ОТ АВТОРА
Решаюсь предложить Вашему вниманию ряд своих работ, входящих в цикл «Последние вздохи коммунизма» (книга «Монолог»). Часть статей этого цикла я уже выложил в сети Интернет. Цикл начинается работой «Помнить азы диалектики» (сентябрь 1987 г.) и кончается заметкой «Уроки заговора» (август 1991 г.). Все пять оставшихся статей выложу сразу, растягивать публикацию во времени не имеет смысла.
Сегодня эти статьи актуальность свою утратили, но представляют исторический и обществоведческий интерес, интерес для тех, кто изучает то время. Приведу цитату из своего предисловия к книге «Монолог», где речь идёт именно о разделе «Последние вздохи коммунизма»:
«Начало восьмидесятых годов памятно мне моим увлечением трудами классиков марксизма. Хотя я не состоял в партии коммунистов, но сочувствовал некоторым идеалам коммунистического учения. Мои антиурбанистские настроения нашли отражение в цикле статей «Последние вздохи коммунизма». Главной своей идее я остаюсь верен до сих пор: город – это покуда неизбежное зло, но зло, со временем преодолимое. Всё, что я хотел сказать – читатель найдёт в книге. Соглашаться, не соглашаться – ваша воля. Некоторые работы печатались на страницах областных газет».
Социализм и рынок вполне могут мирно сосуществовать. Это доказал опыт Китая, сегодня самой динамично развивающейся страны мира. К сожалению, у нас не оказалось своего Дэн Сяопина. Наша рыночная экономика получилась сугубо сырьевой. Производство конкурентно способных товаров – не наш конёк. Повторяю, возвращение к рынку – это регресс, шаг назад. Но он был необходим как средство оздоровления экономики. Наша плановая социалистическая экономика, в сущности, была государственной кооперацией, достаточно эффективной, на многое способной. Но имела свои пороки, главный из которых – косность, неповоротливость, тормозящие всякое развитие. И опять же – «заточка» под сырьё. Думаю, со временем наша экономика вернётся к новой форме государственной кооперации, где будет место и плановым началам.
Один из фундаментальных камней нынешнего буржуазного рынка – спекуляция. Спекуляция на курсах валют, на стоимости ценных бумаг, на разнице в ценах на товары и услуги и прочее. А спекуляция в родстве с обманом, мошенничеством. Здесь человеческий фактор во многом оказывается определяющим, деформирующим законы рынка. Отсюда экономические и финансовые кризисы. Человеческие пороки корыстного порядка отдельных людей способны ввергать народы в хаос кризисов, войн, междуусобиц. Подобной практике нужно положить конец.
Б. Гуляев
28 августа 2011 года.
Социализм и рынок
Эту статью побудили написать меня два вопроса, вынесенные на обсуждение семинара руководителей и организаторов политклубов, проходившего 25 – 26 ноября в Вологде. Первый вопрос таков: как следует понимать ленинскую точку зрения на социализм как «строй цивилизованных кооператоров?»
Для начала позвольте привести цитату из работы Ленина «О кооперации»: «Строй социализма есть строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства…». По Ленину цивилизованный,хороший кооператор есть толковый, грамотный «торгаш», торгующий не по-азиатски,а по-европейски. Кооператор по-ленински, да и вообще, следовательно, есть в одном лице и производитель товара, и продавец товара. А продажа товара кооператором или кооперативом предполагает наличие рынка, куда они несут товар как производители и откуда берут нужный товар как потребители. Какого рынка? Естественно,свободного промышленного и сельскохозяйственного рынка кооператоров. Но свободный не значит стихийный, неуправляемый. Общественная собственность на средства производства позволяет устанавливать производителям рыночные цены на товары при непосредственном контроле со стороны государства, не допуская конъюнктурщины, хаоса цен, товарных диспропорций, многих пороков капиталистического рынка.
Однако нужно заметить, в работе «О кооперации» 1923 года у Ленина мы не встретим понятия «рынок», его там нет, как, впрочем, и в других работах, затрагивающих тему кооперации. Хотя рынок чётко и не определяется, но рынок предполагается как само собой разумеющийся. Иначе как же быть с понятием «торгаш», с предложением кооператорам учиться торговать цивилизованно? От рынка здесь не отвертеться. Данная тема ещё осложняется тем, что отношение Ленина к кооперации не было однозначным на всём протяжении времени после победы революции. Сравнивая его высказывания о кооперации 18-го года и последнего, 23-го года, видишь их различие. Он понимал, что всякий разговор о кооперации сводится, в конце концов, к отношениям кооператоров, к товарообмену между ними. Но отношения через что: через рынок? через государственную систему распределения продуктов? Однако от свободного рынка мы ушли в октябре 17-го года и курс наш – на централизованное, плановое распределение продуктов производителей среди населения – таков коммунистический идеал. Но от коммунизма нас отделяет целая эпоха, эпоха активного развития производительных сил, изменения самого характера воспроизводства общества. Без старых, испытанных методов экономики и хозяйствования таких целей нам не достигнуть. Всё дело теперь в том, чтобы безболезненно перенести их на новую основу, называемую общенародной собственностью на средства производства. И Ленин всё же вынужден был признать необходимость на определённое время (примерно 20 лет) рыночных механизмов. После военного коммунизма, упразднившего рынок, новая экономическая политика была путём возвращения к свободному рынку. Именно благодаря НЭПу, кооперация, по убеждению Ленина, получает совершенно исключительное значение. Было положено начало созданию социалистического рынка, лишенного в условиях общенародной собственности пороков капиталистического рынка.
После смерти Ленина социалистический рынок так и не был сформирован. Механизм рынка оказался подмят и заменён плановой системой ведения хозяйства, функциями госснаба, госплана, минфина, совмина. На базе единого планирования создалась чрезвычайная централизация в распределении и в снабжении продуктами производства. Подобное стало возможно лишь при самой откровенной государственной диктатуре. Такие меры позволили улучшить экономическое положение всех предприятий, уравнять их в правах, государство взяло на себя полную заботу о них. Задача производителей
в основном заключалась в том, чтобы выполнять план, а об остальном государство позаботится. Реализация произведённого продукта, снабжение сырьём, энергией, транспортом, смена оборудования и прочее - всё это предприятию должно обеспечить государство, а точнее, другие предприятия через центральные плановые органы государства. Освобождение предприятий от хлопот по реализации и сбыту продуктов, по снабжению всем необходимым породило массовое иждивенчество, абсолютную незаинтересованность в развитии производства и снижении затрат на производство, неэффективность и неэкономичность работы предприятий, отбило всякие стимулы, изгнало творческое начало в управлении и производстве, работники предприятия и даже руководитель не чувствуют себя по-настоящему его хозяевами. В свою очередь государство, а точнее, его руководящие хозяйственные органы, просто не в состоянии организовать и наладить бесперебойное, устойчивое снабжение всех производителей и потребителей всем необходимым (не надо забывать о гигантских масштабах страны). Бесправность предприятий с одной стороны, невозможность и неспособность государства с другой стороны обусловливают сегодня нашу экономическую отсталость, отсталость, как ни странно, при нашем огромном богатстве природными и людскими ресурсами. Невероятно большой управленческий аппарат (созданный, кстати сказать, по причине централизации и концентрации хозяйственного управления на основе единого плана) не только не облегчает такое положение, но, напротив, усугубляет, вносит неразбериху, хаос, министерства и ведомства защищают и отстаивают свои интересы, у каждого из них свой план, и всеми правдами-неправдами они должны его выполнить. План есть закон. О чудовищных пороках, извращениях нашей плановой экономики сказано и написано немало, придумываются новые экономические механизмы и рычаги, но толку нет. Но зачем что-то выдумывать, если существует простое, веками проверенное средство, оно лежит себе преспокойненько, ждёт своего адресата «до востребования», а наши экономисты ходят вокруг него, косятся, как на запретный плод, а взять боятся, ведь это же рынок – продукт частнособственнических экономических отношений. Но именно рынок, социалистический рынок способен разбить нынешнюю нашу экономическую систему и заменить её новой системой, действительно прогрессивной. Поможет покончить с иждивенчеством, с непроизводительными расходами, с варварским использованием природных ресурсов, с паразитирующим классом обюрократившихся чиновников. Каждая штатная единица, каждая должность в министерстве, в ведомстве, в управлении, в конторе обязана быть экономически оправдана и содержаться на средства своих предприятий. Рынок даст возможность быстрого экономического развития общества, облегчит и сделает возможными коммерческие связи предприятий между собой и с заграничными предприятиями. Рынок поможет покончить с тем нелепым положением, когда тысячи и тысячи изобретений, новаторских предложений, могущих в корне изменить или улучшить производство, сэкономить денежные и материальные ресурсы, лежат под спудом десятилетиями, никому не нужные, и всё только потому, что есть план и все финансовые и материальные средства направлены на его выполнение, а для внедрения изобретений средств нет, к тому же изобретения порой требуют менять привычные технологии, а руководителю предприятия лишние хлопоты ни к чему.
