Евгения Куликовская.
Найти друг друга...
Оптимистам по жизни и романтикам посвящается...
Он сидел дома перед монитором и смотрел. Смотрел на Её фото. Фото, скаченное Им с инета.
Фото было маленьким. По центру экрана.
Он часто смотрел на это фото.
Уходил мысленно от реальности. Фантазировал. По крайней мере, Он упрямо убеждал себя в этом.
Но оказалось... Оказалось, что не фантазировал... Оказалось, что ... мечтал...
Как ни старался Он отогнать от себя внезапное, столь долго подавляемое прозрение, ничего изменить было нельзя...
Он любил. Любил по-настоящему. Не виртуально. Любил на всю жизнь, сколько бы Ему ни осталось. И не имело значения ничего более.
Он смотрел на Её фото. А сознание выкладывало перед Его мысленным взором всё прожитое и пережитое...
Он женился в двадцать пять. Его избранница только закончила институт. Он уже работал. Вообще, Он никогда не боялся работы. Потому, наверное, и жили они с женой спокойно.
Он никогда не считал себя романтиком. Но стихи писал. Немного. Для себя. Шутливые — для друзей. Поначалу и жене писал. О любви. Потом перестал. Почему-то...
Но жили они с женой дружно, хорошо...
Сыну было четырнадцать, когда...
Да, было у Него одно увлечение. С юности. Но никогда никому оно не мешало. И жена тоже не возражала: Он ни разу не пренебрёг ни её интересами, ни интереса сына ради своей страсти.
Страсть эта — мотоцикл.
Байкером Он себя не считал. Потому как байкер — это жизнь, особый взгляд на мир. Но друзья среди байкеров у Него были.
Садился Он в седло своего железного коня тогда, когда позволяли обстоятельства, то есть когда Он оказывался свободен от работы и от семейных дел. Уезжал обычно за город, подальше от шума.
И в тот день, через неделю после дня рождения сына, просто ехал по пустынному шоссе.
Видимо, это была судьба...
Очнулся Он в больнице.
Врачи сказали, что ходить Он не будет.
Он не жаловался. Он ... принял то, что произошло.
А в семье... Что-то изменилось, сломалось... Нет, Он и сам понимал: сломалось не сейчас, много раньше. Просто почему-то оба — и Он, и жена — предпочитали жить без лишнего самоанализа.
Сын вырос. Поступил в институт.
Тогда жена сказала Ему, что уходит. К другому.
Он не обиделся. Только с тоскою подумал о том, что, наверное, чего-то так и не понял в жизни...
Он освоился со своим новым состоянием. Инвалидное кресло не помешало Его деятельной натуре: теперь у Него был свой маленький бизнес.
Были и друзья. Находились и подружки — Он был общителен, остроумен.
Но ... вряд ли кто-либо догадывался о Его истинных переживаниях...
Своё сорокавосьмилетие Он отметил в тёплой весёлой компании и, оставшись поздно вечером один, включил компьютер, вышел на полюбившийся сайт, как уже привык делать последние лет пять.
Это был литературный итернет-клуб. Любители поэзии размещали здесь свои стихи. Можно было оставлять отзывы и комментарии, обсуждать интересующие тебя темы, находить виртуальных друзей.
И в эту ночь Он случайно увидел Её.
Он всегда читал новые поступления. Открыл и Её стихотворение. Она только что зарегистрировалась на сайте...
Он оставил свой отзыв.
Она ответила.
Потом завязалась переписка — обмен комментариями... Всё как обычно...
Только вдруг Ему стало казаться, что Её новые стихи обращены именно к Нему...
Бред, конечно, игра воображения, больные навязчивые мысли...
Два года ...
Он смотрел на Её фото.
А что собственно Он знает о Ней?..
Она замужем. У Её сын учится в одном из столичных вузов. Она сама родилась, выросла и живёт в большом городе.
Ещё Он с некоторым удивлением узнал, что Ей исполнилось сорок. На фото Она выглядела моложе, по крайней мере лет на пять. Но Он почему-то точно знал, что обмана нет: это Она, и сейчас — никаких вымыслов и подлогов. Просто Она и в душе никак не ощущала себя сорокалетней дамой — это Он тоже понял, по Её стихам. Может, именно сохранившиеся в Её сердце молодость, чистота, наивность и привлекли изначально Его внимание...
