Мы полдня провели на объекте в пустыне. Изнуряющая жара от прямых солнечных лучей дала о себе знать: у меня гудела голова, я весь горел, и казалось, вот-вот повалит дым из ушей. Температура в пустыне летом поднимается до шестидесяти градусов. Кроме того, в силу протяженности объекта, мы большое расстояние прошли пешком. Ноги гудят. На зубах, губах, ушах, шее ощущается песок. Лицо обветрилось, шея горит от чрезмерного загара. Ни дерева, ни кустика. На то она и пустыня.
Но вот он спасительный островок тени среди песков: вагончик механизаторов. Под ним можно отдохнуть. Там уже сидят экскаваторщики и пьют послеобеденный чай. Вагончик стоял на высоких колесах, поэтому пространство под ним хорошо продувалось. Рядом куча дынь и арбузов. В пяти шагах от вагончика под палящими лучами солнца лежало бездыханное разбухшее тело ослика.
Я был удивлен такому обстоятельству: тут и обедают, тут же рядом и труп животного лежит. Что-то тут не так. Не должно быть, чтобы люди могли это допустить. Видимо только что испустил дух, и сейчас его уберут. С нами был Язгулы, начальник ПМК заказчика. Он на ослика не обращал внимания. Обед был подан оперативно. Все уселись за стол, скажем так, расположились вокруг достархана. Столов, стульев там нет. Есть кошма, расстеленная на земле в тени вагончика и клеёнка в середине. Вот и весь стол. Кто сидит, кто полулежит.
Вначале чай. Потом была шурпа с мясом. После – арбузы, дыни, а в конце опять чай.
Приятно после нескольких часов нахождения на солнцепёке, протянуть ноги, полулёжа в тени на кошме. Ветерок разогнал всех мух. Отдыхаем.
Но вот вскипел кипяток. Заварили в жестяном кумгане чай. И вдруг мы услышали нечто…. Потом еще. Все весело покосились на лежащее тело ослика.
- Иш-шак! – выругался один из механизаторов. – Нажрался дынь с арбузами, теперь газы пускает.
- Так он живой? – спросил я удивленно. Все рассмеялись.
- А что ему будет после арбузов?
- Вы его прогоните подальше, – попросил Язгулы.
- Уже пытались, не может встать. Слишком много съел. Он сейчас счастливый. – Счастье его оказалось в том, что он съел все отходы от дынь и арбузов за день и теперь лежал, переваривал продукцию.
После нескольких пиал чая, принесли шурпу. В одной большой эмалированной миске. Поставили в центре достархана. Нас семь человек. В вагончике живут два механизатора. Возможно поэтому нам дали только две деревянные ложки.
Кушают так. Взял ложку. Отхлебнул пару раз бульона. Этой же ложкой вытащил из миски себе одну картофелину, кусок мяса и сбросил их тут же под миской на клеёнку. Пусть остывают. Ложку положил рядом с миской. Ею теперь пользуется сосед по столу. А я пока могу макать чурек в бульон и продолжать обедать. Чурек – это пшеничная лепешка. Мясо, картошка остыли, можно приниматься за них. А тут уже и ложка освободилась. Опять хлебнул бульона. Так ходят две ложки по кругу на семерых едоков. Обедали долго и сосредоточенно. Миску наполняли шурпой еще три раза. Еще несколько кусков мяса и картофелин вынимал я ложкой из миски. Обед подходил к концу, когда ишак, внемля чьей-то просьбе, подкрепленной деревянной палкой, поднялся и отошел в сторону.
После обеда немного посидели и принялись за арбузы. Сначала именно их нужно есть: перед дынями, потому что дыни слаще. Если наоборот – арбузы кушать после дынь, то они покажутся не такими сладкими. Потом кушали дыни. Бахчевые в пустыне очень сладкие, потому что там мало влаги и почва способствует.
- Кушайте, арбузы, кушайте дыни. Они здесь очень вкусные, - сказал Язгулы, - кушайте много, чтобы быть счастливыми как этот ишак!
После сладкого десерта еще пили чай. Много зеленого чаю. Шевелиться не хотелось.
- Ослабели мы, пока путешествовали, сказал Язгулы. – Теперь чай попили, шурпу поели, арбузы покушали, совсем устали. Придется немного отдохнуть.
Под конец дня, когда жара стала спадать, а мы смогли подняться, поехали домой. Когда садились по машинам, кто-то обратил внимание на ослика:
- Смотрите, ишак опять проголодался. – Мы оглянулись: тот уже начинал ужинать остатками от нашего обеда.