И кто вообще сказал, что рынок и социализм несовместимы? Рынок и коммунизм несовместимы – это так, ибо при коммунизме нет ни денег, ни товара. При социализме есть и деньги и товар, и рынок ему не помеха. Всё дело в том – какой рынок. Капиталистический рынок и социализм действительно несовместимы, а рынок в условиях общенародной собственности с регулируемым ценообразованием – вещь для социализма вполне приемлемая и нужная, важно только умело пользоваться механизмом рынка.
Сегодня, к сожалению, предприятия и земля пренадлежат не тем, кто на них работает, а министерствам и ведомствам как институтам государства, хозяева они, но не рабочие и крестьяне. Рабочие и крестьяне станут хозяевами, когда производимый продукт будут не «продавать» (а по сути отдавать) государству, получая при этом символическую зарплату, а выносить и продавать на рынке, реализация товара должна стать их заботой: что продал, то и получи. И так должно быть, начиная с добычи полезных ископаемых, леса, кончая самой мелкой посудной лавкой. Основной принцип социализма будет не просто фразой, а заработает.
Пока существуют деньги, товар, товарно-денежные отношения – будут существовать и действовать экономические законы, отменить которые никто не в силах, даже социальная революция, на то они и законы, что неподвластны ничьим желаниям и прихотям, они – объективные реальности. Можно ликвидировать свободный рынок, но экономические законы – нет. Законы через кризисы, нелепости, проблемы хозяйствования потребуют восстановления рынка.
Однако здесь кто-нибудь скажет: не есть ли это «рыночный социализм», та буржуазная выдумка, которую уже достаточно критиковали в своё время? Называйте его как угодно, но если подобный социализм будет служить делу экономического развития общества, развитию производительных сил, активно менять в лучшую сторону весь характер воспроизводства общества, сохранять природу, бережно и экономно использовать ресурсы, то такой социализм можно только приветствовать. Мы не отказываемся от своих идеалов, и именно потому мы должны убирать со своего пути всё то, что мешает достижению идеалов. Наш идеал – свобода человека от постоянной заботы о куске хлеба и крыше над головой, от экономического бремени, от пут необходимостей, которые сегодня повязали общество, свобода для того, чтобы мозг и силы человека были направлены на собственное совершенствование и развитие ко благу своему и людей. Будем искать, будем ошибаться, падать, вставать и снова искать, но сидеть сложа руки, смотреть и ждать, когда всё само собой образуется – дело, достойное идиотов.
Выступая 15 ноября этого года в городе Орёл М.Горбачёв сказал: «Деформированные представления об экономической роли социалистического государства тесно связаны с длительной недооценкой объективной роли рынка при социализме. Вопреки многолетним данным опыта продолжает господствовать догматическое противопоставление плана и рынка. Между тем жизнь показывает, что плановое управление, игнорирующее рыночный критерий и контроль рынком, столь же неполноценно, как и рынок, не регулируемый планом. План не только не противоречит рынку, он становится достоверным и исполнимым только при использовании инструментов рынка. Подлинные различия между социализмом и капитализмом – не в отрицании рынка или плана, а в том, как, в чьих интересах используется и план, и рынок».
Как видим, понимание роли рынка при социализме всё же есть, и это обнадёживает. Сегодня необходимо восстановить нормальные экономические отношения, а они возможны лишь через рынок, рынок дисциплинированный разумным, не сковывающим инициативу и предприимчивость планом. Восстановить рынок, формировать рынок, насытить рынок товарами – в этом первостепенная задача. Социалистический рынок есть тот инструмент, с помощью которого мы относительно легко сможем оздоровить нашу экономику. Доминирующей системой ведения товарно-денежных отношений на базе рынка явится система заказов-предложений: заказов государства, предприятий, частных лиц на нужный товар (услугу) и предложение предприятиями или лицами своего товара (услуг), в итоге – заключение делового соглашения.
Реализовывать товар должно само предприятие, выносить его на рынок. Реализация может происходить не только через государственные магазины, но и свою сеть магазинов и баз, посредством ярмарки, начиная с предприятий добывающей промышленности и кончая сферой услуг. Это, в свою очередь, потребует развития банковского дела. Ежемесячной зарплаты как таковой здесь уже не будет. Прибыль от реализации товара распределяется и поступает на личные счета производителей в банки. Реклама товаров обретает настоящий смысл, а не тот, сегодняшний, смехотворный, когда рекламируют товар, а в продаже его нет.
Нынешняя экономическая политика обречена буксовать бесконечно, пока не будет поставлен и решен вопрос о социалистическом рынке. Хозрасчёт, самоокупаемость и самофинансирование, аренда – всё это игра в социалистическую экономику. Настоящая экономика начинается с рынка.
Другой вопрос, вынесенный на семинар руководителей политклубов, звучит так: какой социализм и когда мы построили? Я не буду затрагивать внутриполитической стороны данного вопроса, а обращусь лишь к экономической. По моему мнению, более точным определением нашего экономического строя является государственный монополизм. При таком экономическом строе государство есть монопольный владелец всех средств производства, монополизирует ценообразование на все товары государственного сектора, монополизирует контроль и управление хозяйством, иначе – становится абсолютным монополистом. Государственный монополизм стал затяжным переходным этапом от капитализма к социализму, когда уничтожена частная собственность на средства производства, но не сформировалась ещё по-настоящему общенародная собственность. Пока собственность на все средства производства и землю находится в руках государства, т. е. существует государственная собственность, такой экономический строй не может быть ничем иным, как государственным монополизмом. Мы не смогли выбраться из эпохи государственного монополизма двадцатых годов и остались в нём на долгие десятилетия. Причины? Их две, и обе субъективные. Первая: недостаточное и неверное понимание ленинского кооперативного плана; и вторая: после смерти Ленина сложившаяся форма общественных и экономических отношений в условиях государственного монополизма рассматривалась руководителями партии и страны как единственно возможное средство превращения в короткий исторический отрезок времени страны аграрной в страну индустриальную. Тогда же сформировался административно-командный стиль управления при жесткой централизации и концентрации власти в верховных органах.
Вспомним цели революции: заводы и фабрики – рабочим, землю – крестьянам, власть – выборным органам (Советам). На деле же получилось многое иначе. Рабочие и крестьяне не стали подлинными хозяевами средств производства, т. е. средства производства не стали общенародной собственностью, а стали государственной собственностью. Даже сама фраза, звучащая сегодня довольно часто: «государство отдаёт в аренду коллективу», даже сама эта фраза говорит – в чьих руках средства производства. Государственная собственность и общенародная собственность не одно и то же, это у нас сплошь и рядом путают. Государство и народ – понятия разные, государство преходяще, народ вечен. Государственную собственность отличить от общенародной очень просто, а именно – по тому, кто несёт ответственность за сохранность и использование средств производства, кто отвечает за произведённый продукт, кто отвечает за его сбыт и реализацию, за снабжение. Если несёт ответственность за всё один лишь назначенный сверху руководитель предприятия или председатель колхоза – собственность государственная, а по сути – ничья. Если же несёт ответственность каждый работник производственного коллектива в равной мере с выбранным ими же руководителем – собственность общенародная. И что самое важное, отвечать они должны не перед министерством или ведомством, а перед потребителями, заказчиками, перед народом, перед властью советов. Там, где каждый чувствует себя по-настоящему хозяином, от которого многое зависит, там, где люди объединены дружной, согласованной работой, наполненной смыслом, работой нужной, только там и может быть действительная коллективная, общенародная собственность.