Стихи Она начала писать рано, лет с десяти. Никогда не предполагала считать себя поэтессой. И слово это не любила.
Сочиняется для себя. Так Она сама определила...
Муж у неё хороший, заботливый, добрый, спокойный. И никогда не претил Ей заниматься литературным творчеством. Она долго и искренне верила, что иначе и быть не может, пока через познакомивший их литературный интернет-клуб не подружилась, а потом и лично не стала встречаться с двумя поэтессами из Её родного города: вот тем-то двоим было весьма затруднительно сохранять свои стихи — мужей не просто раздражали увлечения супруг, но и рукописи зачастую вышвыривались в мусоропровод, стирались записи в компьютере...
Всё остальное, жизнь души, Он знал из Её стихов... Знал или Ему так чудилось?.. Бредилось?..
Сначала Она опубликовала на сайте стихи, написанные Ею давно, прежде... Так Он составил для себя картину Её молодости, встречи с любовью (или принятия реальности за осуществляющуюся мечту?), сомнений и тревог, радости рождения новой жизни, борьбы внешнего быта и сердечной романтики... Так Он чувствовал и переживал вместе с Ней (или с Её лирической героиней?) события окружающего их всех мира...
Потом Он читал Её новые стихи. По мере их появления на сайте... И Ему стало казаться, что Она говорит именно с Ним. Даже о любви... Он сопротивлялся умом, но душой желал, чтобы Она действительно обращалась к Нему...
Он смотрел на Её фото...
А чего, собственно, Он испугался?
Ну, приедет Она на очередной слёт участников их интернет-клуба. Да, в этот раз слёт проходит в Его городе. Он по просьбе знакомых членов клуба взялся помочь в организации... Но сам-то Он может и не прийти в день публичных выступлений в арендованное для этой цели большое кафе, всегда можно найти причину...
Почему именно в этот раз? В Его город?.. Она никогда прежде не участвовала в публичных выступлениях... А, может, приходила слушать? Там, в своём городе...
Он знал, понял по некоторым Её фразам в комментариях и отзывах на сайте, что читать свои стихи вслух Она ... стесняется. Хотя неплохо, как говорят друзья, декламирует чужие произведения...
Да и что Она знает о Нём?
Он задумался...
Она даже не подозревает, что Он разведён, что Он ... инвалид, калека...
- Дурак! - вслух сказал Он сам себе и в отчаянии стукнул кулаком по подлокотнику инвалидного кресла. - Да и аватарка моя такая неясная, окутанная художественным туманом...
Более Он ничего добавить в своё оправдание не мог...
----------
Ведущий шутил. Собравшиеся в кафе смеялись.
Он сидел за крайним столиком, в уголке, так, чтобы в тени. Его здесь хорошо знали местные, а приезжим — неважно: много для маленького регионального слёта собралось гостей.
Не прийти Он не смог: просили друзья — мол, без тебя какой же вечер. Да и сам Он не устоял: всем существом желалось Ему увидеть Её...
Ещё не назвали имени очередного выступающего, ещё на импровизированной сцене не появилось новое лицо, а Он уже знал, что сейчас появится Она...
Он безуспешно искал Её взором весь вечер...
И вот к концу публичных чтений...
Да, Её уговорили, Она отказывалась... Поэтому лишь в конце вечера...
Уговорили... Потому что сказали, что именно это Её стихотворение очень нравится одному из тех, кто... Короче, Его имя было названо... Только что-то Его не видно в зале... Но Она согласилась...
Она легко вышла к микрофону...
Он ощутил её смущение...
Она... Что фото?!.. Ни один портрет не мог в Его глазах сравниться с Оригиналом...
Нет, не холодная красавица... Нет, не дама светских салонов... Нет...
Живая, настоящая, единственная, неповторимая, очаровательная и — недосягаемая...
Он впервые остро позавидовал Её мужу... Он впервые остро осознал себя-калеку...
Она чуть улыбнулась. Всем. Ему почудилось — только Ему...
Она читала неспешно, плавно... О жизни и о весне, о соловьиных трелях и о любви... Становилось тепло и светло, величественно и спокойно...
