострижены.
Запах дешевого, но не противного одеколона ударил в нос.
Женщина сильно покраснела:
- Я постою, – ноги словно налились энергией.
- Не смущайтесь, милая, садитесь.
Эти двое невольно начали вызывать интерес то одного, то другого пассажира, и в вагоне, внезапно, наступила тишина. Даже торговец хозяйственной мелочью замер с поднятой рукой, в которой как флаг торжественно раскрылся зонтик.
- Что Вы!.. Это не совсем удобно, - лепетала женщина, совсем сконфузившись от внимания окружающих, – сидите, пожалуйста!
- Дорогая моя, я ведь мужчина, - дед вдруг распрямился, приосанился, - а мужчины никогда не сидят в присутствии стоящей женщины.
В его глазах, выцветших от времени, внезапно вспыхнули юношеские задорные огоньки.
Он улыбнулся просто, светло и шагнул к тамбуру.
Усталая женщина села на освободившееся место. Парень в наушниках широко открыл глаза и непонимающе огляделся по сторонам.
Но все уже пришло в движение: люди снова заговорили, зажевали, зашуршали, воззрились в окна.
Торговец поспешно закрыл зонт и направился в другой вагон. В тамбуре старика, который только вот вышел, он не обнаружил, не увидел его и в следующем вагоне.
Странный дед словно растворился.
И теперь уже никто не мог сказать с уверенностью, был ли он на самом деле или приснился всем сразу.
А электричка, замедляя бег, уже подъезжала к конечной станции.
Все было, как обычно, только пассажиры стали вдруг внимательны и предупредительны друг к другу.
Парень в наушниках, помог вынести из вагона тележку с урожаем яблок пожилой женщине, и получил от нее в знак благодарности самый большой и ароматный плод.
Две хохотушки, которые всю дорогу не могли наговориться, подхватили детскую коляску и дружно и весело помогли суетливой мамочке вынести ее на платформу. Сделав на прощанье «козу» румяному карапузу, упорхнули в навстречу новым впечатлениям.
Пассажиры, улыбаясь, не спеша покидали вагон. Солнечный луч прорезался сквозь серое небо и множеством озорных любопытных зайчиков, запрыгал по их лицам, вопросительно заглядывая в глаза каждому.
«Хороший был рейс», - шумно с удовлетворением вздохнула электричка, широко открыв двери новым пассажирам.
- Поезд следует…, - раздалось в динамике…