Все знаю, что частная собственность – это плохо. Но мало кто задаёт себе вопрос: почему именно это плохо? Ведь по существу страшна не собственность сама по себе, страшен произвол собственника, и тем более если он защищён законом. Социальная революция должна смести не столько сам принцип собственности, сколько произвол собственника и законы, его защищающие. На место единоличной частной собственности приходит коллективная собственность с законами, не допускающими ни произвола, ни анархии, власть советов тому порукой.
И ещё. Вероятно, многим известна фраза: шагами пятилеток к победе коммунизма. Однако мало кто по-настоящему думал, что сама эта «метода» шагов-пятилеток в корне порочна, сама есть источник множества проблем и противоречий нашей экономики. Действительно, планировать работу экономического механизма, используя временные отрезки, привязываясь к ним и исходя из них, гораздо легче, проще. Но экономика – не механизм, она живая, движущаяся, развивающаяся, экономика – весьма сложный организм
с миллионами видимых и невидимых связей и отношений. Развитие организма есть непрерывный процесс возникновения, становления, преобразования, перехода, отмирания, процесс, который не может быть рассчитан и распланирован по временным отрезкам. Пока мы не поймём, что экономика – это прежде всего не механическое скопление и функционирование средств производства, а живой человек, своим трудом оживляющий средства производства, человек творящий, создающий и развивающий эти средства, пока мы этого не поймём, больших успехов ждать нечего. Творчество во всём, даже в производстве, –дитя свободы, его нельзя планировать.
Ноябрь 1988 г.
Ключи к экономике
Приводимые ниже размышления я собирался изложить на городском митинге 26 мая в Вологде, но по некоторым причинам сделать этого до конца не смог. Сейчас, после оглашения М.С.Горбачёвым на Съезде народных депутатов «Основных направлений…», мне представляется полезным ещё раз вернуться к ним и увидеть их в свете доклада.
Все мы хорошо знаем, у кого наша страна закупает недостающее зерно. У Канады. Чем канадский климат и канадская земля лучше нашего российского климата и российской земли? Ничем. Знаете ли вы, сколько человек работает в министерстве сельского хозяйства Канады? Сорок человек. А знаете, сколько у нас? В одних только центральных столичных сельхозведомствах их число достигает нескольких тысяч человек, а по Союзу число служащих аппарата управления сельским хозяйством выражается шестизначной цифрой!
Так в чём же дело?! Почему мы, одна шестая часть земной суши, тянем руку за куском хлеба к капиталистической Канаде? Может быть, наши тысячи управленцев сельским хозяйством плохо работают? Если они станут работать лучше, то положение с обеспечением продуктами станет ещё хуже. Склонившись над своими письменными столами, они не видят живого человека, а видят только цифры и сроки. В погоне за показателями они завалят крестьян таким потоком инструкций и распоряжений, что отобьют у него всё оставшееся желание работать.
В чём же всё-таки дело? Одно ясно – дело не в людях и не в их количестве. Земля в Канаде принадлежит тем, кто на ней работает, будь то фермерское хозяйство или кооператив. Но одной собственности на землю недостаточно. Канада, как страна капиталистическая, имеет развитой сельскохозяйственный и промышленный рынок. И в этом всё дело. Только союз какой угодно собственности на землю и рынка есть залог экономического подъёма и процветания. Одно без другого немыслимо. Крестьянин должен иметь возможность не только продавать свою продукцию на государственном сельхозрынке, но и свободно покупать всё, что ему нужно, по сносным ценам на промышленном рынке: будь то технику, запчасти, стройматериалы, горючее и прочее. Когда же право производителя купли-продажи товара узурпирует государство, экономика обречена на разорение.
В нашей стране весь разлад в экономике идёт как раз от того, что механизм рынка у нас оказался полностью заменён плановой системой ведения хозяйства, но при этом сохранились деньги и денежное обращение. В учебниках мы много твердим об объективных экономических законах, неподвластных ничьим капризам и прихотям, а в жизни мы их в упор не видим и не хотим видеть. Нет денег особого рода и нет товара особого рода, есть просто деньги и товар. Где есть деньги, где есть товар, там непременно должен существовать рынок и рыночные отношения в форме «спрос-предложение». В ином случае в постоянно изменяющемся и развивающемся обществе, без знания рыночного спроса, мы получим с одной стороны затоваренные ненужной продукцией склады и магазины, получим, в итоге, труд миллионов и бездну природных ресурсов, вылетевших в трубу, а с другой стороны – хронический товарный дефицит и дефицит государственного бюджета, т. к. большие денежные накопления населения превращаются при дефиците товаров и услуг в мёртвый капитал. Коэффициент полезного действия экономического механизма здесь мал, он крутится по большей части вхолостую. Это в промышленности. А сельское хозяйство, где закупочные цены государства на основные продукты относительно низки, а главное, стабильны, сельское хозяйство обречено на обнищание, т.к. цены на промышленные товары и услуги, главным образом технику, запчасти, строительные материалы, горючесмазочные материалы, на транспортировку – постоянно растут. Положение усугубляет разорительное бездорожье. Если и удаётся иным хозяйствам сегодня вырваться из плена долгов государству, то ценой мер чрезвычайных, вплоть до противозаконных.
У фермера или кооператора в Канаде никогда не было проблем, где и как купить любую технику, запчасти, стройматериалы, горючее, как доставить продукт потребителю, всё это ему предлагает рынок. У нас же всем этим делом занимаются Госплан, Госснаб, Совмин. «Сорока-ворона кашу варила, деток кормила. Этому дала, этому дала, а этому не дала», потому что у него не истёк срок эксплуатации. А то, что у вас все машины сгорели в гараже от удара молнии раньше срока, то это ваши заботы.
Наша социалистическая экономика без рынка напоминает человека, который пытается дышать в безвоздушном пространстве. Новые формы хозяйствования сами по себе, такие как аренда, хозрасчёт, самоокупаемость, развернувшееся кооперативное движение, не принесут никакого облегчения экономике, а только усложнят положение, и причина тому одна – отсутствие рынка товаров и услуг. Нормальная, здоровая кооперация вообще немыслима без рынка. Только социалистический рынок с контролируемым ценообразованием, правильная налоговая политика могут действительно оздоровить экономику, и в короткие сроки.
Новая экономическая политика 1921 года была путём возвращения к рынку, к рыночным отношениям. Иного пути нормального, безкризисного развития социализма Ленин не видел. Но после его смерти рынок был подмят и раздавлен, естественные экономические отношения производителей были заменены жесткой системой централизованного планирования производства и распределения. Хотя, как показала жизнь, можно многого достичь и при такой системе хозяйствования, но только тогда всё переворачивается с ног
на голову: человек становится не целью, а средством; не производство служит человеку, а человек производству; самобытность, индивидуальность человека никому не нужны, нужен знающий и послушный исполнитель; жизнь миллионов становится безликой и однообразной, без вкуса и интереса. А чтобы как-то скрасить своё существование, средства всегда под рукой: пьянство, разврат, чревоугодие.
Решение социальных проблем начинается с решения проблем экономических, об этом надо помнить.