Она прочитала лишь одно стихотворение. То, которое просили...
Ей аплодировали. И Он видел — искренне...
Она чуть поклонилась и ушла от микрофона... Исчезла... Он снова потерял Её...
Ведущий что-то говорил благодарственное организаторам...
Он сидел на своём месте. Он сразу предупредил, чтобы Его не приглашали выходить, не указывали бы на Него...
- Не сочтите мой вопрос любопытством или наглостью, но ... - голос прозвучал тихо, прямо возле Его уха, - ... зачем Вы прячетесь от ... от меня?
Он чувствовал Её дыхание... Она стояла за Его креслом... Она сама нашла Его... Кто-то подсказал?..
Он готов был вскочить на ноги... Если бы мог...
- Не думайте ни о ком дурно, - она, ласково улыбаясь, опустилась на стул рядом с Ним, - никто не указывал мне на Вас...
Он увидел грусть в Её глазах... А Он так и не произнёс ещё ни слова...
- Простите... - виновато проговорил Он. - Мне, право...
Она вдруг прижала свой пальчик к Его губам.
- Ни слова об этом, - Её взор скользнул по инвалидному креслу. - Вы же сами понимаете, что это не имеет никакого значения...
И Он понял, что Она говорит правду... Более того: всё, что Он бредил ранее — такая же истина, как и то, что сейчас Она сидит перед Ним...
Его сердце пело от счастья... Его сердце камнем ухало в бездну от страха...
Они гуляли по Его родному городку почти до утра...
Он рассказывал, показывал... Она слушала, отвечала...
Они смеялись как дети...
Он даже забыл, что не может передвигаться без инвалидного кресла...
Они три раза проходили мимо гостиницы, где разместились гости слёта...
К рассвету стало прохладнее...
- Горячего чайку? - предложил Он.
- Кофе? Заварной? - вновь смутившись, спросила Она.
- Честно: у меня получается хороший кофе, - Он посмотрел на неё как-то робко, испуганно. - Пойдёмте?
- А мы не ... не помешаем Вашим? Домашним? - Она совсем растерялась. - Напросилась... - пробормотала Она.
Он вздохнул и — улыбнулся.
- Я так похож на ... на семейного ныне человека?
Она долго молча смотрела на Него... А Он — просто любовался Ею...
Они пошли к Нему...
Он осторожно, боясь обидеть Её или показаться бестактным, наблюдал за Её жестами, движениями, мимикой. Он с наслаждением впитывал в себя всё, что ранее мог лишь представить о Ней, о чём едва догадывался...
Она стеснялась. Он это ощущал, понимал. Хотя внешне никому, пожалуй, кроме Него, не показалась бы очевидной Её скованность...
Она прошла в распахнутую им дверь...
Он видел Её. И понимал Её чувства, угадывал мысли.
Она чуть улыбнулась. Она не ошиблась: Она не нафантазировала Его образ — Он был таким, к которому Её душа стремилась...
В Его квартире было чисто, прибрано. Каждая вещь на своём месте. Но Она явственно ощутила, что Он делает всё сам — здесь не помогают другие...
И женщины... Они бывают в Его доме. Как и друзья. Но ни одна не остаётся ... на ночь...
Она снова улыбнулась — значит, Она не сошла с ума: просто так должно было случиться...
Потом они пили кофе. На кухне. Он хозяйничал — Она ... любовалась.
Он чувствовал Её взгляд. И ... смущался: кто Он? Инвалид, которому вот-вот стукнет пятьдесят... А Она!.. Она оказывалась в Его глазах высшим существом...
Она приняла предложение переночевать у Него.
Он отправился стелить Ей постель в гостиной — в спальне Он сам оборудовал свою кровать ручками, удобными для Него, человека, не управляющего своими ногами...
Она мылась в ванне и улыбалась. Здесь всё тоже было сделано Его руками. И удобные блестящие поручни Он крепил сам, и полочки, и прочая необходимая мелочь. Мелочь, удобная каждому. Мелочь, помогающая Ему быть самостоятельным...