Вопрос о социалистическом рынке становится сегодня ключевым вопросом всей экономики и политики страны. И пусть успокоятся те, кто страшится рыночной вакханалии, кто беспокоится о социальной защищённости человека. О какой рыночной вакханалии можно говорить, если мы живём в цивилизованном, тем более в социалистическом государстве, где законы разрабатываются народными депутатами в интересах народа. Что касается социальной защищённости человека, то социализм с нормальными рыночными отношениями производителей сможет с избытком обеспечить все нуждающиеся слои населения (дети, инвалиды, старики и т. д.), но он не намерен содержать гигантский бюрократический аппарат, живущий сегодня на иждивении народа и приносящий ему по большей части только вред. Там, где власть по-настоящему принадлежит народным советам, там не может быть вакханалии и незащищённости. Коллективная или единоличная собственность на средства производства с рыночными отношениями между производителями ничуть не противоречит идеалам социализма, напротив, утверждает их не на словах, а на деле. Где нет эксплуатации человека человеком, где нет произвола производителей, где прибыль становится не целью, а средством, средством развития производства и человека, а стало быть, освобождения человека, там только и может быть действительный социализм.
30 мая в докладе «Об основных направлениях…» М.С.Горбачёв назвал задачу нормализации положения на рынке самой неотложной задачей, и главное здесь – быстрое наращивание производства товаров и услуг. Однако в докладе прозвучало опасение, что полное включение механизмов рыночной экономики взорвёт в стране всю социальную ситуацию, нарушит все процессы. Я не разделяю подобного опасения и считаю, что половинчатые меры нужного результата не дадут. Наращивание производства товаров и услуг без знания рыночного спроса, а именно – каких товаров и каких услуг, приведёт лишь к большему расстройству экономики. Никто не требует моментального и полного включения механизмов рыночной экономики, здесь нужна постепенность, осторожность и осмотрительность, главное здесь – умелая организация. Крестьянин или рабочий должны сами почувствовать ситуацию и сделать выбор, но для этого нужно подготовить условия, т. е. включить и настроить рыночный механизм. Для сельского хозяйства он в общих чертах таков: 1. Собственность на землю. 2.Сельхозбанк, где крестьяне могли бы брать денежные ссуды и через него проводить все денежные операции. 3. Свободный рынок спроса: техника, запчасти, стройматериалы, горючесмазочные материалы, транспорт, семена, агротехнические знания. Крестьяне на собственные деньги или ссуду должны иметь возможность всё из перечисленного свободно приобрести. 4. Свободный рынок предложений: сбыт производителями продуктов по государственным или договорным ценам частным или государственным магазинам, на рынке.
Отсюда вытекает ряд первоочередных требований законодательным органам: возвращение собственности на землю тем, кто на ней работает; развитие банковского и коммерческого дела; перепрофилирование нескольких крупных тракторных заводов на выпуск малогабаритных колёсных тракторов (как более эффективных для работы в Нечерноземье), средств малой механизации, сельхозинвентаря, запчастей; немедленно сократить продажу за границу леса и нефтепродуктов; строительство и развитие дорожной сети. Дорожное строительство и щадящая дороги малая техника помогут, вместе с тем, поднять культуру сельхозпроизводства, пора избавляться от гигантизма техники, комплексов и прочего.
Ещё раз возвращаясь в докладе к теме рынка, М.С.Горбачёв сказал о необходимости сегодня становления полнокровного социалистического рынка: «Разумеется, рынок не всесилен. Но другого, более эффективного и демократического механизма хозяйствования человечество не выработало. Без него социалистической плановой экономике не обойтись. Это надо признать».
Июнь 1989 г.
Экономика и духовность
Недавно нашу область посетила редакционная коллегия журнала «Наш современник» во главе с редактором С.В.Викуловым. В Вологде, в доме политпросвещения, состоялась встреча редколлегии с жителями города. Из всех бравших слово на встрече особенно запомнилось выступление известного публициста М.Ф.Антонова. Он говорил о социалистической экономике и о духовности. Вроде бы совершенно разные вещи, но как невероятно тесно они переплетены в реальной жизни! По словам публициста, наша экономика – чудовищное порождение бездуховной идеологии основоположников
марксизма, где не производство служит человеку, а человек производству, экономика «самоедская», замкнутая на себя, с ничтожным полезным выходом на человека и его нужды. Марксистская идеология, по словам Антонова, «зациклилась» на главном вопросе философии о первичности, тогда как другие идеологии главным вопросом считали и считают тот, как достойно прожить человеку жизнь, и упор здесь делается главным образом на духовную жизнь человека. Выступающий критически отнесся к программной задаче партии коммунистов о создании условий всестороннего гармоничного развития личности. Необходимо говорить не о всестороннем и гармоничном развитии личности, считает Антонов, а о целенаправленном формировании духовного человека, живущего в единстве и согласии с людьми, природой и космосом. Публицист полагает, что выход из кризисного состояния нашей экономики возможен только через возрождение духовности в человеке и в обществе. Как это конкретно должно произойти – выступающий упустил, точно так же, как не раскрыл нам своего понимания духовности.
Для начала мне следует сказать несколько слов в защиту основоположников марксизма, хотя я и не коммунист. Впрочем, стоит ли? Их работы ещё в состоянии постоять за себя. Они были люди гениальные, а понять до конца гения может только гений. Когда же о работах гениев берутся судить посредственности, то в итоге получается что-то ограниченное, нелепое, утопическое и смешное. Главное содержание работ великих людей находится не только в строках, а и в том, что проглядывает между строк, но это надо уметь видеть. Совершенно неверно говорить о бездуховности марксистской философии. Если взять один «Капитал» Маркса, то – да, там действительно духовности маловато. Но Маркс, Энгельс, Ленин – это не один «Капитал» и труды по экономике, это стройное, четкое, цельное мировоззрение на природу, общество и человека, плод усилий сотен поколений жителей Земли. Философия марксизма – философия гуманизма, призванная служить во благо человеку, его духовному и физическому развитию, первая из философских систем, повернувшаяся лицом к человеку. А то, что сегодня, на семьдесят втором году, страна социализма переживает экономический кризис, переживает страшный дефицит духовности и культуры, то это не вина основоположников марксизма. Вина тех, кто извратил, переврал, затушевал «ненужное», превратил в догму философию марксизма, изъял из неё живую человеческую душу. Мысли же великих диалектиков о гармоничном и всестороннем развитии человека как главной цели развития общества как раз и подразумевали то, о чём говорит Антонов, только другими словами. Конечно же, духовность, конечно же, согласие со своей совестью, людьми, природой! Ни у кого вы не найдёте столько слов правды о человеке, веры в человека, как у них. На все вопросы, стоящие сегодня во множестве перед нами, ответы есть, они не скрыты за семью печатями в трудах основоположников марксизма, они на поверхности, видны невооруженным глазом, только надо быть способным видеть и понимать, чего нам так недостаёт. Ответы видит не тот, кто пассивно пережевывает теорию, как жвачку, а тот, кто активен, одержим творчески, ищет. Ответы заключены в таких простых, но великих словах, как развитие, эволюция, изменение, и главное здесь – развитие, углубление знаний о природе и человеке. Но вина ли классиков марксизма, что фундаментальная наука о природе находится сейчас в длительном застое? Вины их нет. Вина тех, кто, опять же, превратил незрелые абстрактные теории физики в догму, свыкся с ними и не желает ничего менять. Вина ли великих диалектиков в том, что выросли и растут гигантские города-спруты, затягивающие промышленность и население в свои объятия, калеча при этом человека и природу? Нет. Вина тех, кто извратил положение создателей теории научного коммунизма о ликвидации противоположности между городом и деревней, кто благословил рост и без того огромных городских поселений, а с другой стороны – уничтожение деревень. Тут можно было бы говорить ещё и ещё о тех явных и неявных отступлениях от основных положений теоретиков марксизма, вызванных как рядом объективных, так и субъективных причин. Но стоит ли сегодня, товарищ Антонов, валить с больной головы на здоровую? А наши головы, выросшие и живущие в нездоровой среде городской цивилизации, действительно нельзя назвать здоровыми. Нынешняя житейская суета делает своё чёрное дело. Мы многое утратили и в физическом, и в интеллектуальном, и в душевном своём строе. Вернуть же утраченное возможно, если нам удастся избавиться от суеты и беспорядка. Беспорядка, главным образом, в экономике. Иного пути здесь, как возвращения собственности на средства производства тем, кто с ними работает, а также возвращение рыночных отношений между производителями, я не вижу. Однако возвращение рыночных отношений между производителями чревато ещё большими потрясениями и катаклизмами экономики, если в обществе людей забыты такие понятия, как честь и порядочность. Как часто отсутствие элементарной человеческой порядочности и честности губило многие наши добрые начинания. Стоит ли сегодня возвращаться к рыночным отношениям, не рискуем ли мы? Вопросы не праздные, здесь есть о чём подумать.
Как же может возрождение духовности в человеке и в обществе послужить подъёму экономики? И вообще, что такое духовность?
В нашем сознании понятие «духовность» с давних времён тесно связано с
понятиями «вера», «бог», «религия». Верующий человек считался духовным человеком, находящим в вере опору своей морали и нравственности, следующий заповедям религии. Всё было просто и ясно. Когда же оказалось, что религия – это обман и иллюзии, и когда выросли новые поколения людей не обремененные догмами веры, то человек оказался в положении одинокого путника, которому не на кого надеяться, кроме как на себя, чей путь не освещает никакой идеал, и в пути своём он не видит смысла. Однако те, кто ниспровергал прежние религиозные идеалы, были смелы и настойчивы в своей борьбе только потому, что видели новые идеалы, достойные человека, ради которых действительно стоило жить и трудиться. Борцы за новые идеалы были прямо-таки одержимы верой в человека, в его колоссальные возможности, и в центр
своей «религии» они поставили не сверхъестественное существо, а именно человека. Но нет на свете более сложного, более противоречивого существа, чем человек. Человек – это вечная борьба эгоистичного и коллективистского его начала. Те, кто искал новые идеалы, считали, что коллективистское начало всё же сильнее развито или заложено природой в человеке, чем эгоистичное. Они видели это на реальных жизненных примерах. Однако здесь есть одна закономерность. Сильнее всего и чаще всего коллективистские начала проявляются в людях в трудные, кризисные периоды в их личной или общественной жизни: война, бедствия, катастрофы, эпидемии, а также угроза нищеты, угроза потерять права и свободы. Справедлива старая истина: трудности сближают людей. Коллективистские начала так или иначе приходится проявлять человеку, живя в больших людских группах либо оказавшись в них по доброй воле, либо против. Когда же человек свободен от необходимости жить в коллективе, когда над его сознанием не довлеют угрозы и страхи, когда он спокоен за себя и за своих близких, его взор обращается на себя, создаётся благодатная почва для культивирования своего «эго». Каким станет человек – во многом зависит от воспитания, оно может способствовать росту в человеке эгоистических или коллективистских начал. Привитие человеку с детских лет уважения к людям, к их труду, к природе, ко всему, что его окружает – вот главная задача воспитания, основа человеческой духовности и культуры. Человек, способный уважительно и бережно относиться к окружающему, просто неспособен быть эгоистом. Утрата или отсутствие в человеке способности уважать, равнодушие есть прямой путь к эгоизму. Говорю простые истины, всем хорошо известные.
Духовный человек, по-моему, это любящий человек. Речь идёт не только о любви человека к человеку. Любовь – это особое состояние души, которое нельзя привлечь или изгнать волевым усилием. Вместе с тем любовь не есть панацея от эгоизма, любовь и эгоизм всё же уживаются. Любовь в известном смысле является чувством эгоистическим, в чём-то ограничивающим человека. Вот потому-то я и говорю, что моё понимание духовности неотрывно от культуры, культуры, толкуемой в самом широком смысле слова: культуры в труде, в отдыхе, в отношениях с людьми, с природой и т. д. Именно в культуре должны браться истоки коллективистских начал в человеке. Было бы ужасно думать, что для поддержания в обществе духа коллективизма необходимо было бы иметь какую-нибудь постоянную угрозу или периодически сотрясать жизнь людей войнами. Здесь ставку нужно делать только на культуру. И если говорить о подъёме нашей экономики сегодня, то не столько подъёме через возрождение духовности, сколько подъёме её через утверждение во всём культуры, культуры, основанной на любви и уважении. Кто же сформирует эту любящую и уважающую, и вместе с тем активную, творческую личность? Культурная среда, т. е. всё то, что повседневно окружает человека: люди, быт, знания, труд, искусство, природа и т. д. К сожалению такой полноценной культурной среды у нас сейчас ни в городе, ни в деревне нет и при теперешних условиях быть не может. Здесь можно много было бы говорить о неизлечимых пороках городской цивилизации и о тяжелых недугах деревенской жизни, но об этом уже достаточно сказано со времён тех же классиков марксизма. Положение, однако, не стало лучше. Почему? Да потому что сказанное, хотя и верно, осталось словами. И Маркс, и Энгельс, и Ленин прекрасно сознавали великое зло, которое несёт огромное скопление населения и промышленности в городах, они предвидели все те трагические последствия, которые мы сегодня переживаем. Городскую среду обитания они иначе и не называли, как уродующей, калечащей человека и природу. Ещё в ранней своей работе «Манифест коммунистической партии» Маркс и Энгельс провозгласили одной из мер, проводимой в жизнь победившим пролетариатом, устранение противоположности между городом и деревней путём более равномерного расселения людей по территории страны. То есть в будущем не должно было быть ни громадного скопления промышленности и населения в городах, ни распылённости сельского населения. Провозглашалась новая форма расселения, сочетавшая в себе преимущества городского и сельского образа жизни. Основой новой формы расселения являются универсальные хозяйственно-жилищные комплексы, распределённые более или менее равномерно по территории стран (где позволяют условия), объединённые развитой транспортной сетью. Универсальные не значит стандартные, это чушь. Универсальные в смысле сочетания в себе всего необходимого для полноценной жизни людей, начиная от рождения и до старости. Каждый такой комплекс будет по-своему уникален. Гармоничные условия жизни, отсутствие скученности и суеты, отсутствие угрозы жизни со стороны транспортных средств и прочего, возможность вести более подвижный образ жизни и многое другое позволяют формировать здоровых, гармонично развитых людей. Ведь давно замечено: только гармоничные условия могут формировать гармоничную личность. И это не утопия, а вполне достижимая цель. Сегодня пришло время об этом во всеуслышание заявить.
Нынешнее развитие и совершенствование городской среды обитания мало приносит людям облегчения, и подобное развитие может продолжаться бесконечно, одни периодические вскрытия только что заасфальтированных тротуаров и дорог чего стоят. Канализационные и водопроводные системы, коммуникации энергоснабжения и связи своей ненадёжностью и недолговечностью прямо-таки обрекают горожан на постоянные испытания. Развитие мер безопасности дорожного движения в городах не даёт должного результата, гибнут дети и старики, гибнут безвинные и виноватые. Да что там долго говорить, какую бы проблему мы ни взяли – то ли в городе, то ли на селе, все они упираются в пресловутую противоположность между городом и деревней. И потому положение основоположников марксизма об устранении противоположности «город-деревня» не благое пожелание, а необходимое и неизбежное условие построения нового общества, достойного человека. Послеленинские теоретики марксизма не придавали этому фундаментальному положению почти никакого значения, его как бы не было, и тихо
свели суть положения «Манифеста» об устранении противоположности «город-деревня» к устранению социально-культурных различий между городом и деревней. Они утверждали: достаточно сельского жителя по уровню культуры и социальных условий приблизить к городскому жителю, и противоположность будет ликвидирована. Но это же чепуха, классики марксизма совершенно так не думали. Они говорили именно о расселении, о деконцентрации промышленных предприятий, о развитии безвредных для человека и природы промышленных технологий, о безотходных фабриках и заводах, о развитии транспортной сети, которая бы помогла промышленности работать как почта: точно, надёжно, быстро (почта, но не наша нынешняя).