Она долго потом уже в постели лежала тихо, с открытыми глазами, и слушала, как в ванной шумела вода, как Его кресло мягко прокатило в спальню, как Он, почти бесшумно, лёг на свою кровать...
Она улыбалась. И продолжала считать себя сумасшедшей...
Он проснулся от незнакомой мелодии звонка — в гостиной Она ответила кому-то по мобильнику. Она говорила тихо, но Он обострившимся слухом уловил Её слова:
- Да... Спасибо... Нет, не передумаю. Мы уже всё обсудили... Хорошо... Да, да, пусть коробки и чемоданы пока постоят в комнате — я разберу по возвращении... Ключи? Да, помню — оставишь на столе... Спасибо... Не сержусь... И ты не обижайся... Конечно, мы давно к этому шли... Прощай...
Он пытался собрать воедино слишком смелые, для здравомыслящего человека, предположения... Но ничего не получалось... Только, если радостно посчитать себя сумасшедшим окончательно и бесповоротно, тогда...
Он чувствовал, что жизнь требует от Него решительного шага... Великое, Вечное, Светлое — то самое, что Он всегда ценил в поэзии, музыке, искусстве, то самое, что воспевается в веках и рождает Легенды, то самое, что скептикам и пессимистам кажется вымыслом, то самое, во что верят именуемые огрубевшими материалистами романтики — ждало от Него Поступка, честного, настоящего, открытого, мужественного... Он ощутил в воздухе комнаты, заполненном нежными лучами утреннего солнца, в словно бы замершей тишине своей квартиры присутствие Силы, способной преодолеть все беды, невзгоды, несчастья, напасти. Надо лишь решиться и — сказать правду... Но выработанная годами обыденности привычка оглядываться на общепринятые мерки, понятия, суждения ... мешала. И Он не решался...
В гостиной послышался шорох. Потом всё снова стихло.
Он удивительно ловко и бесшумно поднялся с постели, натянул на пижаму халат, осторожно, чтобы не скрипнула ни одна половица, чтобы не задеть ни за мебель, ни за дверной косяк, выехал в коридор...
Он постоял в раздумье возле неплотно прикрытой двери, той, что отделяла Его от Единственной. Он знал точно: только ей безраздельно принадлежит Его сердце... Почему они не встретились раньше?..
Он хотел уже вернуться к себе, но вдруг ... почувствовал ... Её боль, душевную боль...
Он посмел заглянуть в гостиную...
Она сидела на диване, поджав под себя ноги и завернувшись в одеяло.
Она не видела Его. Она смотрела куда-то вдаль, за окно.
Её лицо было задумчиво и печально. Словно Она в чём-то сомневалась. А на щеках оставили свой влажный солёный след тоненькие струйки...
Она не хотела плакать — но слёзы Её не слушались... Она боялась, что Он увидит Её такой, но не знала, что Он уже видит...
Больше Он не мог ждать...
Он оказался перед Ней. Она вздрогнула и ... виновато улыбнулась.
- Мой телефон разбудил Вас? Простите... - тихо проговорила она, быстро смахнув влагу с глаз.
- Что мучит Вас? - не отвечая на Её вопрос, спросил Он. - Скажите, что нужно сделать, чтобы печаль Ваша ушла, чтобы Вам стало хорошо?..
Она услышала в Его словах то, чего Ей так не хватало все прошлые годы, что увиделось Ей в Его стихах, будто бы написанных только для Неё, почудилось нечто, поверить в которое Ей мечталось и казалось сумасшествием...
Она молча всматривалась в Его глаза. Он ощущал её смущение.
Но сам так и не решался...
Она помогла... Отчаянным ответом на Его вопрос...
- Расставание всегда сложно, даже если оба давно шли к этому и понимали, что происходит... - прошептала Она. - И что сделать? Вам? - Её глаза широко распахнулись: Она решилась... - Откройте правду, какой бы она ни была...
Вновь наступила тишина.
Она приготовилась к любой правде: к тому, что Она наивна и глупа, к тому, что Она ненормальная, к тому, что к сорока годам пора бы и поумнеть, к тому...
Он, всегда общительный, не лезший, как говорится, за словом в карман, сейчас находился в состоянии человека, боящегося правды настолько, что и рта никак не мог раскрыть...