Снятие противоположности не может произойти в короткие сроки путём акции, напротив, это длительный исторический процесс, и никакое принуждение или насилие здесь недопустимо. Развитие науки и техники, развитие социальных структур общества, развитие общей политической обстановки в мире – всё так или иначе будет способствовать переходу цивилизации на новый, более высокий уровень культуры и гуманизма. Неизбежный в будущем процесс дезурбанизации можно было бы даже назвать генеральным путём к обновлению человечества, приближению и слиянию с природой. А покуда цивилизация противостоит природе как враждебная сила, без знания покушающаяся на её законы. Но природа не остаётся в долгу, она мстит. Нам крайне необходимо научиться соразмерять свои потребности с возможностями природы. Но пока существуют города-гиганты, пока существует тяжелая индустрия в современных формах, потребность в которой, кстати, обусловлена и поддерживается этими же городами-гигантами, ни о каких разумных соразмерениях говорить не приходится. Я уверен, что наука и новая форма расселения избавят нас от необходимого ежегодного потребления миллиардов тонн угля, нефти, чугуна, стали и прочего, а, следовательно, избавят от неизбежного ныне загрязнения окружающей среды, гибельного для природы и человека.
Велика Россия, необъятны её просторы. Однако мы умудрились, побросав землю и отчие дома, скопиться в немногих городах и жить в тесноте, в суете, вони и шуме, позабыв о необъятной России. Блага городской цивилизации нам дороже. Былая исконная крестьянская духовность горожанину стала чуждой. А ведь сколько добрых и благодарных слов было сказано в адрес народной духовности, подарившей миру невиданные шедевры искусства, будь то в музыке, в литературе, в живописи, в архитектуре! Духовность русского народа коренилась не только, а вернее, даже не столько в его религиозности, сколько в самой его жизни и труде на земле, в постоянном тесном общении с природой. Красота земная питала душу русского человека, наполняла сердце любовью и состраданием ко всему живущему. Но о какой любви и о каком сострадании может идти речь, если горожанин выбирается на природу по нескольку раз в год в качестве сборщика её даров – добровольно или по принуждению? Однако самое печальное то, что от природы оказываются оторванными городские дети. Именно в первые годы жизни ребёнка, когда формируется душа, постоянное общение с природой крайне необходимо. Это общение даёт человеку душевный заряд на всю последующую жизнь. Детские воспоминания, связанные с природой, самые прочные и светлые, и служат человеку часто во спасение. Отношение человека к природе определяет и его отношение к людям: если способен любить и понимать природу, то способен любить и понимать человека.
В заключение скажу одно: «До боли нам ясен долгий путь». Будем готовиться заново обживать и облагораживать землю, великие российские просторы. Возьмём всю мощь науки, все лучшие достижения человеческого гения, но не затем, чтобы снова войти в крестьянскую избу, нет, а затем, чтобы построить новые современные жилища, удобные и красивые, объединённые сетью транспортных сообщений на базе нового вида транспорта, превосходящего по своим качествам все существующие, чтобы с новыми знаниями прийти к труду на земле, прийти, наконец, к новому человеку, человеку духовному.
Сентябрь 1989 г.
Повышение цен: неизбежность или…?
Ещё до недавнего времени вопрос о повышении цен на продукты питания не особо волновал людей, т. к. мы были уверены, что правительство на это просто не пойдёт. Однако после оглашения руководством страны нового экономического курса отношение к подобному вопросу резко изменилось – он стал наслуху. И не только стал наслуху, но и вылился кое-где в повальную скупку продуктов питания. Что греха таить – наше имеющее место бескультурье, неспособность считаться с интересами ближнего и дальнего, дефицит уважения к человеку, бесчестность на фоне роста цен могут обернуться причиной множества трудностей и проблем в жизни людей. Но зададим себе вопрос: неизбежно ли повышение цен? что стоит за этим? кому выгоден рост цен?
Переход к рыночным механизмам в экономике естественно предполагает совершенно иную политику ценообразования. Стабильные, жесткие цены и рынок – понятия трудносовместимые. Рынок как раз предполагает изменчивость, гибкость ценообразования. Однако отсюда никак не следует, что после объявления курса на рыночную экономику розничные цены на продукты питания у нас сразу же должны увеличиться. Давайте считаться с реальностью, с тем, что мы имеем на сегодня. А имеем мы вот что.
Подавляющим большинством взрослого населения у нас в стране признаётся существование эксплуатации трудящихся со стороны государства. Но признал бы народ существование эксплуатации, если бы в магазинах было изобилие качественных, добротных, современных товаров, если бы была высоко развита сфера услуг, если бы образование, медицина, организация досуга, туризм, спорт и т. д. были также превосходно развиты, доступны и разнообразны? Конечно же, нет. Эксплуатация, как известно, есть безвозмездное присвоение классом собственников средств производства продуктов прибавочного, а иногда и части необходимого труда непосредственных производителей. В нашей социалистической стране класса собственников средств производства вроде как бы нет. Собственником у нас является государство в лице министерств и ведомств. Они же, стало быть, и есть невольные эксплуататоры, присваивающие и прибавочный, и большую часть необходимого продукта труда производителей. Ещё точнее было бы сказать: эксплуататором является существующая порочная экономическая система. В литературе по политической экономии
понятие «эксплуатация» встречается главным образом только в сочетании: эксплуатация человека человеком. На примере же нашей страны мы видим, что с не меньшим успехом может идти эксплуатация человека системой. Мы молча отдаём свой прибавочный и необходимый продукт системе в надежде, что система вернёт нам его в виде товаров и услуг, жилищ, школ, больниц, театров, дорог и пр. И система всё же возвращает присвоенное. Возвращает в виде символической зарплаты, в виде массы промышленных товаров не пользующихся спросом, в виде по большей части некачественных строений, дорог, мостов и др. Если взяться за добросовестный подсчёт того, сколько изъято из кармана производителей и сколько вернулось в виде всей суммы средств воспроизводства, то, я думаю, разница в балансе будет оглушительная. Непосредственно производителю возвращаются буквально крохи. Вся гигантская масса изымаемых у рабочего класса и крестьянства средств пожирается ненасытной системой, и хорошо, если бы от этого была польза, но виден по большей части только вред. Вспомните сотни тысяч гектаров загубленных земель в результате работ по мелиорации и орошению на юге России и в Казахстане. А ведь «вбухали» туда миллиарды народных денег, наших с вами денег. Ещё живой пример. Почему многомиллиардные дотации селу от государства не дают отдачи? Да потому что они просто не доходят до села, а превращаются в огромные химические комбинаты по производству удобрений. «Одна тонна удобрений – четыре тонны зерна» - таков был лозунг организаторов повальной химизации сельского хозяйства. Что мы от этого имеем – все хорошо знают. Идёт буквально потрава всего живого, начиная от земли и кончая человеком. Получается так, что производителя травят за его же собственный счёт, и этот счёт к тому же собираются ещё увеличивать, подняв розничные цены на продукты питания, ссылаясь на рыночные механизмы. Это ли не издевательство?! Здесь не мешало бы напомнить, что рынок предполагает прямые отношения производителей: город – селу, село - городу, а не через центральные планово-распределительные органы. Подняв розничные цены на продукты, государство получит огромный приток средств в свою казну, а в качестве отступного объявит о поднятии закупочных цен на продукцию сельхозпроизводства. Но помогут ли эти увеличенные в два, в три раза закупочные цены выбраться нашей деревне из нищенского состояния? Кто этому поверит, тот наивный простак.
Здесь же, говоря о том, как расходуются народные средства, стоило бы помянуть о чудовищных расходах на оборонные нужды, хотя любому рабочему и крестьянину с нормальной психикой ясно, что ни о какой военной угрозе стране ни с какой стороны и речи быть не может. Ковать оружие только для того, чтобы как-то занять население работой и перемалывать природные ресурсы – просто дико и преступно. Стоило бы сегодня умерить аппетиты пожирателей средств от науки и Главкосмоса. О некоторых статьях расхода государства неизвестно даже планово-бюджетной комиссии Верховного Совета. Куда уходят деньги?
Главное, что обязано сейчас усвоить руководство страны, желающее выбраться из экономического кризиса, заключается в следующем. Переход к рыночным отношениям неизбежен, но он должен начинаться не с бюрократических игр и иезуитских махинаций с ценами, а с восстановления элементарных норм справедливости в распределении бюджета и материальных ресурсов. Изымаемых у трудящихся средств всегда было достаточно, чтобы поддерживать эквивалентный, сбалансированный товарный обмен между городом и деревней. Этим я хочу сказать, что в минувшие десятилетия закупочные государственные цены могли бы быть во много раз больше и периодически расти, а цены розничные оставаться примерно на одном уровне. И здесь никакого дисбаланса не было бы, т. к. рост закупочных цен полностью оправдывался ростом цен на товары промышленного производства, потребляемые селом: технику, горючее, строительные материалы, удобрения, дороги, мосты и пр. Рост цен на товары промышленности неизбежен, т. к. добыча полезных ископаемых: руда, уголь, нефть, газ и др. – обходится всё дороже и дороже. Всё, что было под руками, и всё, что было легко взять, мы уже взяли. Нищета деревни и обусловлена как раз грубым нарушением такого очевидного принципа сбалансированного товарно-денежного обмена между промышленностью и сельским хозяйством. Попытки сегодня оправдать рост розничных цен на продукты питания совершенно безосновательны. И если подобное случится, то это будет по существу двойной эксплуатацией производителей со стороны государства, и в выигрыше останется только система.
Любой рабочий человек обязан и готов отдавать часть своего прибавочного продукта в казну государства, но он должен быть уверен в том, что его средства пойдут туда, куда надо: на строительство дорог, жилищ, учреждений культуры, мостов, словом, на укрепление деревни, на расширение добычи сырья, на улучшение его переработки. Сегодня такой уверенности у него нет, и он видит, что средства его идут далеко не туда, куда ему нужно. Деревня вопиет о бездорожье, о нехватке стройматериалов, зато где-то прокладываются губительные многокилометровые каналы, возводятся гигантские металлургические и химические комбинаты, всё ближе пододвигая страшную экологическую катастрофу, во множестве строятся помпезные комплексы партийных и советских учреждений. Здесь заправляет всем система, и она же благополучно привела нас к кризису. Вот почему необходима её замена механизмом рыночных сбалансированных отношений. Главная задача заключается в умелой, продуманной организации рынка. Короче говоря, своими материальными и денежными средствами должен распоряжаться не центр через свои органы, а сам производитель в лице коллектива или индивидуала. Центр – только как организатор отношений производителей. Ведь в этом и заключается сущность власти. Власть – это не значит только вырабатывать мудрые законы и следить за их исполнением или распоряжаться, давая «ценные указания», власть – это способность и умение организовать и сплотить людей для дружной работы. Вроде банальная истина, но мы о ней постоянно забываем.
Вот тоже банальная истина. Если мы хотим иметь в избытке продуктов питания, для этого нужно немногое: чтобы их производство было прибыльным. Кто станет гнуть спину с утра до вечера за копейки (а именно такова закупочная цена многих продуктов села)?! Сегодня наша система, как я уже говорил, позволяет намного увеличить закупочные цены, не увеличивая, вместе с тем, цен розничных. Посмотрите, что будет после этого, хотя бы на примере картофеля. Пусть первый шаг к прибыльности производства картофеля сделает государство, дав действительную ему цену, а затем сам производитель без поддержки государства придёт к рентабельности и доходности своего дела к нашему общему благу при полной неизменности розничных цен.
В конце концов, все наши сегодняшние экономические преобразования должны свестись к одной цели – к освобождению труда, чтобы труд колхозника и рабочего, инженера и техника был ему не обузой, не бременем, чтоб, работая, он знал, что трудится не «на дядю», не на какие-то мифические прожекты верховной власти, а на себя, на свою семью, на всех тех, в ком он нуждается, чтобы видел реальные плоды своих ежедневных забот, чтобы чувствовал себя хозяином своего дела и своей жизни. Если это осуществится, то никакие усилия, никакое время, отдаваемые делу, ему будут не втягость. Между усталостью раба и усталостью свободного труженика разница огромная.
Май 1990 г.
Заботы школьные
НЛО, парапсихология, полтергейст – всё это мелочи в сравнении с проблемами нынешней школы. Мелочи уже хотя бы потому, что по сути своей временны и рано или поздно получат своё разрешение. Проблемы школы, проблемы воспитания и обучения – вечны. Покуда существет общество людей, будет потребность в определённой работе, в известных усилиях, направленных на обучение и воспитание молодого поколения. Труд этот не из лёгких: по затратам нервной энергии ему нет равных. Ведь с кем имеет дело воспитатель и учитель? С человеком! И хорошо, если бы он был в единственном числе, или множество, но на одно лицо, но нет же, их много и все, абсолютно все разные. К каждому нужен свой подход, у каждого свои особенности, с которыми нужно считаться. Взять хотя бы такой момент, как концентрация и удержание внимания учеников на уроке. Один может просидеть сорок минут слушая, не опуская головы, другой и десяти минут не усидит спокойно, и не потому, что он недисциплинированный, нет, просто его природа, темперамент ему не позволяют этого. Принуждение в данном случае только травмирует психику школьника. Проблема удержания внимания учеников для учителя проблема первостепенная. Как в этом множестве темпераментов найти оптимальный способ удержания внимания всех? Разве что сильный интерес.
Согласитесь, нет более сложного, более противоречивого существа, чем человек, тем более ребёнок. Приходя в школу, он приносит сюда не только свой мир, но и мир своей семьи, её культуры или бескультурья, он приносит проблемы всего общества. И в строгом смысле говоря, учитель имеет дело не столько с учеником, сколько со сложной системой общественных отношений, наложеной на индивидуальные особенности психики ученика. Учитель, конечно же, это понимает, если не сознательно, то подсознательно точно. Словом, здесь мы имеем задачу исключительно сложности со множеством неизвестных, которая никакой ЭВМ не по силам. Разобраться в проблемах человека, понять его может сегодня только человек.
Ну да, это действительно так, если, как говорится, глубоко задуматься. А если задуматься, но не глубоко? Зачем усложнять? А, правда, зачем? Ведь есть хорошо отработанная столетиями схема школьного обучения, придерживайся её – и всё будет ладно. Классический, строгий стиль обучения в известном смысле та тихая гавань, куда всегда возвращались корабли, искавшие иные пути достижения цели и не находившие их. Кто же нашел иные пути, тот собирал с новых земель богатый урожай и щедро делился с остальными. Но остальные редко принимали чужие дары, так как это вынуждало их покидать тихую гавань. Конечно, надо отдать должное классическому стилю. Его требования тишины в классе, порядка, организованности, спокойной творческой обстановки очень ценны и необходимы. Но нельзя подобные условия канонизировать, перегибать в этом смысле палку, ибо благие намерения здесь легко вырождаются во зло и рутину.
С другой стороны, в наших школах мы можем наблюдать стиль обучения, который трудно назвать классическим, но и новаторским тоже назвать нельзя, т. к. новаторского тут немного. Посудите сами. Как правило, молодой педагог приходит на урок к ученикам старших классов как в компанию своих приятелей. Шутки, розыгрыши, смех. В общем, обстановка полной непринуждённости, ученики довольны. Всё это хорошо, но при условии, что цель урока будет достигнута, нужный материал будет усвоен, знания
проверены. Такой компанейский стиль отнюдь не означает, что нормальная, продуктивная работа класса в таких условиях невозможна, хотя в большинстве случаев так оно и есть. И всё же называеть его негативным, порочным нельзя, он имеет свои рациональные моменты. Надо понимать, что подобный стиль в младших классах невозможен. Здесь затрагиваются сложные возрастные элементы психологии как класса, так и каждого школьника в отдельности. Не учитывать изменения психики с возрастом, не уметь использовать рациональные моменты этих изменений просто неразумно.