Тишина буквально резала уши, пронзала насквозь...
И тут ... они явственно услышали стук сердец: это их сердца то колотились в бешеном ритме, то замирали, проваливаясь в бездну...
- Всё, что вы читали с момента нашей первой ... виртуальной ... встречи правда, - Он не отрывал своего взгляда от Её глаз. - Я ... люблю Вас... Но...
Она снова, как вчера в кафе, быстро прижала свой пальчик к Его губам.
- Это «но», - Её рука легла на подлокотник Его инвалидного кресла, - мы, кажется, отбросили ... при нашей первой реальной встрече...
Она светло улыбнулась.
Он продолжал смотреть в Её глаза... И Она вдруг ... вспыхнула...
- Вы единственный, кто ... почувствовал меня ... - Он услышал тревогу в Её голосе. - Неужели вы подумали, что я бы ... решилась на ... на предание гласности тех стихов, на ... встречу ... в жизни ... если бы была за...
Ужас от собственной ошибки охватил Его. Он склонился к Её ладоням и прижался к ним губами...
- Прости... - слова произносились хрипло, сдавленным голосом. - Прости... И... - он снизу вверх смотрел на Её лицо, - никогда ничего подобного более не повторится...
Он видел Её счастливую, неповторимую улыбку. Она тоже склонилась чуть вперёд... Глаза в глаза.
- И я люблю тебя, - прошептала Она. - Но боялась, что это только с моей стороны...
Ёе дыхание касалось Его лица. Её аромат пьянил Его. Он вдруг словно сбросил с себя пару десятков лет...
На оставшиеся три дня слёта Она перебралась из гостиницы к Нему.
Он, окрылённый совершенно нежданным для себя чудом, желал прикасаться к Ней ежеминутно, ни на секунду не выпускать Её из поля своего зрения — Он любовался Ею, Он боготворил Её... Она уже разобрала свои вещи и, волнуясь, всё же удобно расположилась в Его квартире, а Он так и не посмел поцеловать Её... Как мальчишка... Или — как встретивший настоящую Любовь...
Пока Она, надо сказать, тоже робко, боясь потревожить устоявшийся в Его доме порядок, осваивалась в новой своей жизни, Он занимался приготовлением обеда. Да, Он готовил себе сам. Он вообще всё делал сам. Но сегодня (и всегда потом) ... Он хотел угодить Ей, а потому старательно собирал в своём сознании крупицы того, что было Ему известно о вкусах и пристрастиях Любимой...
За столом Они не могли насмотреться друг на друга... И чуть не опоздали — на четыре часа было назначено очередное торжественное мероприятие слёта...
Она задержалась у входа, а Ему, как одному из помощников организатора пришлось поспешить в зал — жестами молоденькая секретарь умоляла Его подойти к столу жюри.
- Шеф Вас искал, - затараторила секретарша. - Вчера всем очень понравился стих одной особы. А она сегодня съехала из гостиницы. Там сказали, что Вы в курсе. Жюри ей грамоту выписали, а ...
- Да, что там с этой поэтессой? - шеф, быстрыми шагами приблизившись к беседующим и слыша их разговор, сразу перешёл к делу.
- Она не поэтесса, - улыбнулся Он. - Она не любит этого названия. А стихи Её замечательны, - Его глаза лучились. - Так что там с грамотой? Вручить хотите сегодня? А цветы? - Он засмеялся.
- Цветы, конечно, неплохо бы... - шеф нахмурился. - Но бюджета не хватает... Так что там с ... Ты в курсе?
- Она здесь, - снова улыбнулся Он. - Если бы не торопили меня, то ...
Секретарша кивнула на входную дверь, где появилась та, о ком шла речь.
- А цветы всё-таки надо, - наставительно добавил Он, осторожно вынимая из бокового кармана (Его собственное изобретение) своего инвалидного кресла маленький изящный букет...
Шеф (по должности и — давний товарищ по жизни) внимательно посмотрел на друга.
- Ни о чём не спрашивай, - улыбнулся Он. - Просто я — счастлив!..
Они снова гуляли по городу далеко за полночь.
Вернулись домой. К Нему. К себе...