Классический стиль и компанейский – две крайности школьного образования. Между ними большой спектр разнообразных стилей и методов. Здесь и поиск, и новаторство, и мастерство в рамках классических традиций, и неудачи в новаторских подходах, короче, всё. И если кто-то вздумает из этого спектра вывести алгебраическим способом нечто универсальное на все времена, то пусть оставит надежду, это невозможно. Преподавание – это всегда поиск, даже, если хотите, игра без правил. Почему? Да потому что «всё течёт, всё изменяется». Пусть правила грамматики, арифметики, аксиомы геометрии незыблемы столетиями, но не они определяют, в конце концов, уровень образованности человека. Азы, конечно, нужно знать, без них трудно. Но без умения самостоятельно думать, умения самому искать ответы в изменяющемся мире знаний, без способности быть восприимчивым к переменам – нет настоящей образованности. Без всего этого один путь – путь к догматизму, косности, застою.
Кто-то очень верно заметил, что незнание некоторых фактов компенсируется знанием некоторых принципов. Действительно, как часто нас выручает и помогает нам именно знание принципов, но мы склонны обычно приписывать это интуиции, озарению. Учить принципам – вот главная задача школы. Не надо набивать память ученика фактами, датами, аксиомами, всё равно всё он не упомнит. Выводить принципы – вот что нужно. Принципы – суть закономерности, они есть везде: в грамматике, в алгебре, в истории. И ещё один важный момент – чудо. Пришли ученики в класс, сели. Смотрят на учителя тридцать пар глаз, но, увы, нет в них ожидания чуда, обучение давно перестало быть интересным путешествием в страну неведомого. В этом трагедия школы. Заформализованность, схематизм преподавания предмета облегчает работу учителя, но затрудняет, а порой и искажает восприятие его учениками. Нет более губительного средства для знания, чем оторвать его от жизни, превратить в удобную схему. Естественная логика развития знания уродуется или отбрасывается вообще. Но ведь нельзя понять содержание книги, начав читать её с середины или с конца. Вот потому-то и хорош тот педагог,
кто «схватывает» свой предмет в целостности, в единстве, весь он перед ним как на ладони. Потому-то ему и легче выводить из своего целостного видения предмета те принципы, знание которых необходимо каждому ученику, и которые не только помогают человеку в жизни, но и делают его способным к восприятию нового. Именно в этом кроется ключ новаторства в обучении.
Но, опять же, здесь мы видим, как благое дело новаторства превращается во зло. Ведь новаторство – это путь оптимизации, облегчения, упрощения преподавания для учителя с одной стороны и усвоения материала для учеников с другой. Проще, лучше, доступнее, экономнее – вот лозунги новаторства. Но когда найденный одним педагогом хороший метод подачи и усвоения материала начинает волевым путём насаждаться в других школах, тогда, кроме протеста, он ничего не вызывает. Новые методы нельзя навязывать, их можно только удачно или неудачно перенимать.
Это то, что касается непосредственно обучения. А теперь немного поговорим о воспитательной системе школы, вернее, об одной её стороне – школьном самоуправлении.
Никто не спорит, самоуправление в школе – вещь хорошая. Оно значительно освобождает учителя от работы организатора и «надзирателя» внеучебных дел. С другой стороны, самоуправление даёт навык учащимся самоорганизации и самоконтроля. Заботы по поддержанию чистоты и порядка в школе ложатся на их плечи. Эта работа требует ежедневных усилий и внимания. Подготовка и проведение всевозможных мероприятий, связанных с праздниками, юбилеями, неординарными событиями и прочее также становятся заботой ребят. Хватит ли у них энергии, фантазии,выдумки, терпения, наконец?! Думается, что без инициативных, энергичных, что называется, «заводных» ребят среди школьников, такое самоуправление немыслимо.
Одной инициативы коллектива учителей к переходу к самоуправлению в школе недостаточно. Такая же инициатива должна исходить и от коллектива учащихся. Только на этой почве они найдут общий язык. Потребность в методах самоуправления во внеучебной жизни школы должна родиться, но никак не навязываться, т. к. в противном случае вместо облегчения своей участи учителя получат забот ещё больше, чем было до самоуправления. Самоуправление в школе обязывает к взаимной ответственности учащихся и педагогов. И задача здесь в том, чтобы не подвести друг друга. Если новые методы родились в порыве мимолётного энтузиазма, то это станет скоро видно по грязным коридорам и лестницам, по неопрятной одежде школьников, по суете и шуму в минуты перемен. Переход к самоуправлению – всегда риск и постоянный вопрос: хватит ли у ребят зрелости, понимания и ответственности? Вопрос не праздный. Домашнее воспитание, к сожалению, не всегда способствует развитию этих добродетелей.
Переход к методам самоуправления легче может происходить там, где школа находится в благоприятных для этого условиях, т. е. если она не перегружена учащимися, работает в одну смену, когда школа имеет хорошие мастерские и приусадебное хозяйство. В школах крупного перенаселённого города такое бывает редко. И всё же именно в крупных городах ностальгия по самоуправлению в школах даёт себя знать гораздо ощутимее. А причина простая – в повышенной утомляемости педколлектива, в сложных условиях работы учителей. В самоуправлении педагоги видят средство разгрузить себя, избавиться от обременительной для учителя работы воспитателя и «няньки». Их можно понять. Но понимают ли их ученики? В большинстве случаев – нет, заботы педагогов им неведомы. Преподавание – работа творческая, требующая постоянного совершенствования и развития, а значит, требующая свободного времени, элементарных возможностей. Однако нет или недостаточно сегодня у учителя свободного времени и подобных возможностей.
Тяжело, очень тяжело работать нынче в школе, и не только потому, что престиж профессии упал до самого низкого уровня, но и в связи с переменами, происходящими в жизни общества. Они, эти перемены, а, по сути, очистительные процессы, идут болезненно, и одной из первых, кто особенно чувствителен к ним, является школа. В школе, как в капле воды, отражаются все проблемы и сложности своего времени, и ничто не проходит мимо неё. За минувшие десятилетия, как в отстойнике, скопилась ложь и полуправда на страницах школьных учебников, покрылась лаком, задеревенела, и оторвать, соскоблить её не так-то просто.
Основная причина сегодняшнего нелёгкого положения учителей и школы заключается в несвободе школы, в подчинении её ведомственному диктату, заформализованности, зарегламентированности, сплошной подконтрольности вплоть до мелочей. Да разве можно так работать, когда каждая твоя самостоятельная мысль или суждение, высказанные не по программе или методичке, берутся на заметку как крамола?! Как же учить детей думать, анализировать, искать ответы самим, как учить «мужеству мыслить самостоятельно»?! Несвободная школа и людей формирует не свободных ни умом, ни духом. А потом мы удивляемся: почему при таких природных богатствах страна живёт в нужде? Да всё потому же: не имеем мужества думать самостоятельно, всё полагаемся на умного дядю наверху. Но жизнь показала – нельзя полагаться на дядю, дядя может быть большим прохвостом. Так что надо «сметь своё суждение иметь».
За всё в жизни приходится расплачиваться, особенно за бесплатное образование. Это чьё-то горькое остроумное замечание могло родиться только в нашей стране и в наше время. После семидесяти лет всеобщего блага бесплатного школьного образования жизнь буквально заставляет нас иначе взглянуть на это огромное социальное завоевание. Может быть, действительно многие проблемы школы будут скорее разрешены, если перевести её на коммерческие рельсы? Мысль спорная, для многих неприемлемая, но что
же делать? Всё работающее население страны платит государству ежемесячные налоги на содержание школы, но от государства школе в итоге перепадают крохи. Большинство школ ведут нищенское существование, постоянно нуждаются в деньгах, в строительных материалах. У директоров школ душа болит не об успеваемости учеников, а о ремонте, красках, досках, гвоздях… Доколе это будет продолжаться? Как было бы хорошо покончить со сбором налогов с населения в ненасытную государственную утробу и платить налоги самим, платить всем тем, в ком нуждаемся, в том числе и школе, т.е. запустить рыночные механизмы не только в экономике, но и здесь.
Август 1990 г.