После душа Она прошла на кухню... Сидела у распахнутого окна, смотрела на небо и улыбалась своим мыслям, мечтам... А из ванной комнаты доносился шум воды...
Он остановился в дверях.
Она обернулась.
Он невольно досадливо сжал пальцами подлокотник своего кресла... Он не желал, чтобы Она заметила... Но Она...
Она соскочила с подоконника, на котором сидела, и бросилась к Нему... Быстро, бесшумно... Опустилась прямо на пол и положила свои руки на Его колени, подбородком упёрлась в тыльную сторону ладони... Её глаза, смотревшие только на Него, были полны любовью.
- Не смей... - прошептала Она. - Не смей ни о чём жалеть. Не смей винить себя... ни в чём... Слышишь?
- Я люблю тебя... - тихо ответил Он...
Они оба плохо помнили, как оказались в спальне... Единственное, что чётко отпечаталось в их душах и в сознании каждого, это то, что так хорошо им не было никогда прежде: ни Ей с бывшим мужем, ни Ему ни с одной женщиной...
Он проснулся, пытаясь заставить себя поверить ещё сквозь сон, что ощущение счастья, полного счастья — и душевного, и сердечного, и умственного, и телесного — реальность... Он чувствовал Её. И боялся пошевелиться, чтобы не потревожить Любимую...
Он осторожно открыл глаза. Она спала, сладко прижавшись к Нему, положив свою голову на Его плечо. А Он обнимал Её, придерживая одной рукой одеяло, чтобы Ей не стало зябко под утро.
Он знал для себя, что именно так, в объятиях, должны спать любящие супруги. Но сейчас Он понял, что и Ей всегда прежде не хватало этого...
Он улыбнулся.
Она открыла глаза. И тоже улыбнулась.
- Доброе утро, Мечта моя, - Он нежно поцеловал Её.
- Доброе утро, Любимый, - ответила Она...
Он погладил Её по волосам.
- Ты выйдешь за меня? - Она услышала робость, тревогу в Его вопросе.
- Ты, правда, хочешь, чтобы мы ... поженились? - её голос срывался.
И Он вдруг осознал, что Она ждала Его предложения, мечтала о Нём и боялась ошибиться в своих надеждах... Потому что любит...
Он нащупал под своей подушкой коробочку... «Глупец! - отругал Он себя. - Надо было сразу...»
Он аккуратно откинул крышечку и протянул Любимой перстенёк... Когда успел? Как определил размер?
Она дрожащими пальчиками приняла заветный подарок. Колечко пришлось впору.
Он снова увидел Её тихие слёзы...
Он осыпал поцелуями Её лицо: глаза, щёки, губы.
- Милая моя, единственная моя... - шептал Он. - Как же мы жили друг без друга?..
Они снова смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Любовались друг другом. И понимали: нельзя было им встретиться раньше. Они должны были узнать не тех, чтобы не пропустить друг друга... Он должен был ехать на мотоцикле один, чтобы, очнувшись в больнице, не узнать, что Её больше нет...
---------
Прошло пять лет.
Снова было лето.
По парку неспешно шёл, чуть опираясь на тонкую трость, хорошо сложенный седовласый мужчина. Под руку с ним прогуливалась очаровательная стройная дама. А вокруг них, радостно щебеча и смеясь, бегала девчушка лет трёх...
Да, Он и Она нашли друг друга, обрели долго искомое и уже не ожидаемое счастье. Да, любовь их оказалась настоящей. А потому, наверное, и отношения их оставались нежными, тёплыми. Да, не допускали они мысли о том, что соприкоснувшись с великим чудом любви, они чего-то не смогут. Потому, наверное, примерно через год супружеской жизни Он встал с инвалидного кресла, на удивление врачей и к радости родных и знакомых. А ещё через год Она родила здоровенькую красивую девочку, несмотря на предупреждения медиков о том, что в Её возрасте...
И глядя на светлые ясные лица этой пары действительно веришь: всё в жизни неслучайно, каждую счастливую мелочь надо заслужить, выстрадать собой, своими делами, поступками, мыслями, намерениями. И тогда всё обязательно будет хорошо, ни время, ни расстояния не помешают. Надо только верить и ждать. И не отчаиваться на этом пути...
10-15 августа 2011 г.